Еду я куда-то в автобусе. Дремлю. Вдруг автобус останавливается. Входят двое с автоматами. Объявляют, что все мы заложники. И есть только два варианта. Первый – они убивают всех. Второй – они убивают одного, а остальных отпускают. Но только в том случае, если этот один ДОБРОВОЛЬНО согласится умереть. На размышления полчаса.
Что тут началось. В автобусе человек тридцать. Мужчины, женщины. Молодые, старые. Два ребенка. Но умирать ДОБРОВОЛЬНО не хочет никто. Лучше как бы, если все вместе. Жребий тоже тянуть не хотят. Орут, плачут.
Мне тоже умирать не хочется. Ни одному, ни в компании. И уверен я, что если и стану добровольцем, то никто потом об этом не вспомнит. И не хуже я других пассажиров. Тогда почему я? Но если не я, не он и не она, то мы. Мы все умрем. Тогда почему бы не умереть мне одному и не спасти 29 душ? Но почему другие это не хотят сделать? В сомнениях просидел все отпущенное время. И оно кончилось.
Только когда нас уже собрались убить, я все же крикнул, что готов умереть. Добровольно. Сколько же радости было на лицах людей. Радости, но не сочувствия. Радости, что кто-то решил за них проблему. Что кто-то их спас.
Меня вывели, а автобус поехал дальше. Я приготовился. Однако бойцы опустили оружие и пожали мне руку. Я оторопел. Оказывается, это был тест, и я оказался героем. Перешел черту личного эгоизма и решил спасти людей. Таких теперь мало, очень мало. Но я не герой. Просто посчитал, что раз уж умирать, то с пользой. Хоть для кого-нибудь. Но мне сказали, что я все равно герой. И теперь должен быть с ними. Помогать выявлять героев. Я растерялся … и проснулся.