ПРОЛОГ
- Сир?
- Да Говард?
Мужчина невысокого роста, с уже заметной сединой в густых, смольного цвета волосах, оторвал свой взгляд от портрета, висящего над камином. Мешки под его глазами давали понять, что он снова просидел всю ночь здесь в этом кресле, молча наблюдая за огнем в камине. Привстав, он ухватился за спинку, словно боясь потерять равновесие и упасть.
- Она зовет Вас, сир. - Старик опустил глаза и освободил место в дверном проеме.
- Она... она в порядке, Говард? С ней все хорошо?
Стремительно покрыв расстояние от кресла до сутулого старика, он схватил его за грудки и прижал к стене.
- Отвечай же!
Его руки тряслись, а в голосе звучала дрожь, страх услышать то, чего он боялся больше всего в этот вечер, сидя у камина и томясь в ожидании.
- Сир, - старик даже не старался освободиться, - она хочет Вас увидеть. Пожалуйста, сир, поторопитесь.
Руки медленно разжались, и первая слеза скатилась по лицу, затерявшись в недельной щетине. Опустив голову, спрятав лицо от ненужных глаз, чтобы слуги не видели его слезы, развернулся и медленными шагами направился в сторону комнаты, где его ожидала жена. Внутри все замерло, он боялся войти туда и увидеть ее слабой и беспомощной, страх полностью овладел им, и ноги подкашивались. Казалось, что весь мир вокруг замер в ожидании. Скрип заржавевших петель пронзил эту тишину, словно молния в ночном небе.
- Питер, - ее голос дрожал, а сухие, потрескавшиеся губы едва шевелились. - я так рада тебя видеть, Питер.
В этой комнате ставни были плотно закрыты, воздух наполненный запахом воска от догоравших свеч вперемешку с ароматом лечебных трав, дурманил сознание. Было видно, с каким трудом ей давалось каждое слово.
- Не говори ничего, тебе нужен отдых, поговорим, когда ты поправишься, Мери. Он сел рядом с кроватью, обняв ее холодные руки.
- Наш малыш, Питер, ты видел нашего малыша? С ним все в хорошо?
- Да, Мери, это мальчик. С ним все хорошо.Няня присматривает в соседней комнате.Ты молодец. А теперь поспи, тебе нужны силы.
Питер осторожно накрыл ее одеялом и нежно поцеловал в губы. Мерцающие огоньки догорающей свечи у кровати блестели в слезящихся глазах. Он не хотел, чтобы она видела слезы, не хотел расстраивать ее, ей нужен только покой и ничего более. Задув оставшиеся свечи, он приоткрыл ставни на окнах, свежий ночной воздух ворвался в комнату. Свет полной луны озарил помещение и служанку, мирно спящую в углу, держа в руках недовязанный шарф, по всей видимости, для своего ребенка, так как преобладал большим количеством ярких цветов и скромной длиной, явно не подходившей взрослому человеку. Погода на улице стояла осенняя, Питер содрогнувшись, одернул подол укутавшись плотнее, в последний раз бросил взгляд на Мери и убедившись, что она спит, задумчиво побрел к своему креслу.
- Ну что, карапуз, рад новому миру?
- Ест за двоих и ни разу не плакал, на удивление спокойный малыш, сир.
Няня осторожно передала ребенка на руки и кланявшись направилась на кухню, заниматься хозяйственными делами.
- Тихий ты говорят, весь в папу. А какой здоровый. - Питер поднял малыша над головой, словно меряя его на вес.
Маленькие карие глазки с непониманием уставились на него. Малыш и вправду был на удивление спокойным и даже не пытался заплакать, давая всем своим видом понять, что ему не нравится то, что происходит вокруг. Наоборот, с любопытством разглядывая человека, держащего его на руках и пока не догадываясь, что это его отец.
- Скоро твоя мама поправится, и мы дадим тебе имя, которым ты будешь гордиться, и которое будут знать все вокруг. Елена?! Присмотри за малышом, мне нужно отъехать в город.
Положив ребенка в кроватку, Питер склонился над ним и поцеловал в лобик. Малыш, сморщившись, попытался перевернуться на живот, но попытка оказалась безуспешной. Запыхавшаяся няня вбежала в комнату, вытирая мокрые руки об подол платья. Улыбка на лице Питера явно заинтересовала малыша, так как он забыл про свои старания и не отрывал глазок от него.
- Елена, может тебе в помощь прислать Говарда, как думаешь, он справится с кастрюлями и тарелками?
- Ой, сир, этот старик со своими штанами справиться не может, когда отходит в нужник, а Вы предлагаете на кухню отправить. Да он всю посуду там перебьет, а мне потом убирать. Нет, спасибо, сир, я сама управлюсь.
- Я шучу, Елена. Но если тебе будет тяжело справляться одной, ты только скажи, я найму еще одну служанку. Пока моя жена не может заниматься малышом, но как только ей станет лучше, я дам тебе пару дней выходных, ты этого заслуживаешь.
- Спасибо, сир, но мне не тяжело. У самой трое маленьких проказников по двору бегает, а это чудо только радует своим спокойствием. Хороший сын у Вас вырастет, сир.
Улыбнувшись, Питер бросил последний взгляд на малыша и отправился на конюшню.
Погода на улице явно отличалась от настроения. Уже вторые сутки лил дождь, в центре двора образовалась лужа, а все дороги превратились в одно большую грязевую жижу. Трое детей сидели на бочках под настилом и бросали камешки в воду, весело вскрикивая, как только брызги достигали Говарда. Старик даже не смотрел в их сторону, продолжая снаряжать коня для поездки в город и что то бормоча себе под нос. Питер пересек двор, не пытаясь скрыться от дождя, сапоги вязли в грязи. Поприветствовав старика, взял коня под узду и направился к воротам.
- Говард, если Мери проснется...
- Я скажу ей, что Вы уехали к ростовщику, сир.
- Хм, Говард, мы с тобой так давно знакомы. Прости меня за вчерашнее..
- Все хорошо, сир, я Вас понимаю. Езжайте, да осторожней, дороги сейчас не безопасны. И что им все надо, чертовы создания.
Словно забыв, что он только что разговаривал, старик, развернувшись, направился в конюшню, беседуя сам с собой. Питер уже привык к такому поведению, ведь он помнит его еще с самого детства, когда Говард служил отцу. Этот старик учил его, когда то грамоте и письму, умению владеть оружием и езде верхом. Но время беспощадно, жадно забирая год за годом у некогда статного юноши, превращая в предмет насмешек и потехи окружающих.
Окинув взглядом свой дом, Питер натянул капюшон на голову и отправился за ворота в сторону города.
- Открывай,старик! - темный силуэт наносил удар за ударом.
- Кого там еще черти принесли этой ночью.
Говард встал с кровати, окутавшись потеплее в свое покрывало, зажег лампу и направился через двор к воротам. Кряхтя и ругаясь, отодвинул затвор и распахнул ставни, всадник, пригнувшись, въехал верхом на гнедом коне во двор. Пришпорив своего жеребца, ловко соскочил на землю, сняв капюшон. Длинные, черные как сажа волосы упали на лицо.
- Люций? Что ты тут делаешь? А где Питер? - старик вопросительно уставился на юношу, освещая светом лампы молодое лицо с маленькой заостренной бородкой.
- Мы должны были встретиться на переправе, но простояв в местной таверне два дня, так никого и не дождавшись, решил застать его тут. Но видимо его здесь тоже нет, чертова жизнь... - откинув грязные волосы назад и, похлопав коня по бокам, направился к коновязи.
- Мери знает, что Питер должен со мной встретиться?
- Нет, она спит уже третий день, роды были тяжелыми. - Говард задумчиво уселся на скамью.
- Роды?! Ну, конечно же! Где мой племянник? Питер писал в письме, что это парень, я хочу увидеть его, старик!
- Да чтоб тебя, мальчишка, прискакал посреди ночи, орешь на весь двор. Неужели нельзя подождать до утра, а не будить всех? Отца на Вас нет, молодежь. - Старик, ворча, сложил одеяло и, положив на скамью, улегся вдоль, отвернувшись от лампы.
- Что ты там себе бормочешь?
В ответ донеслось лишь тихое похрапывание, старик спал. Ухмыльнувшись, Люций снял с себя дорожный плащ и накрыл им дряхлое тело старика. Закрыв ворота на засов, он уселся на край стены и достал из сумки бутыль вина. К ночи дождь уже прекратился, из-за туч показалась луна, осветив своим бледным светом поле вокруг усадьбы и окраину леса. Туман медленно опускался на землю, до рассвета оставались считанные часы, но спать уже не хотелось, и Люций просто наблюдал за звездами, медленно опустошая очередную бутыль.