Унылая пора
Уже приближается конец ноября. Самые темные ночи, самые унылые дни. Скоро выпадет снег, и ночи станут гораздо светлее. А пока то моросит дождь, то идет мокрый снег, который тут же тает, земля еще не остыла, снег не держится. Неделю назад мне пришлось возвращаться с работы домой пораньше - в шестом часу утра. В лесу темно – ничего не видно под ногами. Лесная узкая тропинка, которую и днем то не видно, совсем спряталась в ночной мгле. А ведь мне надо по этой невидимой тропинке спуститься с высокой крутой горы. Страха не было, все равно ни одного человека на километры вокруг в это время суток и года нет, да и дикие звери заранее меня учуют и постараются не попасться мне на глаза. Хотя зимой был случай, когда в темноте лосенок выскочил на тропинку в метрах пятидесяти от меня, увидев меня, несколькими прыжками исчез в темном лесу. Все мои усилия были направлены найти тропинку и сделать очередной шаг вниз в темноту. Все же при очередном шаге нога ушла в пустоту и мне пришлось упасть на спину в грязь. Ладно хоть, не скатился кубарем с горы.
И в это утро я шел на работу в полной темноте, моросил дождь, дул сильный ветер. Вот уж действительно, унылая пора, никакого очарования очей. Все же Пушкин не имел ввиду в своем стихотворении поздний холодный дождливый и темный ноябрь. И весь день моросил дождь, и холодный очень сильный ветер продувал насквозь вершину моей горы. Высоченные сосны раскачивались из стороны в сторону, как тростинки. А вой ветра то усиливался, то затихал. Ни одной птицы не видно и не слышно. Утром даже ворона – хозяйка здешнего леса на вершине горы – не подала голос. Только после обеда где-то вдалеке послышалось ее тревожное каркание. К вечеру пошел легкий снежок, ветер немного начал стихать. Но все равно всю ночь было слышно ее завывание меж берез и сосен. С засохших берез отламывались довольно крупные ветки и падали на землю. Утром температура была минусовая, на земле, на опавших листьях местами лежал, не тая, снег. Только в восемь часов утра облака над головой начали рассеиваться, прилетела ворона и начала каркать. Я вышел и, сложив руки рупором возле рта, начал ее громко передразнивать. Но хозяйка леса не обращала на меня никакого внимания и продолжала свое занятие. Я присмотрелся и обратил внимание, что ворона все время тревожно оглядывается по сторонам. Посмотрит направо, потом назад, потом опять направо, потом прямо и в этот момент громко кричит «Карр – Карр». Потом посмотрит налево, потом назад, потом опять налево, потом прямо и опять громкое «Карр – карр». И так минут двадцать. Я уже начал замерзать и уже хотел зайти погреться в будку, но в это время ворона расправила свои длинные крылья, оттолкнулась лапками и, вообще не взмахивая крыльями, начала планировать над деревьями вниз по склону горы. В один момент, сделав неуловимое движение крыльями, она перевернулась в воздухе спиной вниз, через секунду-другую вернулась в нормальное положение, а потом опять перевернулась спиной вниз, только поворот был произведен в другую сторону, и опять вернулась в исходное состояние. И еще через пару секунд она скрылась внизу за деревьями. И за все время ни разу не взмахнула крыльями. Она словно почувствовала зрителя и решила немного прихвастнуть своим умением.
А уже к девяти часам ветер стих, облака совсем рассеялись, и на ярко синем небе светило яркое солнце. И сразу послышался стук дятла на соседней засохшей березе, и какие-то мелкие пташки весело защебетали. Белоствольные засохшие березы эффектно освещены солнцем. Я пошел прогуляться по лесу, и странно было слышать хруст замерзших листьев под ногами. Так и гулял: «Хруст - хруст – хруст». Удивительно, ведь еще вчера была такая унылая холодная дождливая и сумрачная погода, а сегодня яркое солнышко, синее небо, осенний лес с хрустящей листвой под ногами, и птички весело поют, и дятел задает им ритм. Вот уж действительно: «Унылая пора – очей очарование». Одно только тревожит – завтра опять рано-рано утром в кромешной темноте надо спускаться с горы по невидимой узкой лесной тропинке, только уже земля будет промерзшей, и падать будет больно. Когда в прошлый раз падал в грязь, даже локоть не ушиб.
P.S. Чтобы не упасть, пришлось спускаться не по самой промерзшей тропинке, а чуть в сторонке, где под слоем листьев земля еще не успела сильно промерзнуть. Благо, выпавший накануне легкий снежок отсвечивал лунный свет и в кромешной темноте было видно, куда ставить ногу. Спустился, весь облепленный репьями и другими, более мелкими цепкими семенами. Так и шел несколько километров, по дороге отцепляя колючки. Вот так вот эти хитрые растения использовали меня в качестве распространителя своих семян.