ЧАСТЬ 25-2. ШАРКОВ АЛЕКСЕЙ ИЛЬИЧ
Подследственный Шарков Алексей Ильич родился в 1905 году в селе Благодарном. В школе хорошо учился, с ранних лет трудился в крестьянском хозяйстве, был активным комсомольцем. В октябре 1929 года, в самом начале сельскохозяйственной коллективизации, вступил в партию ВКП(б). В 1937 году работал заместителем начальника политотдела Благодарненской МТС.
В семье Шарковых было трое детей. Старшему сыну Алексею исполнилось 10 лет, дочери Тамаре – 3 года и младшему сыну Виктору – полтора года. Серьезные неприятности для их семьи начались совсем неожиданно. Как говорится: «Беда пришла, откуда ее не ждали!»
Старший сын – Шарков Алексей Алексей в 1937 году пошел в первый класс образцовой школы. Он был прилежным учеником.
- Учитель Камерджиев Михаил Петрович дал нам указание изуродовать в книге для чтения портреты Бухарина, Рыкова и Томского, - вспоминал Алексей Алексеевич. - Я же, кроме этого, подкрасил усы Сталину. Мне хотелось, чтобы вождь выглядел красиво!
Художества первоклассника увидел учитель Камерджиев, он устроил Алексею разнос:
- Знаешь, кто ты? Ты – враг народа! И вся ваша семья – враг трудового народа!
Дома о произошедшем случае сын рассказал отцу. Алексей Ильич отругал сына, вырвал из книги страницу с портретом Сталина. На следующий день Камерджиев проверил книгу, увидел вырванную страницу, долго кричал, потрясал книгой, выходил из класса к заведующему школой, потом вернулся, но, учебник уже не вернул.
В семье Шарковых создалась напряженная обстановка. Родители долго о чем-то разговаривали. Соседи перестали с ними здороваться. Ожидалась развязка. И вот она наступила. К Шарковым пришли сотрудники НКВД, потребовали отца сдать табельное оружие, начали проводить обыск. Оружие искали долго, пока его не сдала мать, которая прятала наган от детей, да так, что и муж не смог его найти. Отца увели.
Алексей Ильич содержался в Благодарненской тюрьме (ныне неврологическое отделение районной больницы). Фамилии его и несколько других узников в тюремный журнал не внесли. Если приезжала комиссия из края, то арестованных грузили в закрытую автомашину, вывозили в каменный карьер, и содержали там под охраной, пока комиссия не уезжала.
А.И. Шарков под пытками «сознался», что он шпион, получил из Германии один миллион рублей и вагон сахара, подкупал колхозников, а они вредили колхозам, поджигали пшеницу, травили скот. Первый месяц подследственным разрешали писать семьям на листках отрывного календаря, получать продуктовые передачи из дома. Но, вскоре, и эту связь с родными прервали. Женщины с вечера занимали очередь, чтобы утром передать сухари и прочую снедь мужьям и сыновьям, но, увы, передачи не принимались. Матери и жены не расходились, они надеялись получить хоть какую-то весточку из тюремных застенков…
Алексей Алексеевич Шарков вспоминал:
- Маму, как жену врага народа, выгнали с работы. Она тайком ходила по людям, занималась стиркой и уборкой у зажиточных селян, на рынке продавала наши незаношенные вещи и книги отца. Нас выселили из дома, пришлось жить в брошенной квартире на улице Базарной. Сестренку и брата отчислили из детского сада и яслей, как детей врага народа. Чтобы не замерзнуть, я ежедневно после занятий в школе шел на свалку райбольницы и из шлака выбирал несгоревший уголь. Нам, обреченным, топливо не полагалось. Ходили слухи, что как только отца в тюрьме прикончат, нас выселят в Сибирь…
В 1938 году, с началом нового учебного года, обстановка в школе для Алексея стала невыносимой. Камерджиев приказал ему сидеть на последней парте, хотя у него было плохое зрение.
- Мне постоянно приходилось переспрашивать, что написано на школьной доске, - вспоминал А. А. Шарков. – Камерджиев злился и кричал, что я мешаю всем. Успеваемость в классе плохая из-за врага народа Шаркова и его надо гнать в шею из советской школы. Некоторые активисты накинулись на меня, вытолкали в коридор и выставили туда же парту, за которой я сидел.
Но мир не без смелых и добрых людей! Учительница Анастасия Мартынова, пренебрегая предупреждениями Камерджиева о неизбежном наказании за ее действия, взяла меня к себе в класс.
В ноябре 1938 года Алексей Ильич вышел из Благодарненской тюрьмы изувеченный физически, с выбитыми зубами, с поврежденными печенью и почками, но не сломленным духовно! Радостью для него стала весть, что семья осталась в Благодарном. Ведь ему говорили, что жена и дети давно отправлены в ссылку.
Дома его ждала неприятность. Младший сын Виктор болел скарлатиной. Он совсем ослаб, был безнадежен. Но отца он узнал, обнял, а через неделю скончался.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...