ФАС!
Но пораженье от победы ты сам не должен отличать.
Борис Пастернак
Псина лежала не где-нибудь, а прямо посреди тротуара, и в такой
демонстративной позе, чтобы сразу всем было понятно, что она с утра пораньше
просто мечтает улучшить своё собачье настроение, вставшее не с той лапы,
покусанием кого-нибудь или хотя бы обгавкиванием.
Антону совершенно не хотелось в такую рань с кем-то лаяться, тем более - в прямом, а не в переносном смысле. Признавая чужое захватническое право на территорию, он трусливо сошёл с тротуара, чтобы обойти наглую шавку
стороной, но та, мгновенно разгадав его примитивный стратегический манёвр,
лениво встала и пошла на перехват, уже пробуя голос.
Это был классический шахматный цугцванг. Стало окончательно ясно, что
даже если Антон и повернёт назад, собака в актив своих побед порвёт ему хотя
бы отступающую задницу…
- Ну, блин – на, блин! – огорчился Антон и экспериментально шикнул на
собаку. - Пшла вон, зараза! Пшла! Город большой, а я маленький! Пусти! – он
ещё на что-то надеялся.
Шавка была явно довольна тем, что наступивший день обещает ей стать
прожитым не зря, и отпустила на полную свободу свои крепкие голосовые связки, начиная полноценную свару.
Всё, приплыли в унитаз! Отступать теперь было ещё глупее, чем громче
лаять в ответ, поэтому Антон просто стоял на месте и шикал, пока не решив, как поступить дальше.
…- Отстань от моей собаки, гад! – услышал он вдруг членораздельный лай, и обернулся.
В двадцати метрах от поля боя стояла дородная дворничиха в синей
униформе, глубоко погрязшая в пенсионном возрасте, и ещё неприветливее
собаки смотрела на раннего пешехода.
Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы Антон понял, что заводилой здесь была именно она, а собака всего лишь шла на поводу у её скандальных прихотей, поскольку та тут же и не без видимого удовольствия перестала лаять, и куда-то потрусила, оставив на ринге одних людей.
- Кто от кого должен отстать?.. – наивно не понял Антон. – Я от вас или вы все от меня?..
- Ты от неё, скотина! – зло без мотивации высказалась дворничиха. – Чего ты к ней привязался?!
- Собаки не должны кидаться на людей, - попробовал Антон объяснить
прожившему жизнь человеку элементарные для него самого вещи. – Город – для
людей! Мало мне в нём с двуногими проблем, так тут ещё и четырёхлапые будут мне их неожиданно создавать…
- А ты ей не понравился! – мгновенно нашлась дворничиха, чтобы не
порвать нить скандала. – И мне - тоже! Рожа у тебя больно протокольная!.. Собака – не человек: она это лучше чувствует!
Это уже сильно пахло вонючим хамством.
- А я вот пойду в ваше домоуправление, и пожалуюсь, что вы тут дуэтом
лаете на людей, и по очереди пытаетесь их кусать! – мрачно пошутил Антон. –
Пусть вам обеим выговор объявят. Или премии лишат…
- Так тебе и надо! – у дворничихи определённо были проблемы в семье, и она пыталась компенсировать свой психологический дискомфорт, создавая его
кому-то другому.
Ладно, попробуем иначе. Антон решительно пошёл в атаку, чтобы увидеть
номер нагрудного жетона дворничихи для последующей жалобы в
домоуправление, но она, как всякий хам, восприняла движение противника
вперёд за ответные меры, а хамов в ответ, как правило, бьют. Пусть даже только в семье.
- Пальма, фас его! – испуганно взвизгнула дворничиха, перехватив
поудобнее метлу. – Фас!
Шавка тут же откуда-то с не явной готовностью вынырнула, и с лаем
полетела на Антона.
Тут уж было не до антимоний. Антон чуть присел, разведя руки крестом, и уставился на бегущую собаку. Он ещё не пробовал свои психологические навыки на животных, но дальше отступать было уже некуда.
- Стоять!!! – стальным голосом рявкнул он.
Пальма резко тормознулась, и от полной неожиданности звучно упала задом на асфальт.
- Смотреть мне в глаза и слушать только меня!!! – Антон не убирал из
голоса несъедобный для собаки металл. Он сначала громко щёлкнул пальцами
левой руки, привлекая основу внимания Пальмы, потом пальцами правой, качая
его, как маятник. – Мне в глаза!!! И выполнять только мои команды!!! Я - твой хозяин, Пальма!!! Ты должна слушаться только меня!!!
Глаза в глаза с собакой продолжались минуты три при полном
невмешательстве ошеломлённых зрителей.
Наконец Антон понял, что собака, погружённая им в псевдогипноз, созрела для своего послушания другому хозяину.
- А теперь – фас, Пальма! ФАС!!! – он рывком показал рукой на
застывшую в столбняковом недоумении дворничиху. – Только ты её не сильно!
Только так, для порядка…
Пальма тут же выполнила команду, и, как показалось Антону, не без своего удовольствия…
- А мы пошли дальше… - сказал Антон самому себе и продолжил свой
утренний маршрут под лай и рычание собаки за своей спиной, вопли и мат
дворничихи, и звуки ударов метлы об асфальт и что-то мягкое…
Менее всего
мы похожи
на тех,
кому пытаемся
больше подрожать.