Я очень хорошо помню, что ребёнком ты любил перебирать каменные побрякушки на берегу тёплого моря. Ты строил из них прочные замки, цементируя стены песочным раствором, заливая фундамент песчано-гравийной смесью. Ты любил брать круглые камешки, укладывать их рядками плотно прижимая друг к другу. Любил любоваться на них издалека. Часто, лежа на отмели, болтал ногами, а в это время одновременно сжатыми ладошками плотно утрамбовывал бугристую поверхность каменистого полуфабриката чтобы при строительстве не было прорех в стенах возведённых тобой сооружений.
Как и сейчас. Все, что сделано твоими руками прочно незыблемо и бесценно для окружающих. Но не для тебя. Настолько, насколько ты надёжен, настолько же ты хрупок и слаб.
Я помню как ты удивился, когда твоя рука нащупала в волне прибоя принесённый морем откуда-то остроугольный обломок скалы; как ты щурился задумчиво на солнце, зализывая мизерную ранку на руке и как неестественно долго она болела.
Покарябавший плоть так сильно, что задел душу камень, был немедленно выброшен тобой в вечность. Пущенный в небытие пасти мирового океана он, казалось навсегда, затерялся в пучине разнобликих поверхностных вод , сгинул в холоде подводных течений.
Вместе с ним исчезла она. Она – та, которую не видно, которую можно лишь немножко почувствовать, но никак нельзя предугадать в какой форме где, на каком берегу и с кем она будет шутить следующий раз подкатываясь колючим осколком под ноги.
-Не велика потеря, - гордо вскинул голову ты – обойдусь без этого странного нелепого наваждения.
Гладкие чувства – поверхностные отношения стали твоим жизненным кредо. Много лет с тех пор твои ладошки бережно гладят покатые коленки, ласкают округлые выпуклости чьего то раскошного тела, дотошно выискивая на нем несовершенные шороховатости. Округлые формы – идеальные заблуждения приелись, стали скучны сразу же, как из твоей комнаты исчез соленый запах не дошедшего до тебя урагана. Тебя мучает приторно сладкая грусть, невыносимая тоска по морю, по месту, где…
Твоя настоящая Любовь так и лежит среди гальки неокатанная с зазубренными, покусанными прибоем краями. Она колется когда на неё наступаешь, и жжётся нестёртыми гранями, когда пытаешься взять ее в руки. А ещё она вечно попадает в прореху кармана когда пробуешь ее утащить к себе домой в аквариум.
-Фи, глупенький какой камешек, - думаешь ты.
А он как заноза в самом больном нежном чувствительном месте преследует тебя повсюду, видится в снах, колет несуществующими острыми боками в бреду и тогда, когда ты уже не малейшего желания не высказываешь ехать на море, легко узнаваемый осколок блеснёт вдруг в соседней грязной лужи стёклышком от разбитой в драке бутылки из под шампанского.
-Вот тебе на, - подумаешь ты - а любовь то стеклянная и нет в ней ничего загадочного.
Но снова и снова ночные сны будут возвращать тебя на лазурный берег, где среди обломков кораблекрушения, засыпанная галькой лежит та самая неотёсанная временем остроугольная - любовь. Среди таких же когда то угловатых колючих галек, нынче сглаженных, округлых и податливых.
-Время лечит, - вздыхаешь ты, засовывая мысленно подальше в грунт надоедливый камешек.
-Время лечит, - вторят ветру твоего воображения обожранные солнечной лаской пляжные обыватели.
И только патологоанатом, вскрывающий тебя, будет думать иначе о времени.
Любовь, так же как и болезнь нельзя заглушить вечностью, она только усиливается и выдает собственное свое несовершенство - неспособность сглаживать острые углы под действием внешних факторов.
-До следующего раза...
-В следующей жизни...
-ПРОЩАЙ!!!
01.02.2015