Платон мне друг Глава 5

 

Эта кличка к Павлу прилипла ещё с детства. Как- то в школе,
рассказывая друзьям эпизоды из прочитанной книги о боевых походах саксонских рыцарей, он несколько раз назвал их саксами. С тех пор, с чьей-то легкой руки, а может и ядовитой шутки,
но сказанной вовремя, за ним утвердилась «кликуха» - Сакс.
    Павел недоумевал, даже пытался объяснить, что к немцам у него ни с какого бока нет припёка, но «кликуха» прижилась.
И вот теперь при встрече или знакомстве с кем-либо, особо же в дамском обществе, называл себя коротко и резко – Сакс.
     Одевался Сакс вызывающе модно. А она, как известно, капризная дама, эта мода. Но Сакс обдуманно шёл на эти издержки. Был он недурён собой, всегда модная причёска, белая рубашка со стоячим, накрахмаленным воротом, иногда даже с галстуком и тщательно отутюженные брюки. Девчата засматривались на этого, с шиком всегда одетого парня, но только Сакс не торопился «дарить» себя никому. Нет, он не был высокомерен и не был зазнайкой. Просто он считал, что сердце его пока ни от одной девичьей «мордашки» не вздрогнуло, значит и спешить некуда.
- Всё придёт в своё время,- думал он и, провожая очередную подружку с танцев домой, не давая девушке повода на серьёзные намерения.
     Но всё-таки женился Сакс, по его мнению, глупо, необдуманно, без расчёта. Хотя  юная девчушка, которой не было  и восемнадцати лет, только что закончившая десятилетку, была из хорошей семьи и недурна собой, но счастья и удовлетворения в семейную жизнь ему не принесла. Всё было не так и не то. В свои двадцать с хвостиком лет Сакс перечёл немало книг, в общих чертах представлял себе семейный уют, но… встретившись с действительностью, был крайне разочарован.
    Молодая жена сразу же, на второй месяц  семейной жизни, преподнесла сюрприз  - беременность. После череды трудностей : капризы беременной девочки, квартирных неурядиц, кулинарных казусов, когда единственное и неповторимое блюдо, а это плохо прожаренная колбаса с парой яиц и проблем в техникуме, где он учился, настала самая сложная полоса в его жизни – на свет появился  сын.
    Работа в горячем цеху, где Сакс трудился прессовщиком, учёба в техникуме, постоянные вечерние походы по посёлку с дружинниками, где Сакс по комсомольской нагрузке обязан был быть, отнимали у него столько времени, что на жену у него хватало внимания лишь тогда, когда он измотанный являлся домой и, наскоро пожевав стандартное блюдо жены –поджаренную колбасу с парой яиц, засыпал, а скорей забывался на несколько часов.
     Время шло. сынок уже сам стоял в кроватке, жена жаловалась на то, что он мало обращает на них внимания, а Сакс продолжал свой неукротимый, бешеный ритм жизни, надеясь везде успеть, всё охватить и добиться того, чего ещё сам не определил.
      Вот тут бы самое время остановиться, осмыслить свою жизнь и выбрать то, что всего главнее, что дороже и ближе сердцу. Но даже на это у Сакса не хватало времени. Созданная без высокого чувства любви семья, неожиданно и так скоро родившийся сын не были его главными ориентирами  в жизни.
    Словно игра воспринимались дежурства в народной дружине и
утомительная обязаловка техникумовской учёбы. Прорывалось чувство гордости в работе, когда их смена, опережая всех, выходила в число передовых, но это чувство опять же не было основным стержнем его жизни. Так кто же он, Сакс? Осмысливая прошлое, он сам себе выносил приговор – ты был просто машиной, которая жила ритмом, который тебе задавала обстановка, а это лозунги партии, призывы комсомола и ещё тот молодой задор, когда всё хотелось совершить самому, не признаваясь в слабости, рваться вперёд.
      У кого-то хватало силы воли, выдержки. Такие выходили победителями. Им доставались почётные грамоты, фотографии в газетах и на досках Почёта, хорошие квартиры (без очерёдности) и высокие заработки с непременными премиальными. И среди этих людей Сакс видел себя.
      Но всё рухнуло в одночасье. Пока Сакс, выстроив свой мирок, обложив себя обязанностями и заботами, рвал себя в стремлении чего-то добиться, молодая жена без него, без его советов и участия, устроилась на работу диспетчером в автопарк.
- Ну и хорошо,- думал Сакс,- найдёт себе призвание, обретёт смысл жизни, повзрослеет. Но начавшая взрослеть молодая женщина всё осмыслила по своему – она влюбилась в водителя, который её  частенько подвозил домой с работы .Сакс не знал об этом. К тому же маленький сын дневал и ночевал у бабушки, а жена дома появлялась всё реже и реже. Но всякой тайне в небольшом рабочем посёлке бывает конец. Для Сакса это был удар не только по самолюбию, это был удар по тем позициям жизни, которые он выстраивал и, не жалея сил, лепил, словно гончар, свой заветный глиняный горшок, который должен принести удачу.
    Виноватых Сакс искать не стал. А зачем? Мало кто в молодых семейных парах сознают свою вину. Сакс свою вину осознал. Он даже не поколотил свою жёнушку, хотя она с ужасом ожидала этого в минуту разговора, схватила  на руки сына и словно пыталась прикрыться его хрупким тельцем. Она безропотно согласилась с предложением мужа уехать куда-нибудь подальше. Сакс увёз семью в Краснодарский край, к своим родителям, которые имели свой домик у берега моря. И зря он это сделал. Учёба в техникуме прекратилась, остался без диплома, была потеряна высокооплачиваемая работа. Он сам вырвал себя из привычной среды и… долго искал работу. В приморском городке приезжему найти работу трудно. Но молодого парня выручило многолетнее, ещё с детства, увлечение фотографией.
     Сакс увидел на берегу моря фотографа, который снимал купавшихся и загорающих  под южным солнцем людей и присмотрелся к работе мастера. Он чуть ли не профессионально подмечал ошибки фотографа. Мысленно выстраивал будущий кадр съёмки и был крайне разочарован тем, что фотограф строил такие статичные, без действа кадры, что у него даже возникала мысль дать ему подсказку. Но…тот энергично выписывал квитанции, собирал деньги и обещал завтра выдать фотографии. На следующий день Сакс из чувства интереса пришёл вновь на пляж, и увидел в руках снимавшихся фотографии. Ему они не то что бы не понравились. Нет, они были сделаны на высоком техническом уровне, но это были несчастливые лица отдыхающих у самого синего и тёплого моря, это были мрачные, без улыбок и радости, без действа и экспрессии личины. Это были фотографии, но они были бездушные, они не радовали глаз.
   С этими чувствами в душе Сакс появился в конторе комбината бытовых услуг, нашёл руководителя и попросился на работу фотографом.
- У нас полный штат в фото цеху и я даже не знаю, нужен ли ты нам, – ответила ему заведующая. Но попробовать всё же можно, - сказала  она, когда Сакс рассказал ей о всех своих впечатлениях  и наблюдений за работой фотографов.
- Да, у нас работает много женщин. Твои острые замечания мне
импонируют и я хотела бы испытать тебя в деле. Критиковать
можно любую работу и находить изъяны, а ты покажи, на что сам способен.
    Заведующая взяла у Сакса в залог паспорт и выдала ему фотоаппарат  «Киев».
- Он узкоплёночный, все наши фотографы работают на широкой плёнке, но нам ведь сейчас не до рабочих кадров. Покажи, что ты можешь делать. Потом… а это завтра, решим,- с загадочной улыбкой проговорила женщина. Неброский её вид никак не выдавал душевных качеств, но Сакс почему-то почувствовал  расположение женщины к себе и решил «выложиться» по полной, уж очень сильно ему захотелось стать фотографом-профи.
     Сакс учился фотографировать простеньким аппаратом «Смена», а тут ему дали один из лучших советских фотоаппаратов того времени, хотя и узкоплёночный. Он уже держал в руках такую камеру и сейчас без волнения, под придирчивым взглядом заведующей фото цеха зарядил её плёнкой. Он попросил женщину улыбнуться ему, повернул её к окну и сделал щелчок пальцами. Она с удивлением посмотрела на его манипуляцию рукой,  но …  камера с тихим шорохом сработала. Потом он сделал ещё один снимок, но уже повернув её лицо в профиль.
    На берег моря Сакс не пошёл, а прошёлся по центральной улице городка и просто задушевно, с улыбкой просил горожан
сфотографироваться, обещая завтра вывесить их снимки на аллее и дать им полюбоваться на себя.
    Многие соглашались, следуя указаниям Павла, но были и те, кто глядел на него, как на мальчика «с приветом». То ли у него было чутьё художника, то ли день был такой, солнечный и плодотворный, но всё, что он сейчас снимал на плёнку, его радовало.
        С чувством тревоги он вернулся в фото цех и его плёнку сразу же проявили.
- Можно, я отпечатаю фотографии сам, - попросил Сакс. Ему разрешили.
     Утром Сакс получил пачку фотоснимков. Павлу дали несколько картонок и скрепками он прикрепил фото к ним.
     Это было нечто! На центральной аллее курортного городка, разложив картонки с фотографиями, он взволнованно ожидал первых посетителей, тех, кого вчера снимал. У него не было квитанций, не было прейскуранта, он даже не знал, сколько стоит одна фотография, но первая  же семейная парочка, которым он сделал даже три кадра, заказала ему тридцать фотографий. Пришлось искать авторучку, бумагу и оценив одну карточку в пятьдесят копеек, он начал , на языке бытовиков, в открытую «шабашить» в центре города. 
    Сто двадцать пять рублей Сакс выложил на стол заведующей.
На работу он был принят даже со вчерашнего дня, с того, когда фотографировал горожан. 
     В фотоцехе работало десять фотографов, их называли воздушниками, потому что они работали «на воздухе», то есть не в павильоне, а снимали на берегу моря, ездили с экскурсиями, снимали в детских садах, пионерских лагерях, в санаториях и туристических базах.
    Саксу поначалу, а скорей и по неопытности, дали на первых порах снимать в пионерском лагере и в самой отдалённой школе городка. Мужчины фотографы посмеивались, а женщины смотрели на него с сочувствием.
- Ну ты, парень, влип,- хлопнул его по спине пожилой  фотограф. Зовут его Дмитрий, это Сакс узнал уже позже.
- Почему?
- Да с детьми одна морока. Снимаешь много, а заработка нет.
Только плёнку зря переводишь. Поймёшь сам, когда поработаешь.
     Сакс был далеко не дурак и понял  всё сразу. Детей надо снимать неожиданно или в игре. Ведь фотографии будут заказывать родители, здесь квитанцию сразу «не нарисуешь», сразу и деньги не соберёшь.
- Да ладно, на месте разберёмся ,- улыбнулся он. Главное, у меня сейчас есть работа, а деньги я уже научился собирать.
 У Сакса наступили тяжёлые дни. Те небольшие накопления, которые он привёз из Сибири , постепенно заканчивались, а тут нужно покупать фотоаппарат и обязательно широкоплёночную камеру«Москва», нужен велосипед, чтобы ездить на работу, ведь профиль его будущих действий подразумевал разъездной характер работы. Он рассказал о своих трудностях заведующей фото цехом Полине Сергеевне и был до крайности удивлён. Она выписала ему авансом сто рублей и дала в долг ещё двести из личных сбережений.
- Я надеюсь, что месяца через два-три  ты мне долг вернёшь. Как художник ты мне понравился. Ещё ни один фотограф не делал мне такие снимки, чтобы они мне пришлись по душе. Ты своёй работой меня просто сразил. Я впервые увидела свой облик красивым на фотокарточке. Спасибо.
    Лучшее, что мог в ответ сделать Сакс, это покраснеть, как рак от смущения. Он ожидал от заведующей всего, но только не это. Как-то не укладывалось в его голове  такая доброта человеческая, он что, родня ей какая-то или успел чем-то отличиться?
     Подъёзжая к дому на велосипеде, Сакс увидел у калитки жену, державшую на руках сына. Лицо у неё было заплаканное, взгляд растерянный.
-Что с тобой, что случилось, говори, тебя кто-то обидел?
-Меня мать из дома выгнала.
-Как, за что?
-Я ей рассказала всё, что у нас произошло в Сибири.
-Зачем. Я ведь ей никогда ничего бы не сказал, я ведь тебя простил.
- Но ведь мне было тяжело носить на душе этот камень.
      Сакс взял на руки сына. Он прижался к отцу и заплакал.
- Вот это да…Что мы сейчас  будем делать?
- Надо снимать квартиру где-нибудь.
- Где? Я же здесь никого не знаю.
- Я говорила с соседкой, она живёт рядом с твоей матерью. Она посоветовалась  с дочкой  и на первое время   согласились пустить нас пожить в их летнюю кухню. Поживём до осени,  а к зиме что-нибудь придумаем.