В большом зале, куда их привела записка от графа, было жарко натоплено. Свечи в больших посеребреных люстрах шипели и потрескивали, освещая залу почти так же ярко, как это могли бы сделать электрические лампы. Но их неверный свет придавал обстановке таинственность и загадочность, так свойственную канувшим в Лету эпохам.
- Посмотрите, какой законченный интерьер, ничего лишнего! – восхитилась баронесса цу Шмайсель. – Сам замок относится к ранней готике, но в этом зале собраны предметы разных эпох, вплоть до нашего времени, и все сосуществует гармонично.
Действительно, наряду с суровыми деревянными балками и массивными стульями с прямой спинкой, в зале жили и кушетка в стиле рококо, и ампирная ширма, и даже новенький радиоприемник фирмы «Грюндиг», сверкающий никелированными ручками.
- Какое интересное построение у этого замка, - пани Мурыся выглянула в окно, - мы практически висим над бездной. Пока я тут переодевалась, я прикинула, что устойчивость этого здания должна иметь под собой какой-то сложный расчет, потому что с первого раза у меня получилось, что оно должно обрушиться прямо сейчас.
- Вы что, архитектор?
- Нет, математик. Я – Мурыся Скоропадская, профессор Краковского университета, будем знакомы.
- Баронесса Киран цу Шмайсель.
- Вы немка?
- Я из Богемии, мое поместье называется Розенберк и находится между Прагой и Чешскими Будейовицами.
Адель Дюбуа только успевала переводить взгляд с одной дамы на другую.
- Ну и дела! Я сижу между баронессой и профессором, и сейчас в эту комнату войдет граф! Когда я расскажу это в малине на заставе Сент-Оноре, мне никто не поверит. Как жаль, что тут нет фотографа!
Пани Мурыся и баронесса наконец-то заметили, что их трое.
- А как ваше имя?
- Адель Дюбуа, но меня чаще кличут «Бородатая». А занимаюсь я....ммм... как вы это сказали... «перераспределением благ».
- А, так вы экономист! – радостно воскликнула пани Мурыся. – Очень приятно, наши науки тесно соприкасаются, не так ли?
- Да уж куда теснее... – пробормотала Адель, жадно глядя на большой стол, уставленный закусками и винами, и еще чем-то под большими серебряными колпаками. – Может, мы уже покушаем, а то так жрать хочется, что я готова вас покусать!
И на этих словах Адель большие напольные часы вдруг скрипнули и стали бить полночь. Их торжественные, размеренные удары заставили всех троих женщин поневоле выпрямиться и внимать, как будто в ожидании роковой минуты. С последним ударом часов распахнулась большая двустворчатая дверь в галерею, и на пороге возник силуэт, появление которого способно было напугать до смерти особо впечатлительную натуру.
- Эффектно... – просипела баронесса, внезапно лишившись голоса.
- Доброй ночи, сударыни, - раздался приятный, глубокий голос с бархатистыми нотками, и граф Вениамин Дракула шагнул вперед, в освещенное пространство комнаты. – Я желаю вам приятного ужина.
Это был высокий молодой человек с черными бакенбардами на бледном лице. Одет он был модно, но сдержанно – сразу видно было, что со вкусом у него все в порядке. Он обошел вокруг стола и поцеловал руку каждой из присутствующих дам, а потом занял свое место хозяина.
- Прошу вас, приступайте к трапезе. Извините меня, что я не составлю вам компанию, но я никогда не ужинаю.
- Что так? – осведомилась Адель Дюбуа с набитым ртом. Ей едва ли потребовалось приглашение графа, чтобы начать набивать желудок всем подряд. Отвратительного вида горжетка из фальшивой лисы быстро усеялась крошками, и Киран почувствовала себя неловко перед хозяином дома. Но тот, как настоящий аристократ, и не подумал заметить ее оплошность, а налил всем вина и поинтересовался, была ли их дорога приятной, и удобно ли их разместили.
- Благодарю вас, господин граф, у нас очень удобные комнаты. – Баронесса задумалась, стоит ли упомянуть про отсутствие зеркала, но решила, что прямо с порога это неудобно. – Я очень сожалею, что произошло непредвиденное, и нас оказалось немного больше, чем планировалось, и благодарю вас за ваше чудесное гостеприимство. Мадемуазель Дюбуа и пани Скоропадская торопятся по своим делам, и завтра утром хотели бы покинуть замок. Вы не будете так любезны, и не предоставите карету, чтобы отвезти дам обратно в Бистрице?
- Обратно? – удивился граф. – Зачем же вы приехали сюда?
- По ошибке. Сели не в тот омнибус. – пояснила баронесса, только заметив, что разговаривает она одна. Адель Дюбуа тем временем поглощала все, до чего могла дотянуться, а пани Мурыся что-то лихорадочно писала на салфетке.
- Очень странно. Из Бистрице в эту сторону только одна дорога – в ущелье Борго.
Киран пожала плечами.
- Вы – баронесса Шмайсель, если я не ошибаюсь, - Вениамин снова подлил ей вина, которое оказалось превосходным.
- Да, а это мои попутчицы: Адель Дюбуа и Мурыся Скоропадская, профессор математики, к вашему сведению.
- Нет! – вдруг воскликнула пани Мурыся.
- Что «нет»?
- Нет, этого не может быть! Я посчитала еще раз, и у меня получилось то же самое – замок стоит вопреки всем естественным законам. Скажите, граф, у вас есть чертежи вашего замка?
- Это вряд ли, он очень старый. А зачем они вам?
Пани Мурыся пересела к нему поближе, положила свою салфетку и начала пространно объяснять, почему эта зала, в которой они так мирно ужинают, не может существовать, а должна обрушиться в пропасть. Граф слушал ее с самым искренним вниманием, и баронессе казалось в отблесках свечей, что глаза его временами отсвечивали красным.
Они уже поели, и даже Адель Дюбуа отвалилась от стола и расстегнула верхнюю пуговицу на юбке. Вениамин Дракула встал и включил радиолу, поймав какую-то американскую волну с танцевальной музыкой.
- Вы не возражаете? – Он был очень мил, хорош собой и прекрасно воспитан. Киран даже стало совестно оттого, что ей предстоит выманить у него какой-то древний кирпич, который, наверняка стоит денег, раз им заинтересовался сам Геринг.
- О, фокстрот! Нет-нет, я не возражаю, я очень люблю музыку. Но вы не находите, что сейчас она становится какой-то легкой и бездуховной?
- Как и все вокруг. А вы любите музыку, баронесса? И какую?
- Ну, Вагнера люблю... – Киран припомнила свои мучения на фестивале в Байройте, когда она четыре дня подряд смотрела «Кольцо Нибелунга» в компании фюрера. Он проливал слезы и восхищался твердостью духа баронессы, которая, несмотря на бурю в душе, вызванную совершенным искусством, сохраняла самообладание, как настоящий образец арийской стойкости. А баронесса заодно научилась спать с открытыми глазами.
- Все немцы любят Вагнера. Говорят, ваш Гитлер без ума от него?
- Да, фюрер его большой поклонник.
- Скажите, а у вас не бывает неприятностей с нацистами оттого, что вы чешка? – пани Мурыся умела неожиданно выйти из-за печки.
- Почему они должны у меня быть? Я член НСДАП, и я не чешка.
Холодком повеяло в натопленном зале, и граф Вениамин поспешил перевести разговор в более безопасное русло, снова углубившись в созерцание исписанной салфетки.
- Пани Мурыся, я более чем уверен, что ваши расчеты верны, хоть я и не математик. Но в мире существуют вещи, которые нельзя объяснить наукой.
Пани Скоропадская отрицательно покачала головой:
- Если мы не можем что-то объяснить, это не значит, что объяснения не существует. Это значит, что мы еще недостаточно знаем. Но архитектура и математика – естественные науки, в них нет ничего таинственного, как и в вашем замке. И меня обуревает жгучее любопытство – как же устроен его фундамент.
- Замок Бран – очень старое здание, его строил легендарный властитель этих земель, мой дальний предок, граф Влад Дракула. Некоторые писаки пытаются испачкать его славное имя, но правда в том, что он был воином, который сумел защитить свою землю от превосходящих сил турок. Учитывая, насколько силы были превосходящими, можно предположить, что граф знал некие тайны, неподвластные простым смертным. Поэтому замок Бран и держится вопреки законам природы. Но я бы не советовал вам пытаться узнать его тайны.
- Почему?
- Потому что есть английская поговорка «Любопытство убило кошку». – Вениамин встал и подошел к окну, всматриваясь в начинавшее бледнеть небо. – Скоро рассвет, и я вынужден буду вас покинуть. Дела. Мы встретимся завтра за ужином в этом же месте...
- А как же мадемуазель Дюбуа и пани Мурыся? Вы дадите карету?
- Карету я безусловно дам, но как вы поедете без кучера?
- Почему без кучера?
- Потому что завтра суббота и я отпустил моих людей на выходные. Здесь у нас свои порядки.
Адель аж подпрыгнула на месте, и баронесса поспешила заговорить первой, чтобы не допустить каких-нибудь грубостей с ее стороны.
- А в понедельник ваши люди вернутся?
- Разумеется.
- Тогда вы сможете отвезти дам в Бистрице?
- Почту за честь. Прошу не сердиться на меня, если что-то покажется вам странным – в эти места двадцатый век еще не добрался, и традиции имеют большую силу. Мы здесь, на ваш просвещенный взгляд, немного странные люди, но раз уж вы мои гости, я вправе рассчитывать на снисхождение.
Вениамин говорил это чрезвычайно почтительным тоном, но где-то в глубине Киран почуяла твердую волю и решимость настоять на своем во что бы то ни стало. Граф был хозяином в своем доме, и настоятельно напоминал гостям об этом.
- Днем я обычно занят, поэтому вы меня не увидите. Вы совершенно свободны и можете делать, все, что угодно, но для вашей же безопасности я бы посоветовал вам несколько вещей...
- Безопасности? – удивилась баронесса, - что может угрожать вашим гостям в замке Бран?
- Мы только что слышали от пани Мурыси, что замок, по хорошему, должен обрушиться. Это не поэтическое преувеличение, он действительно очень старый и выстроен довольно странно. Мне удалось реставрировать некоторую часть, но большинство помещений стоит заброшенными, и я бы не рекомендовал вам туда заглядывать. Подобные места полны призраков и плохих воспоминаний... А сейчас разрешите откланяться, я спешу.
И он развернулся на каблуках, чтобы так же эффектно скрыться за двойной дверью, которая захлопнулась сама собой. Адель тут же подскочила и попыталась ее открыть, то замок защелкнулся, и ничего нельзя было поделать.
- Он немного странный, но очень милый, вы не находите? – пани Мурыся выглядела слегка рассеянной, видимо, все еще размышляя над своими вычислениями. И тут до их ушей долетел далекий крик петуха. Наступало утро.
- Мы просидели здесь всю ночь, надо же...
Адель Дюбуа внимательно, с видом знатока осмотрела замочную скважину, а потом выпрямилась и твердо произнесла:
- Надо бежать отсюда.