...или как начались будни слегка многодетной мамы
ПРОЛОГ
Снова незаметно приблизился последний зимний месяц. После январских праздников он наступает стремительно быстро. Раньше я не любила февраль. Он, как нескончаемая китайская стена, впадая в мартовские дни, преграждал путь к весне, апрелю и теплу. Зимняя сказка всегда для меня заканчивалась где-то между Рождеством и крещенскими морозами, и, как только отгремят последние новогодние фейерверки, я начинала тосковать по весне.
Но все изменилось в 2009 году. Второго февраля в нашей семье появился третий ребенок. С тех пор я рада, что есть зима, и есть такой месяц февраль, и что растет у нас наше третье счастье, о котором даже мечтать боялась, и которое досталось нам так непросто.
Но обо всем по порядку, как говорится.
Я всегда очень хотела детей. Но после смерти мамы, как говорили, на «нервной почве», я серьезно заболела. С моим заболеванием, чтобы выносить и родить ребенка, здорового ребенка и самой остаться живой и здоровой, нужно очень постараться. Я старалась. Старалась и очень хотела стать мамой.
Для меня всегда эталоном были семьи с тремя детьми. Мне казалось, трое детей – такое правильное число, то, что нужно для семейной гармонии. Но я и понимала, что мне это может только сниться. Поэтому, мечтала родить хотя бы одного.
И родилась Любаша. Очень скоро, не смотря ни на что, родился Егорушка. После вторых родов – второе кесарево сечение – я сказала себе в первую очередь и всем остальным: «Чтобы я еще раз!.. да ни за что на свете!.. никогда!.. больше на это не пойду!..
1.
Никогда не говори никогда или материнский инстинкт forever!
Со временем стали забываться все тяготы беременности, трудности первого года в роли родителей детей-погодок. Ребятки росли славные, веселые, озорные. Скучать не приходилось. К тому же я вышла на работу – в детский сад. Но где-то в душе уже шевельнулось желание быть мамой еще одного ребенка. Желание это росло и крепло день ото дня. Молчать о нем я не могла.
Муж не то чтобы был против третьего ребенка, но более реально относился к ситуации.
- Не гневи Бога! Надо радоваться: Господь дал нам двоих – девочка есть и мальчик есть – не стоит рисковать собой и ими ради… ради чего-то эфемерного.
Я с ним соглашалась, но в душе не оставляла мечты, что когда-то пройду по улице с колясочкой, по обе стороны которой будут идти старшие дети. Этот образ стоял перед глазами.
Но рожать в третий раз действительно в моей ситуации рискованно. Тогда в моей голове прозвучало слово «усыновление». Медленно, но верно, я изучала все, что связано с процессом усыновления. Муж был не против, пока все было «чисто теоретически».
В марте 2008 года на одном из сайтов мне попалась фотография 8-ми месячной девочки. Она была очень похожа на мою дочку в этом же возрасте. И так мне она запала в душу, что я уговорила мужа ее удочерить. Но не все было так просто, как в теории. Девочка находилась в одном из городков далекого Приморского края.
Мы позвонили в опеку этого города узнать о состоянии здоровья малышки.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- Мы звоним Вам из Москвы. Хотим удочерить девочку, фотография на вашем сайте под номером таким-то.
- Документы готовы?
- Нет еще. Мы хотели бы узнать побольше о ребенке.
- Документы пришлете, тогда узнаете.
- Но мы хотели бы удочерить именно эту девочку, если возможно.
- Документы соберите, тогда поговорим.
- Мы будем собирать документы именно на этого ребенка, если это возможно.
- Мы не даем информации без документов.
Так, информации о ребенке нам не дали. Попросили собрать сначала документы и выслать их почтой. Но мы сделали письменный запрос в органы опеки и попечительства Приморского края.
Месяц мы собирали документы, справки, выписки. Мы даже пообщались с работником из опеки, которая приходила осматривать наши жилищные условия и дала добро на усыновление, посмотрев все документы. Мы стали думать, кому из нас лететь за малышкой, а кому придется оставаться с детьми дома. Дочке на тот момент было 4 года, сыну 2,5.
Пока решался вопрос перелетом, наши друзья уговорили съездить нас к батюшке.
- Ты понимаешь, - объясняла мне подруга, - вопрос усыновления очень сложный. Без благословения такие дела не решаются.
- Я схожу в наш ближайший храм.
- Нет, тут нужен совершенно особый подход: беседа со священником, который вас выслушает, его особая молитва.
Так мы оказались у отца Михаила в далеком сельском храме. Батюшка беседовал с нами – с моим мужем и мной – больше часа. Я ожидала от разговора совсем другого, даже пыталась оспаривать некоторые моменты. Но все напрасно. Не благословил нас отец Михаил.
- Вы не отчаивайтесь, - говорил батюшка. – усыновление - дело это хорошее. Если задумали усыновлять, благословляю вас съездить к старцу.
Но до старца доехать мы не успели. Накануне моего дня рождения приходит ответ на наш запрос о ребенке: мы не сможем ее удочерить. Помню, как было тяжело. Муж успокаивал, предлагал поискать другого малыша, съездить к старцу. Нет! Другого ребенка не хочу! Плакала все время.
И мы приняли решение начать планирование беременности.
2.
Загад не бывает богат.
Начали мы в апреле.
Я планировала отдохнуть, привести в порядок состояние здоровья, чтобы в следующем июле зачать ДЕВОЧКУ!!! Я была уверена, что если я как следует все спланирую, как мы это сделали с первой дочкой, то в апреле 2010 года родится девочка. И все будет также прекрасно. Но, как известно, загад не бывает богат.
Пока я строила радужные планы, мой организм подкинул «свинью» - новый цикл не начинался. Тесты на беременность были отрицательные. На шестидесятый день цикла я пошла на УЗИ. Врач долго водила датчиком по животу, цокая языком.
- Последние 2 месяца болела?
- Нет!
- Нервничала?
- Еще как!
- Тогда понятно. Произошел гормональный сбой по типу менопаузы…
- Как? Мне ж 30 лет всего!
- Ты сейчас не можешь быть беременной, малышу ТАМ даже прикрепиться будет не к чему.
Выписала мне таблеточки, посоветовала попить успокоительные и отправиться к морю. На следующий день мы купили билеты в Туапсе, там у нас были знакомые. Начались приятные хлопоты сборов, покупок, выбора мест экскурсий. Все это немного омрачалось моей легкой тошнотой, которую я списывала на те таблеточки, которая прописала врач.
Но однажды, открывая холодильник, я поняла, что тошнота уже не легкая, и отправила мужа в аптеку за тестом.
За неделю до отъезда я узнала, что мы ждем ребенка. Обрадовалась? Нет! Я жутко испугалась: мое здоровье было так далеко от идеального, нужного для зачатия ребенка с моей болезнью, что вместо радости был ужас.
- Глупенькая! Все будет хорошо! – успокаивал меня муж, как будто не он приводил мне доводы против третьей беременности.
На следующий день поехала на УЗИ:
- Да, беременность есть! - сказал врач. – Примерно 5-6 недель.
- Но 3 недели назад мне сказали, что я вообще стерильна!
- Возможно, все не так гладко. Но 5-6 недель есть.
- А что «не так гладко»? – сердце ухнуло вниз.
- На 5-6 недель плодное яйцо. А вот эмбриона в нем не вижу. И сердцебиения нет. – Врач печально смотрел на меня. – Придите через недельку – посмотрим. Если что, сразу на чистку.
Ну, уж нет! Через недельку я уже буду нежиться в ласковом черном море. Мне было страшно. Помню, как в первую беременность пришла на УЗИ на таком же сроке. Врач включил звук монитора, и я впервые услышала стук сердечка моего малыша. У меня текли слезы от счастья. Теперь же я плакала от мысли, что … НЕТ! Не буду об этом думать!
Вернувшись с моря, где отдыху мешал токсикоз, сразу пришлось выйти на работу. Мой детский сад, где я работала уже старшим воспитателем, готовился к важным мероприятиям. В декабре должны были состояться лицензирование и аккредитация. В связи с этим мы участвовали во всевозможных городских конкурсах, олимпиадах и т.п.
УЗИ показывает 13-14 недель. Врач поворачивает мне монитор. Крошечный малыш машет мне крошечной ручкой.
- Мамочка, ну что же ты плачешь? – спрашивает доктор. – Посмотри, какой хороший пупсик, как он машет нам ручкой.
- Доктор, я на море заболела бронхитом и отитом. Пила таблетки разные. Все ли в порядке с ребеночком?
- Не волнуйся! Я же говорю, смотри, какой хорошенький! Хочешь, я выпишу тебе больничный?
3.
Не верю! Или «каждый раз отказ, опять отказ».
На больничный мне нельзя – готовим сад к «сдаче». Каждый день к 8 утра бегу с обоими детьми на работу. Можно на метро до следующей станции, а можно пешочком 30 минут.
Август выдался не жаркий, но без дождей, поэтому часто ходим пешком. Как-то по дороге рассказываю дочке, что скоро у нас будет еще малыш.
- Мам, у тебя в животе ребеночек?
- Ага, - говорю, я беременная.
- Ну-ка, втяни живот, - командует дочка.
Я втягиваю живот в себя, выпрямляю спину, расправляю плечи.
- Да нет там никого, мам!
- Где?
- Да в животе же!
- Он просто еще маленький совсем, как фасолинка.
- Красная или белая?
- Размером с фасолинку, а может уже и побольше. А зимой родится самый настоящий малыш.
- Вот здорово! Будем его в колясочке катать, - мечтательно заканчивает разговор дочка, когда мы уже подходим к воротам детского сада. Там еще не знают, что скоро покину их, декрет в начале декабря.
Покидаю их значительно раньше, правда, ненадолго – в сентябре сыночек заболевает скарлатиной. За ним дочка и я. Пью антибиотики. Болит живот, лежу. Основное заболевание дает о себе знать. Думала это все- конец беременности. Но нет, отлежалась Прошло. В женской консультации пишу отказ от госпитализации.
После посещения ЖК почему-то всегда настроение плохое. Вот мы с дочкой и придумали, ходить потом по детским магазинам. Тем более, после болезни и она, и Егор похудели и как-то вытянулись. Выбрали обновки дочке, сыну. Тут Любаша и говорит:
- Не хорошо, мам!
- Что?
- Ну, мы же малышу ни-че-го не купили!
- И правда! Умничка ты у меня. А что же мы купим, ведь не знаем, кто там будет – мальчик или девочка.
- Давай на девочку выбирать.
Ничего интересного на девочку не было. Все такое противно розовое, а я не люблю розовый цвет. И вдруг лежат на витрине такие милые, такие нежные ползуночки для новорожденных. Светло-кремовые, почти белые, а спереди чуть ниже лямочек такая нежная тонкая полосочка кружева. Голубого кружева. Но совсем тоненькая. Девочке подойдет однозначно. Да и мальчику тоже. Эх, не зря нам эти ползуночки глянулись.
И вот УЗИ в 18 недель. С малышом все нормально.
- Пальчики все на месте? - спрашиваю.
- Дорогая, представь, если я сейчас случайно одного не досчитаюсь? Ты ж с ума сойдешь! Пальчики – не главное. Главное, с малышом все в порядке! – отвечает мудрая врач.
- Слава Богу!
- Пол хотите узнать?
- Ага, - радостно говорю я, - уверенная, что там девочка.
- У Вас мальчик!
Повисла тишина. Все внутри у меня замерло. Не может быть! Я уверена, там должна быть девочка.
- А точно – мальчик? – робко интересуюсь я.
- Ну, если я вижу мошонку, то – точно, пацан!
Когда-то, выйдя также после УЗИ в 18 недель с первым ребенком, я написала мужу смс: «Любимый мой! Поздравляю! Ты станешь папой очаровательной девочки!» Что-то подобное, только про мальчика, я писала во второй раз.
Сейчас же я прислала ему всего одно слово: «мальчик» без восклицательного знака и даже без точки в конце. Он перезвонил, но я не могла разговаривать – плакала. Наверное, это смешно, глупо так загадывать, кто родится, тем более, и дочка и сыночек у нас уже есть. Да и в душе я знала, что будет сын: уж так сильно мне девочку хотелось, что, конечно, все должно быть наоборот. Но ничего не могла с собой поделать, расстраивалась и до самого рождения Ромки надеялась, что УЗИ-стка ошиблась.
Снова сад, работаем дальше. Признаюсь любимой заведующей, что скоро в декрет. Она оглядывает меня критичным взглядом:
- Что-то не похоже.
- А так? – встаю в профиль, приподнимаю блузку.
- Лена!!! Правда?!! Вот здорово! Поздравляю!
- Спасибо!
- А когда декрет?
- В начале декабря.
- Так! Облегчить режим работы – обещаю. Но в декрет отпущу только после всех комиссий!
Работаем в таком же режиме. С утра в сад, вечером с детьми домой. На ногах высыпает сыпь. Думали стрептодермия, как осложнение скарлатины. Чем только не мазали – не проходит. В КВД предполагают васкулит. Назначают лечение – опять антибиотики. Сыпь почти прошла. Но в последний день приема лекарств снова высыпало. Снова пишу отказ от госпитализации в женской консультации – детей-то оставлять некому: муж заканчивает ординатуру, бабушки-дедушки сами работают.
Меня направляют в КВД №1. Там меня смотрит сначала профессор, потом академик. Сдала кучу анализов. Ставят васкулит Рюитера. Назначают лечение. Посылаю все на… Через месяц само прошло.
Заболеваю простудой.
Жутко страшно (и жутко, и страшно), ЧТО там с малышом? Молюсь, а что еще остается?
Делаем УЗИ в одной из платных клиник в 25 недель: все хорошо, только тонус и снижен кровоток. Пью нужные таблеточки. Снова обещают мальчика. Даже показали писюн. НЕ ВЕРЮ!!!
Бегаю на работу с детьми. На работе «горячая пора» – готовлю сад к комиссиям. Сильный тонус, в моче нашли белок 0,99 гр! В женской консультации намеряли высокое давление, нашли отеки. Пишу отказ от госпитализации. Дома давление 100 на 70, я вообще гипотоник.
Живот болит. Снова белок, правда, меньше. Тонус. Ну, понятно: отказ от госпитализации. Я их на каждом визите в консультацию писала.
Продолжаю ходить на работу до самого нового года. Еще успеваю 2 раза в неделю водить дочку на фигурное катание. При этом ходим вместе с младшеньким (пока младшеньким), так как оставлять его некому.
Так дожили до нового 2009 года. Оставалось ходить всего ничего – 4-6 недель. Как я боялась и операции. Лягу спать, так перед глазами операционная и все неприятные моменты всплывают. Страшно, что кружится голова, до дурноты. Видимо, чувствовала - вся беременность кое-как идет, роды и подавно.
Уговаривала себя тем, что с пузом все равно не останусь, так или иначе, ЭТО придется сделать. Говорила себе, что всего лишь 1 день потерпеть, да и вообще – страшного ничего нет! Сейчас я понимаю, чего я боялась: подсознательно я понимала, что рискую оставить детей без мамы. Поэтому это чувство трансформировалось в жуткий страх операции.
На УЗИ в 37 недель меня отругали, что я с 32 недель у них не была. Тазовое предлежание. ставят начальную фетопатию плода, нарушение кровотока, говорят срочно в роддом. Это четверг. Я с мужем посоветовалась, решили попить специальные таблеточки и ждать до понедельника. Конечно же, «отказ, опять отказ»!
Как мне страшно было в последние дни, а особенно ночи!! Как часто я сама себе говорила: «Ну, зачем мне все это надо было??? Не хочу!» Видимо, Бог меня и наказал за эти слова. Сначала выпрашивала младенчика, а потом на попятную…
В воскресенье идем в храм, причащаемся, я прошу благословения на операцию.
4.
Ждать – это самое трудное.
В понедельник, 26 января меня положили в роддом. В тот же самый милый, любимый роддом, где появились на свет мои старшие дети. Многие меня узнают, улыбаются, а потом каждый задает один и тот же вопрос: третий? Зачем?
Особенно «порадовал» врач-ординатор, заполнявший карту:
- Какая по счету беременность?
- Третья.
- Какие по счету будут роды?
- Третьи.
- Первая беременность в каком году? Ребенок жив?
- 2004 год, жива, здорова, слава Богу!
- А вторая беременность?
- 2005 год.
- Умер, наверное?
- Почему умер? Слава Богу, тоже жив. Мальчик.
- А зачем Вам третий?
Отправляют на УЗИ. Оно хорошее! Правда, фетопатия все-таки есть небольшая, но нарушения кровотока нет и трам-пам-пам – малыш, моя радость и умничка – все-таки перевернулся как надо – и это в 38 недель! Посему, решают, что рождаться нам рано. Будем ждать неделю. Операция на 2 февраля.
Вот не люблю число 2. И февраль тоже. Но спорить не стала. Может, зря?
Прошу отпустить меня «на недельку, до второго» домой. Но нет. Ставят капельницы, дают уколы, так как низкий гемоглобин. Как только я оказалась в роддоме, страхи кончались. Я стала спокойной как удав! Я стала жить мыслями, что совсем скоро увижу малыша. У меня перед глазами вставала картинка малюсеньких ножек, большого памперса и черных волосиков на голове. И страх уходил.
Накануне операции, в воскресенье, мой папа приехал навестить меня, но не один, как это делал в будни после работы. Он привез МОИХ. Мужа и детей! В роддом, конечно, их не пустили. Зато мне удалось пробраться незамеченной к лифту и спуститься на первый этаж. Сколько было счастья и радости у детей, когда они увидели в окне маму! Впервые они остались без мамы на целую неделю. И вдруг вот она – в окошке. Как же скучала по ним – моим маленьким Солнышкам!
Настал понедельник 2.02.2009. На операцию обещали взять первой в 9 утра. 9.00 – ни кто за мной с каталкой не едет. 10 утра – опять никого. 10.30 – тишина. Измучалась все ожиданием. Вот что самое страшное в операции – ее ожидание! 11.00 – не идут, а ведь уже могла в это время отстреляться… Жду, молюсь.
В 11.15 за мной приходят. Раздвевают, кладут на каталку, вставляют катетер. Привозят в оперблок. Перекладывают на другую каталку. Жду. Страшно. Молюсь. Чувствую, как от страха становятся мокрыми и холодными руки и ноги
Приходит анестезиолог. Поговорили. Привозят в операционную, перекладывают, ставят капельницу с чем-то. Спасибо акушерке и операционной медсестре – разговаривает со мной, а то свихнулась бы. Ставят спинальную анестезию. Не больно. Меня закрывают шторкой.
Операция начинается в 12.05 примерно. Я чувствую, как меня накрывает наркоз – все тело в иголочах, трудно дышать и страшно, что задохнусь. Потом отпускает. И такой теплый кайф. Справа на стене часы. Минуты движутся медленно. 12.15 – врачи копошатся во мне. 12.25 –тоже самое.
В 12.35 я спрашиваю:
- Ну когда же?
- Скоро! - отвечают.
И тут слышу какое-то кряхтение. Детку мне не показывают, ничего не говорят. Кряхтение прекращается и тишина. Секунда, две, три - пять – мне кажется уже целая вечность. Малыш молчит и все молчат. Что же случилось? Мне даже страшно спросить. Только я открываю рот, раздается крик!
Боже, спасибо тебе!!!
- Кто?
- Мальчик!
- Мальчик все-таки… а я так надеялась, что УЗИ ошиблось.
Мальчик, 12.39 по московскому времени, 4070, 52 см. Мне показали его уже скрученного пеленками – кружочек розовый, торчащий из вороха тряпок. Две секунды и его унесли.
Зашивали меня потом еще долго. В палату меня привезли только в 13.55.
Что-то пошло не так.
5.
Через тернии…
Третий раз я лежала в этой палате после кесарева сечения. Но впервые это было кошмаром. Такой боли я не испытывала никогда. Смотрю на часы и думаю, что вот сейчас, вот-вот отпустит. Да куда там! Я тихо подвываю, держусь за спинку кровати, умоляю вколоть обезболивающее. Оказывается, мне его уже вкололи. Клянусь самой себе, но по-моему, вслух, что больше ни при каких обстоятельствах не буду рожать. Даже не захочу больше никогда!
Забываюсь сном. Открываю глаза, – большие электронные часы висят прямо напротив кровати - кажется уже час прошел, а всего 5 минут. Время тянется так медленно. Это дурацкая минутная стрелка никак не хочет перевалить за половину круга.
Пришла детский врач. Сообщила, что с малышом все более-менее. Капают глюкозу в венку. Фетопатия есть, но незначительная. Выдавила в шприц несколько капель молозива и ушла.
И снова секунды тянутся как минуты, а минуты никак не превращаются в час. Губы искусаны в кровь. Чувствую, что так не должно быть.
Пришли врачи. Осматривают. Что-то им не понравилось. Пришли анализы - низкий гемоглобин – 60. Притащили аппарат УЗИ. Что-то нашли нехорошее. От боли я плохо соображаю и стараюсь не открывать глаз. Собрался консилиум во главе с дежурным врачом. Продолжился ручной осмотр. Я думала, до этого мне было очень больно. Но ошибалась, оказывается, я еще не знала, что такое БОЛЬ! Сначала я прокусила себе руку. Потом кричала в голос. Клялась снова и снова, что больше никогда даже не захочу детей!
Я взмолилась убить меня или дать наркоз. Дали. Масочный наркоз.
Я в белой-белой сказке. Как там было хорошо, как мне не хотелось возвращаться. Я слышала мамин голос, он так ласково звал меня. Оказалось, это медсестра меня звала. А я слышала и не открывала глаз. Потом, я слышала как разговаривали врачи и говорили, что у меня гемоглобин 50, гематокрит 15. Тут мне стало жутко, и я открыла глаза.
- Какая у тебя группа крови?
- Третья положительная.
- Третья положительная! Быстро!
- Третья положительная! Срочно в ПИТ*! - неслось по коридору.
Боль ушла на второй план. Стало просто страшно. Страшно за детей. Люба и Егор (о малыше я пока не думала) останутся без мамы. Я сама росла без мамы, заболела. Как я боялась такой судьбы для своих детей! Милые детские любимые мордашки стояли перед глазами. Мне хотелось обнять их, сказать, как я их люблю. Мне хотелось УСПЕТЬ это сделать. Ведь умру, и они даже не узнают, КАК сильно я их любила. Хорошо, хоть вчера повидались! Слезы текли, не могла сдержаться.
Но когда звонила мужу, постаралась не показать вида.
- Привет! Как вы там?
- Хорошая моя! У нас-то все в порядке. Детей я уложил уже, они так рады, что родился братик.
Еле сдерживаю слезы, чтобы не разрыдаться в трубку.
- Представляешь, звоню я врачу, который тебя оперировал, спрашиваю, как все прошло. И знаешь, что он ответил?
- Что?
- Все хорошо, девочка у Вас родилась! Я, говорю, как девочка? У нас же мальчик должен быть! Нет, девочка у Вас!
- А ты что? – улыбаюсь я.
- Позвонил в справочную. Подтвердили сына. Врач сам перезвонил. Извинился. Говорит, день тяжелый, много трудных случаев, но у Ваших, то есть, у тебя и малыша, все в порядке. Правда, в порядке?
- Правда! Прихожу в себя.
- Да? Голос у тебя какой-то… странный.
- Это, наверное, потому что здесь эхо, - успокаиваю я мужа.
Дома он мне признАется, что хотел сказать «голос у тебя странный, как с того света!» А я ему отвечу: «Если бы ты знал, как близко это было к правде».
Еще я нашла в себе силы позвонить отцу Михаилу, который знал и о том, что усыновить у нас не получилось, знал и о беременности, и о том, что будет третья операция. Мало того, батюшка сам врач. Я просила его молиться обо мне, в двух словах рассказав об осложнениях.
Когда на следующее утро он звонил моему мужу, узнать, как я себя чувствую, муж очень удивился:
- Отец Михаил, мне кажется, вы знаете больше меня.
После переливания гемоглобин немного поднялся. Но радоваться было рано, как я поняла по тому, что всю ночь от меня не отходила медсестра. Он сидела на соседней койке, не сводя с меня глаз, всю ночь. На каждый мой вздох, стон, движение она подходила ко мне. Посмотрит на меня, погладит по руке, поправит простынь. Я ей улыбалась и кивала еле заметным движением головы. Мол, все нормально.
На следующий день кошмар повторяется: осмотр, УЗИ, снова осмотр. Снова плачу от боли. Снова падает гемогобин и гемотокрит. Снова переливают 2 порции крови и плазмы. Плачу от страха, что умру. Кровь заказывают со станции. Ждем несколько часов. Страшно от мысли, что вчера крови тоже могло не быть в роддоме. Дождалась ли я крови со станции?
Подключают кислород через нос.
Врачи улыбаются:
– Ну, хоть губы сегодня порозовели.
- А что вчера белые были? – спрашиваю.
- Нет, синие!
На третий день тоже самое. Снова УЗИ. Обнаруживают какое-то образование в брюшной полости. Небольшое. Решают, что гематома. Вроде не страшно. Снова переливают кровь. Это уже последний.
За все эти дни мне ни разу не сказали о состоянии ребенка, кроме того, самого первого дня, когда он родился. Мне очень стыдно, но первые двое суток я о нем и не вспоминала. Лишь к концу третьих напомнила врачу, что у меня еще и ребенок здесь лежит. Было бы не плохо узнать, как он там. К вечеру пришла детский врач. Обрадовала, что с ребенком давно все в порядке, ждет не дождется свою мамочку. Эти слова здорово придали мне сил.
Мои – муж и отец – оба, естественно, уже в курсе, что в отделение к ребенку меня не переводят, а значит, что-то не так. Я их убеждаю, что все нормально. Папа сам позвонил врачу на трети1 день. Слава Богу, его уже можно было успокоить стабильным состоянием дочери.
Прошу папу привезти мне бульон. К вечеру меня сажают первый раз, я пью бульон. Мне кажется, папин бульон тоже придает мне особые силы, как и слова детского врача. Попозже меня ставят на ноги. И надо же – стою. Не упала! Утром на 4 сутки гемоглобин, наконец-то, не упал, гематокрит был 20. Меня выходили. Спасибо всем большое. Слава Богу за все! К 11 часам утра меня перевели, а точнее отвезли на кресле, потому что ходить еще сил не было, в палату, где лежат с детьми.
6.
…к звездам!
Положили меня в двухместную палату. Ребенка пока не приносят. Рядом лежит молодая мама. Тоже одна. У меня нет сил разговаривать. Я могу ей только улыбаться. Она смотрит на меня, а по щекам текут слезы. Неужели, думаю, я так ужасно выгляжу.
- Трудно Вам пришлось? – тихим голосом спрашивает она.
- Да так…
- Наверное, сейчас малыша принесут?
- Не знаю, наверное.
- А мой умер…
И она вышла из палаты. Спасибо ей, что она ушла. Не было сил говорить ей слова соболезнования. Да и что тут скажешь? Больше я ее не видела, ее перевели в одноместную палату на другом этаже. Но ее голос еще долго звучал в моем сердце. Голос боли и горя. Эта встреча мне была очень нужна. Теперь я точно знала, что такое настоящая боль.
К обеду удалили дренаж. Удаляла сама главврач. При этом предложила щипать ее руку, если вдруг будет больно. Больно не было. К вечеру принесли малыша. Нормальный такой, щекастенький. Я попыталась его поднять. Ну, как же – твой сын, бери на руки. Но мне это удалось с большим трудом. Правда, к груди приложила. А ведь Любу я уже на 2 сутки таскала, а Егора на 3-е. Тут 4-е сутки заканчиваются, а сил нет. Ребенка быстро забрали. Чувств к малышу, как и всегда, не было. Так - слава Богу, что все в порядке.
Только через день мне оставили сына навсегда. Справлялась я с ним кое-как, но все равно довольна, что ребенок лежал со мной. Одна бы я с ума сошла там. Первое, что я сделала, получив ребенка, сразу вернула в "детское" все бутылочки со смесью и сосками. Не смотря на то, что первые 6 суток жизни малыш кушал из бутылочки, я была уверена, что грудь ему понравится больше. Так оно и вышло: до года это была любимая еда.
В воскресенье малыш уже был готов к выписке. Хотя, он был к ней готов еще несколько дней назад. Меня ждал. Но вот результат УЗИ у меня хороший, и я стала собираться домой.
В понедельник контрольное УЗИ. А я-то уже на чемоданах, что называется. Ага, что я там в начале про «загад» писала? Точнее, не бывает богат. Что-то закопошилась врач у аппарата, позвала еще двоих. Боже, опять что-то не так. Я больше не выдержу эту боль и страх…
Гематома в животе выросла до размеров 12 на 10 см. Неужели опять - на операционный стол? Я не выдержу повторную операцию! Ну, зачем мне все это надо было, кто мне скажет???
И еще неделя в роддоме. Всю неделю меня осматривают главврач и зав. отделением и другие врачи, делают УЗИ. Гематома не уменьшается. Вызвали профессора на консилиум. Он решил, что гематома на брюшной стенке. Стали делать компресс с мазью Вишневского и отправили на физиотерапию. К вечеру поднялась температура. Снова стали колоть антибиотики.
Бедный Ромашка, сколько он гадости во время беременности принял, самому капали антибиотики. Так еще и с молоком он эту гадость ел. А кололи самые сильные лекарства. Причем и капельницы делали, и уколы.
В середине недели меня ждал сюрприз. Заведующая сказала перевести меня в платную палату. Бесплатно. С телевизором, чайником, городским телефоном. Телевизор хоть как-то облегчил мое состояние. Каждый день разговаривала с мужем и детками. Так соскучилась по ним. Папа по будням навещал меня, передавал всякие лакомства. Но аппетита не было. В выходной они приезжали все вместе: папа, муж и ребятки.
Один раз приехали мои сотрудницы: заведующая садом и 3 педагога. А у меня, как назло, был выключен звук телефона. Лежу я после обеда, Ромку кормлю. Вдруг показалось, кто-то кричит: «Ле-на! Ле-на!» Это они под окнами роддома ходят, дозвониться не могут, кричат по старинке. Тоже угощений привезли. Вот тут, на радостях или от неожиданности и аппетит проснулся. Они потом и на выписку приехали. Ох, веселая выписка была.
С работой вообще получилось очень символично. Мы до моего декрета успешно прошли все важные процедуры, сдали нужные отчеты, бумаги, получил новые документы. В феврале у меня родился сын, а сад получил новый статус – стал центром развития ребенка.
К началу третьей недели после родов гематома, наконец-то, стала уменьшаться. Наш детский врач каждый день, заходя в палату, шутила:
Привет, толстый! Ты еще не в детском саду?
- Не, - отвечала я, - мы участвуем в программе «из роддома в первый класс!»
Ромка за 2,5 недели подрос, весил больше, чем при рождении. Я переживала, что костюм на выписку будет мал. И оказалась права. Одеть-то мы их одели, но маловаты ползуночки оказались. Те самые, с кружевной полосочкой голубого цвета.
Послесловие.
Месяца через 3 забылись ужасы роддома. Я беру на руки этот нежный теплый, мягкий комочек, вдыхаю его аромат, касаюсь его головки губами, прижимаю к своему телу. Дети так быстро растут. И мне бывает грустно, что это время стремительно убегает. Но все равно - я так счастлива! Я наслаждалась им – моим крохой, моим сыном. Я его так люблю!
Сегодня моему сыну исполнилось 6 лет. Он славный, веселый и умный. Артистичный и музыкальный. Аккуратный и хозяйственный. А еще нежный, заботливый, ласковый и внимательный. Он чудо, которое, может, я и не заслуживаю. И благодарю Бога за этот подарок!
От четвертого счастья я бы тоже не отказалась.
***
Спасибо моему отцу, который приезжал ко мне в роддом почти каждый день.
Спасибо моему мужу, который в течение 3,5 недель был отцом и матерью моим НАШИМ детям, один справился со всеми делами и спасибо ему за то, что я была спокойна за детей!!!
* ПИТ – палата интенсивной терапии, реанимация.