В день шестидесятилетия, Макар Иванович сидел в своем кабинете, в любимом кресле, окруженный цветами и подарками. Книги и рукописи отодвинуты в сторону. Воздух наполнял аромат дорогого коньяка, которым угощал гостей, приходивших с поздравлениями. Вечером ожидался банкет.
Из приоткрытого окна доносилось шуршание шин проезжавших по мокрому асфальту автомобилей. Весенний дождик внес струю свежего воздуха и мелкую водяную пыль, оседавшую на подоконник.
Он встал. Вдохнул полной грудью влажный воздух. Обратил внимание на сочную молодую листву берез. «Они росли, а я старел», - подумалось ему. Верхушка одной из них уже заглядывала в его окна на шестом этаже.
Макар Иванович подводил итоги. Прожито больше половины жизни. Он профессор. Издано несколько монографий. Его научные идеи признаны и на Родине, и за рубежом. Много учеников, последователей. Когда он читает лекции коллегам, студентам, пустых мест в аудитории нет. Это всегда его радует. Сын пошел по его стопам.
Единомышленники есть, друзей вот нет. Считал, что у успешных людей, как он, не может быть друзей. Вспомнил недавний конфликт в институте, когда никто не встал на его защиту. «Завидуют» - сомнений не было.
Счастлив ли он?
Когда то в юности он прочел высказывание древних греков, которое поразило своей простотой и правдивостью. «Четырехугольная фигура устойчива при наличии четырех опор».
А человек счастлив при наличии четырех составляющих - любимое дело, любовь, друзья, увлечения. Он задумался. У него, кроме дела, которое обеспечивает его статус, ничего другого нет. Ну и что? Главное - что об этом знает только он.
В кабинет тихо вошла жена, Галина Сергеевна. Молча поставила перед ним чашку кофе.
- Не буду тебе мешать, - ушла, прикрыв за собой дверь.
В последние годы она стала даже неприятна ему
Она как тень его. Всегда рядом, всегда безропотна и молчалива. До сих пор смотрит на него преданными, иногда обиженными глазами, но он этого, правда, не замечает.
Она работает по той же специальности, что и он.
Занята домом, сыном, бытом. Работает, но достижений нет. Правда, коллеги ее любят. Но на людях робка и стеснительна. Куда-нибудь на выставки, или в театр он давно уже ходит один - ей все не досуг, да он и не настаивает.
Говорят они только о делах на кафедре, за которые она очень переживает. Других тем для разговоров у них нет.
Ему давно скучно с ней. Но зато очень удобно Он свободен, делает, что хочет, она его не стесняет. Перед ней он – такой, как есть. Дом - единственное место, где ему не надо делать вид.
Глядя на Галину Сергеевну, все чаще вспоминает свою первую любовь. До сих пор не знает, правильно ли поступил тогда, так быстро отказавшись от Ирины. Выбрал Галину, принял ее любовь. Так казалось спокойнее. Удобнее.
Но он не любил ее. Знал это. С годами перестал и уважать. Она ни к чему не стремилась, а ее неуверенность в себе со временем росла. Он стал стесняться ее.
Она и внешне очень уж невзрачна. Нет у нее женского чутья в одежде, в косметике. Носит одно и то же - серое и неприметное. Выглядит старше своих лет.
Коллеги, увидев их вместе, не верят, что она его жена.
Сказать ничего ей нельзя. Обидится. Расплачется. Станет еще тише и незаметнее.
В глубине души Макар Иванович понимал ее, потому что чувствовал себя в юности так же. Но он ведь всегда боролся со своими слабостями.
Все удивлялся - почему жена осталась такой же, как в далекой юности? Почему застыла в своей слабости и ничего в себе так и не изменила? Так, конечно, проще жить. Спряталась за него.
Он и не догадывался, что сам и подавил ее. Рядом с ним она остро чувствовала свою несостоятельность, а он не помогал ей. Она постоянно видела его покровительственное, затем насмешливое, выражение лица. Она постепенно стала безразлична ему, и он легко позволял себе унижающий ее тон, не скрывая презрения.
Галина Сергеевна переживала, а расстаться не могла. Как же Леша? Сын останется без отца. Боялась начать новую жизнь. Опасалась трудностей и лишений. Была рада хотя бы тому, что не изменял ей.
Она уже давно не любила его. Терпела? Да. Порою ненавидела. Они давно уже стали чужими друг другу. Живут ради сына, из страха опозориться, стать «притчей во языцех».
Она хорошо изучила его, понимала мотивы его поступков. Знала, что внешний лоск искусно прикрывает суть слабого и неуверенного в себе человека. Тщеславного, высокомерного, эгоистичного. Ему нет дела до нее и ее переживаний. Вообще ни до кого, кроме себя. Да и сына он любит за его успехи.
Так и дожили до юбилея.
Казалось, совсем недавно начал трудовую жизнь, а незаметно прошло уже почти полвека.
* * *
Макар тогда оформился на работу позднее других коллег. Помнил, что с трудом сдерживал волнение, когда его представляли в лаборатории одного из подмосковных НИИ. Высокий, склонный к полноте и физически неловкий, с круглым лицом и маленькими, беспокойно бегающими глазами, он выделялся среди других. Обращал на себя внимание деликатными манерами, извинялся по каждому поводу. Это замечали. О нем говорили, что он напоминает черепаху, готовую при малейшей угрозе втянуть свою голову под панцирь. Где они теперь, иронизировавшие над ним? И где та черепаха? Макар Иванович усмехнулся.
Внутри себя он всегда знал, что он лучше, образованнее, значительнее других. Он был уверен, что его ждет большое будущее и готовился к нему. Но это – внутри себя, где он был один, наедине с собой. С окружающими эта уверенность терялась, появлялся страх неудачи, и еще больше – насмешки.
В профессиональном отношении он выглядел грамотнее, лучше подготовленным, чем другие молодые коллеги. Легче ориентировался в специальных терминах. Ему нравилось, когда к нему обращались за помощью. Любил подсказывать, как лучше разобраться в том или ином вопросе, любил демонстрировать свои знания. Сразу преображался: выпрямлялся, держался раскованно, уверенно, учительски снисходительно, даже голос звучал звонче. Нравилось, что его эрудиция подавляет коллег.
Это был его мир.
Совсем другим его видели в обыденной жизни. Здесь он был другим. Не сразу получал зарплату, стеснялся стоять в очереди у окошка кассира. Приходил в бухгалтерию после очередного приглашения, приниженно извинялся, голову втягивал в плечи. Стеснялся просить у хозяйственников то, что ему было положено при устройстве жилья в общежитии. Если случайно оказывался на посиделках, чувствовал себя скованным, зажатым. Не на своем месте. Отмалчивался, не шутил, не любил анекдоты.
Еще в школе понял, что он не такой, как большинство ребят. Увлекал мир природы, книги – от чего его сверстники были далеки. Хотя знал больше других, не делился прочитанным. Сковывал страх, что его не поймут, засмеют. Стеснялся на уроках поднять руку, краснел у доски.
Ребята хвалились своими победами у девчонок, а у него здесь побед не было. Да и не стремился он к этому. Относился к ним с пренебрежением. И не только к девчонкам.
Друзей у него не было. Был далек от жизни класса. Не участвовал в походах, соревнованиях. На дискотеках в одиночестве «подпирал стены», старался поскорее уйти. Неловкий и неуклюжий в движениях, танцевать так и не научился. Обдавало холодным потом только при мысли пригласить девочку на танец.
То, что он много знает, хорошо учится, ребят не привлекало. Его не любили. Сначала переживал, обижался. Конечно, хотелось быть раскованным, внутренне свободным. Но не получалось. Значит, это не для него. И пусть. Он все равно лучше, умнее.
У Бердяева прочел, что у России «бабский характер». В ней много людей переживающих, считающих себя неполноценными, покорными и скромными. Хотя на самом деле они умны и талантливы, но из-за своей застенчивости так ничего и не добиваются. Удивился, как похоже на него. Только вот он своего - добьется. Он станет лучше и значительнее тех, кто посмеивается над ним, кого он в душе презирает. В мечтах он видел себя авторитетным, успешным ученым, которым все будут восторгаться и восхищаться.
Макар Иванович всю жизнь боролся с собой, искал пути, чтобы преодолеть себя. Рано понял, что сделать это можно, только опираясь на силу знания. Много читал специальных книжек, изучал характеры людей, биографии знаменитостей.
Он не давал себе расслабиться, работал и работал над собой.
В этом упорстве, целеустремленности и трудолюбии видел ценность своего существования. Но преодолевать себя в обыденной жизни, – не получалось. Становиться, таким, как те, кого он считал необразованной толпой – не хотел. Пусть он будет оставаться неуверенным и несмелым - для всех. Только ему известно, какие роскошные пиры он празднует в своей душе, за закрытыми темными шторами.
Это выражение он прочел в одной книге известного ученого. Заинтересовался психологией, стал больше читать и постепенно увлекся. Казалось, что познав тайны психики, он овладеет способами влияния на людей. Как раз тем, что ему нужно, чтобы самоутвердиться.
Когда начал работать, понял, что настало время пожинать плоды своего труда.
А во взаимоотношениях с женским полом оставались проблемы. Макар Иванович хорошо помнил, как в лабораторию пришла Ирина, блондинка с распущенными волосами. . Она отличалась от других веселым, общительным нравом, манерой одеваться. Всегда в черном, облегающем фигуру, платье, на высоких каблуках, она выглядела красивой, изящной и элегантной.
Ее облик врезался в его сознание, заполонил его. Девушка понравилась ему, но он даже не подал виду. Держался с ней, как со всеми. Временами порывался подойти к ней, пообщаться. Но так и не решился. Потом успокоил себя: такая, как Ирина, только отвлекала бы его от достижения его целей в жизни. Красивая и уверенная в себе, она бы подавила его.
Чтобы избавить себя от возникшего интереса к ней, решил воспользоваться известным приемом - литературным описанием своих переживаний. Литературой он баловался, писал рассказы, миниатюры. Что-то публиковалось, но он, как правило, тщательно скрывал это от других, писал под псевдонимом. Это был его мир, и вход туда для других был закрыт. Написал рассказ о чувстве первой любви героя к загадочной блондинке в черном платье. Ярко, сочно и образно описал любовные страдания, мечты о возлюбленной. Короткие встречи с любимой, ревность, бурные объяснения и свадебное путешествие на уединенный остров. Написал и отправил в знакомое издательство, где его уже знали.
Потом была холодная весна, когда тяжело заболел. Поднялась температура. Кашель нещадно истязал его грудь. Боялся пневмонии, прислушивался к себе, Приходили мысли, что не выдержит, что смерть – на пороге.
Вызвали терапевта. К счастью диагноз пневмонии был снят. «Бронхит» - уверенно сказала врач, внимательно послушав и осмотрев его. Но Макару не верилось, что он поправится. В мыслях он уже хоронил себя. Не верил и в правильность диагноза.
Его навещали. Но видя, как он стесняется посетителей, как тяготится их присутствием, быстро уходили. Вот тогда-то в его жизни появилась Галочка, тоже физик.
Маленькая, худенькая, она чем-то напоминала его – так же стремилась быть скромной и незаметной. Просто одетая, с тусклыми белесыми волосами и невыразительными маленькими глазками, она больше отмалчивалась, говорила мало и тихо. Никогда не спорила, лишних вопросов не задавала, своего мнения не высказывала.
Галочку Макар почему-то не стеснялся. Она незаметно появлялась у него после работы, готовила ему пищу, грела молоко, давала лекарства. Тихим, убаюкивающим голосом, допоздна, читала вслух книги, газеты.
И Макар начал поправляться. Кашель уже не пугал его. Стал мягче и реже. Остались позади мысли о смерти в этой глуши и сожаление, что так и не сможет реализовать себя. Захотелось есть, потянуло к работе. Появился интерес к жизни. Спрашивал Галю о новостях на работе. Теперь, подходя к окну, смотрел с удовольствием на знакомый, еще заснеженный пейзаж. Деревья уже освобождались от снежного покрова, редкая зелень радовала глаз, доносился гомон галок и ворон в верхушках тополей и сосен. Был рад, что выздоравливает. Острота любовных переживаний осталась позади, образ Ирины больше его не тревожил.
Он был благодарен Галине за ее помощь. Привык к ее ровному, тихому присутствию. Оно его устраивало. Он чувствовал ее обожание, старание угодить ему во всем - даже в мелочах, и это ему нравилось. Макару с ней было хорошо. Галина приносила ему уверенность и покой. Хотелось, чтобы эти встречи повторялись.
И вот однажды Галочка расплакалась, призналась ему в любви. Он был потрясен. Этого он не хотел. Но она говорила о своих страданиях, любви к нему так искренно, так страстно обнимала его, так нежно целовала, что в нем проснулись новые, прежде неведомые ему ощущения. Волна чувственности, разбуженная в нем, захватила его, лишив трезвости и рассудка. Случилось то, что должно было случиться.
Поздними вечерами, она стала приходить к нему, оставаясь на ночь. Близость с ней стала для него уже необходимой потребностью. Макар ей ничего не обещал, а она просила только его любви.
Когда она уходила, возникали мысли о непорядочности его поведения. Но ничего не мог с собой поделать, Запретная любовь продолжалась. Макар привыкал. И в какой-то момент понял, что у него не хватит моральных сил оставить это бедное жалкое существо, так похожее на него. Да к тому же его все в ней устраивало. На нее можно положиться. Она понятна и предсказуема. Любит его. Но не будет мешать, и отвлекать от главного дела его жизни. В ее преданности он не сомневался. И тогда Макар решил жениться. И написал длинное письмо родителям.
На людях они старались не проявлять своих новых отношений. Но чувствовали, что отношение к нему и к Галочке изменилось. Кто-то при ней сказал: «А в тихом болоте действительно черти водятся». Весной приехали мать с отцом, брак одобрили. С этого времени Галина перешла жить к Макару.
Все оказалось обыденным и простым. Обошлись без поздравлений и вечеринки
Скоро они с Галочкой переехали жить в Москву. Макар с Галиной устроились работать в институт. Потом появился Алешка. Он вырос как-то незаметно, казалось, сам по себе, окончил десятилетку, поступил в МИФИ. Все эти годы Макар был занят на кафедре, завоевывал авторитет, защитил кандидатскую, затем докторскую. Работал много. Ложился спать далеко за полночь. На кафедре его уважали за трудолюбие, успехи. В пятьдесят он стал заведующим кафедрой. Сотрудники считали его знающим, крайне вежливым, но очень уж замкнутым человеком.
Его присутствие стесняло людей, становилось неудобным быть самим собой. Ощущалась малоценность любого, кто посмел в его присутствии сказать, что-либо не относившееся к предмету. Его осторожность мешала ему и как заведующему кафедрой. Молодые ученые так и говорили, что его знания и самовосхищение убили в нем человека. Однажды увидел, как копировали его, согнувшегося, втянувшего голову в плечи, тихо и уважительно говорящего:
– Я бы не решился так… ставить вопрос. Он требует многовекторного обдумывания.
Уважали? Наверное, да, было за что. Но не любили.
* * *
Незадолго до своего шестидесятилетия, в одно из воскресений, он проснулся утром с неодолимым желанием увидеть красивое женское лицо. Желание было настолько сильным, что он выстоял очередь в Третьяковку, где проходила выставка портретного искусства. Галина Сергеевна, как обычно, осталась дома. Да он ее и не звал.
Макар не раз видел полотна передвижников, но каждый раз находил, что то новое и интересное для себя. В тот день он хотел видеть ее, «русскую Джоконду». Народа было много, Макар быстро нашел прелестное лицо женщины неземной красоты и чистоты, ее глаза, чувственные губы. Гордая и независимая, на фоне Аничкова дворца, она едет в карете по Невскому.
Самая известная, интригующая картина Крамского - думал Макар, любуясь «Незнакомкой». Он не мог оторвать от нее глаз. Смотрел и смотрел на эту красоту, и непривычная боль и тоска по утраченному и уже невозможному рождались в его душе.
Времени у него было в обрез, он должен был вернуться к обеду. Его ждала непрочитанная диссертация и отзыв на нее. А планы менять он не привык.
Он отошел от картины и неожиданно натолкнулся на Ирину, его несостоявшуюся любовь.
Он узнал ее! В ней была цветущая, земная прелесть, которая заставляет мужчин оглядываться. Она мало изменилась. Так же красива и стройна. В черном платье, белокурые волосы, забраны в прическу. Она была с дочерью. Девочке было лет четырнадцать, похожа на мать.
Волна радости потрясла его. Отчаянно захотелось остановить ее, услышать голос, почувствовать запах ее духов, поговорить, узнать все о ней. Сказать, что он ничего не забыл, что он помнит ее. В конце концов, что он так мечтал, мечтал все эти годы о встрече с ней!
Все смешалось у него в голове. Сердце грозило выскочить из груди.
Она его не заметила. Наклонившись, разговаривала с дочерью. Его раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось поговорить с ней, и в то же время боялся быть непонятым, увидеть разочарование в ее глазах. А может быть боялся совсем пропасть, сломаться?
Какая-то сила столкнула его с места, заставила бежать от нее подальше. Пришел в себя уже на улице. Он шел быстро, почти бежал все дальше, дальше к метро, с единственным желанием скрыться, как прячется под безопасный панцирь испуганная черепаха.
Характер, данный ему от рождения, оказался сильнее его. Он так и не смог победить свою неуверенность и страх оказаться в неловком положении. Он не мог себе этого позволить.
Всю жизнь стремился обуздать свою натуру, как обуздывает норовистую лошадь наездник. Знал, как. Но делал это лишь в одном направлении, и единственной целью – было желание утвердить себя. Честолюбие оказалось сильнее. В чем-то он,
возможно, преуспел. Добился признания. И считал себя победителем.
В этом он, конечно, выиграл.
Но стал ли счастливее?