Статья 2001 года.
Другое название: Он осознавал себя ответственным.
Пожалуй, никому из государей в нашей истории так незаслуженно не доставалось посмертных обид и поношений, как Павлу I. Почему-то именно ему вменялись в вину и деспотичность правления, как будто в нашей истории не было явных тиранов — Ивана IV и Петра I, и низкопоклонство перед прусскими образцами, как будто не были западниками императрица Екатерина II и император Александр I — мать и сын императора Павла. Его подозревали в принадлежности к масонской ложе. Его внешнюю политику объявляли безумной. Поколения наших соотечественников (поколения, много поколений!) смотрели на царствование императора Павла через призму картинки Александра Бенуа «Парад при Павле I» и романа Юрия Тынянова «Подпоручик Киже», надо сказать, талантливой картинки и небездарного романа, дающих нам, однако, не портрет эпохи, а ее карикатуру.
Императору Павлу довелось править менее пяти лет. Тем не менее, мы должны объективно оценить то, что им было сделано. Ему досталось тяжкое наследство. В начале XVIII века при Петре I Россия приобрела западничество как часть своей культуры, уводившую нас из восточнохристианской культуры.
Это западничество в довольно злобных, репрессивных формах усилилось в бироновщину, в десятилетнее царствование Анны Иоанновны. После определенного сдвига к православной традиции при Елизавете Петровне мы получили екатерининское царствование — самое дворянское царствование в нашей истории, когда канавка между дворянами и всеми остальными русскими людьми, вырытая еще Петром I, превратилась в пропасть. Тогда был издан Указ о вольности дворянской, но забыт Указ о вольности крестьянской. И вместо барина-защитника, всю свою жизнь служившего и защищавшего, между прочим, крестьянина, на шее мужика вдруг оказался бездельник. И народ, как известно, на то ответил пугачевщиной. Все это было. Вот что досталось императору Павлу.
Была еще и трагическая личная история. Его отец был убит, когда Павел был еще младенцем, убит матерью. Таким образом, Павел Петрович в какой-то степени ощущал себя в положении Гамлета. Его готовили к государственной деятельности с отрочества, но чем старше он становился, тем дальше его отодвигали от государственных дел. В конце концов, после совершеннолетия он оказался в почетном изгнании, запертым в своих прекрасных дворцах — в Гатчине и Павловске. Нет, пожалуй, худшего воспитания наследника престола, нежели то, что выпало на долю молодого Павла.
А вместе с тем он получил очень неплохое образование. Несомненно, Павел Петрович был самым образованным среди русских государей XVIII столетия. В XIX веке с ним могут сравниться только Александр II — Царь-Освободитель и последний наш государь — Николай II.
Он осознавал себя ответственным. Как-то раз, в юности, явно желая ему польстить, один из германских посланников сказал: «Ах, Ваше Высочество! Вы — настоящий немецкий принц!» На что всегда необычайно вежливый, благожелательный Павел вдруг топнул ногой так, что посланник подпрыгнул, и грозно рыкнул на него: «Какой я вам немецкий принц! Я — Великий Князь Российский!»
Он понимал, что он не просто правитель благовоспитанный, который призван стать благодетелем всего человечества (так будет думать Александр I, чем нанесет огромный вред России и русским). Он полагал, что он отвечает перед Всемогущим Творцом за свою страну, благоденствие своего народа, — за все, что произойдет в его царствование. Он не сомневался (довольно редкое чувство в XVIII столетии) в том, что каждое царствование создается Небесами и монарх имеет особенное благословение Небес, представлявшее на самом деле страшную ответственность: с монарха спросится за малейшего из его подданных. А ведь в XVIII веке монархи чаще воспринимали Помазание Божие не как высшую степень своей ответственности, а как наделение себя особенными правами. Такова была его мать — императрица Екатерина, которая лгала всю жизнь и не могла терпеть спокойно своего сына, который не лгал никогда.
У него была тяжелая юность. Да что юность! Он долго ждал, ведь екатерининское царствование заняло целых 34 года! Но, впрочем, о тяготах юности, молодости и ранней зрелости Павла I вы можете прочитать во многих книгах. А давайте посмотрим теперь, каковым же было его царствование.
Прежде всего, император Павел избавил Россию от опасностей дворцовых переворотов. Предпосылки к ним были заложены Указом Петра, вводившим нелепую систему престолонаследия «по завещанию». «Правда воли монаршей», как это называлось, превращала монарха из самодержавного правителя в абсолютного деспота. Бог не дал Петру осуществить это мнимое право: он так и не успел на смертном одре назвать, кому завещает корону.
С тех пор Россию периодически лихорадили перевороты. В 1725 году, сразу по смерти Петра, произошел первый переворот, когда гвардейцы и Меншиков поставили Екатерину I царствовать в России, вообще-то не признававшую женских царствований. В 1825 году декабристы пытались совершить последний гвардейский переворот.
Однако заметьте: и переворот 1801 года, цареубийство самого Павла, и декабристский переворот 1825 года не удались. Во многом потому, что тремя Актами Павел I избавил страну от этой угрозы. Он присоединил абсолютно надежные гатчинские части к гвардии, отменил петровский Указ, согласно которому дворяне должны начинать свою службу рядовыми солдатами гвардии, то есть разрушил янычарскую секту, и издал новый Закон о престолонаследии — строгий закон, правда, не русский, действительно западноевропейский. Русская традиция, когда царь избирается на царство, была утрачена, ушли из истории земские соборы, и оставалось прибегнуть к майоратному способу. И последние пять императоров вступали на престол на основании этого Закона. Это заслуга одного Павла I.
Мы пользуемся термином «крепостное право», не задумываясь о том, что под ним понимаются разные явления. Так называемое крепостное право XVII века, когда и помыслить нельзя было продать крепостного, было мягче, чем крепостное право в любой стране Западной Европы (может быть, кроме Англии). А крепостное право Екатерины было куда хуже, чем в любой стране Западной Европы и, скорее, напоминало рабство.
И вот император Павел начинает готовить первое крестьянское законодательство. Правда, он успел издать только один Указ — «О предельности трехдневной барщины крестьянина на помещика». Но до нас даже не дошли документы, в которых проектировалось законодательство, можно лишь предполагать, что это не было полное освобождение крестьян, а только закон, который ограничивал и права помещика в отношении крестьянина, и обязанности крестьянина в отношении помещика.
Если бы эти ограждения защитили хозяйственную независимость крестьянина, наша экономика избежала бы крепостнического расслабления, и мы избежали бы отсталости России и, возможно, поражения в Крымской войне. Но и этого Павлу Петровичу сделать не дали. Он принялся реформировать армию. Его критикуют обычно за то, что он ввел после свободных потемкинских мундиров неудобные прусские. Да, это правда! Но заметьте, как все предвзяты и несправедливы. Да, конечно, неудобно сражаться в треугольной шляпе, но разве удобно — в огромном кожаном горшке, в котором сражались герои 1812 года (подразумеваю кивер)! Да, действительно смешно в конце XVIII века носить косицы и букли, но, с другой стороны, у павловского мундира был отложной воротник, а при Александре он стал стоячим, и каждый солдат смотрел соколом, потому что иначе и смотреть-то было нельзя, когда тебе воротник упирается в подбородок! Почему же мы не издеваемся над неудобными петровскими мундирами, неудобными мундирами начала екатерининского царствования, неудобными александровскими мундирами — а всё Павел? Однако... Однако... Флот при Павле I улучшил свое качество, а кавалерия благодаря прусским совершенным уставам стала той блистательной кавалерией, которая побеждала и французов в эпоху наполеоновских войн.
Однако, прежде всего император Павел был выдающимся политиком. Екатерина ненавидела и боялась революций, Павел же их ненавидел как христианин и христианский государь, но не боялся. Екатерина заявляла Павлу, что он безумец, если полагает, что пушки могут бороться с идеями. Уж мы-то хорошо знаем в XX веке, как великолепно пушки борются с идеями! Но он двинул русские войска в Европу, а Суворов получил, наконец, всемирное признание великого полководца...
Нет, он не боялся и готов был противостоять революциям. Но помнил и об интересах России. Получив великолепную возможность провести через черноморские проливы свой флот и даже вспомогательные силы союзного (редчайший случай!) турецкого флота, император Павел не только сумел потеснить французов, не только совершил руками и гением Федора Федоровича Ушакова первое освобождение греков, но и создал поразительный по глубине Мальтийский проект. Вот уж за что несправедливо упрекают императора Павла западники и патриоты!
Западники говорят: куда же нам с суконным рылом на Мальту! А наши не очень умные патриоты: как же мог, как мог император Павел стать гроссмейстером ордена, признававшего первенство римского папы?
Более того, до сих пор ходят феерические легенды, что мальтийские рыцари — это как раз масоны, и вот тут-то и есть главное прегрешение императора Павла. На это последнее обвинение я всерьез отвечать не буду. Это бред! А вот в отношении папизма позволю себе задать вопрос: а может быть, орден, добровольно избравший православного императора своим гроссмейстером, уже тем самым переставал быть римско-католическим?
Во всяком случае, Мальта даже в годы Второй мировой войны была важнейшей ключевой точкой Средиземноморья. А ведь могли же мы владеть Мальтой (нет-нет, не как Русской землей, как орденской), и гроссмейстерский ранг стал бы наследственным в династии русских государей. Так выгодно ли то России? Выгодно ли то Вселенской Православной Церкви? Разве, имей мы базу на Мальте, не были бы на многие десятилетия раньше освобождены наши братья — балканские славяне и греки? Разве не как православный государь повел себя Павел Петрович?
Божьею милостью император Павел не мог примириться с Французской революцией. Но он посчитался с генералом Бонапартом, в котором почувствовал основателя новой династии. Это очень важный для нас вопрос. Нас сейчас совершенно одолели «легитимисты», полагающие, что законны только так называемые «законные династии». Помилуйте, но ведь у каждой династии был когда-то первый государь! Значит, если монархисты-легитимисты правы, то каждая династия начинается с мерзкого узурпатора, который нелегитимен, а уже наследник этого узурпатора почему-то становится легитимным?! Вы не находите в этом противоречия, для христианина довольно странного? Император Павел полагал иначе: если царские венчания совершаются на Небесах, то и основатель династии — тоже законный государь. И Павел почувствовал в Бонапарте будущего Наполеона!
За этим последовал русско-французский союз. Что он нам сулил? Мы избавились бы от необходимости загребать жар голыми русскими руками для Австрии и, самое главное, Англии — нашей основной противницы на протяжении двух с половиной столетий. Мы получили бы возможность продвинуться на Балканы много раньше и много решительнее, вытесняя англичан.
Есть еще одно безумное искажение смысла политики императора Павла: ему приписывается проект нелепейшего индийского похода через Среднюю Азию, где, несомненно, русская армия должна была без воды погибнуть. А ведь на самом-то деле русские войска должны были двигаться в Индию не через Среднюю Азию, а через Сирию и Месопотамию, где французы уже начали готовить нам операционную базу, провиант, необходимые технические средства. Ни один военный специалист никогда не критиковал проект императора Павла. Месопотамский путь в Индию был более чем реален. И здесь — блестящее геополитическое мышление! Причем мышление в интересах России, в интересах имперской политики, в интересах Церкви.
Всего того было бы достаточно для того, чтобы признать Павла выдающимся государем. Многое в понимании значения его государственной деятельности проясняют обстоятельства его кончины. Англия была в ужасе: Россия в союзе с Францией могла лишить ее положения великой державы. Заработало английское золото, заработали английские связи. Именно английский посол финансировал главу антипавловского заговора — графа Палена. Всех, кого Павел не любил как фаворитов императрицы Екатерины, он простил и вернул на службу, но они ему не простили! Именно здесь видна роль масонства, правда, не «всемирного масонского заговора», а масонских связей с центром русского масонства, которым была Англия. Масонство, безусловно, причастно к цареубийству 1801 года, и оно отстаивало английские интересы.
Цареубийство свершилось! Мы все сейчас помним о цареубийстве 1918 года, но ведь было цареубийство и 1881 года, когда погиб Царь-Освободитель, было и цареубийство Федора Годунова, второго правителя законно избранной династии... Было и цареубийство Павла. Причем из всех этих государей, к памяти которых я отношусь с предельным почтением, для России более всех сделал император Павел. А мы плохо помним его имя! А вот он до последних секунд своей жизни сохранил верность России: он отказался спасти свою жизнь, не подписав акт отречения, и погиб воином на своем посту, как древнерусские князья — Михаил Черниговский или, может быть, в еще большей степени, как Михаил Тверской.
Тогда народ его чтил, оплакивал, полагая «убиенным благоверным царем». Постепенно то народное почитание императора Павла пошло на убыль, но вдруг возродилось. Оно возродилось, казалось бы, из ниоткуда. В последние годы XIX века и в предреволюционные годы нашего, XX века всё больше панихид заказывали на гробнице императора Павла в Петропавловской крепости.
В 1908 году санкт-петербургские священники составили небольшую брошюру, где было собрано 300 случаев чудесной помощи по служению этих панихид, чудесной помощи убиенного царя! Не пора ли нам сейчас вспомнить это почитание и переиздать эту брошюру?!
Мы сильно задолжали перед Богом. Есть еще имена XIII века, XVII и последующих, которые ждут своего прославления. Может быть, одним из первых ждет прославления Церковью на земле и убиенный государь Павел?