Следом должно идти "Шабэс, шабэс..." на идиш, это моё соло (пел многократно), но Клиса дала партнёршу за день до выступления- ясно, что мы не спелись (Келев проворчал мне потом- куда я дел чувство ритма). Детскую песню Ханука хорошо спел Алекс, сын Шуши, песня с ритмом и рифмой безукоризненными, а текст таков: ханука, праздник прекрасный, милый свет повсюду, мягкий детский возраст, волчок, крутись, пожалуйста, что приятно и хорошо. Мы Алексу вторили. Затем его же отличное пение про Сэвивон (примерно с тем же текстом, что и про Хануку), и снова мы вторили. Потом мы хорошо спели Тода аль коль (Келев говорит- это сиртаки; при этом слове сразу вспоминается Микис Теодоракис и “чёрные полковники”), русские знают эту мелодию со словами “Мне мама тихо говорила...” Дальше мы отлично спели попурри из четырёх еврейских песен. Затем Мандэлех неплохо исполнили и, наконец, Алелуйя спели отлично. После песен и слушатели, и певцы засуетились вокруг угощения. Подошёл к Оре и с удивлённой радостью увидел рядом Элину. Та была сдержанна в оценке, а вот Оре больше всего понравились Йерушалаим и попурри. Я был раздосадован своими промахами. Или видя меня расстроенным, или просто Ора- человек добрый, она подала мне пончик (суфганья), стаканчик и налила вина. Ора, Элина, её соседка и я выпили за Хануку. А потом- домой. Элина ушла с соседкой, Лайла ушла с дочерью и сыном-внуком, а Ора попросила проводить её, что я с удовольствием и сделал. Поскольку она была в сапожках и с зонтиком, а я в резиновых сапогах и дождевике огородника (Эльза привезла его из России и подарила мне), мы смело шагнули в непогодь, весело шлёпали по лужам, беззаботно переходили вброд уличные потоки (машин в такое ненастье почти не было) и оживлённо о чём-то разговаривали. Не знаю, что думалось Оре, а я вспоминал родные края, широкую сибирскую реку Тавду, вдоль берегов которой мы, заходя чуть ли не по горло в воду, бреднем вытаскивали щучек.
А на следующий день было тихо и солнечно.