На этот раз все было «по-взрослому». Ни одна курсантская душа, уже определенно настроенная на «дембель», даже и не подозревала, какой «сюрприз» ей готовится ночью.
Когда наша рота мирно спала, вдруг среди полной ночи начался страшный бедлам: загудела отрывисто сирена, замигали лампочки, забегали и заголосили дневальные и командиры. Имея уже определенный условный рефлекс, наши организмы сами соскочили с кроватей, начали судорожно искать сапоги, портянки и прочую одежду, одеваться-обуваться и выбегать из казармы. Оружейка уже была распахнута настежь, тускло освещена и длинной очередью выдавала автоматы.
Худо-бедно, но в этой настоящей учебной тревоге мы временной норматив все-таки сделали, и наш взвод - первым. Правда, у кого-то оказались сапоги на «разные ноги» или портянки почти поверх сапог, но в строю все стояли и к бою были настроены решительно.
Нам зачитали приказ. Оказывается, начинаются внезапные армейские учения двух «партизанских» танковых армий (из «запасников») и мы будем принимать в них настоящее участие. «Партизаны» уже в пути и мы выдвигаемся к ним на заповедный полигон. Мало того, в учениях будет принимать участие Сам Главнокомандующий Сухопутными войсками Вооруженных Сил Генерал Армии товарищ Павловский…
И тут меня лично ждал дополнительный сюрприз.
Когда-то еще в начале сборов, гуляя в одиночестве и в меланхолии по плацу, я нашел там три автоматных патрона. Заряженных, с пулями. Подобрал и некоторое время раздумывал, что мне с ними делать.
Можно было бы их во время стрельб потратить на дополнительные выстрелы в мишень, но могут уличить… Правда, от такого обвинения можно и отовраться, сказав что соседи «помогли». Такое бывало - иногда путали свои и чужие мишени и стреляли в мишень соседа… Но прок от дополнительных выстрелов небольшой – только удовлетворение проснувшегося вдруг мальчишеского желания побольше пострелять. А если патроны найдут у меня еще до стрельб - будет неприятное разбирательство, с непонятно какими последствиями…
И я решил поступить честно - сдать патроны командирам. Ведь, может быть, они уже обнаружили их пропажу и кому-то из моих однополчан приходится держать ответ…
В общем, при встрече с первым же попавшимся мне по пути командиром - а это оказался подполковник, наш «классный руководитель» по военной кафедре - я отдал ему эти патроны. Командир был очень взволнован моим «подарком» и сразу попросил меня показать – «где», и рассказать «как» - были обнаружены патроны. Потом очень сильно поблагодарил меня устно.
Патроны эти «выстрелили» в этот раз, когда нас начали организовывать на проведение учений.
К моему удивлению, перешедшему затем в радость, меня, как, наверное, неоднократно в деле проверенного на честность курсанта (вспомним еще случай в карауле с задержанием мною «врага» - легкомысленного прапорщика) и имеющего также несколько благодарностей по службе, вывели из состава нашего строевого взвода и назначили на весьма ответственную службу, во Взвод обеспечения движения - под начало специального прапорщика в форме армейской автоинспекции.
Численный состав этого взвода был небольшой - по сути это был и не взвод вовсе, а отделение. И мы не подчинялись обычному режиму, у нас была своя «тусовка». В нашем распоряжении была всего одна единица военной техники - ГАЗ-66, покрашенный как патрульная машина военной автоинспекции, и у нас был всего один командир – этот самый прапорщик в форме военного автоинспектора.
Нас тоже соответствующим образом «нарядили» – выдали каждому белую портупею с белой кобурой, специальные, с белым околышем, фуражки и полосатый жезл. Обычную форму на нас оставили, а в эту «бутафорию» приказали облачаться перед выходом на боевой пост.
Задача у нас была простая и очень важная - обеспечить движение походной колонны точно на полигон, без потерь по пути.
Забегая вперед, скажу, что все-таки одно отделение нашей походной колонны отклонилось от заданного маршрута, но чисто по собственной инициативе - увидев вблизи трассы приличный населенный пункт, они свернули к нему прямо через лесополосу по бездорожью, подрулили к тамошнему магазину на «ЗИЛ-131» и купили все, что им нужно было для поддержания боевого духа. Но это были чистые химики, с химфака, не наши, геологи.
А нас, военных регулировщиков везли впереди походной колонны и высаживали на каждом перекрестке по одному и показывали, куда указывать жезлом двигаться приближающейся колонне, а еще научили при этом и честь отдавать, козыряя молодцевато проезжающим командирам. А замыкающая колонну медицинская машина нас собирала.
Предупредили, что и Генерал Армии Павловский со свитой может проезжать, а им козырять нужно особо молодцевато.
Большую часть этой службы мы провели лежа на боку - то в машине автоинспекции, то в медицинской, которая нас довольно скоро забирала с перекрестка, потому что колонна наша была небольшая. Но движение Генерала Армии Павловского я все-таки отрегулировал – на одном из моих перекрестков в обгон нашей колонны пошла белая «Волга» с военными номерами, заполненная сплошными генералами, не считая водителя. Я козырнул им очень молодцевато.
Путь наш лежал среди полей, до горизонта уставленными маленькими скирдами, среди которых величаво прохаживались аисты. Затем начались леса очень большие, высокие и темные, как на картинах русских живописцев, в нашей полосе таких не бывает. Справа и слева от дороги поднялись две залесенные горы, асфальт кончился, мы прибыли на полигон. Наша колонна проехала вниз между горами, а наша машина по лесной дороге постепенно забралась на самую вершину левой горы - той, что поменьше правой.
Как объяснил наш прапорщик, на правой, самой высокой, горе находится наблюдательный пункт Павловского, а мы будем наблюдать за учениями с этой горы, которая пониже, но откуда тоже хорошо виден весь «театр военных действий». Потому что непосредственно на полигоне наша служба не нужна, и мы будем здесь отдыхать.
Внизу в туманной дымке виднелась широкая излучина реки Южный Буг и там учения уже начались. Две танковые армии двигались навстречу друг другу по огромному лугу, прилегающему к реке. Над ними на бреющем пролетали штурмовики, синхронно с их пролетом на земле подрывали фугасы и было полное впечатление, что самолеты бросают бомбы по танкам.
Затем раздался продолжительный гул и во всей своей зловещей красе возникли белые грибы двух «ядерных» взрывов. Как объяснил нам прапорщик, это военные искусно взорвали две большие бочки с соляркой.
Танки обеих армий быстро преодолели зоны «радиоактивного загрязнения» и начали переправляться через реку. При этом часть танков оказалась плавающими, а другая часть выпустила вверх длинные трубы и пошла прямо по дну реки.
У берегов, как зеленые жуки, засновали самоходные понтоны, быстро собираясь в наплавные мосты, по которым тоже стала переправляться военная техника. Некоторые из понтонов самостоятельно перевозили военную технику, как лодки. Зрелище было еще то!
Между танками по лугу бежала пехота в противогазах и химзащите, стрекоча и сверкая автоматами, танки периодически громко стреляли по расставленным на лугу мишеням, оформленным в виде разных объектов.
Зачарованные этой феерией войны, мы потеряли счет времени. А уже наступал вечер. Армии достигли намеченного рубежа, какая-то из них сделала это первой и победила. Мы распечатали сухие пайки и отметили водой из фляжек практическое завершение учений.
Побродили немного по сумеречному лесу, он был почти совершенно девственный - никаких следов цивилизации - и сыграли отбой.
Переночевали в машине, вповалку. Прапорщик с водителем разместились в кабине на подвесных постелях.
Как нам потом рассказывали, наши курсанты ночевали в моечных палатках санитарной обработки, которые они специально для этого поставили. Ночью там стало холодно и многие надели на себя химзащиту, а один наш курсант – даже противогаз напялил. В противогазе он стал оглушительно храпеть и ему закрыли пробкой фильтр противогаза. После чего он сначала перестал храпеть, а затем и дышать, и потом молниеносно продемонстрировал отличное владение приемом «снять противогаз» и нецензурной бранью.
Настоящее участие в учениях у наших курсантов началось рано утром. После завтрака их сразу отвезли на росный еще луг, участвовать в сборе болванок от танковых выстрелов. Сначала эти болванки нужно было найти и обозначить специальными флажками. Потом по лугу проехали бортовые машины и найденные и обозначенные болванки нужно было в них погрузить.
А затем начались настоящие боевые действия для военных химиков – санобработка личного состава и боевой техники армий. Поставили множество палаток, закипятили воду и началось…
Обрабатывали и БТРы, вручную щетками, а танки сами проезжали мимо ТМС, и грязь с них моментально слетала от струй оглушительно орущих реактивных двигателей.
В завершение этого дня был «разбор полетов» - подведение итогов проведенных учений. Это проходило на громаднейшей поляне среди громаднейшего леса, я и не представлял, что такие огромные поляны могут быть в лесу…
По всей этой поляне правильными рядами стояла участвовавшая в учениях боевая техника, а около нее – личный состав. По длине поляны на временных столбах развешены громкоговорители, через которые было слышно, что там говорят высшие командиры, заседающие за покрытыми красным бархатом столами, видневшимися далеко-далеко, в самом начале поляны… Оценка учений была в целом положительная, за отдельными недостатками.
А потом наша походная колонна начала свое движение к пункту формирования и мы, военные регулировщики, вовсю старались, чтобы она не заблудилась в ночи.