За двумя зайцами

               
     Пыня – мужичок, мягко говоря, простоватый, бесхитростный и тихий, нашел как-то в Жогровском подлеске двух крохотных зайчат. Выходил: молочком козьим из соски выпоил и по прошествии времени откормил чуть ли не до бараньего веса.
     Мать Пынина – старушка характером и жизненной философией сыну под стать, как-то возьми да и заяви:
     -Мишань, Мишаня! Ты бы, это самое, как его,… скотинку-то свою на похлебку определил. Матерь-то, это самое, как его, не трактор тебе, это самое, как его, сено каждый день мешками ворочать. Жрут, это самое, как танки…
     Пыня послушался. Он всегда исполнял безропотно просьбы и поручения матери. Посадил зайцев в мешок, достал с чердака дедово гладкоствольное ружье с удлиненным стволом, смахивающее на фитильный карамультук, и подался по холодку за околицу.
     Обернулся Пыня к вечеру. Без зайцев. С ружьем и пустым мешком. Не задалась охота. Патронов-то при ружье отродясь не водилось, а зайцев когда из мешка вытряхнул, они, ясный лапоть, в разные стороны брызнули.
     Мать вроде как загорюнилась, потом махнула рукой:
     -Эх, Мишаня, это самое, Пыня ты и есть Пыня!
Выставила на стол миску с квашеной капустой, другую с духмяной, разваристой картошкой. Напластала хлебца, присела рядышком с сыном и погладила Пыню по голове…