- Руки! – человек в форме дышал тяжело и прерывисто. Не хватало воздуха и пистолет, который он направлял на загнанного в угол мужчину крепкого сложения, в кожаной куртке, дрожал в руке, не в силах замереть на цели. Хотелось сунуть в его кобуру и упереться обеими руками в колени, чтобы дать легким побольше простору.
- Чего руки?! – Хрипло поинтересовался мужчина. Понимая, что бежать больше некуда, он остановился и стал медленно поворачиваться лицом к своему преследователю, стараясь не делать резких движений.
- Вверх руки, - блюститель порядка перевел дух, - чтобы я их видел! Подними!
Руки медленно поднялись. Задержанный дышал глубоко, но ровно. Взгляд его не выглядел обреченным, на человека с оружием он смотрел спокойно и с интересом, можно сказать, даже с любопытством:
- Поднял. Дальше чего? Так и будем стоять?
Спокойная ирония задержанного задела милиционера за живое, он утихомирил дыхание, хотя хотелось дышать и дышать, но сердце продолжало биться, словно загнанная лошадь. Выпрямился.
- Зачем же стоять?! Сейчас обустроимся и подождем, - милиционер усмехнулся, - пока персонально такси не приедет. Он достал из-за пояса наручники и бросил их к ногам задержанного. – Для начала, ты медленно, очень медленно встаешь на колени. Берешь браслеты и застегиваешь их на своих руках… Вот так! Молодец! Теперь, лицом вниз, руки вперед, ноги в стороны… Умница!
Не выпуская из прицела, лежащего на битых кирпичах, мужчину, он зашел ему со стороны ног, уперся коленом спину и стал обыскивать. Рука свободная от оружия двигалась расторопно, словно это была рука слепого. Затем руки сменились, и обыском занялась та, которой тяжесть пистолета порядком поднадоела. В один миг пальцы замерли, милиционер удовлетворенно хмыкнул и без промедления достал нащупанный им пистолет.
Милиционер встал и отошел назад, рассматривая изъятое оружие. Им оказался трофейный браунинг, в хорошем состоянии.
У отца друга его детства, Семки, был такой же. Когда-то он, друг его, дал даже подержать его, втайне от батяни. Вот только не удержал его тогда Василь. Оказавшись неожиданно тяжелым, браунинг выпал у него из рук… А сейчас он, уже давно не Василь, а Василий Аркадьевич, держит его в руках и не чувствует этого веса. Впрочем, эти воспоминания промелькнули так быстро, что не заняли, кажется, и четверти секунды. Милиционер скорее почувствовал их, нежели вспомнил по-настоящему. Положил пистолет задержанного в кобуру от табельного оружия, и уселся на обломок стены:
- Чего разлегся? Можешь сесть.
Задержанный зашевелился, перевернулся на спину и уселся, облокотившись на полуразрушенную стену:
- В следующий раз поаккуратнее будь, так навалился, что мне кирпичи, на которых лежал словно на ковре, чуть грудь не проломили!
- В следующий раз!!! – милиционер аж присвистнул от удивления, - Не будет никакого следующего раза. После того, как свое отсидишь, если и будешь бегать, так ночами до туалета, с тросточкой! В старости, знаешь, не до бега.
- Ну, ты к тому времени тоже не молодой будешь! – задержанный продолжал с интересом рассматривать Василия, словно силясь что-то вспомнить, - а извиниться, язык не поворачивается?
Милиционер пожал плечами:
- Ну, извини! Ты чего не стрелял? Мог ведь постараться завалить меня и уйти. Мы же здесь один на один.
- А чего ты мне плохого сделал, чтобы тебя убивать?!
Теперь настала очередь блюстителя порядка с интересом посмотреть на задержанного:
- То есть то, что ты сейчас в наручниках и тебе светит отсидка, это ничего плохого?!
- Это твоя работа. За что здесь на тебя зло держать? – задержанный поднял руки и указал ими на лицо Василия, - откуда у тебя этот шрам?
Милиционер машинально дотронулся до рубца, который в виде галки расположился над правой бровью:
- Тебе какое дело?
- Просто любопытство. Секрет?
- Почему секрет. В детстве получил. Играли в казаки-разбойники, сорвался и кубарем в овраг свалился, а там аккурат о кирпич, что из грязи торчал… - милиционер умолк, справляясь с нахлынувшими воспоминаниями.
Молчал и задержанный, затем вздохнул:
- Да, долго же я тебя тогда, Василь, из оврага вытаскивал, и тащил на себе до дому. - Услышав свое имя, милиционер впился взглядом в задержанного, пытаясь в коренастом мужчине разглядеть знакомого пацаненка, а задержанный продолжал, - Думал сдохну рядом… Не знаю…
- Семка?! – голос Василия Аркадиевича задрожал, - Семен?! Ты?!
- Я, Василь, я! – лицо задержанного осветила, беззаботная детская улыбка. – Мы ведь с тобой уже мужики, а все никак в казаки-разбойники наиграться не можем…
- Сем, а я ведь искал тебя всюду, справки наводил и все бес толку!
- Вот! Нашел! – Семен поднял руки, показывая наручники.
Взгляд милиционера скользнул с лица друга на наручники, потом снова устремились к лицу, но сказать Василий Аркадьевич так ничего и не успел. Шум, который они не замечали из-за нахлынувших на них радости и воспоминаний, вырос до гула и голосов и в следующий момент в дверном проеме показались ребята из группы поддержки, о вызове которой Василий Аркадьевич успел позабыть. В следующее мгновение задержанного поставили на ноги, лицом к стене и сноровисто досмотрели. Старший группы внимательно просмотрел найденный у задержанного паспорт, и прочел в слух:
- Родионов Семен Рафаилович, - посмотрел на задержанного, затем в паспорт, потом снова на задержанного, - похож. Василий, ты его обыскивал?
- Не успел, пока дух перевел, а тут уже и вы подоспели, - продолжая держать пистолет в руке, ответил Василий Аркадьевич.
- Уводите! – отдал приказ старший.
Еще раз их глаза встретились и Семен, почти незаметно, кивнул Василю в знак благодарности…