Всё началось с ни-че-го, почти с ничего.
Спросите: "Что значит с ничего? Всё с чего-нибудь, да начинается"! – и будете абсолютно правы.
А всё началось с мелочи - снега за окном и… консервированной морковки.
Она сидела, подперев щёку рукой, и смотрела в окно, за которым пролетал снег, радуя взор. Она, любуясь его лёгкостью и белизной, грызла морковку.
"Чего-то не хватает", - думала.
Чего может не хватать в консервированной морковке?
Конечно, вкуса.
Соли?! Перца?! Уксуса?! Пряностей?!
Нет, причём здесь морковка - женщине не хватало сладости.
Взгляд перебежал на шоколадные конфеты. "Труфеля" в золотистой обёртке с красной ленточкой. Вкусно!!! Она развернула конфету. Полюбовавшись ею, с наслаждением откусила кусочек. Откинувшись на спинку дивана, закатила глаза от удовольствия. "Хочу мужчину, как этот шоколад сладкого с горчинкой".
Он шёл по улице, взглядом "перелистывая" лица, злясь на самого себя за то, что поддался Виткиным уговорам принять, как "подарок", очередную незнакомку. Видите ли, другу неудобно даме отказать во встрече. Он уже договорился, а тут "командировка".
- Если понравится, бери себе - не обижусь, мы с ней ещё не знакомы, - произнёс "благодетель".
"Знаю я его "командировки" - очередная пассия, а так, как усидеть одним седалищем на двух стульях не получается - "поделился", с другом. Пристраивает! Кто его просил об этом"? - раздражённо размышлял.
Он прокрутил в памяти сообщение, которое Витёк скинул ему на телефон "Встретимся на углу улиц Берёзовой и Тополиной. В кафе "Прикид". Я буду в синей шляпе. Не думаю, что у кого-либо найдётся точно такая. До встречи. София".
"Что-то я себя перестал понимать, - накручивал себя. – Это не я, это не я! Зачем мне всё это? Лишняя головная боль. Бабам замуж невтерпёж, а я здесь к какому месту? Витёк ищет приключения, а находит их почему-то на мою ж…у? Я форменный кретин. На кой чёрт мне эти бабы? Жениться не собираюсь, влюбляться – в планы не входит. Ещё не родилась та, которая меня полюбит или которую полюблю я".
Напористость "девушки" раздражала. Ему казалось, что она прощупывает его "макро-щупальцами", взвешивая, решая, подходит ли он под её стандарты, не обращая ни малейшего внимания на его "отличное" настроение. Раздражала её дурацкая шляпа из синего фетра, низко надвинутая на лоб, небольшие карие глаза, длинный нос, тонкие губы с "намёком" розовой помады. Раздражала тонкая рука и длинные пальцы, барабанящие по столу, после каждого высказанного ртом предложения.
- Мне пора, извините, дела, - он пристукнул ладонью по столешнице и поднялся из-за стола. Ему было абсолютно наплевать на своё далеко не джентльменское поведение. – Было приятно познакомиться, но как говориться "труба зовёт"!
- Да, я что-то заболталась, ещё сына укладывать спать, он всегда меня ждёт.
"Она ещё и с сынулей? Вот это друг", - подумал о Витьке с "благодарностью".
На улице мело. Погода словно взбесилась. Ещё час назад шёл пушистый, декабрьский снежок. Приятный морозец, а сейчас зима озверела. Мороз щипал за нос и уши. Ветер сбрасывал в лицо вагонетки мелких, злых снежных ос. Стрелка "барометра Настроение" резко опустилась, как температура воздуха, до двадцати градусов ниже нуля. Душа стала леденеть и хрипло бастовать.
"Что в такой ситуации делает рассерженный порядочный мужчина? Если бы это происходило в девятнадцатом веке, я бы крикнул: "Извозчик", - и поехал бы к женщинам лёгкого поведения. Но на улице двадцать первый век, поэтому пойду пешком в бар, по дороге замерзну, как пёс, а в баре – отогреюсь и напьюсь, иногда это приемлемо, тем более под настроение".
"Дни короткие, ночи длинные, холодные. Утром встаёшь ещё темно, домой возвращаешься уже темно. Зима. Скорей бы добраться домой. Завтра выходной, отосплюсь. Холодно как - не автобус, а морозильная камера на колёсах. Мороз пробирается под пальто, залезает в рукава. Пора переходить на шубу. … Боже! Только этого не хватало"!!!
В автобус вошёл, верней вполз мужчина. Судя по его внешнему виду, сказать, что он немного выпил – ничего не сказать. Даже двадцатиградусный мороз не приостановил действие алкоголя, бурлящего в его крови. "Только бы не сел рядом со мной, - подумала Анжела, - только бы не рядом". Она напряженно следила глазами, за покачивающейся во все стороны фигурой. Вот он повернулся, бессмысленным взглядом, рассматривая пассажиров, пустующие сидения и…завалился рядом с ней. Она брезгливо отодвинулась.
- Не нд-ндравлюсь? – спросил он, выдохнув ей в лицо свежие алкогольные "ароматы".
Анжела промолчала. Не хватало вступать в полемику с пьяным. Мужчина расслабился, положив голову на её плечо.
- Уберите голову, - возмутилась она, - сбрасывая со своего плеча чужую башку, в мокрой от снега шапке. - Неужели в автобусе недостаточно свободных мест? Вам не трудно пересесть?
- Нам, пересесть?
- Вам пересесть! – объяснила она, отодвигаясь от него.
- А нам и здесь хорошо! А вам?
- А нам плохо! – сердито подыграла ему.
- Вы правы и нам плохо. Я выпил, меня сейчас стошнит, - признался он.
"Ещё этого не хватало", – в ужасе подумала она.
Но, видимо он передумал. Или тошнота прошла. Или он забыл, что секунду назад его тошнило. Мужчина развернулся к ней и просиял.
- Иван Грозный, - он протянул Анжеле свою "лапу".
- Мария Медичи, - буркнула она.
- Что вы говорите? Какая встреча, …неож-жиданная. Кто бы мог подумать? Давно в городе? – он выпучил глаза, с нескрываемым восторгом рассматривая спутницу.
- Давно. Как чувствует себя ваш убиенный сын? – с иронией в голосе спросила она пьяного.
- Сын? Чей сын, не понял?
- Мне пора выходить. Моя остановка, дайте мне пройти, - рассердилась Анжела.
- Я вас провожу, мат-дам, Медичи. Оччень скользко, да и пьяных развелось, что собак безз-здомных, опасно ходить стало. Сам боюсь. Бр-р, холодно. Вам не не х-холодно?
Она быстро шла переулками, ведущими к её дому, а сзади раздавалось нечленораздельное мычание провожатого.
- Мож-шна помедленней! М-мадам, госпожа, как вас там, Медич-чи, королева, Господи!
Сзади раздался звук падающего тела. Он лежал на животе, подмяв под себя правую руку.
- Медичи, я упал, больно упал, - фыркнул, как заводской жеребец, выплёвывая изо рта снег. - Пом-помогите подняться мне, Ивану Гг-розному! Что стоите и глядите! Человек убился… почти, а она любуется. Королева Шантек-клера.
- Вставайте, вы простудитесь. Чего разлёгся, - крикнула она. - Я ухожу, - она развернулась и пошла.
- Ой, рука, - раздалось за спиной. – Больно. Я руку сломал, - заорал он.
"Оставить его одного с его чёртовой рукой или помочь? А если он замёрзнет и умрёт", – она застонала, ненавидя его и себя в эту минуту.
"Два часа ночи, а всё этот "инвалид". Ему хорошо, тепло. Лежит сейчас на больничной койке. Отрезвляется. И что, что в гипсе, зато не на морозе. Спрашивается, зачем он уселся рядом со мной? Упал бы себе в другом месте, я бы ничего не знала и совесть не мучила. Тоже мне, Иван Грозный! Придумал же", – она вызвала такси и поехала домой.
- Иван, тебя как угораздило? - Витёк озабоченно поправил на друге одеяло.
- Отвали и без тебя тошно, - Иван отвернулся к окну.
- Как тебя моя "фея"? В смысле, классная бабёнка?
Если бы не сломанная рука, Иван с удовольствием бы врезал другу. Но, пардон и, увы.
- Да пошёл ты, - только и выдавил из себя, - попался бы ты мне под руку в ту минуты, прибил бы. "Бабёнка", - перекривил он друга. – В следующий раз, даже если тебе кирпич на голову упадёт, а не только "командировка", не вздумай мне подсовывать своих баб. У нас вкусы разные, - пробурчал он.
- Иван, не сердись, так получилось. Ты же знаешь мой характер, сам ему не рад. Жалко мне одиноких женщин. Понимаешь? Женился бы на всех сразу.
- У тебя сотовый с собой? – спросил Иван, не обращая внимания на распинающегося друга.
- Нет, в машине, а тебе на фиг?
- Матери моей позвони, с ума сходит от волнения, дозвониться не может. Не знаю где мой сотовый, наверное в снегу обронил. Осторожно сообщи ей, мол: "Ванька подскользнулся - упал", а то знаю тебя, позвонишь и заорешь в трубку, как кипятком ошпаренный: " Тёть Ир, Ванька в больнице, …но жить будет"! – а она хлоп в обморок, не дождавшись конца предложения. Иди. Лады. Позвонить не забудь. Жених.
продолжение следует http://www.proza.ru/2015/02/02/822