Отрывок из повести «Студент военной разведки (Хождение в Индостан негласного агента русского Генерального штаба в 1905 - 1906 годах)»
В своих поездках Владимир старался показывать следующим за ним агентам тайной полиции, что он имеет перед собой единственной целью изучить как можно лучше местный язык и обычаи. Поэтому он старался больше задерживаться у торговцев, часто выспрашивал дорогу, просил пояснить предназначение тех или иных сооружений, рассказать историю их. На его вопросы откликались по-разному. Одни, спешащие по своим делам, отмахивались, некоторые принимались рассказывать и пояснять, впрочем, не всегда бескорыстно. На этот случай у Владимира всегда в кармане была горсть мелочи.
Возвращаясь в кантонмент, он остановился у глиняного дома на окраине туземного города. В тени дома сидел древний старик, с невозмутимой мудростью прожитого созерцающий окружающее. Поздоровавшись, Лосев спросил его о развалинах старого города, что виднелись неподалеку.
– Я собираю рассказы о старине, – объяснил свой интерес Владимир.
Он знал, что англичане с предубеждением относились к прошлому Индии и нисколько не ценили ни верований, ни преданий порабощенного ими народа. И поэтому почти всякий раз его интерес находил отзывчивого собеседника. Лосев с интересом вникал не только в историю страны, но и в сущность индийских культов. О содержании «Ригведы», в которой обожествлялись стихии – Дьяус (Небо) и Притхиви (Земля), почитавшиеся всеобщими родителями всего живого, рассказал ему еще на корабле сын раджи из южной Индии, изучавший в Лондоне языки и возвращавшийся, наконец, из путешествия по Европе домой. Дьяус, пояснял принц, уступил со временем место богу-громовержцу Индре, которого, в свою очередь, оттеснили на второй план боги, описанные в «Брахманах». Здесь главную роль уже играли Вишну и Шива. Имея представление о божествах, которых, выяснилось, в Индии великое множество, Владимир мог при случае вступить даже в дискуссию.
Окинув взглядом развалины, то там, то здесь виднеющиеся среди деревьев и кустарника, старик задумчиво произнес:
– Мальчиком еще я лазил по этим камням. Теперь здесь бегают уже внуки моих детей. Я не знал никого, кто бы видел, что здесь жили люди. Давно это было.
Владимир принялся расспрашивать убеленного сединами индийца о событиях, проходивших на его памяти.
Старцу, как выяснилось, было уже более девяноста лет. Первый внук его уже начал бегать в тот год, когда по деревням понесли чапати. Эти лепешки с приказом старостам выпекать новые и передавать их в соседние селения восприняли как сигнал о готовности к важным событиям. Эта странная эстафета, прошедшая по всей Индии, взволновала народ. В те годы многое предсказывало близкую гибель англичан. А потом действительно восстали сипайские полки и прогнали англичан. Однако те вернулись, и кровь лилась по всей стране еще два с лишним года.
Предки старика в далекие времена, еще при строительстве Тадж-Махала, научились инкрустации мрамора, шлифовке и отделке камней, резьбе мозаик. Ему, как и он своим детям, внукам, передано было ремесло камнетеса, на которое он растратил силы и годы. Но время, понял Владимир, не забрало память и разум старика. Из-под густых, до снежного белых бровей лучился пронзительно-внимательный взгляд. Владимир перехватил направление этого взгляда.
Облезлая сучка с отвисшими сосками шла вдоль улицы. Молодой кобель, дремавший до этого в тени дома, учуял ее, тут же с рычанием вскочил навстречу ей, ткнул пасть свою ей между ребер. Сучка взвизгнула, отпрыгнула и поплелась прочь, поджав хвост и время от времени оглядываясь назад. Старик, ладонью прикрыв от солнца глаза, наблюдал, как доплелась сучка до поворота и, виновато глянув на них в последний раз, исчезла.
– А ведь это мать его, – кивнул он на кобеля, растянувшегося на прежнем месте.
Старик задумался, глядя вдаль на развалины, и вдруг, припомнив что-то, глянул на Владимира:
– О гибели Совершенного царства слышать не приходилось?
Владимир пожал плечами:
– Нет. Еще не слышал.
Предчувствуя длинный рассказ, он присел на камни рядом со стариком.
– О том времени и у нас уже тоже позабыли. Расскажу, как помню, как мне когда-то рассказывали, – прикрыв глаза, начал старик. – В давние времена на той равнине, что дает начало семи рекам, жило племя. Оно росло, и со временем становилось людям тесно. Пашня не могла всех накормить, в лугах не хватало травы для животных, истощилась рыба в водоемах, в домах теснились люди. Голодно стало, болезни заразные нападать на людей стали. И порешили верховные жрецы, что нужно каждый раз по умножению люда производить выселки. Разделилось племя на два народа. Брошен был жребий о том, какому народу уйти, а какому остаться. При прощании разделили общее богатство. Но так, что уходящие брали с собой больше оружия, а драгоценности оставляли в Семиречье. Сделали мастера точно такую же золотую булаву царю уходящего народа, какая оставалась у повелителя Семиречья. Булава эта была символом власти над племенем.
С тех пор так и повелось. Время от времени удалялись народы из Семиречья. Уходили так далеко в поисках лучшей земли, что о многих из них ничего не было известно. А доходили они и до Соленого моря, и до лесистых гор, и до ковыльных степей, и даже туда, где для домашнего скота нужно строить жилища и заготовлять ему траву для прокорма в холодное время года.
Прошли годы, сменились поколения. В том первом выселке уже не было людей, которые видели Семиречье, а потом не осталось тех, кто даже слышал о Семиречье. Потом и вовсе позабыли, откуда пришли. Забыли обычаи предков и их заветы, язык и даже перестали поклоняться солнцу, которому поклонялись исстари. Нашлись новые божества. Но, самое прискорбное, утратили люди ушедшие мудрость.
Тоже тесно с веками становилось на новых местах племенам. Однако не разделялись теперь племена, не уходили строить себе новые города. Стали драться между собой, решая силой, а не жребием, кому владеть скотом, землей, сокровищами. Нашелся среди одного из родов мужественный и храбрый воин, сплотил он вокруг себя дружину и подчинил себе соплеменников. Подчинил он и ближних соседей, а потом пошел завоевывать дальние племена. Подчинил и их. Стали звать царя покоренных народов Непобедимым, вручили ему золотую булаву, которую вынесли с первым выселком из Семиречья. Только считалось, что символ власти не творение рук человечьих, а дар богов.
Когда Непобедимый побил одних соседей, покорил других, подчинил третьих, то вовсе возгордился и решил быть хозяином вселенной. Собрал из подвластных народов войско и отправился завоевывать весь остальной свет.
В разные стороны ходил Непобедимый походами. И возвращались воины всегда с победою, прибавляли к славе своего царя новую. И уже полно у него было богатства и не нужно было ему ничего нового. И воины его пресытились добычей – не брали они уже ее, хотя получали на разграбление целые города. Сжигали они их, а людей убивали. Считалось, что приносили хорошую жертву своему кровавому богу. А тот давал им новые силы.
Достигло войско, наконец, Семиречья. Храбро сражались жители его с нашествием, но не устояли стены городов перед опытными воинами. В огне пожаров гибли стар и млад. Наконец достигли ратники Непобедимого столицы. Пала и она.
Еще не погас пожар в городе, а уже во дворце начался пир.
В самый разгар его сообщают Непобедимому, что какой-то старец сообщить ему желает нечто важное, что открыть никому другому не может.
– Ведите его, – махнул рукой царь, – посмотрим, чем удивит он нас.
Стража вводит древнего старца. Столь долго тот жил, как разучились жить люди.
– Зачем оторвал ты нас от трапезы, старик? – не вставая с подушек, спросил Непобедимый. – Если весть твоя не стоит внимания нашего, – обвел он рукой присутствующих предводителей отрядов, – берегись.
– Смерти не страшусь, уже какой год жду ее, – глядя прямо в глаза повелителю, отвечает старец. – А пришел я, чтобы смутить тебя.
Рассмеялся дерзости старика царь. Многие устрашить и смутить пытались Непобедимого. Да где они теперь?
– Странно говоришь ты, старик, – подивился царь, – слова твоего наречия близки языку моего народа. Речь твою чужеземную понимаю без толмача. Уж не этим ли ты удивить меня хочешь?
– В том нет удивления. Все языки из одного корня взошли. Ответь мне на вопрос: каков символ власти твоей?
Царь был в хорошем настроении от победы, от сытной трапезы и от предвкушения любовных утех с наложницами. А дерзкий старик решил омрачить вечер очередной победы. Поднял Непобедимый руку и в нее вложил страж-оруженосец золотую булаву.
– Кто имеет ее, тот в народе нашем властелин, – ухмыльнулся царь и указал булавою на старика. – Возьмите этого безумца.
– Стойте, – властно скомандовал старец, достав из рукава своего халата точно такую же золотую булаву и подняв ее над головой.
Замерли стражи, кинувшиеся было к старику, ахнули подданные царя и склонили по привычке головы перед символом власти. А царь смущенно глядел то на свою булаву, то на булаву в руках старика.
Встал Непобедимый со своего ложа, подошел он к старику, взял под руку его и посадил как равного с собой рядом.
– Удивил ты нас. И смутил ты нас. Теперь рассказывай. Кто ты?
– Я верховный жрец Совершенного царства.
Рассказал ему верховный жрец об истории исхода народов из Семиречья. Рассказал, что многие родственные племена извел во время своих походов Непобедимый.
– Но не становился ты властелином вселенной, как полагал. Не ты, а дикие звери хозяйничают на пространстве от Соленого моря до лесистых гор, от ковыльных степей до снежных равнин. В Семиречье люди тоже хотели покорить вселенную. Только не силой оружия. Здесь уже давно не воевали – постигали тайны земли, воды и солнца. Наши люди разучились воевать, зато Семиречье стало сосудом совершенного знания, хранителем мудрости. Нам как раз и была готова покориться вселенная. Ты видел, как правильно была устроена наша земля? Здесь не было ни болезней, ни голода, ни вражды между людьми. Так мы устроили бы жизнь всем выселившимся племенам и народам, добавив к своей мудрости их мудрость. Ты не увидел этого. А теперь ты уничтожил Совершенное царство Семиречья, ты уничтожил многие другие царства, народы и племена. Многие века собиралась мудрость людьми, а уничтожена была в одну твою жизнь. И твое царство будет недолгим.
Замолчал старец. Молчали и все остальные, размышляя над сказанным. И когда Непобедимый обратил свой взор на старца, то увидел, что лежит тот бездыханным. Дождался и он своей смерти. С его смертью не осталось никого из людей Совершенного царства. И ничего больше об этом царстве невозможно было узнать.
Невесело закончился пир. Приказал царь похоронить верховного жреца Совершенного царства и собираться войску прочь из Семиречья. Ушли люди, и время довершило разрушения, начатые войском Непобедимого.
Может быть, эти развалины как раз и есть остатки одного из разрушенных городов Совершенного царства.
Старик замолчал и, поглаживая бороду, вглядывался в бесконечную даль. Или, может быть, он умел глядеть в прошлое?
Владимир думал, что в памяти старика сохранились, наверное, и еще более удивительные сказания. И ведь уйдут они вместе с ним. Кто их сохранит? Разве непобедимые пока англичане?
Поблагодарив старика и сунув ему мелочь, что нашлась в карманах, Владимир поехал к себе в «дак-бангалоу». Кобель, успевший забыть свою мать, лежал мордой на своих широченных лапах и одним глазом лениво следил за спицами велосипедного колеса, постепенно сливающимися в сплошной блестящий круг.