Сказка про Красную Шапочку и Серого Волка.
Понесла одна взрослая девочка своей бабушке пирожки. Ну, типа угощения. Звали её, разумеется, Красной Шапочкой. Другие внучки своим бабушкам никогда пирожки корзинками не таскали. А эта, честное слово, иногда носила. Пошла и встретила она в самой глухой лесной чаще Серого Волка. Далеко тот забрался, но Красная Шапочка его по винному запаху обнаружила. «Пьешь?» - Спросила Красная Шапочка. «Пью». – Застигнутый врасплох, признался Серый Волк.
- Один пьешь? – Спросила Красная Шапочка и внимательно посмотрела по сторонам.
- Ага, один, - слабым упавшим голосом, подтвердил Серый Волк.
- Одному пить вредно. Наливай, - безапелляционно приказала девочка и вынула из кармана клетчатого фартучка складной пластмассовый стаканчик.
- Я это, того. Из горлышка и без закуски, - с тоской в голосе заученно пробубнил Серый Волк. - Может, не будешь?
- Не юли, буду, - сказала девочка, изящно тряхнула кистью и привела стаканчик в рабочее положение. – Вот тебе мензурка. И полная корзинка пирожков на закусь. С мясом и с картошкой. С ними бочку выпить можно. Наливай!
- Так они вроде, того, для бабушки. Старость надо уважать, - продолжил упрямиться хищник. – Да и маленькая ты еще. Вредно тебе. Алкоголь – это яд.
- Ей с мясом вредно. Потому что старая. Хватит и с картошкой. Ну? Или биться будем? – Спросила девочка, поставила корзинку на пенек и принялась засучивать рукава у кофточки.
- Не будем, - простонал Серый Волк и стал послушно наполнять вином стаканчик. – И откуда ты только свалилась на мою голову…
- Из дома. И не свалилась, а пришла, - простодушно пояснила Красная Шапочка.
Бутылка у запасливого Серого Волка была не единственной. Было еще две. Выпили все. Когда допили третью, то в корзинке остался всего один пирожок. Да и тот с двух сторон надкусанный. Серый Волк был мужчиной и захмелел не сильно. Красная Шапочка была девочкой и сделалась пьяной. Хотела подняться с пенька и упала. Серый Волк бережно снова посадил ее на пенек. Она снова попыталась встать и упала повторно. Когда он посадил ее на пенек в третий раз, она заговорила. «Серый, блин, не дойти мне сегодня до бабки. Ослабела я что-то. Тебе придётся к ней идти». – Сказала Красная Шапочка.
- Зачем? – Удивился Серый Волк. – Мне к ней не нужно.
- Отнесёшь ей пирожок. Ну, типа гостинца от меня и от матери. Понял?
- Один? И надкусанный?
- Она сослепу не разглядит. Или нет. Ты ее просто съешь.
- Кого, твою бабку? Больно нужно. Я старух не ем. Жесткие они. И так, как что, так сразу меня бить. Даже не спрашивая, я, не я. Да и зачем? Чего она тебе плохого сделала?
- Так надо. Чтобы она потом матери не проболталась. Про пирожки, и про все остальное…
- Нет, я на это не согласен. Это не гуманно, - привычно заупрямился Серый Волк.
- А несовершеннолетних вином спаивать это гуманно? – Спросила Красная Шапочка. - За это и срок схлопотать можно.
- Да кто тебя спаивал? Сама «на хвоста» прыгнула! Интриганка! – Возмутился хищник.
- Сам виноват. Надо лучше было от меня прятаться. Развонялся вином на весь лес, как тут не подойти. Ты Серый, в бутылку не лезь. Кому поверят, тебе или мне? - Сказала Красная Шапочка.
- Ну, тебе, - подумав и почесав задней левой лапой затылок, буркнул Серый Волк.
- То-то и оно. Так что ступай и не рыпайся. А то пасть порву. А я тут посплю немного…
- Бабку жалко! Может не надо? – Сказал Серый Волк и заплакал.
- Думаешь, мне не жалко? – Спросила Красная Шапочка и тоже заплакала. А потом сказала. – Вот чего. Ты ее сразу не ешь. Если нудить не будет, и морали всякие читать, пусть живёт. Но если начнет грозиться меня наследства лишить, спуску ей не давай. Сразу проглатывай. И, это, у нее в погребе бражка должна быть. Уходить будешь, налей пару банок. Да смотри дорогой их не выпей.
Пришел Серый Волк к дому бабушки. Позвонил в дверной звонок. Поправил на голове красный чепец и коротенькую юбочку пониже опустил. Чтобы из-под нее не торчало то, чего у Красной Шапочки никогда не было. И вряд ли будет. Впрочем, учитывая прогресс в области хирургии и взбалмошный характер Красной Шапочки, с твердостью уверять в этом преждевременно. Долго звонил. Даже обрадовался, решив, что бабушки нет дома и можно уходить. Бабушка в это время через черный ход Трех Браконьеров выпроваживала. Ну да, тех самых*. Старшего, Среднего и немного дефективного Младшего. Просьба не допускать в отношении бабушки сальных ухмылочек и скользких домыслов. Никакого разврата, голый бартер в чистом виде. Они ей половину туши убитого лося. Она им бражки, сколько влезет. Влезло очень много. Вот и пришлось старушке по одному их из дома выносить и в сарай складывать. Залезла бабушка под одеяло, отдышалась немного и спрашивает: «Кто там?» «Вот, зараза, всё-таки дома». – Подумал Серый Волк и сказал. – Бабушка, это я Красная Шапочка. Принесла тебе пирожок»
- Замечательно, просто замечательно! – Обрадовалась бабушка, которая подумала, что в дверь звонит Егерь или Участковый Инспектор Митрохин. – Дерни за веревочку, дверь и откроется! – А сама натянула одеяло по самые глаза, чтобы внучка не унюхала от нее запах бражки, которой старушка за компанию с браконьерами тоже выпила изрядно.
- Здравствуй, бабушка! – Войдя в дом и поводив по сторонам носом, сказал Серый Волк. – Чего это у тебя тут так накурено? Гости были?
- Здравствуй, внучка! – Сказала бабушка. – Поставь корзинку на стол. Это не накурено. Это я ладан перед иконой жгла. За ваше здоровье молилась. Красная Шапочка, а почему у тебя такие большие серые уши? Может ты прищемила их дверью?
- Нет, бабушка. Они выросли такими большими, чтобы лучше слышать тебя, - сказал Серый Волк. И спросил. – А почему у тебя так сильно пахнет бражкой? Может, ты хочешь гнать самогон?
- Красная Шапочка, ты снова ошиблась, - сказала бабушка. – Это пахнет не брагой, а церковным кагором. Я выпила одну рюмочку для аппетита. – И спросила в свою очередь. – А почему, внучка, у тебя такие большие глаза?
- Для того, бабушка, чтобы лучше видеть тебя, - ответил Серый Волк. И подумал. – «Уши и глаза у меня нормальные. Похоже бабка слепая и сильно выпивающая. Может и не придется мне брать грех на душу?» - И спросил. – Бабушка, может, я пойду? Меня мама ждет. Мне сегодня еще пол подметь и посуду мыть. Много ее там, после этих, пирожков.
- Не спеши, родненькая. А почему у тебя такие большие зубы? – Спросила бабушка и потихоньку вытащила из-под подушки обрез двустволки.
- Чтобы побыстрее кушать вкусные пирожки, которые печет моя добрая мама, - ответил находчивый Серый Волк и, почуяв в голосе бабушки скрытую угрозу, попятился к двери.
- Стоять! Лапы в гору! Разнесу всю твою дурную башку к едрёной фене! – Грозно крикнула бабушка и прицелилась Серому Волку прямо в лоб.- Ты кто? Грабитель или маньяк? – Спросила она и принялась шарить свободной рукой по тумбочке в поисках очков.
- Бабушка, Я твоя внучка Красная…
- Залупашечка! Не бреши! Моя внучка никогда не занимается домашними делами. А ее мамаша никогда не печет вкусных домашних пирожков. Моя доченька покупает полуфабрикаты в кулинарии, разогревает их в микроволновке и кормит потом этой гадостью меня, - ответила бабушка, но очков на тумбочке так и не нашарила. (Очки были в кармане сюртука Среднего Браконьера, который немного страдал клептоманией)
- Я – Серый Волк! – Поняв, что разоблачение неизбежно, с гордостью заявил хищник. – Стреляй, старуха! И ты узнаешь, как молча и с достоинством, умирают настоящие серые волки!
- Вот так бы сразу и сказал. Что, пришел мной пообедать? А где Красная Шапочка? Почему на тебе ее юбка и чепчик? Ты ее изнасиловал, а потом съел? – С горечью сказала бабушка.
- Бабка, я здесь случайно. Точнее, по ее просьбе. Я с малолетками не связываюсь, цела и невредима. Дрыхнет без задних ног в лесной чаще. Пьяная. Только знай, я ее не спаивал. Она сама ко мне «на хвоста» прыгнула. Маленькая, а выпивает сильно, - пояснил Серый Волк.
- Вот теперь верю, - сказала бабушка. – За ней глаз да глаз нужен. Чуть отвернешься, а она уже к бражке руки тянет. Только не стыдно тебе старух есть?
- Да я и не хотел. Она заставила. Мол, наследство, то да се. Опять же, эх…
- Верю, верю. Пора вставать - сказала бабушка, положила обрез на тумбочку и высунула из-под одеяла ноги в галошах. – Тоже мне, хищник, а слабохарактерный. Тебя сопливая девчонка на «мокруху» подписала, а ты и рад стараться. Живо лезь в погреб… за брагой. И курицу вареную там прихвати. Расстроил ты меня. Три дня и три ночи пить будем, пока я не успокоюсь и не отмякну? Согласен? Или пристрелю тебя к чертям собачьим!
- Согласен, - сказал Серый Волк и послушно полез в погреб.
- И вот еще что, не называй меня больше бабушкой, - сказала бабушка, когда они выпили по первой. – Зови меня просто … Тортиллой. Мне так приятнее.
- Ага, - едва не подавившись куриной лодыжкой, сказал Серый Волк и подумал. – «Ну, ни хрена себе заявочки. И это после первой. А что же будет потом? И имя какое-то подозрительное. Неужели она меня домогаться начнет? Нет, на это я точно не соглашусь. Пускай лучше пристрелит меня как паршивую собаку».
- Но-но, и не надейся, - сказала бабушка, не правильно истолковав гримасу на морде Серого Волка и погрозила ему кулачком. – Поздно мне под старость лет зоофилкой становиться. «Буратино, Черепаха Тортилла и Ключик Счастья». Слышал про такое?
- Ну, ну, Это, наверное, какая-то новая эротическая ролевая игра? – Решил блеснуть своей догадливостью Серый Волк.
- Волк, а дурак, - упрекнула его бабушка Тортилла. – Впрочем, откуда вам, нынешним, про это знать. Цирковой номер так называлась. Водная феерия победившего социализма. Самому Леониду Ильичу нравилось. Даже госпремию хотели давать. Но Суслов, зараза, его переубедил. Не может, говорил, наша советская Черепаха Тортилла быть девятнадцатилетней девчонкой с нулевым размером груди. В чем тут пример для подрастающих поколений? Как она такой грудью сможет будущих защитников отечества выкормить? Это в нынешнее время накачают туда силикона и радуются. На, кормись защитничек! А тогда с этим было было строго. И переубедил. Закрыли наш номер. Буратино моего, Славика, в армию забрили. Я с уголовниками связалась. Три раза у «кума» гостила. Эх, ладно, что было, то сплыло. Наливай!
- Слушаюсь, Тортилла, - Сказал Серый волк и наполнил брагой стаканы. - Только ты, того, не нервничай. Вредно это, даже бывшим черепахам. - Попросил он.
- Серый, а ты мне нравишься, - сказала бабушка Тортилла и взяла в руку стакан. – Ну, со свиданьицем!
И стали они пить. И пили два дня и две ночи. И не смогли друг друга перепить. А бабушка Тортилла всё не отмякала душой, и иногда грозила серому Волку обрезом. На третий день к ним присоединились Три Браконьера. Сначала бабушка Тортилла побила Среднего Браконьера и отняла у него свои очки. После этого они продолжили пить. И впятером они пили ещё три дня и три ночи. Пока бабушка Тортилла окончательно не простила Серого Волка и не отмякла душой. Все остальные не уснули прямо за столом. И совсем не осталось бражки. И отсыпались они все вместе еще два дня и два ночи. После чего Три Браконьера и Серый Волк разошлись по своим делам. Три Браконьера – браконьерничать. Серый Волк – рассказать Красной Шапочке о том, какая замечательная у нее бабушка. И потребовать от девочки, чтобы она впредь ее никогда не обижала. Бабушка Тортилла никуда не ушла. Она стала наводить порядок. Ушла она из дома только после того, когда его навела. В Волшебную Лавку Сказочника. За дрожжами для новой браги.
А Красную Шапочку действительно скушал Волк. Даже не разбудив и не спросив у нее последнего желания. Но не этот, не Серый. А пришлый, Коричневый. Наш Волк был пьющий, совестливый и доверчивый. А тот: злой, наглый и специально натренированный на поедание Красных Шапочек. А то, как что не так, так сразу Серый, Серый…
29-30.01.15