Помню свой второй полёт в Афганистан. Привезли мы на аэродром Баграм груз продовольствия и полковника из политуправления ВВС. Он должен был прочитать лекцию афганским военным об интернационализме. С нами прилетел ещё наш полковой особист, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой.
После посадки самолёт обступила толпа афганских солдат в странных кепи и форме сшитых, как казалось, из мешковины, крича наперебой по-русски:
– Советский товарищ, водка есть, зонтик, фонарик, ручка надо? – распахивали они куртки, показывая свой нехитрый товар, заткнутый за пояс.
Отрицательный ответ их не угомонил.
– Чипир, утук есть? – ещё больше вводили нас афганцы в недоумение, жестами пытаясь показать, что им надо.
Как впоследствии выяснилось, под этими непонятными словами скрывались одеколон «Шипр» и утюг. А мы поняли, каково было Миклухе-Маклаю вести торг с папуасами.
Видимо на этом запас русских слов у афганцев заканчивался, что, однако, не помешало нашему правому лётчику собрать вокруг себя их целую ватагу. Ни слова не зная на пушту и дари, он что-то оживлённо рассказывал им по-русски, активно жестикулируя руками. И, как ни странно, те слушали его, ничего не понимая.
– Иван Васильевич, я же предупреждал – никаких контактов с местным населением, – обращаясь к командиру, встревожено говорит особист.
– Что ты хочешь? Это же немец, – отвечает беззаботно командир.
– Как немец? – всполошился контрразведчик: – Я же перед командировкой сам все личные дела смотрел. У нас в полку только один один немец – старший лейтенант Кнехт.
– Да я не в том смысле, – успокоил его Иван: – Этому что ни говори, не понимает – как об стенку горох. Интересно, что он им заливает?
Чтобы не дразнить гусей командир подзывает помощника к себе. А афганцы, поняв, что с нас взять нечего, гурьбой помчались к очередному только что севшему самолёту.
Часа через три, чертыхаясь и плюясь, возвратился наш лектор.
– Представляете? Я им полтора часа через переводчика рассказывал про интернационализм. Сидели, слушали – думал, что поняли. А после лекции обступили меня, и давай предлагать в обмен на водку какую-то ерунду. Тьфу! Аж противно!
А он как думал, московский балабол? Это не советским лётчикам лапшу на уши вешать.
Недаром ещё товарищ Сухов говорил:
– Восток – дело тонкое.