Работать он начал с 14 лет, но если работа мешала его поездке на охоту или рыбалку, то он бросал работу. А рабочих мест в те времена было много, а уж мест для интересных рыбалок еще больше. Поэтому трудовая книжка у него была толстая - претолстая, пропорционально количеству друзей, приятелей, собутыльников. Нрав у него был легкий, и также легко расшвыривал он заработанные деньги на совместные с друзьями удовольствия. Человек он был бесшабашный и, не прячась за спины других, первым бросался в «огонь и воду». В экстремальной ситуации собирался и мгновенно принимал решение и действовал, а правильно или неправильно, «потом разберемся». Таких людей любят и такие ребята нередко на войне становились Героями. При всем том, что заикался, был страшным болтуном и с удовольствием «трепался», окруженный свитой открывших от удивления рты слушателей: « вот так я и убил подсвинка, мелкого – всего лишь килограмм на 60…»
А уж сколько историй происходило с самим Сашей, свидетелями которых становились мы. На своем «Запоре» Шалашов превышает скорость и его останавливает гаишник. Любому водителю штраф обеспечен, только не моему брату. Он мгновенно принимает нестандартное решение, выскакивает из машины и, обращаясь к гаишнику не как к гаишнику, а как мужчина к мужчине возмущенно кричит: « Ты посмотри, кто сидит на переднем сиденье. Это моя жена, не знаю сейчас ли ее убить или потом: представляешь - эта сволочь, эта гадина включенный утюг оставила. Теперь несусь и не знаю, сгорел ли дом дотла или, может быть, я хоть какие-то вещи спасу». Ошалевший от такого напора гаишник, пропитавшись мужской солидарностью по отношению к этим неумехам теткам, мгновенно отпускает Сашу, его «Запор» и его жену Валю, которая безудержно смеется, не придавая значения словам, восхищаясь находчивостью мужа.
И еще один сходный эпизод рассказала мне Валя (простите за некоторую ненормативность изложения, но без нее испарится «соль»). У Саши были два мотоцикла «Урал»: один официально приобретенный, а другой с плохо перебитыми номерами на двигателе. Однажды чету Шалашовых, возвращавшихся домой на «левом» «Урале» с коляской доверху забитой опятами, останавливает гаишник. Саша, не растерявшись, сразу идет в наступление: быстро протягивает документы и говорит, «спасибо что остановил, ссать хочу как из брансбойта, проверяй, а я пока отолью». Ошалевший от такого нахальства гаишник наблюдает как рядом с ним писает Саша. Шалашов делает свое «маленькое дело», говорит «спасибо тебе друг», забирает документы, пожимает на прощание руку и уезжает, оставив милиционера домысливать, что это было и было ли это на самом деле.
Шалашова давно уже нет, я регулярно вписываю его имя в одну из десяти скорбных строк поминальных записок. Вспоминаю же я не спившегося Сашу, а незаурядного, умного, сильного и нестандартного двоюродного брата и объединившие нас навсегда рыбацкие и охотничьи тропы Ленобласти, Вологодчины, Карелии, Заполярья….
На всю жизнь в мою память врезались два дня проведенных вместе с Сашей на рыбалке во Львовской области,- дни, когда родители отпустили нас, подростков, в первый самостоятельный поход.
Веселая ловля окуньков на маленькой речушке, домашние гуси на свободном выпасе, просторные поля и синее-пресинее небо, разведенный костер, куски хлеба и сочные помидоры, посыпанные крупной солью. Ночевка в стогу сена: только засыпаешь, как кто-то начинает шуршать рядом, ты прислушиваешься и не понимаешь - мыши это или змеи,- а под рубашку лезут и царапаются всякие соломинки, а сред темной украинской ночи кричит перепел «спать пора, спать пора, спааать пооора», и кричит он и надрывается « с..п..а..т..ь п… о… р… а…..» Все это и называется СЧАСТЬЕМ. Вся жизнь впереди у чистых и неиспорченных жизнью подростков. А перепела все свое: «спать пора» «спать пора». А потом они смолкают, и лишь то там и тут, то тут и там раздаются пулеметные трели коростеля, и мы засыпаем под скрипучие звуки этих удивительных птиц…. А потом и коростели утихомириваются и лишь ночь не спит и светит своими звездами – фонариками, фонариками счастья.