ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСКОМ СТРАХЕ.
«По мотивам сказки Г.Тукая «Водяная»
(из цикла «ностальгия»)
Когда в позапрошлом году после 50-летнего перерыва я с семьей побывал в моей родной деревне Новый Кинер, мы ходили по знакомым местам, и спустились к роднику, из которого мама таскала домой коромыслом чистейшую и очень вкусную воду. Родник находится неподалеку от речки, в которой в детстве мы ловили рыбешек. И здесь я вспомнил эту историю, когда шести-семилетним мальчишкой испытал жуткий страх, так же, как и тот мальчишка – герой сказки Габдуллы Тукая «Водяная». В этой сказке мальчишка играл на берегу реки, увидел, как водяная расчесывала свои волосы золотым гребешком, потом пошла купаться, оставив гребешок на мостках. Мальчишка незаметно подкрался из-за кустов, схватил гребешок и побежал в деревню. Водяная с криками побежала за ним, но возле деревни собаки отогнали ее. Перепуганный мальчишка прибежал домой и отдал гребешок матери, соврав, что нашел. А ночью водяная постучалась к ним в окно и потребовала от перепуганных мальчишки и ее матери свой гребешок.
В тот день я сидел на берегу речки с удочкой и ловил рыбу. Рыбу – это громко сказано, это была мелкая рыбешка. На мелких местах мы, мальчишки, ловили ее вдвоем: один колотил палкой по воде, по камням, рыбешка выскакивала из своих укрытий и бросалась вниз по течению и попадала в садок из марли, закрепленной на палке, которую держал ниже по течению другой из нас. Иногда вместо марли применяли майку, завязав одну сторону узлом. Наловив таким образом на жарежку, мы относили ее маме, и она целиком жарила ее на сковороде, и мы с аппетитом съедали наш улов с косточками и с головой. В более глубоких местах ловили на удочку, насаживали пойманных рыбешек на кукан из нитки, опускали один конец кукана с пойманными рыбками в речку, а другой конец закрепляли на берегу, и, наловив на жарежку, гордо шли домой с куканом в одной руке и с удочкой в другой. А совсем взрослые мальчишки – им уже было по 10 – 12 лет – рассказывали, что где-то далеко, ниже по течению, речка становится шире и там можно поймать более крупную рыбу, и даже огромного чуртана (щуку). Мы, малышня, слушали эти рассказы как волшебные сказки, разинув рот. Хотелось посмотреть эти сказочные места. Я еще тогда не знал, что самые сказочные места находятся именно там, в Новом Кинере. И в тот день я сидел на берегу с удочкой, и внимательно смотрел на самодельный поплавок. На кукане уже был приличный улов, скоро я уже собирался домой. И вдруг - о ужас! – прямо возле моего поплавка беззвучно появилась большая (мне она показалась огромной) голова какого-то водного животного и уставилась на меня своими круглыми глазками. Скорее всего, это была водяная крыса, может и другое животное. Несколько секунд я в оцепенении смотрел в эти глаза, они тоже внимательно изучали меня. Перепугался я жутко, и, выйдя из оцепенения, бросил удочку и стремглав бросился вверх по склону домой. Бежал я с огромной скоростью, и все казалось, что кто-то бежит за мной. Прибежав домой, я закрыл дверь, родители были на работе, и до конца дня просидел дома, весь дрожа. Дело в том, что к этому времени я умел читать, и хорошо знал сказку Г.Тукая «Водяная», ведь Тукай был моим земляком, и деревня Тукай-Кырлай находится всего в 15-ти километрах от моей деревни Новый Кинер, и Тукай в детстве играл в таких же местах, ловил таких же рыбешек, собирал такие же ягоды, как и я. Ночью я долго не мог уснуть от страха, все казалось, что кто-то постучит в окно. На следующий день я уже осмелился выйти на улицу, но все боялся спуститься к речке. И весь день во мне боролись два чувства: с одной стороны - дикий страх, с другой – боязнь лишиться крючка. Вся удочка, которую я бросил на берегу, была самодельной: удилище – из тальника, который в изобилии рос на берегу, вместо лески – обыкновенная нитка, которую можно было незаметно отмотать от катушки у мамы, поплавки мы тоже делали сами. Они были трех видов – из толстой красной сосновой коры, из гусиного пера и из пробки от винной бутылки. И только крючок был покупным, и представлял среди нас, мальчишек, настоящую ценность. Как-то не принято было просить деньги у родителей, и крючки мы, мальчишки, выменивали друг у друга на другие ценности, например, на пустую консервную банку, из жести которой мы сворачивали наконечники для стрел, такие заточенные стрелы насквозь пробивали лягушек, со стуком вонзались в дерево. Пытались мы даже подбить стрелами самолеты – кукурузники, которые часто летали над деревней. Тогда автомобилей в деревне почти не было, но самолеты различных типов часто летали над деревней. Сейчас самолетов не видно, зато автомобилей полно. Но я отвлекся. Это все к тому, чтобы показать, что крючок представлял для нас ценность. И, наконец, еще через день, пересилив страх, я осторожно, спустился к речке, на цыпочках подошел к тому месту. Удочка лежала на месте, только кукана с уловом не было. Я схватил удочку и отбежал от этого страшного места. Вскоре наша семья переехала в Альметьевск, и более полувека я не был на том месте. И никому о своем страхе не рассказывал до сегодняшнего дня. И в позапрошлом году мы не дошли пятьдесят метров до этого места, не хватило времени. В следующий свой приезд обязательно приду, почему-то очень хочется. Такая вот ностальгия по детскому страху, детским ощущениям солнечных пятидесятых годов.