Россия открыла для себя северную соседку – Америку, а с нею и Аляску во время 2-й Камчатской экспедиции под командованием Витуса Беринга, сделал это Алексей Ильич Чириков на корабле «Св. Павел» 15 июля 1741 года. И сразу же началось их активное освоение русскими. Историк напишет об этом так: «Годы, а иногда и десятилетия промышленники жили на островах в селениях алеутов, обогащая друг друга навыками быта. Многие из них женились на алеутках, брали мальчиков на воспитание, крестили их, обучали русскому языку и грамоте. Еще до появления первых священников на Алеутских островах большая часть населения была окрещена и исполняла простейшие христианские обряды». Митрополит Иннокентий, святитель Московский и апостол Америки и Сибири (Вениаминов) подготовил в свое время первый алеутский словарь, написал грамматику и перевел Святое Писание на язык аборигенов.
Показательна малоизвестная история первого православного священнослужителя в Америке, в то время архимандрита Иоасафа (мирское имя Иван Ильич Болотов), случившаяся перед его отъездом туда во главе Северо-Американской духовной миссии. «На прощание он побывал у себя на родине в Тверской губернии, попрощался с родственниками. По свидетельству одного из современников, в Кашине, где он гостил у сестры, с ним произошел характерный случай. Проходя мимо топкого места, он вдруг заметил тонущего пьяного мужика. Не имея под рукой ни веревки, ни подходящей доски, Иоасаф снял с себя свою единственную шелковую рясу и с ее помощью вытянул из топи незадачливого пьянчугу. Банальному, на первый взгляд, эпизоду люди, жившие в конце ХVIII века, придали глубокий смысл: топкое болото, по их мнению, олицетворяло то бездуховное состояние, в котором пребывали обитатели далекой Америки, а поступок Иоасафа символизировал собой стремление вызволить несчастных из плена язычества». Так пишет в своем исследовании ярославский историк Валерий Киселев.
Во время существования Русской Америки колония так называемых креолов, детей от смешанных браков, росла и ширилась. Им предоставлялись одинаковые с русскими возможности получить образование и специальность. Из их числа вышли люди, прославившиеся своими исследованиями Аляски. Как например, Александр Филиппович Кашеваров, хотя его отец, промысловик, был крепостным купца Голикова. Еще юношей Александр, как один из наиболее способных, был послан в Петербург для получения образования. Мальчик стал воспитанником Балтийского штурманского училища и по окончании его был произведен в прапорщики корпуса флотских штурманов… и позже командовал в Америке судами Российско-Американской компании. В 1838 году он был начальником гидрографической экспедиции, производившей на байдарах опись северной части американского материка. В 1855 году в чине капитана 2-го ранга он был переведен в Петербург, где через десять лет вышел в отставку, уже в чине генерал-майора.
Когда Наполеон безжалостно порабощал цивилизованные народы Европы, наши лучшие сыны искали славы своему Отечеству более цивилизованным путем, тоже помышляя о землях далече. Так во время коммерческой и одновременно дипломатической поездки директора Российско-Американской компании, действительного камергера Николая Петровича Резанова в бухту Сан-Франциско весной 1806 года (тогда же случилась известная многим романтическая история его помолвки с дочкой коменданта президио Кончитой Аргуэльо) им овладела горделивая мысль. Надо занять, подумал он, пустующие на север от Сан-Франциско плодородные земли Калифорнии и в своем очередном донесении в Петербург писал: «Ежели б ранее мыслило правительство о сей части света, ежели б уважало его как должно, ежели б беспрерывно следовало прозорливым видам Петра Великого при малых тогдашних способах Берингову экспедицию для чего-нибудь начертавшего, то утвердительно сказать можно, что Новая Калифорния никогда б не была Гишпанскою принадлежностью, ибо с 1760 года только обратили они внимание свое и предприимчивостью одних миссионеров сей лутчей кряж земли навсегда себе упрочили. Теперь остается еще не занятой интервал столько же выгодной и весьма нужной нам и так ежели и его пропустим, то что скажет потомство?»
И вот в 1812 году, когда Наполеон занимает Москву, в далекой Калифорнии, за океанами, в ста милях на север от Сан-Франциско для обеспечения сельскохозяйственными продуктами своих северных поселений и промышленных территорий русские люди основывают первоклассное поселение - известный ныне многим Форт-Росс, ставший памятником русской предприимчивости!
Основателем и первым строителем русской крепости был мещанин из уездного города Тотьмы Вологодской губернии Иван Кусков. Почти не сохранилось документов о его семье, родословной и о нем самом. Известна только странная история его бегства из города. Он якобы задолжал своим землякам 1600 рублей. Деньги по тому времени огромные! На 2000 рублей, к примеру, тогда можно было построить каменный храм о двух ярусах и оборудовать его всем необходимым для богослужений. Спасаясь от долговой ямы и тюрьмы, герой устремился в Сибирь, где чудным образом встретился с министром коммерции, графом Н.П.Румянцевым, который и предложил ему должность помощника А.А. Баранова, управляющего РАК, с годовым окладом в 95 рублей. Работники компании жалование в то время получали натуральными продуктами: шкурами морских и лесных животных, рыбой и заморскими мануфактурными товарами. Компания стремительно процветала, да так, что через полтора года своего бегства Кусков вернул все свои долги.
По распоряжению Баранова, в ноябре 1811 года экспедиция Кускова отправилась из Ситки на шхуне «Чириков» к теплым берегам Калифорнии. В составе экспедиции было 25 русских промышленных людей, взявших с собой материалы и инструменты для постройки зданий крепости, кроме того, Кусков взял с собой на борт корабля для морского промысла 80 алеутов-охотников с 40 байдарами. Морской залив Бодега, переименованный Кусковым в залив Румянцева, был удобен для стоянки судов, но имел безлесые берега. Поэтому крепость решили строить на восемнадцать миль севернее, на высоком берегу океана с прекрасным строевым лесом.
11 сентября 1812 года Форт Росс был формально основан. Несколько зимних недель и месяцев ушли на заготовку строительного леса. Прежде всего была построена крепкая массивная стена из местного красного дерева. Ее набрали из плах толщиной 20 см и высотой около 4 метров. На двух углах форта, имеющего форму четырехугольника, были сооружены две двухярусные башни с амбразурами. В самое короткое время были построены: дом управляющего, жилой корпус для промышленных с разнообразными мастерскими, склады. В центре вырыт колодец для питьевой воды на случай вражеской осады, которой так никогда и не было. Пушки крепости стреляли только в знак приветствия своих или иностранных судов, посещавших крепость исключительно в мирных целях. Примечательно, что с вождями местного племени американских индейцев Кошая Помо был заключен мирный договор о сотрудничестве и взаимной помощи в случае нападения кого-то со стороны.
Снаружи форта было построено не менее пятидесяти домов, в которых поселились не только алеуты, приехавшие с Кусковым, но в них также были размещены различные подсобные службы. Кроме того, со временем были построены: мастерские, мельницы, в том числе ветряные и на лошадиной тяге, кузница, кожевенный завод, конюшни, молочная ферма и даже судостроительная верфь. «Это, в сущности, - пишет историк Виктор Петров, - была первая построенная верфь в истории Калифорнии. За свое десятилетнее пребывание на посту правителя Форт-Росса Кусков построил целый ряд небольших судов, пригодных для плавания вдоль побережья Калифорнии и по реке Славянке, а также два больших мореходных судна, способных совершить плавание по Тихому океану в Ново-Архангельск на острове Ситка и даже через океан на Сандвичевы острова».
Приходится поражаться тому, как быстро русские землепроходцы могли приспосабливаться к условиям жизни в новых местах и не только обеспечивать себя продуктами и сносным жильем, но даже заниматься судостроением, как для себя, так и для своих соседей - испанцев, для которых они строили небольшие суда-баркасы.
Судя по документам видно, что испанцы во многом полагались на русских умельцев Форт-Росса. Так один испанский землевладелец, генерал Валлейо писал в своих воспоминаниях, что «побывал в апреле 1833 года в Россе, чтобы приобрести там оружие, боевые припасы и даже одежду для испанских солдат».
Большую помощь в управлении фортом оказывала Кускову его жена Екатерина Прохоровна. И может быть, благодаря уму, способностям и дипломатическим качествам Кусковой соседние индейские племена жили в дружбе с русскими, в то время как испанцам постоянно приходилось иметь дело с восстаниями индейцев, нападавших на их миссии и сжигавших их дотла. У нее обнаружились прекрасные способности к языку и за время пребывания в Форт-Россе она прекрасно изучила несколько индейских диалектов соседних племен. Сначала она занималась грамотой со своими алеутами и их детьми, а позже стала заниматься и с индейцами, с которыми у нее установились самые дружеские отношения. В результате этого никто из русских женщин не боялся ходить в одиночку в лес за грибами и ягодами, на охоту и на рыбалку.
К концу пребывания Кускова в Форт-Россе в его окрестностях было разработано около 50 огородов, колосились широкие поля пшеницы и ржи, насчитывалось около 2000 голов животных, среди которых были: лошади, коровы, козы, овцы и свиньи. Колония была обеспечена фруктами. После известного посещения форта генерал Валлейо писал, что там уже было 400 фруктовых деревьев и не менее 700 кустов виноградных лоз.
И сегодня приезжающие в музей Форт-Росса паломники поражаются добротности исторических построек русских промышленников, строгому порядку и рациональной организации их хозяйства. Мне, как русскому человеку, пришлось испытать там чувство гордости за своих предков. Подумалось: сейчас сформировано расхожее мнение о бесшабашном русском человеке, пьянице, лоботрясе, надеющемся на авось. Как же, хочется мне спросить, в таком случае он создал огромную державу, занимающую площадь одной шестой части суши?
И моему удивлению не было конца - настолько красивое место выбрали русские люди! Ведь ландшафт у Форт-Росса напоминает одновременно наш российский уют средней полосы и наши необъятные северные просторы. С высокого обрыва на берегу океана родная земля кажется ближе, тут возникает и ощущение, что отсюда рукой подать даже до самых затерянных уголков мира.
Внутри форта меня не покидало ощущение сказочности. Там заботами новых хозяев форта (возможно, потомками русских промышленников, алеутов и индейцев Кошая Помо), посредством кропотливого их труда воссозданы в первозданном виде просторные жилые помещения дома Кускова, краеведческий кабинет с лабораторией, склад мануфактуры, арсенал и пороховой погреб. В добротном одноэтажном здании у южной стены форта, как двести лет назад, располагаются жилые помещения промысловиков, столярная и слесарная мастерские, продовольственная куть, столовая со старинной русской печью и древней мебелью. На широком столе в столовой лежали записи крюков демественного пения (стиль древнего русского церковного пения, распространенный в XY-XYII веках, мелодика его отличалась гибкостью и цветистым рисунком, приближаясь к лиричной народной песне), записанная этими же знаками безлинейного нотного письма там лежала мелодия древней русской колыбельной. В этом же здании, как гарант существовавшего когда-то у русских законного порядка, сохранен и карцер - помещение для временного одиночного заключения провинившихся…
Каким-то нелепым образом, при не совсем ясных до сих пор обстоятельствах Аляска (со всеми владениями русских в Америке) была продана американцам за 7 миллионов 200 тыс. долларов, причем продавали ее в спешке. И у нас под строгим секретом. Заинтересованные в деле продажи посредники давали в США взятки редакторам за поддержку в газетах, политикам за речи в конгрессе. В итоге, Петербургом было списано по тайной статье расходов «на дела, известные императору» больше ста тысяч долларов, плюс двадцать пять тысяч долларов было пожаловано посреднику - Стеклю. Спешка за океаном была такая, что государственный департамент США над утверждением документа о продаже работал глубокой ночью и «к 4 часам утра 30 марта 1867 года договор был переписан красивым почерком, подписан, скреплен печатями».
В больших городах в России общественность глухо роптала – «не амбар продан!» Но широкой огласки это дело не получило, и, может быть, тогда и появилась легенда: «Аляска продана, но не навечно, а только на 99 лет». Наше правительство эту удобную легенду не опровергало, поэтому вера народа в это дожила и до наших дней.
Очевидным знаком нечистоты сделки стал нелепый случай, происшедший 30-го октября 1867 года на главной площади Ново-Архангельска во время церемонии передачи администрации Русской Аляски Соединенным Штатам Америки. Вот как об этом пишет историк В. Петров: «…На площади, перед флагштоком, на котором висел намокший от дождя русский бело-сине-красный флаг, выстроились с одной стороны отряд американской пехоты, а с другой - ровными рядами стоял русский почетный караул. При спуске русского флага, флаг почему-то заело на мачте и посланный туда матрос освободил флаг, но не удержал его в руках и уронил вниз. Намокший флаг упал на штыки русских солдат. Через несколько минут на том же флагштоке развевался на свежем ветру еще не успевший намокнуть звездно-полосатый флаг заокеанской республики».
По истечению времени ошибки предшественников становятся особенно очевидными, но чтобы не повторять подобного, желательно, конечно, принимать на вооружение лучшее из прошлого своих предков. В разных странах ведется кропотливая работа по написанию и изучению истории собственных народных хозяйств. В Англии, например, написано уже 30 томов, в Голландии - 12. Поэтому хочется надеяться, что и Россия учтет этот опыт и у нас появится достаточно документов, по которым можно будет учиться у своих дедов здоровому ведению хозяйства. А учиться есть чему, уж поверьте.
Немало свидетельств о восторженных отзывах иностранцев, о честности и умелости русских купцов, торговавших на ежегодной международной Макарьевской ярмарке под Нижним Новгородом, о гостеприимстве архангельских поморов (в среднем до пятисот иностранных торговых судов приходило в северный порт за один год, например, в течение XYII века). Никакой торг здесь не обходился без пирогов вокруг самовара, и нигде в мире, пожалуй, не было такого явного мирного и полезного для всех интернационального сосуществования, как в Архангельском городе, имевшем до революции рядом со своим русским православным районом с Троицким собором и погостом еще и мусульманский район с мечетью и кладбищем, с которым в свою очередь граничили еврейский с синагогой и немецкая слобода с кирхой и фридхофом. С последними же соседствовали англицкий и датский районы с англиканской и протестантской церквями соответственно. В Китай европейцам тогда ехать не было нужды, товаров оттуда было навалом и на нашем Севере. Вот это было миролюбие, вот это кооперация!
Р.S. Известно, что основатель славного Форт-Росса Иван Кусков, проведя тридцать два года во владениях Русской Америки, вернулся в 1822 году к себе на родину, в город Тотьму Вологодской губернии с огромным состоянием в семьдесят тысяч рублей. В настоящее время благодарные потомки восстановили его дом, назвали красивую городскую набережную реки Сухоны его именем и поставили там ему в назидание достойным потомкам памятник.