Раз пошёл старик к синему морю
И поймал в нём дивную рыбку.
Как откроет та рыбка рот свой,
Молвит слово на старославянском:
; Ой ты старче, гой ты еси!
Ты же дщерь поймал, подлый невежда!
Дщерь морского царя ты поймал!
Ох и овощ ты, овощ ты подлый!
А и вежды твои, недостойны,
Да наполнятся вежды слезой!
Говори, негодяй, в чём нужда!
; Ентой нощью старуха велела,
Чтобы я у тебя попросил:
Хочет ноги она от ушей,
Чтобы груди у ней; как арбузы,
Чтоб живот у ней, этой обжоры,
Чтоб живот у ней просто пропал.
Воротился старик ко старухе:
Ба! А ноги у ней от ушей!
Ну а груди у ней как арбузы!
А живот пропал полностью, весь!
; Дурачина ты, простофиля!
Как же я покажуся на людях?!
Ведь никто на меня и не глянет!
И никто ко мне и не пристанет!
Воротись, негодяй, к этой рыбке,
Попроси, чтобы сделала так,
Чтобы все мужики приставали
И за мной волочились, как хвост.
Вот пошёл он к синему морю,
Почернело синее море,
Стал он звати рыбку свою,
Приплыла к нему эта рыбка
И сказала, что всё так и буде.
Вот идёт старик мимо базара,
Видит: топает важно старуха,
А и ноги у ней от ушей,
А и груди у ней как арбузы,
Живота же нету совсем!
Да идёт она мимо базара,
А за ней; целый хвост мужиков
Волочится, будто прилипнув.
Дурачина ты и невежда!
Что же ты попросил-то у рыбки?!
А и все мужики пристают!
Волочатся за мной, будто хвост!
Воротись, негодяй, же ты к рыбке,
Попроси, чтобы сделала так,
Чтоб никто ко мне не приставал,
Чтоб я стала такой, как была.
Вот пошёл старик к синему морю,
Пожелтело синее море,
Стал он кликати рыбку свою,
Приплыла к нему эта рыбка
Да сказала, что всё так и буде.
Воротился старик ко старухе:
А старуха сидит за столом,
А и ноги такие, как прежде,
Да и всё у ней, всё как раньше.
; Дурачина ты, простофиля!
А и что попросил ты у рыбки?!
Ведь никто ко мне и не пристанет!
Воротись, негодяй, поклонися,
Попроси перо золотое
Да чернила побольше у ней!
Вот пошёл старик к синему морю,
Побурело синее море,
Попросил он как следует рыбку,
А когда воротился, увидел:
За столом дубовым старуха,
Грозно хмурясь, сказку кропает.
И скрыпит усердно пером,
И в чернильницу хмуро макает
Золотое это перо.
; Дурачина ты, простофиля!
Разве ты не видишь, невежда,
Что я сказки кропаю, как Пушкин,
Что я тоже что-то могю!
Что стоишь ты, рот свой разинув?!
Ты меня должен нынче хвалити!
Воротись, простофиля, ты к рыбке
И скажи, чтобы слелала так,
Чтобы ты на шее своей
Всё возил и возил бы меня!
Чтобы ноги мои целовал,
Чтобы сказки мои ты хвалил,
Чтобы резво скакал по лугам,
Высоко подлетал к небесам,
Ну а я чтоб на шее сидела
И кнутом тебя да подгоняла!
Вот пошёл старик к синему морю,
Похмурело синее море,
Попросил он как следует рыбку,
А когда воротился домой,
Заглянул в окно и увидел:
На кровати лежит старуха,
«вдохновенье» в бутылке черпает
И на долю свою она ропщет:
; Тяжело ведь нам, бабам, живётся!
Тут и творчеством, эх, не займёшься!
Всё заботы нам, бабам, мешают!
Всё нас быт поедает, съедает!
И нельзя написать ничего!
А талантливый бабы народ…
Но судьба у нас, видно, такая:
То на поле погнать мужика,
То загнать его с поля обратно,
То в лесок потурить за дровами,
То на море к рыбке послати.
Тяжело-о нам, бабам, живётся…
И служанка пол подметает,
А старуха лузгает семки
И на пол усердно плюёт.
Вдруг карета на полном ходу,
Запряжённая цугом коней,
Подлетела к избе да и встала.
Ба! Вот дверьки её отворились,
И выходит из ней… сам Пушкин!
Фрак, перчатки на нём и цилиндр,
Панталоны, туфли, жилет;
В общем, сразу видно, что русский
Русский Пушкин, русский поэт!
Тут старик к нему бросился в ноги
Да взмолился пииту младому:
; Ой ты, гой ты еси, Пушкин русский!
Пушкин русский, уж ты помоги!
; Mon ami? Силь ву пле!; молвил Пушкин,;
Я тебе помогю, чем могю!
Пушкин хмуро цилиндр нахлобучил
И в избу зашёл шагом сердитым.
Вдруг раздалися дикие крики,
Звон разбитых тарелок и окон!
Верещит грубым басом старуха,
По избе галопом несётся,
Лавки, миски сметает с пути
И раскатисто ржёт, будто лошадь.
Вот с размаху дверь распахнулась,
И старуха с метлой вылетает,
С маху прыгнула мужу на шею,
По бокам его дала метлою,
Пальцы в рот заложила, как свистнет!;
И понёсся галопом старик!
А старуха злобно рогочет
И метлою его подгоняет,
И за бороду злобно щипает.
Ну а Пушкин стоит на пороге,
Хмуро так прислонясь к косяку,
И со скорбью на скачки взирает,
Пот ладонью со лба вытирает…
Вдруг петух: «Кири-ку-ку!» ;
Зычным голосом как крикнет
Посреди двора избы,
Крыльями да как прихлопнет,
Хитрым глазом как сверкнёт!
; Mon ami?; сказал тут Пушкин
И взглянул поверху леса:
Сорвалася тат старуха в этой скачке и; на землю,
Распласталася на ней.
А старик на поле спрыгнул,
Весь в поту, да дышит часто.
; Кес ке сэ?; спросил тут Пушкин,
Видит он: хор девиц красных
Бодро топает по полю,
Впереди же их гарцует то прискоком, а то боком
Их учительница Элла.
К рыбаку они подходят,
Окружили все его.
; Что вам надоть?! Кто такие?
Дайте малость отдышаться!
; Я учительница Элла, я учу литературе!
Разрешите вас поздравить:
Вы; пример для всех мужей!
Тут учительница Элла девкам красным как махнёт!
Каблуком да как притопнет,
Как на месте подпрыгнёт!
И запел хор девиц красных
И учительница Элла:
; Да здравствует рыбак Борис Михайлович!
Слава! Слава!
Да здравствует рыбак Борис Михайлович!
Вот пример для всех мужей!
Вот бы все так исполняли
Волю жёнушки своей!
Ну а Пушкин стоит на пороге,
Прислонясь сердито к косяку,
И со скорбью сие наблюдает,
Вытирая пот на лбу…