Потерпите, господа
Мы собрались за круглым уютным столом. Мы – шестидесятники, жертвы перестройки. Я отношу себя к выброшенному поколению. Выросли при социализме, со школьной скамьи нас пичкали обещаниями о том, что нам предстоит жить при коммунизме, в царстве свободы, равенства, братства…
А потом окунули в оголтелый капитализм.
Сначала был штурм наших идеалов. На страну, где как будто бы не было секса, проституции, рэкета обрушилась лавина западной идеологии. Пропаганда насилия и половой свободы.
Одни мультики про дядюшку Скруджа, чего стояли.
Мы ходили по пять раз на Маленькую Веру. Пили портвейн перед танцами в ДК. Курили БТ и Яву.
А потом вдруг поняли, что водка Распутин отличается от водки Смирнов. Повсеместно сносили памятники Ленину… Великая страна распадалась на части…
Наверное, мы тоже в этом виноваты. Мы тоже несём ответственность за распад СССР. Ибо мы слишком привыкли верить вождям.
Мы выживали в 90-ые. Одновременно с выживанием успевали любить, рожать детей, терять близких. Одного мы так и не научились делать. Мы не смогли перекраситься. И до конца предать свои идеалы. В глубине наших душ всё ещё – свобода, равенство, братство.
Душой мы не приняли капитализм. Некоторые из нашего поколения смогли перекраситься. Хамелеон – тоже имеет право на существование. Наши перекрасившиеся хамелеоны, предав все идеалы, легко сменили их на новые. Они преуспевают. В бизнесе. В политике. Мы так не смогли. Не всем дано предавать самих себя. На это нужен особый талант. Видимо, мы – бездарности.
Итак, мы выросшие в одних идеалах и вынужденные жить в других, спиваемся. Считаю моё поколение самым спившимся. В поколении наших родителей женщина курящая да ещё пьющая водку была редкостью. Моё, разочаровавшееся во всех старых идеалах и не очаровавшееся новыми, пьёт и курит, не обращая внимания на половую принадлежность.
Семидесятникам немного легче. Они более капиталистические, чем мы. Родителям нашим, прожившим основную часть жизни при социализме, тоже легче. Они люди со стержнем, в большинстве своём. Это те, что создали большинство благ, которыми мы продолжаем пользоваться. Это всё ещё граждане той Великой страны Советов. Слава им, обворованным государством, но непобежденным гнилой идеологией запада, самым надёжным в мире людям – нашим родителям! Поколение девяностых - уже полностью люди, взрощённые капитализмом. Им в этом капиталистическом обществе легко. Они не знают другого.
А нам, чужим здесь, тяжелее всех. Мы пьём. Мы много пьём. Слишком много. Мы – поколение ни то, ни сё. Ни тебе акулы капитализма, ни тебе идейные коммунисты… Сами виноваты, конечно. Нужно было либо к тому бережку, либо к другому.
Да, ладно…
«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
Мы ничего не добившиеся в жизни граждане нашей страны. Учительница, уборщица, водитель автобуса, инженер, мелкий предприниматель и бывший правоохранитель, не ставший нужным государству в связи с проведением реформы, переименовавшей милицию в полицию. Смысла которой, видит Бог, я лично до сих пор понять не могу.
Как не понимаю их, наших перекрасившихся. Наш мэр – он тоже шестидесятник. Он – капиталист со стажем. Самый богатый мужик в регионе. Ряд наших депутатов – владельцы супермаркетов, в прошлом махровые коммунисты, агитировавшие за то, что частная собственность – это зло. Хотя, должно быть, это мы лишние люди, мы, не смогшие перекраситься, не научившиеся брать взятки, присваивать чужое или общее имущество, глупые трудовые лошадки, жертвы своей порядочности, а по сути неумения жить.
И вот мы сидим за столом, пьём водку. Обстановка в этой гостеприимной квартире та самая, из восьмидесятых. Чистота идеальная, а обстановка всё та же. Та же мебель, тот же телевизор, та же посуда. Время здесь словно замерло. И мы все те же, только на тридцать лет старше. Душой мы всё те же. Не предавшие ни себя, ни своё прошлое. Последние из могикан.
А за окнами квартиры неумолимо бежит время. Торжествует капитализм. Мы – лишние люди. Мы – лишние. Мы скоро уйдём, господа, чтобы не мешать жить вам. Мы уйдем. Вымрем, как мамонты… Осталось недолго… Потерпите нас, пожалуйста.