Раиса Кореневская
И начнётся день
Мне стало казаться, что увеличилась скорость течения принадлежащего мне времени. Этому способствует компьютер. За ним я провожу утро, день, вечер и ночь. Получается, что – сутки! Немного я преувеличиваю, конечно, но, судя по растущим в высоту стопкам бумажных листов со стихами – это так!
Но высота стопки листов заставила меня задуматься. Пора получить отзыв знающего человека о достоинствах моего стихотворчества. И я придумала следующее – попросила сына узнать, есть ли в публичной городской библиотеке литераторы, которые захотят взглянуть на мои строчки, точки и неправильно расставленные запятые.
Сын меня обрадовал. Такой человек есть!
Я додумалась отправить на просмотр не меньше, чем сорока стихов, и кому? Известной писательнице, необычайно занятой в профессиональной деятельности, Любовь Феоктистовне В.. Она пригласила меня прийти на заседание членов творческого литературного клуба. Любовь Феоктистовна руководила студией прозы. Я пришла. Увидела доброжелательную, симпатичную женщину с мягким голосом, одетую в демократичные джинсы и свитер. В уютном зале за большим овальной формы столом, расположились участники. Шло обсуждение литературных текстов, споры с авторами. Были критика и одобрение. И ещё я увидела и полистала коллективные книги членов литературного клуба.
Ещё до начала собрания студии, Любовь Феоктистовна тактично, с карандашом в руке, показала мне свои пометки в просмотренных листах. Зазвучали слова: «сбойки… не рифма… сбойки…, нет логики …», и мне было предложено попробовать переписать прозой стихотворения, в которых был сюжет.
- Попробуйте, - сказала она. И спросила: «Вы писали прозу?»
- Нет, я не пробовала, - ответила я.
Но эта милая и доброжелательная женщина задумчиво произнесла:
– У поэтов часто получаются прозаические произведения очень необычные и интересные. Таисия Степановна, Вы всё же попробуйте, напишите миниатюрку или новеллу, и принесите, что напишете, через две недели на студию поэзии. Я там буду.
Через две недели я с любопытством вглядывалась в незнакомых мне людей, поэтов. И опять меня поразила их манера высказываться и общение. Но я по-прежнему не могла понимать,
что мои рифмованные строчки нельзя называть стихами. Наверное, это непонимание помогло мне, и я не «комплексовала.» И, удивительно, раздумывая о предложении Любовь Феоктистовны, мне пришла в голову идея сочинить рассказик о мальчике Мише и о том, как у него появилась сестра, маленькая девочка Маша. Я описала подготовку семьи к появлению ребёнка, хлопоты по дому, желание Миши узнать, где была Маша до этого. И его потрясение от слова «Детский дом». Я видела этих деток воочию, и мне было легко говорить на их языке. Два первых листа текста «пробы пера» я отдала Л.Ф., как и договорились, и через два дня она мне позвонила.
Её слова были: «Хорошо!», и «Хочется ещё…»
- А я «ещё» уже пишу! – ответила я. – Это продолжение сюжета, маленькие истории о детстве.
Через полгода эти рассказы вошли в коллективный сборник прозаиков. Среди авторов я была дебютанткой. Но к тому времени у меня «настрочилось» немало и стихов, которые стихами назвать нельзя. «Ерундовые», - называла их Клава и была права: она - мой критик с четвёртого этажа! Мне хотелось читать на студии и свои прозаические сочинения. Их у меня тоже оказалось в скором времени достаточно. А поэтов я удивляла! Но разве я это чувствовала!? Бабка-литераторша, была – белой вороной.Я хотела писать руками, которые не могли писать!
Но мне об этом думать стало некогда. Столько интересных людей вокруг, талантливых и мне, о, счастье, можно к ним обращаться, дружить и даже распивать чаи!
Однажды на поэтическом вечере обратила внимание на обаятельную женщину. Она куталась в широкий шарф-палантин, лежащий у неё на плечах. А потом читала стихи. Не свои.
Голосом выразительным, взмахивая рукой, чётко произнося слова, делая паузы… После, увидев её в фойе здания Дома Офицеров, где проходил вечер, я подошла к ней и, немного заикаясь, волнуясь, сказала, что я впервые услышала такое выразительное чтение стихов.
- Да!? – удивлённо улыбнулась эта женщина и тут же приветливо спросила. – А Вы меня не знаете? Я – певица. Наташа Аверина.
- Таисия Полякова, - представилась и я. А Наташа кивнула. – А мне Ваше чтение понравилось и стихи ваши мне нравятся. Как это вы сегодня, о своих стихах ярко и эмоционально прочли!
Я засмеялась и повторила несколько строчек: «Я выношу стихи под дождь! Они кричат: - Нас - уничтожь! Они вопят: Послушай, мать! Ты перестань уж нас рожать!»…
Наташа взяла меня под руку, и мы пошли на выход. В этот вечер у меня с собой было стихотворение, которое я показала Наташе и она попросила у меня дать ей этот стих.
- Композитор Сергей Халаимов сейчас работает над проектом колыбельных песен. Я ему покажу.
Очень скоро у меня появился диск, на котором среди песен была и колыбельная на мои стихи, исполненная Наташей. Музыка Сергея Халаимова мне полюбилась сразу. Композитор, автор более тысячи песен, он каждую песню наделяет голосом неповторимости, в песнях нет разрушающих, бьющих аккордов, у него – гармония, волшебство классики.
На обсуждение коллективного сборника «И начнётся день», руководство литературного клуба пригласили представителей библиотек, была и пресса. Мои новые друзья приняли активное участие. Сергей Халаимов выступил и похвалил мой рассказ о Мише и Маше. Он в сборнике был под названием «Акация без колючек для сестры». И я стала думать, что он и в самом деле неплохой! Мне, лично, он нравился, но мне нравились и рассказы наших авторов: вот они – писатели!
Процедура обсуждения показалась мне картинкой, заполненной добрым юмором. И я отобразила её в своей зарисовке «Отчёт внештатного секретаря. Разбор полётов» в своей ироничной манере. Авторов сборника, я назвала орлятами, которые учились летать и теперь показывают, чему научились.
«В гнездо на скале орлы слетелись, чтобы присутствовать на торжественном обсуждении их творческой деятельности.
Праздник начался звоном колокольчика, право звенеть отдано птице хрупкой и слабой на вид, но за её спиной были сложены крылья, размерами превосходящие крылья других птиц. Она – волшебница: учит птиц полётам фантазии.
Волшебница весь полётный сезон провела рядом с учениками, летающими на неокрепших крылышках, помогая им советами, и откликалась на их просьбы сделать за них работу, которую они должны делать сами. И она выучила летать всех. Но среди её подопечных орлы-асы и орлы невысокого полёта.
Похвала авторов входит в обязательную программу. Одну из птиц, талантливого орла, критики отметили одну из первых и даже её слегка поклевали! Птица рассказала о правде, которую простые птицы боятся в своих полётах видеть. Возник спор: а стоило ли выносить, увиденное в ОДИН ДЕНЬ, на всеобщее обозрение? Наблюдатели и критики даже переругались в споре между собой. Но заслуги птицы с морской фамилией, как автора очень правдивого полёта, они оценили высоко.
Выступающие гости были знатоками полётов, а некоторые были и виртуозами в этом. Всех птиц похвалили за коллективный полёт, но потом принялись хвалить каждого в отдельности. Спохватившись, что перехваливают, а излишняя похвала идёт не на пользу, критики поругали за чрезмерную фантазию молодого орла, фантаста, и всем было понятно, что за словами критиков кроется одобрение. Знатоки особо мудрые разглядели талант у птицы НАТАЛЬИ, летящей первой в коллективном полёте, и попеняли птице ГАЛИНЕ, замыкающей полёт. Отмечены перспективными летунами птицы, взявшие такую высоту, что в небе стали точками, из которых выходят лучи.
Приглашённая гостья из СМИ дала МАСТЕР-КЛАСС собравшимся. Она явно хотела покритиковать мой рассказ за простоту изложения. Но не стала это делать напрямую. Она сказала иносказательно, что … и поведала житейскую историю: «Жили, были дети. Они вели дневник. Одна девочка в дневнике записывала не переживания души, а движения своего тела.
А я домыслила. И это было примерно так:
«Я пью чай. Выпила глоточек, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой…, двадцать первый. Встала из-за стола и пошла. Сделала один шажок, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой… села. Сижу одну минуту, две минуты… Мама кричит: - Сколько можно сидеть! Иди, ешь суп!».
У той птицы, что пишет этот отчёт возникла крамольная мысль: а не новатор ли та девочка в дневниковом деле? Столько размышлений возникает при чтении её записей! Интересно: сколько глотков в полном стакане чая? И сколько глотков во вкусном супе, и сколько – в невкусном?
Цель гостьи из СМИ была показать, что нельзя писать художественное произведение, как простую последовательную цепочку изменений во времени…
В «Отчёте» я назвала Любовь Феоктистовну – Волшебницей.
Скоро я напишу очередной отчёт внештатного секретаря. Это будет после обсуждения очередных коллективных сборников литературного объединения, которые скоро выйдут из издательства.