продолжение рассказа «Клюква энергетическая»
-Главное в рыбалке что? - рассуждал Мазай, привязывая для страховки, верёвкой к корме видавшей виды казанки, могучий мотор иностранного производства, – главное, что бы во время процесса не намотать на винт! Крепка зарубежная сталь, но и сеть зарубежная тоже не слаба.
В сумерках холодного осеннего утра, с больными головами после вчерашней клюквы, мы грузились в лодку для обещанной рыбалки на курее. Не утомляя читателя описанием вида реки, скажу сразу, это любой может, в любое время, выйти на берег Енисея и в зависимости от состояния своей души оценить его вид. Так, например, если для романтической души поэта Бурягина, эти виды – мироточивая лирика, то для нас, потомков сибирских каторжан, это суровая проза жизни.
Как – то раз, точно так – же, но, в Енисейске, возле дебаркадера, туманным промозглым утром, грузились на катер. Смотрим, а с крутого берега бежит, на ходу сбрасывая халатик, особа в расцвете лет, и сходу в хладные воды Енисея, бульк! Мы зябко поёжились, вот, дура – баба! Да чем ей топиться в реке, давай к нам на катер! Да разве – ж мы бы её не утешили, не взбодрили бы? Красотень то такую? И что ей даром пропадать?! Глядь, а она и впрямь, из тумана выплывает. Передумала! На берег выскочила, в халатик запахнулась, и нет её! У нас мороз по коже, наверное, показалось, скорее всего, остаточные явления от вчерашнего? Да нет, это разный взгляд на одну и ту же реку.
Одному – стих, другому - колотун с бодуна, а кому и последний выход. Нет, чтобы к нам, на катер, это рыбалка, романтизм, приключения, а она в реку! Наверняка простудилась, и теперь будет своими болячками всех мучить, как та чеховская героиня – всю жизнь болела, но это не помешало ей похоронить шестерых мужей!
- а верёвкой мотор, зачем приматывать, он, что убежать может? – сострил физик. Мазай по кержацки, хитро прищурясь, ответил:
- Это на всякий случай, а случаи, они разные бывают - и, положив поудобней, многозарядный винторез «сайгу» добавил:
- Много мужиков «погорело» на рыбе, и как не крути, а залог успеха нашего предприятия, я вам скажу, не таясь, вот этот дивный мотор иностранного производства. Или уж на крайний случай другие подручные средства.
Нам чего - то захотелось домой, но Мазай уже приказал: - Отходим!- запуская мотор, обнадёжил: - три минуты, и на курее!
Действительно, не успели мы проникнуться гордостью за иностранную технику, как, буквально пронзив вместе с холодными брызгами и обрывками тумана, надводное пространство Енисея, уже подходили к месту. Командор, совсем сбросив обороты, зарулил в курею и когда лодка почти остановилась, молча взглядом и бородой показал - за бортом смотрите! Сеть! - поняли мы, и поддев веслом верёвку стали проверять, перемещаясь вдоль. Вода то и дело вскипала от расшиперившихся в ячее стерлядей. Одну за другой, как на подбор, пятикилограммовых рыбин, мы, предварительно оглушив, освобождали из плена и бросали в носовой отсек лодки. Вдруг сеть пошла очень туго, в чёрной воде сверкнуло белым платком брюхо осетра!
– Не большой, однако – подъитожил Мазай, глядя, как мы ловко выпутываем его из тенет, - хватит, однако!
Бросили верёвку, и едва успели схватиться за борта, что бы не вылететь в воду. Мазай выпустил на волю весь табун лошадей спрятанный в иностранном моторе. Какие то люди на берегу что - то, крича нам и приветливо размахивая руками, сталкивали на воду лодку. Наверное, приятели нашего командора. Но тот уже в своём репертуаре - «три минуты и на месте».
Пронзив пространство в обратном порядке, выгружаемся на берег. Рыбу в мешок, винторез, чего было брать? В другой мешок. Вспомнили, тугуна – бы! Какая рыбалка без тугуна!? Мазай по кержацки прищурясь отмалчивался, отмалчивался и на укор – там, на берегу, у мужиков, можно бы взять хоть пару килограмчиков для закусона, чего не подвернул?
– каких мужиков? – Мы внимательно посмотрели на его кержацкую физиономию.
Ох, как был прав царь Пётр, когда повелел всем, а особенно своим боярам, сбрить бороды! Они со своими бородами как бандиты в чулках. Глаза, свои тупые, вылупят – рады стараться на благо Отечества! А под бородой ехидная фига с маслом! Достали!
– сбрить начисто! – приказал. Кто сбрил, а у кого раздражение от бритвы, что делать?
– брить топором! Вместе с головой …
Мы внимательно смотрели на Мазая. Да он, деревня, и не заметил даже, корешей своих, там, на берегу. Наперебой стали ему толковать:
– нам кричали, звали с берега, а ты по газам! Ну и где теперь тугуна?
– да как два пальца обосфальт! В магазине купим.
- ну, хоть так, тоже мне рыболов-спортсмен – согласился специалист по выборам, потирая требующую срочного лечения голову.
Расположились за огородами, между привезёнными недавно, душистыми зародами сена. Поднявшееся солнце, малосольный тугун, отсутствие так надоевших за лето насекомых, располагали к тщательному лечению больных организмов.
– а что, - не унимался Мазай, разливая по посуде лечебное средство местного производства,– сейчас поправимся и неводить! Пару – тройку ведер тугуна как два пальца обосфальт!
Мы дружно одобрили его намерения. Вскоре хозяйка принесла жаровню свежеприготовленной стерляди и кастрюльку отварной картошки с укропчиком, ещё раз послали гонца за лечебным средством.
Вспомнили!
- И всё таки, когда поплывём неводить, заскочим к приятелям, там, на курее, а то, как то невежливо получается!
Мазай согласно поддакнул,
- надо только не забыть, заскочить, может у них и копчёного осетра, пару хвостов, перепадёт?
Все почувствовали себя обиженными и обкраденными, и дружно вызверились на командора:
- Да что – ж ты, раззява, нас так обломил, что ж ты паразит,
обнёс на деликатес товарищей своих?
- да не подумал как – то, что вы интересуетесь, эка невидаль, осетёр копчёный! Да в нём канцерогенов одних, прибор зашкаливает! Да его в руках держать опасно, нето - что употреблять. Да что там говорить, прошлым летом, к примеру, приезжали, так же, друзья – любители рыбалки. Тоже им приспичило, копчёностей. Ревмя ревут - охота канцерогенов!
- ладно, говорю, дорогу знаете, воля ваша, моё дело предупредить. Уплыли. Больше их и не видел. Всё – то они по больницам, да по больницам, канцерогены из печёнок да почек изводят, извести не могут. Сколько мужиков на рыбе «погорело»!
- Ну, за мужиков! –
Все дружно поддержали командора и стали закусывать.
- А теперь, за рыбалку, занятие достойное настоящих сибиряков! – тосты посыпались один за другим, и лечение незаметно перешло в стадию очередной научной дискуссии.
- ещё по одной и тугунить! – Мазай попытался напомнить нам о наших дальнейших действиях, но его тут же перебили:
- а в тугуне канцерогены есть?
- да как вам сказать – потеребив кержацкую бородёнку, ответил – они окаянные, во всём есть, только в разных количествах. Опять же смотря когда ловить, опытные местные рыбаки ловят в тёмное время, а те, кто лишь бы хапнуть, не для себя значит, те и среди бела дня тугунят! А тугунок рыбка нежная, как на неё свет попадёт и тут же в ней канцероген развивается!
Вот оно что! А мы думали, чего они всё время в потёмках со своими неводами шарошатся? Вон чего – канцероген проклятый! Мудёр местный житель, ничего не скажешь! Значит, пока не стемнело, можно в полной мере насладиться беседой на лоне природы и, не теряя времени даром, сделать пару - тройку научных открытий.
Русский человек он как устроен, он всё время в поиске истины и без разницы, будь то смысл жизни или процесс рождения вселенной, вопрос всё равно закроет. Но странное дело, на утро об этом нет и следа, кроме головной боли свидетельствующей о неимоверном напряжении мысли, тошноты, да слабости в коленках.
А так невинно всё начинается. Сначала о рыбалке, потом о них, любимых, потом о политике, нанотехнологиях, далее о космосе и устройстве вселенной. Результат – головная боль, тошнота, слабость в членах. Сейчас начали с канцерогенов.
- еще, говорят, много этой дряни в деньгах – специалист поддев с жаровни стерляжью голову и смачно хрупая хрящами, поведал:
- По телевизору показывали, в шахту деньги побросали, помните, одно время денег не стало, так их тогда в шахту схоронили, что бы народ не травить. А недавно там рвануло. В соседних деревнях с неба деньги посыпались. Такая там потом онкология пошла, жуть!
- Совершенно верно – сказал физик – у моего соседа, жена нашла заначку, с тех ещё времён, и в назидание горемыке, оклеила ею туалет, чтобы не забывал несчастный в минуту задумчивости о своём коварстве. Попробовал оторвать, хренушки! Где только клей такой выкопала. Что делать? Проявил народную смекалку, и с утра пораньше, пока та спит, оторвал доски и другой стороной прибил. Как раз управился, зашёл домой, телевизор включил, расслабился. А та хоть бы что, как не заметила. Ну и ладно. А получилось страшноватенько, но молчит. Решил, пока привыкает, съеду с глаз долой, шестёрка во дворе чего зря стоит. Открыл ворота и по газам. Из ворот кое - как выехал, и стала машина - что такое? Смотрит, задний бампер в дугу выгнулся, к нему трос прицеплен. Другой конец троса вместе с обломками туалета за теплицу зацепился. На крыльцо вышла его супруга и ему, охреневшему, такую тему задвигает:
- я, когда ты столько денег своей заначкой на ветер пустил, молчала. Когда такую страхотень из туалета сотворил, молчала. Но когда ты куда - то вместе с этой страхотенью поехал, я молчать не собираюсь и матери твоей сейчас звонить буду, пусть матушка порадуется!
Вот вам и канцерогены! Они и на психику действуют! Сосед неделю пил, нервы восстанавливал. А я свою заначку в ружейный ствол сунул, и в сейф закрыл. Сплю спокойно, вдруг:
- Караул! Горим! – моя среди ночи орёт, я спросонок к сейфу, пока с ключами возился, сообразил, дыма – то, нету! Чего говорю, дура, орёшь? Напугала!
- Ой, да сон приснился! Спи давай!
Знаю я, эти ваши штучки, думаю, всё равно не найдёшь! Заначка же в стволе! Неделю ходила больная, давление у неё. Жаба давила, как потом догадался. Смотрю, вдруг, повеселела! К чему бы это, дай проверю и в сейф! Достал ружьё. В стволе блеск! Чисто!
Деньги с их канцерогенами надо хранить в специальных хранилищах, это вам любой скажет. А у кого их много, говорят, в заграничных банках. А ещё лучше, у кого совсем много, за океаном, пускай там травятся, а у нас и своей заразы хватает!
-Ну, за экологию!- физик пошарился в жаровне и закусывая, рассказал,
– Помните, наш главный «зелёный пис», поездил по стране, по буровым, по предприятиям, поднял, было руку, да и резко опустил. Безнадёга. И срулил в Белокаменную.
- Надо – говорит, - начинать экологию с центра столицы! –
Завёл бульдозера и вперёд! Как в тайге! Для нефтепровода! Да видно столица не тайга, толи солярка кончилась, толи деньги, а может, и то и другое и дело встало. Ненадолго. Канцероген, он свое возьмёт! Там каждый метр земли пропитан, да не рублями, долларами!
Мы с Мазаем перемигнулись. Началось. И пошли ремонтировать невод для вечерней рыбалки. Вскоре из – за огородов до нас стали доноситься обрывки революционных песен, а когда начало смеркаться я пошёл за товарищами. Пора тугунить. Страшная картина открылась моим глазам! Будто раскиданные взрывом на поле боя лежали мои друзья. Меж ними как снаряды валялись пустые бутылки, кто – то подавал признаки жизни тяжко постанывая.
- Потугунили, однако, - сокрушённо охнул Мазай, подойдя следом.
А как хорошо всё начиналось, проклятые канцерогены, очередная беда на нас россиян, это, наверное, всё от них!