Джакомо

      
     Он совершенно и категорически не хотел выходить у неё из головы. Неужели чужое всегда кажется более притягательным, чем своё, родное и привычное? Нет, не в этом дело. Просто забыть те глаза не представляется возможным. Это даже как-то противоестественно. ТАКИЕ глаза не могут украшать каждое второе лицо. Она бы никогда не отважилась взять чужие деньги, чужую вещь. Украсть, одним словом.  Но врождённое, посеянное Создателем зерно зависти к чужому добру, неожиданно для неё самой пустило азартный росток. Он окреп, взвился и превратился в неутолимое желание завладеть чужим. Навсегда, целиком и полностью. Убежать вдвоём, скрыться и зажить счастливо. И плевать на то, что её будут считать предательницей, плохой подругой и изменщицей.
 
      Она с усладой, мечтательно закатывая глаза, вспоминала сегодняшний день. Как она вошла в дом подруги, где и встретила его. Подруга даже не заметила тот многозначительный и заинтересованный взгляд, которым он окутал её. Точнее обдал, как горячей струёй вулканической лавы. Ей показалось, что в этом взгляде было много опыта, и, всё же, сопротивляться ему было равносильно самоубийству. И с этой секунды он постоянно, как бы совершенно ненавязчиво, находился рядом, ловил её взгляд, затягивал в изумрудную пучину своих бездонных глаз. И что самое невообразимое: пытался прикоснуться! И вроде невзначай, но в каждом движении была какая-то чертовская продуманность и коварство. Но сопротивляться этому коварству решительно не хотелось.
    
     Она пыталась вспомнить: случалось ли с ней такое когда-либо? Скреблось ли где-то внутри, на удивление, совершенно неглубоко, томительное и преступное желание отобрать чужое? Да, она и раньше могла обратить внимание на красоту, харизматичность, ум и дружелюбие, но посягнуть на чужое счастье ни-ни. А тут и сомнений не было… Росток зависти разросся и уже обвивал её, подобно плющу, задушив робкое сопротивление совести. Когда она прощалась с подругой, с ними, ей на мгновение показалось, что он возьмёт и выскользнет за ней. Она бы тогда что есть мочи захлопнула за собой дверь, и они бы понеслись вниз по лестнице, как двое малолетних воришек. Хотя воришкой в данном случае была бы она. Ему проще. Мужчинам всегда проще: куда захотел, туда и пошёл. И никто не осудит.

     Продравшись сквозь свои крамольные мечтания, она взглянула на своего. Он сидит и даже не подозревает, как зреет, наливается соком и силой преступный предательский замысел в её голове. Как он отреагирует? Поймёт ли? Простит? А что если им с подругой поменяться? Она глупо хихикнула от такой дерзкой мысли. Он повернул голову в её сторону и посмотрел с чуть заметным снисходительным любопытством. «Бедненький» - думала она. – «Какой самоуверенный взгляд! Какая убеждённость в том, что я никогда не смогу полюбить никого, кроме него!». Тут же она устыдилась свих мыслей. В конце концов, это ведь во многом благодаря ей он так расслабился и даже обнаглел. Её одурелая любовь к нему была такой ненасытной и всепоглощающей, всепрощающей и альтруистичной, что он просто пресытился и стал лениво позволять ей любить его. Конечно, он любил её! Безусловно! Она не сомневалась в этом не секунды. Но никогда, никогда он не смотрел на неё как тот, чужой…

     Джакомо… Джакомо… Как свежесть фруктового льда в знойный день. Как кремовый ликёр для осипшего горла и продрогшего тела. Как бархат кленово-ванильного геля для душа, оживляющего уставшую кожу. Джакомо… Интересно, его назвали в честь Джакомо Казановы или Джакомо Пуччини? А, может быть, Джакомо Балла? Футуризм? Нет, это не про него. Очевидно и совершенно вероятно, что это полноценный и выдающийся тёзка Казановы! Вряд ли у Пуччини мог быть такой влекущий, гипнотизирующий взгляд.  И такое пропорциональное до неприличия тело.

     Решено. Такие встречи бывают раз в жизни. И кто сказал, что он чужой? Он просто по случайному недоразумению оказался в другом месте с другим человеком. Но любая ошибка всегда исправима. Она не будет тянуть и исправит её завтра же. Встречи урывками исключены. Ей нужно видеть его каждый день. И знать, что он принадлежит только ей.

     Ах, если б можно было жить втроём? В обществе её бы точно не осудили.  Не самый одиозный порок. Но вот он, нынешний, не простил бы наверно никогда… Эх, будь как будет! Она решилась.

     На следующий день они уже ехали в  машине по направлению к её дому. Он сидел на пассажирском сидении и точил её ошалелым от восхищения взглядом. Всю дорогу они молчали. Она ликовала. Ну и пусть, что инициатива исходила от неё, она просто не могла больше ждать. Теперь им хорошо будет вместе.

    Из объятий влюблённых грёз её выдернуло настойчивое треньканье мобильного. Звонила она!!! Какой неподходящий момент для выяснения отношений! Нет, не сейчас. Джакомо еле слышно хмыкнул и бросил безразличный взгляд на бесцеремонный гаджет. Так, ладно, к чему эта постыдная трусость? Надо покончить с этим раз и навсегда. Она решительно выдохнула и ответила на звонок.

  -  Я знала, что ты на него поведёшься. На него все ведутся. А он этим и живёт. Только учти: пусть это не выглядит как банальное предостережение в таких случаях, но он в скорости так же бросит и тебя. Знаешь, откуда он у меня? От моей матери! Ха-ха! Она подцепила его где-то на курорте, а он мастерски увязался с ней.
А ещё… раскрою тебе маленькую нелицеприятную тайну: он ссыт где захочет. В углах, на коврах, на постель. Где угодно, только не у себя в лотке. Кобель эгоистичный, одним словом, хоть и кот… Кастрируй, что ли, его тогда.  Жаль твоего Лео, он будет страдать…

    Она молчала, пока слушала хриплый и совершенно спокойный голос подруги. Джакомо, вальяжно развалившись на сидении, из полуопущенных век, без тени смущения взирал на свою новую пассию. Распахнув свою алую пасть, он удовлетворённо зевнул, потянулся и перевернулся на спину. Его хитрющие и бесстыжие глаза красноречиво требовали: «Ну, гладь уже скорее, пока я не передумал…».