10 марта 2012 года Иван переночевал у папы, сделал утром зарядку, съездили сыграли в «Что?Где?Когда?», повез его на Проспект.
Когда подходили к дому, Иван сказал, что я должен им пять тысяч. Я сказал «ну что же, будем ругаться».
Еще, когда поднимались по лестнице, ржали, что что он с наггетсами залезет высоко на кровать и будет там сидеть спрятавшись пока мама с папой будут ругаться.
Когда позвонили снизу в домофон, голос у Татьяны был такой сладенький-сладенький.
Зашел. Татьяна стоит в красной майке. Сразу притащила список. Иван пошел в комнату. Дала список мне.
Там были пункты «праздник» - 1000 рублей, анализы – 850 рублей и т.д. И еще сказала, что я мог бы заплатить и за его развлечения в Парке.
Я говорю «еще когда мы жили вместе, я не принимал такую твою черту, что ты ставишь меня перед фактом расходов. Я не обещал оплачивать его праздники».
Она сразу включилась «ты ведещь себя по хамски»
Я стал говорить, что не надо со мной так разговаривать, я не веду себя по хамски, давай разговаривать нормально.
И понеслось.
Папа стал говорить, что мама устраивает демонстрации перед Иваном, что у нее нет цели договориться. Краем глаза папа видел, что Иван стоял за стенкой совсем рядом.
Потом мама закричала «мы обойдемся без тебя», стала выталкивать папу из квартиры, запихала ему какую-то салфетку в рот, открыв дверь прокричала на весь подъезд несколько раз «променял ребенка на ****у» и закрыла дверь.
Когда папа дошел до остановки, мама позвонила снова, и минут десять папа ходил по улице и они орали друг на друга.
Мама говорила примерно следующее «я как говно – меня лучше не трогать. Ты разговариваешь со мной с позиции силы. Я выведу тебя на чистую воду. Я терплю только ради ребенка, мне нечего терять, если я начну, то вам небо в овчинку покажется. Ходи оглядывайся. Будешь видеться с Иваном по два часа в день. Тебе нужно, чтобы я была пьяная, потому что только на моем фоне ты можешь рисоваться».
Папа орал что «дело не в деньгах. Надо со мной нормально разговаривать. Не надо мне угрожать, уже угрожали и люди посерьезнее.»
Периодически трубку она давала Ивану. Он кричал «не надо обзывать маму». Я говорил ему «я тебя ни на кого не променял». А он кричал, что все давно понял, когда я купил три билета в Санкт-Петербург, а поехали вдвоем с Катей»,
Потом папа поехал встречать Катю. Ваня перезвонил и спросил «Ты меня будешь содержать на 50% или 100%», на что папа сказал «Иван, ты ребенок, и о том, кто и как должен тебя содержать, должны договариваться папа с мамой». Иван сказал «Я не ребенок». Папа сказал «Ну тогда все твои претензии ко мне вообще непонятны». Иван положил трубку.
И потом папа долго сидел и думал, что ему совсем не нужно, чтобы мама была пьяная. И непонятно что мама понимает под словами «не трогайте меня». Неужели отправленную смску из поезда, когда папа узнал, что Иван с 12 часов до 22 часов сидел дома один – он написал маме «Иван сидит дома один с 12 часов. Это, по-твоему, нормально?»
Папа даже спустя месяцы не знает, прав он был или нет в этой ситуации. Ему было удивительно, что мама – человек, который должен заботиться о ребенке – так себя ведет. Складывалось такое ощущение, что они видела свою материнскую функцию в том, чтобы вытрясти из папы как можно больше денег и других ресурсов.
Для нее было доблестью не заплатить за ребенка самой, а заставить папу сделать это. А потом оставить Ивана одного на целый день, и решать свои собственные проблемы. Эту черту – когда мама делала для Ивана значительно меньше, чем требовала делать от папы – очень сильно бесила папу. Хотя папа и понимал, что в своих глазах мама – чуть ли не святая, которая не жалеет ни сил, ни времени для защиты своего ребенка.
В других мама могла видеть самые мелкие недостатки, а в отношении себя не видела ничего. Она требовала от папы денег, а сама не давала ни денег, ни внимания и времени.
11 марта.
Днем папа пытался дозвониться до Вани и мамы, но они не брали трубку. Оказалось, они были на исследовании.
Потом созвонились с Ваней. Тот сказал, что мама не будет со мной разговаривать, и что я должен ему на его содержание 2650 рублей. Я сказал, что он ребенок, и что я буду разговаривать только с его мамой об этом.
Он несколько раз крикнул «Я взрослый! Я взрослый».
Потом договорились прогуляться вечером. Иван при встрече начал со списка расходов Татьяны. Я сказал, что о деньгах потом. Потом дал ему 2 тыс. рублей.
Катя была в Библиосфере. Мы с Иваном пришли, он посмотрел книжки, Катя сказала ему привет, он потом позвал Катю посмотреть картинки.
12 марта.
Часов в пять позвонил Ивану.
Спросил как дела. Он спросил «ты приедешь?».
Я сказал «а сколько у тебя завтра уроков?» давай я заберу тебя после 17 часов мы часок погуляем.
потом с Иваном созвонились опять.
Он говорит
Давай я задам тебе несколько вопросов, и посмотрим, угадаешь ты или нет
1. мой любимый цвет.
- красный
- неправильно.
- чего я боюсь больше всего
- темноты
- правильно! Один один. Какая моя самая любимая игра?
- Иван, ты играешь в разные игры. Помню в Spore ты играл достаточно долго.
- Сталкер! Два один. А кто мой самый любимый персонаж в Сталкере!
- Ваще не знаю.
- Какой мой самый любимый мультик!
- Трансформеры?
- Наруто!
Потом я задал ему несколько вопросов, потом снова он.
- Кто в классе из девочек мне больше всего нравится?
- Иван, я же там совсем никого не знаю. Назови несколько имен.
- Вика, Кристина и (пауза) Света.
- Кристина!
- Правильно! А какое мое любимое оружие?
- пистолет?
- Узи!
Взяла трубку Татьяна
- Я подала на тебя на алименты. Мне надоело поддерживать твой липовый авторитет. Я с тобой развелась тогда потому что ты не выполнял своих обязательств. Мы и говорили с Иваном – твоя цель заключается в том, чтобы спрыгнуть. У меня есть знакомые в налоговой и везде. Я же бизнесом давно занималась. Я бизнес-тренер.
Я говорил ровно. Мне было почти все равно. Было непонятно, почему человека так вставляет от возможности поорать на другого человека.
Глупо подавать на алименты на ретроградном Меркурии - все равно ничего не получится.
Вот так мы перевели наши отношения в формальное русло.
13 марта папа звонил в судебный участок. Но там сказали, что никакого заявления не было. И что хоть по исполнительному листу, хоть по суду – все равно должно быть исковое заявление от истца. Такого заявления не было. Папа перезвонил маме. Мама назвала фамилию судьи, которому был иск (правда ошиблась в имени, но фамилию назвала точно). Папа перезвонил, но иска не было.
20 марта Ваня дал мне квитанцию с почты. Это был судебный приказ на алименты.
На следующий день папа пошел к адвокату, написал письмо с несогласием и отослал мировому судье. Любой человек имеет право на самозащиту, и папа этим правом воспользовался.
Пару раз потом папа дал Ивану по тысяче рублей, чтобы он передал их маме. Судя по всему Ваня передал, но никакой реакции от мамы не последовало – просто взяла и все. И папа перестал давать денег. Ваня робко просил «а денег дашь», на что папа говорил, что если мама напишет расписку, то даст.
Продолжение истории с алиментами.
4 апреля с утра папа долго говорил с Ксюшей. Папа искал посредника. Мама сбрасывала телефонные звонки папы, и не хотела с ним разговаривать. Папа этого не понимал. Если мама на каждом углу твердила, что она все делает ради Ивана, то почему же Иван должен страдать из-за того, что мама не может поговорить с папой и договориться о покупке вещей, например.
Ксюша сказала, что это наши разборки и они ее не волнуют. Потом сказала, что наверное если мама подала на алименты, то она не видит возможности договориться, на что папа ответил, что с ним никто не пытался договариваться. В свою очередь папа спросил, стоит ли написать письмо бабушке и дедушке – родителям Татьяны, чтобы обрисовать ситуацию и чтобы они вразумили Татьяну, на что Ксюша сказала, что им там и так нелегко, и лучше этого не делать.
Разошлись ни на чем.
Что же думал папа насчет того, почему и зачем мама подала на алименты.
С одной стороны папа был зол. Это было еще одно унижение его, знак того, что с ним нельзя договориться. Это был конкретный наезд со стороны мамы, и папа был полон решимости маме отомстить. Причем наезд, вызванный заботой папы о ребенке – ведь именно после смски о том, что Иван сидит целый день дома один мама подала на алименты.
С другой стороны папе было жалко маму. Он уже привык, что маму надо защищать от самой себя. Каждый человек хочет как лучше, и никто не виноват в том, что мы хотим как лучше, а получается как всегда. Что в попытке решить ситуацию мы ее безвозвратно портим. Папа понимал, что может быть подача на алименты – это реакция бессилия со стороны мамы, демонстрация ее неспособности решить вопрос по-человечески.
***
Если вспомнить треугольник Карпмана – жертва, спаситель, преследователь – то папа побывал спасителем – когда мама бухала, да и вообще когда ее вытащили со съемной квартиры, где она жила без денег и без перспектив.
Папа побывал жертвой – когда платил за мамин кредит.
Теперь по закону «треугольника Карпмана» папа оказался преследователем.
И он видит много недоработок мамы – Иван часто пропускает школу, ходит с неподстриженными ногтями, иногда так долго не моется, что от него начинает вонять.
Когда мама уходит на работу, то Иван сидит дома – может сидеть целыми сутками – либо перед компьютером, либо перед телевизором.
Конечно же папа не может закрывать на это глаза. Но мама не хотела бы слышать о том, что она делает не так. Поэтому чтобы сохранить свое «я» в порядке, мама и отгородилась от папы. Страусиная политика. Если сделать вид, что все нормально, то все и будет нормально.