Василий и Вера Хромовы много лет прожили вместе. Прожили в любви и счастье.
Василий всю жизнь вспоминал их первую встречу. Это был день рождения его родственницы. Он тогда сразу приметил среди гостей симпатичную белокурую дивчину. Светлое улыбающееся лицо, грациозная шейка, высокая грудь. стройные ножки...
Помнил, как пригласил её на танец, как взял за талию, как вдохнул аромат её духов, как ощутил её грудь, когда чуть-чуть прижал к себе на резком повороте танца...
Как после застолья они долго гуляли по сумрачному городу, как говорили обо всём на свете...
Затем они встречались каждый свободный вечер и с наслаждением поднимались по сладостным ступеням любви.
Потом была свадьба - с долгими поцелуями и красивыми тостами.
Через год родился сын.
Очень скоро Василий с удивлением обнаружил, что ужасно ревнует жену. Когда она танцевала с кем-то из мужчин, он следил, чтобы партнёр не держал её двумя руками за талию и не прижимал слишком тесно к себе.
Если где-то в общественном транспорте ему казалось, что рука постороннего мужчины приблизилась к ладони его жены, Василий моментально отводил Веру в сторону.
Когда они были на людях, он замечал,что скучает по жене, ибо в чьём-то присутствии не мог коснуться её, приласкать или хотя бы просто поговорить с ней.
Много лет муж и жена засыпали крепко держась за руки...
В общем, это была Большая Любовь, и жизнь их, хотя и протекала по обычному сценарию средней российской семьи, но, в отличие от многих, скрашивалась умиротворяющим семейным счастьем.
Но вот прошли годы. Когда-то пышная шевелюра Василия Хромова сильно поредела, остатки волос поседели, по лицу побежали морщины, стало беспокоить здоровье. Пришлось оставить работу и уйти на пенсию.
Но это всё он переносил спокойно -возраст, мол, берёт своё, а вот некоторые другие изменения сильно огорчали его.
Он вдруг заметил, что теперь засыпает, забыв взять Веру за руку. Потом обратил внимание, что прежнее чувство лёгкого удара током при касании жены - сперва притупилось, а потом и вовсе исчезло. А ведь раньше каждое прикосновение к любимой женщине так возбуждало его мужское естество! Теперь же любовные отношения между ними случались всё реже и реже.
Ещё недавно он, стоя у окна, с нетерпением ждал возвращения Веры с работы или из магазина, а когда она возникала в поле зрения, сердце его сладко замирало. Нынче это чувство погасло, и даже к окну его не тянуло.
У Василия был красивый баритон, и когда собирались гости, он пел задушевные песни. Особенно любил петь "Гори, гори, моя звезда!". При этом он представлял себе, что лежит в могиле, а над ним сияет яркая звёздочка - это его Вера. И на глаза навёртывались слёзы. Так вот, с некоторых пор даже песня эта подзабылась...
Василий лежал на диване с очередной непонятной хворью - голова разламывалась, руки немели, и не хотелось двигаться - лежал и размышлял : что же это с ним происходит? Почему вдруг исчезло постоянное ощущение счастья? Отчего не радует этот замечательный белый свет? Как это так, что он вдруг почувствовал усталость от жизни?
"Боже мой, - вдруг пришло ему озарение, - так это же уходит любовь - самое большое моё богатство!"
"Да, да, она уходит - медленно, тяжело - словно угасает светильник, будто капля за каплей исходит кровь..."
Василию до слёз стало жалко себя. Потом опомнился : нет, он не смирится с этим, он возродит своё чувство!
И с этого дня он начал как бы вновь ухаживать за своей спутницей. Вера заметила это, и глаза её загорелись, как много лет назад.
Хромов снова заставил себя стоять у окна в ожидании появления жены, и когда видел её, пытался имитировать прежнее возбуждение.
Когда Вера была в доме, он пользовался любой возможностью, чтобы дотронуться до неё, обнять, поцеловать...
Ложась в супружескую постель, он всеми силами старался распалиться - ведь раньше он был о-го-го!
Но всё было тщетно : что-то заснуло в нём.
Здоровье Василия стало совсем никуда. Врачи разводили руками : и сердце, вроде бы, в порядке, и желудок, и печень, а мужик загибается и загибается. Вот уже и ноги его не держат - целыми днями лежит и смотрит в потолок.
Время от времени больной слабым голосом подзывал к себе жену, брал за руку и подолгу сжимал её ладонь. Иногда просил Веру поцеловать его. В такие минуты глаза его оживали, он смотрел на мир с надеждой. Но очень скоро взор его вновь угасал, лицо искажала болезненная гримаса и из уст вырывался жалобный стон.
Видя мучения мужа, Вера садилась рядом с ним на диван, клала руку на его ладонь и просила :
- Васенька, скажи, что тебя терзает, откройся!
Но он прятал глаза, отворачивался и молчал.
Василий стал плохо спать, во сне кричал что-то непонятное, часто просыпался среди ночи и подолгу сидел в полумраке комнаты. Нечего и говорить, что теперь он спал один.
Не находя в себе силы возродить уходящее чувство, он начал лихорадочно выискивать внешнюю причину происшедшего. Ведь так приятно найти виноватого в своих неудачах, это же прямо бальзам на раны!
Вот и Василий, лёжа на диване и поглядывая на снующую по квартире жену, стал искать причину своих перемен в Вере.
"Наверное, дело в том, что она перестала следить за собой, - утешал себя Хромов. -Почему она без косметики, почему прикрыла свои красивые локоны какой-то косынкой? Зачем она надела этот старенький халат?"
" Ну и что, что она убирается в квартире? Могла бы позаботиться о том, чтобы мужу было приятно на неё смотреть!"
В глубине души Василий понимал, что его придирки надуманы, что его дорогая Вера всё ещё привлекательна и дело вовсе не в ней, но это ещё больше раздражало его.
Вспомнились постоянные проблемы с сыном : то неудачно женился,то неприятности на работе,то связался с какими-то жуликами... На всё это уходило столько энергии, что где уж там, чтобы оставались силы на любовь к жене и восприятие радости жизни!?
Однако, все эти оправдания слабо успокаивали Василия. Ведь у Веры не меньше проблем, чем у него, а вон как она хорошо держится.
Но от таких рассуждений нисколько не полегчало. Он физически ощущал. как в душе зарождается злоба на жену - на её неуязвимость, на её стойкость против жизненных невзгод. Хромов понимал, что сам этим, увы, не обладает. И эта мысль была просто непереносима.
Но он тут же находил оправдания.
"Вера и особенно тёща, вечно унижают меня, - думалось Василию. -Подкалывают из-за неудач на работе, из-за всяких оплошностей в быту...Они безусловно виноваты в моём нынешнем состоянии."
Прежде такой чуткий , внимательный и терпеливый - теперь Василий стал крайне привередлив, а порой и просто жесток с близкими.
Ему не нравилась еда, которую готовила жена, действовал на нервы включённый внучкой телевизор, выводило из себя шаркание ног престарелой тёщи, коробила чрезмерная забота Веры и особенно её сочувственные - со слезами на глазах - взгляды на больного мужа.
Оставшись. наконец, один, Василий затравленно озирался, ощущая, как закипает в груди злоба на всё окружающее.
Стали приходить мысли о смерти, а осознание того, что после его ухода ничего не изменится не только в мире, но даже в его доме - просто выводило из себя.
Эти переживания, это ожесточение против близких - отнимали последние силы, и вскоре он уже был не в состоянии подняться на ноги. А всякие "утки", тазики для умывания и подмывания - совершенно убивали его.
" Скоро я дойду до состояния овоща, - с ужасом думал он. - И до этого довели меня мои родственнички, особенно жена..."
Время от времени больной выплёскивал на близких свои недовольства и обиды, накопленные за долгую жизнь, и тогда Вера робко возражала ему :
- Васенька, почему ты вспоминаешь только плохое? Вспомни, сколько у нас было хорошего, вспомни о нашей любви, о том, как всю жизнь я заботилась о тебе, старалась освободить от жизненных проблем, оберегая твоё слабое здоровье...
- Вот ты уже и попрекаешь меня, - ворчал Василий. При этом он неприязненно отстранялся от её ласковой ладони, подальше отодвигаясь на своём узеньком диване.
Постоянная досада довела его до того, что он не мог видеть близких. Хромов теперь требовал, чтобы они обслужили его и тут же уходили. В результате он то прольёт на себя тарелку супа, то опорожнит на постель полную "утку", то свалится с кровати и никак не может подняться.
Когда Вера прибегала к нему, он, негодуя на собственную беспомощность, кричал срывающимся голосом :
- Ради Бога, оставь меня!
Больной не мог уже пользоваться бритвой и, не подпуская к себе жену, оброс седой клочковатой бородой.
Силы совсем покинули Василия, и врачи говорили, что ему осталось совсем немного.
В последнюю свою ночь страдалец впервые заснул спокойно.
Ему приснился один из самых счастливых дней его жизни.
Много лет назад они с Верой впервые оказались в Париже, городе трёх мушкетёров, городе его мечты. Они плыли на небольшом теплоходике по Сене, любовались замечательными зданиями и соборами и незаметно целовались...
Но сон быстро растаял, и когда утром жена заглянула к нему,его злоба вспыхнула вновь - ведь это она виновата, что он лишился любви - и Василий слабым голосом произнёс :
- Уйди, ради Бога!
Чувствуя приближение конца, его близкие - Вера, сын, тёща и даже маленькая внучка - приникли к двери и жалобно причитали :
- Васенька...папочка...дедушка...прости нас за всё, что мы делали не так...
- Бог простит. Вы отравили мне жизнь! - были его последние слова.