Отец

Алевтина Лепешова
Cердце бешено колотилось. Пометавшись по сеновалу, Алька прыгнула в дыру в полу. Клок запашистого сена упал вслед за ней. Корова Майка медленно подошла к яслям и, похрустывая разнотравьем, закрыла девушку своей головой. Страх сковал Алькино тело. Она затихла, затаила дыхание. Ей казалось, что все слышат удары ее сердца, стук в висках, ушах...

В войну Алькин отец был на фронте, правда, воевал недолго. После скитаний по госпиталям вернулся домой с осколочными ранениями и рукой на перевязи. Долго еще соликамские хирурги колдовали над ним: сделали шесть операций, но, пока
осколок не вышел, рана не заживала. Работал после войны в Усольлаге и,
сколько Алька помнила, всегда носил военную форму.
 
После сокращения штатов отец остался без работы. А потом устроился такелажником в порт. Подрастая, Алька бегала за ним хвостиком: очень его любила. Они вместе ходили и на рыбалку, и за грибами-ягодами, и на покос, и даже в пивную «Голубой Дунай», которая находилась на привокзальной площади. Тут отца поджидали товарищи-собутыльники, которым можно было поплакаться на судьбу. Завсегдатаи - в основном калеки после войны: безрукие, безногие, на костылях. Но Алька очень боялась тех, у кого глаз был завязан черной лентой.

Ростом Алька была чуть выше отцовского колена, и пока наверху за кружкой пива велись мужские разговоры, она от нечего делать рассматривала витрины. А отец покупал ей круглое мороженое с вафельками сверху и снизу, конфеты, сладкий морс. Толстая буфетчица с кружевной короной на голове весело улыбалась и подмигивала ему.

Постепенно отец стал спиваться. Ему казалось, что дома никто не понимает, как он страдает. Бабушка, мать отца, была очень старой. Она потеряла на войне трех сыновей, схоронила больного мужа, и, кроме Ивана, Алькиного отца, у нее никого не осталось. Она не могла надышаться на сына, старалась всю домашнюю работу сделать сама.

Мать Альки боялась пьяного мужа. Особенно после одного случая. Однажды вечером отец пришел домой сильно выпившим. Чем-то расстроенный, он громко кричал и угрожал кому-то. На бабушкины уговоры никак не реагировал.

В комнате над кроватью всегда висело ружье. Сняв со стены, отец перегнул его пополам и загнал в ствол патроны. Все оцепенели от страха. Ружье обратно никак не разгибалось, и отец ударил дулом об пол. Раздался оглушительный выстрел. Пуля отрекошетила от пола, пролетела над детской кроваткой и впилась в стену.

Все остолбенели. И вдруг мать разразилась страшным криком: «Убил, ребенка убил!». Схватила сонного восьмимесячного Сашку и стала трясти, а тот, проснувшись, громко заревел.

Прошло несколько лет. Алька подросла, ей шел 12-й год. Кроме нее, в семье было еще трое детей. Отец теперь работал грузчиком рядом с домом на базе «Вишхимза». Ничего в доме за это время не изменилось, если не считать, что он стал пить еще сильнее. Теперь Альке нередко приходилось спать вместе с братьями и сестрой на работе у матери. Все чаще дома были скандалы, после которых мать забирала детей и уходила или посылала Альку на вокзал вызвать милицию.

Отец на всех затаил зло и не раз выпытывал у дочери, кто это делает. Алька молчала, а его тяжелый взгляд, казалось, сверлил ее насквозь.

Как-то зимой, когда мать ушла на работу в ночную смену, Иван пришел домой вдрызг пьяный. Алька проснулась от крика «Убью!» и как была в ночной рубашке, успев только надеть валенки на босу ногу, выскочила из дома. От дикого страха она металась по двору, не зная куда убежать. До вокзала далеко: можно застыть по дороге.

Алька заскочила в сарай, дернула дверь коровника: на замке. Наверх! На сеновал! Быстро проскочила лестницу: всё, больше некуда! Рядом стояли вилы. Пьяный отец бежал следом, за ним - бабушка, пытавшаяся его остановить.

Девчушка стояла посреди сеновала и не знала, куда спрятаться. А отец уже поднимался по лесенке, слышалось его тяжелое дыхание. И тут Алька увидела в полу дыру: прямо под ней была коровья кормушка. И она прыгнула вниз. Следом упал большой клок сена...

Бабушка голосила не своим голосом: «Ваня, опомнись! Что ты делаешь? Ведь запорешь Альку-то вилами-и-и!». А отец, остервенело втыкал их в сено, зло выкрикивая: «Убью!». Наконец устал и ушел, сильно хлопнув калиткой.

Бабушка стояла посреди сарая и, тихонько подвывая, звала внучку. Алька не выдержала и откликнулась: ей стало нестерпимо жаль бабушку. «Где ты?» - обрадовалась та. - «Здесь я, у коровы в яслях». Дрожащими руками, охая и причитая, бабушка нащупала ключ от коровника, который лежал над дверями за дощечкой: «Иди домой, Алька, замерзла вся, небось».

Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. «Боюсь я, бабушка», - у Альки от страха стучали зубы. - «Иди, не бойся. Ложись со мной. Даже если и вернется отец, то не догадается, где ты».

Прижавшись к бабушке спиной и свернувшись калачиком, Алька согрелась и уснула. А бабушка еще долго вздыхала, всхлипывала и шептала молитвы.