Солнце гордо сверкало в небесах, облака, подобно верным подданным, окружали его, держась на почтительном расстоянии. Деревья, могучие стражи с зелёными листьями - султанами, окружали поляну просителей. Всё наше селение, и стар и млад, столпились вокруг круга справедливости, выложенного красными гранитными булыжниками. Возможно, в последний раз.
Как же она была прекрасна на своём простом деревянном троне! Прямая, не смотря на возраст спина, длинные, белые, как снег, волосы, благородное лицо, изрезанное глубокими морщинами, чёрные печальные глаза, вечно нахмуренные брови, сломанный в нескольких местах нос и поджатые губы, смуглая, почти чёрная кожа, на голове витые бараньи рожки, ноги покрыты густыми седыми волосами, вместо ступней – копыта, маленький овечий хвостик. Из одежды – старое платье из звериной шкуры, всё в заплатках, перевязь с закреплёнными на них рукоятями вниз и вправо волшебными кинжалами, некогда принадлежавшими доблестной Лажарре Хитроумной, и пояс, на котором имелись многочисленные футлярчики с вставленными в них цветными кристаллами, в правой руке – длинный пастушеский посох с изогнутым полукругом концом. Благородная, отважная сатира, последняя из защитниц нашего мира, прославленная воительница Мифо. И вот окинула она взглядом толпу народа, столпившегося вокруг трона. (Вряд ли героиня заметит меня, одну из многих, к тому же – обычную сироту). И вот подняла Мифо правую руку, и тут же наступила тишина. Люди смолкли, все как один, не смея и пикнуть.
- Приветствую вас, достойные поселяне, - произнесла Мифо всё ещё сильным, но изрядно охрипшим голосом.
Люди ответствовали еле внятным бормотанием, не смея громко ответить на приветствие воительницы. Сатира подождала, пока наступит тишина и продолжила:
- Увы, с недоброй вестью явилась я к вам, - Мифо кашлянула и поспешно прикрыла рот рукой, - боюсь, не смогу я больше защищать вас так, как раньше. Благодаря моим особым способностям, смогла я пережить всех соратников и соратниц, моего мужа, детей и внуков с правнуками примерно на сотню лет, но старость не щадит никого. Нет больше силы в руках моих, и ноги едва держат старое тело, смерть стоит за моим плечом. И вот, обдумав всё, приняла я решение выбрать себе ученика или ученицу, того, кто заменит меня. Будет бороться со злом денно и нощно, защищать невинных, вступаться за вдовиц, сирот и детей. Обратилась я к поисковому артефакту и указал он, что достойного сменщика смогу я отыскать именно здесь, в селении, в котором родилась сама. Я знаю имя этого достойного, но…. хотелось бы мне, чтобы он или она приняли решение сам (или сама) по доброй воле. Я не верю ни в какую избранность. Только добрая воля и желание изменить свою жизнь. И, конечно же, обязана я предупредить, что жизнь героя, защитника угнетённых, это не только слава и золото. Это каждодневный тяжёлый труд и утром, и днём, и вечером, и ночью. Врагам не важно, спишь ты или обедаешь, целуешься с женихом или рожаешь ребёнка. Они ждать не будут и не помилуют. Любое проявление слабости может стоить жизни. Кровь, пот, боль, много боли, вот что ожидает вас. Волшебные артефакты не делают тебя бессмертным, не отражают клинки вражеские, не притупляют острых клыков и когтей монстров, не рассеивают заклятий злых волшебников. Скорей всего, проживёшь ты очень недолго, и смерть твоя будет ужасной и мучительной. Ты будешь видеть вокруг себя смерть и страдания. Дорогие тебе люди в любой момент могут сгинуть, умереть случайно или от руки врага жестокого. И конечно, никакой нормальной семейной жизни, если муж твой или жена не сражается вместе с тобой, видеться вы будете очень редко, как и с детьми. Готов ли ты убивать? Отнюдь не все враги походят на жутких монстров и могучих воителей, иногда проще расстаться с жизнью, чем нанести последний удар. Увы, даже такой роскоши позволить себе нельзя, ибо отвечаешь ты за других. Ответственность так тяжела, она давит, как скала. За каждую, самую незначительную ошибку придётся платить. Дорого платить. Я даю вам всем время подумать. Сутки. Кто готов изменить свою жизнь, пожертвовать спокойной и сытой жизнью и сменить её на каждодневный риск, кровавый ратный труд, да придёт ко мне завтра в этот час. Хорошо подумайте, ибо рискуете вы не только собой. Враги могут добраться до родственников ваших и друзей и прикончить их, мстя вам. Я сказала всё, что собиралась и отпускаю вас. Прощайте, достопочтенные селяне.
Я пожала плечами и печально вздохнула. Не знаю, к кому обращалась великая Мифо, но точно не ко мне. Я – обычная деревенская девушка, не слишком красивая, хотя и не уродина, не сильнее и не ловчее прочих, точно не слишком умная. В принципе и на собрание я пришла потому лишь, что матушка с отчимом здесь же присутствовали, и запретить было просто некому. Выкинула я из головы слова сатиры, ибо ждало меня много работы.
****
Что творилось в селении в тот день, не описать. Все мужчины и отроки сбились в кучки и компании и, не забывая накачиваться элем и вином, хвастались друг перед другом доблестью своей и силушкой. Не обошлось и без драк. Каждый был уверен, что именно он, тот самый герой, будущий ученик Мифо. Да и кое-кто из дев были весьма задумчивы и смущёны. А что, ведь из семерых великих героев, пятеро были именно женщинами, вдруг сатира прибыла за ученицей, а не за учеником?!
Загнав скотину, я потихоньку вернулась в дом и уселась за прялку. Одно хорошо, младшая сестричка уже большая, сама засыпает, а то пришлось бы ещё и её укачивать. Если до полуночи успею напрясть, сколько велено, может, и выспаться удастся. Руки сами споро делали работу, я, кажется, даже задремала.
Стукнула дверь, разбудив меня. Я поспешно выпрямилась. Узнают, что спала, вместо того чтобы работать, поколотят. В свете лучины увидала я тень огромную, сутулую. Отчим, названный батюшка. Покачивается, значит, опять пьян. Ещё бы, в такой день, когда всё селение гуляет, да волнуется, грех не выпить. И вот направился он в мою сторону, видимо, на свет. Я поспешно дунула на лучину. Эх, спрятаться бы, или убежать, да нельзя. Осерчает батюшка, только сильнее поколотит, проще стерпеть.
- Эй, где ты там, девка? – раздался рык злобный.
- Здесь я тятечка, - пролепетала я, - пряду помаленечку, работаю.
- Это хорошо, - отчим хрипло кашлянул, - молодец, девка, где ты там? Подойди поближе.
Не посмела я отказать, поднялась и приблизилась к мужчине, хоть ноги мои изрядно тряслись. Вжала я голову в плечи, ожидая удара, но вместо этого…. Облапил меня отчим.
- Выросла ты, девка, созрела, - пропыхтел батюшка названный, - люба ты мне, ох люба. Да не трепыхайся, а то получишь!
В раз вспотела я от ужаса, пискнула полу придушено, как мышка, угодившая в лапы кошачьи. Сказать по чести, парни на меня особо внимания не обращали, то ли крутого нрава отчима побаивались, то ли «красота» моя не привлекала, однако кое-что о любви мне подружки рассказывали и как защититься от насильника, я примерно представляла. Ошалев с испугу, я нанесла удар острым коленом, названный батюшка хрюкнул и враз выпустил меня.
- Ты-и-и-и!!! – прохрипел он, - меня, посмела…. Убью!!!
Развернулась я и метнулась двери, хорошо хоть отчим забыл засов задвинуть, распахнула её и побежала вперёд, в ночь. Сзади затопали ножищи. Летела я по улице, быстрее лани, за которой гонятся жестокие охотники, сердце колотилось в груди. Что натворила я? Если и не прибьёт меня отчим, всё одно дорога домой закрыта. Неужто трудно было потерпеть, сжав зубы? Всё одно меня никто в жёны не возьмёт, сиротку - бесприданницу, при родной матушке приживалку, так какая разница, невинна я или нет? Может батюшка стал бы ласковей, бил через раз. Ох, чую не убежать мне. Хоть и пьян отчим, да видать от боли протрезвел моментально, а уж бегунья из меня неважная, за день притомилась изрядно, если бы не страх, дарующий крылья, давно бы уже попалась. Вот угодила моя нога в выбоину или норку мышиную и полетела я кувырком на землю. Как шею не сломала, не знаю, а может, и лучше бы мне убиться сразу, топот приближался и приближался. Сжалась я в комочек, прижала ноги к животу, а подбородок к груди, сейчас начнётся. И вот какая-то тень закрыла луну, только, только была она куда меньше и изящнее отчима.
- Стой смерд, - раздался голос грозный, хрипловатый, - если не хочешь с жизнью расстаться.
- Кто это смеет угрожать мне? – зарычал названный батюшка, - моя эта девка, что захочу, то и сотворю с ней, уйди с дороги, а не то изувечу и тебя тоже!
- Давненько никто не спорил со мной, - незнакомка хохотнула, - желаешь подраться, смерд жалкий? Не смотря на возраст мой, я всё ещё опасна.
Что-то мелькнуло в воздухе, со стуком вонзилось в землю, раздался хлопок, вспышка, на миг ночь превратилась в день. Взвыл отчим испуганно и понёсся прочь. Я зажмурилась.
- Ну, что, поднимайся, - раздался надо мной голос спасительницы, - обидчик твой теперь не вернётся, а если и появится, горько пожалеет.
Далеко не сразу я решилась открыть глаза, приподнялась и в свете луны узрела протянутую длань. Трясущейся ладошкой я опёрлась на руку незнакомки и поднялась. И вот скинула спасительница капюшон и увидела я рога бараньи.
- Достопочтенная Мифо? – пролепетала я растерянно.
- А кого ты ожидала увидеть? – сатира фыркнула, - полагаю, дома появляться тебе теперь не стоит, этот злодей ведь родич тебе?
- Отчим, - я кивнула.
- Тогда пойдём со мной, - воительница махнула мне рукой.
- О, спасибо - спасибо, - я поклонилась низко, - за доброту вашу готова я служить вам верой и правдой, хоть служанкой, хоть рабыней. Моя жизнь принадлежит вам, пожелаете, умру тут же.
- Ну, служанка мне не надобна, - Мифо покачала головой, - а рабыня и подавно, а вот ученицей могу взять.
- У-ученицей, – пролепетала я, - да какая из меня воительница? Нет во мне особенной силы, и робка я, будто заюшка.
- Силу я тебе свою передам, если докажешь, что достойна, - сатира вздохнула, - а храбрость, разве с помощью отваги одолела я обидчика твоего? Я была могущественнее его и только. Со временем ты поймёшь, что страх не враг, но добрый советчик, главное, уметь его обуздывать, когда надо и прислушиваться к нему в остальное время.
- Л-ладно, - я кивнула, - а как вы силу-то передадите, она же, как я слышала, является частью вашего тела?
- Уже нет, - воительница покачала головой, - когда умер доблестный Ноаз – кудесник и некому стало заряжать кристаллы, что позволяли нам сохранять облик человеческий, прошла я полное очищение и вернула прежнюю сущность.
Была я растеряна и сражена происходящим, когда воительница открыла портал, последовала за ней, подобно послушной марионетке.
И вот оказались мы в некоей комнате каменной, похожей на склеп. Голые стены, потолок и пол, лишь посреди помещения – алтарь, покрытый рунами таинственными. В центре «столешницы» алтаря расположен был камень зелёный, коий сверкал, да так, что освещал всё вокруг. Напротив нас, у стены узрела я семь плит могильных, на которых крупными буквами начертаны имена прославленных защитниц и защитников нашего мира, а под ними, мелкими, – их жён, мужей и детей, да ещё статуя, изображавшее необычное двухголовое создание.
- Скоро и я лягу рядом с ними, - с усмешкой мрачной произнесла достопочтенная Мифо.
- Как же случилось, что состарились вы и соратники ваши? – решилась спросить я, - слышала я, что умели превращаться в детей и начинать жизнь заново.
- Превращать нас в детей мог лишь Кишарон, - сатира скрипнула зубами, - да только однажды, сотню лет назад, прилетела из глубин космоса непонятная штука, гигантский жуткий механизм, в котором прятались коварные монстры, жаждавшие захватить мир наш. Воспользовались они моментом, когда пятеро из защитников были на задании, и атаковали этот храм, надеялись взять в заложники семьи и тем самым, заставить нас подчиняться, но встретили их Кишарон и Сири и, ценой своих жизней, отстояли наших родичей, а дети Ноаза и Шарир, доблестные близнецы, превращены были в одно существо, которое ты и видишь перед собой. В статую их уж позже я обратила, чтобы не мучились. В тот день Ноаз, могучий герой поседел, как лунь. Злобным пришельцам мы жестоко отомстили, ни один не вернулся домой, чтобы похвастаться своими злодеяниями. И, увы, поскольку монстры инопланетные не были волшебниками, а пользовались жуткими машинами, не смогли мы очистить близнецов, вернуть прежний облик и магия не помогла.
Я приблизилась к статуе. А вблизи, не такое и страшное существо. Две головы – мужская и женская. Красивые юноша с девушкой, не старше шестнадцати лет, черты лиц правильные. Брат очень мужественный, а сестра – прелестна, волосы в две косы заплетены. Правая часть тела так же мужская, мускулистая, с огромным кулачищем, левая – женская, изящнее с тонкой талией, рука и нога, тонкие, ладошка и ступня – крошечная. Грудь высокая, полная. Правая часть тела в рубахе, наборным поясом опоясанной, да штаны с штаниной короткой, по колено и сапог сталью окованный, левая в платье, на ноге – мягкий сапожок.
- Как мне их жалко, - я вздохнула, - такие красивые и милые. Если бы я могла как-то по-мочь.
- Может, и сможешь, - воительница пожала плечами, - если будешь прилежно учиться. Тебе сколько годочков-то?
- Четырнадцать следующей весной исполнится, достопочтенная Мифо, - я поклонилась сатире.
- Хорошо, - воительница пожевала губами, - когда я получила свою силу, мне примерно столько же было. И поверь, о карьере героини я так же не мечтала.