Глава о том, как медсестра опередила врача на ночь.
- Не приезжай ко мне! – с надрывом сказала Таня в трубку, как будто она говорила это не в телефонную трубку, а в рупор.
- Не могу не приехать. Сама заколдовала, теперь жди. Очень даже спокойно ответил Олег, телефон у него в руках оказался совершенно случайно. Ему больше бы подошла курительная трубка. Он в жизни был с нервом, но в общении с Таней становился мягким и тёплым. Может, это на фоне Тани происходила такая метаморфоза. А может, Олег не знал своих возможностей? До этого он с женщинами шибко не общался. О чём с ними говорить-то? Поели, попили - и в койку.
Они были непарой. Если бы валенок поставить с рядом босоножкой, то объединяющим признаком был бы признак «обувь». Всё остальное: материал, размер, сезонность не совпадало. Если Олега поставить рядом с Таней, общим признаком было бы то, что они «человеки». Тело в них было человеческое, а всё остальное к ним попало по недоразумению. Причём Олегу с одной планеты, а Таньке и не с планеты вовсе, а фиг знает откуда.
- Я тебя не заколдовала. Ни тебя, ни себя. Я устала тебе твердить, решили расстаться – расстаёмся. А ты, как дитя малое, всё от титьки оторваться не можешь. Тебе лет на сто больше чем мне, а ведёшь себя на сто лет младше.
Тут, конечно, Танька загнула, он был старше неё только на двадцать четыре года. А что делать? Она и к психоаналитику ходила, чтоб выяснить, откуда в ней такой магнит, который притягивает к ней дяденьков лет сорока и старше. Психоаналитик, дяденька лет так пятидесяти, как положено с чёрненькой бородкой и миндалевидными глазами с вековой скорбью в них, выслушал Таню раз, два, да три, и….. пригласил её в ресторан.
Дяденька этот сказал: «Ну что Вы, Танечка, так переживаете за нас. Мы ещё крепкие мужики, это вот молодые вряд ли доживут до наших лет, да и книжек им столько не одолеть. А мы видим в Вас энергию, логику и чувственность. Вряд ли ваши ровесники это оценят». Сказал и так медленно, медленно стал Танину руку подносить к своему волосатому лицу. Танька ощутила своими нежными руками жёсткость щетины и так явно представила, как этот махровый человек ползает по ней и оставляет раздражающие красные полоски на её молодом розовом теле, и, не создавая дополнительных комплексов опытному психоаналитику, свела отношения «на нет». Чтобы быть подругой, или, не дай Б-г, женой психоаналитика, надо быть глухой или полоумной. Всё то, что его клиенты по капельке "вливают" в него, рядом живущая женщина "вычерпывает" ковшиком. А это не артезианская вода, уж поверьте. Во всём мире не платили бы столько денег психоаналитикам, если б приходили к ним с улыбкой и радостными мыслями.
- Ты можешь бузить, сколько тебе влезет, а я приеду, и мы всё решим, - спокойным, утвердительным тоном сказал Олег.
- Мы каждый раз решаем и решаем. Даже ответ пишем, а потом перерешиваем. Олег, ты обещал уехать, уезжай! Не рви душу мне и себе, – почти успокоившись, ворковала Таня.
- Я уеду навсегда. Потом. Сегодня я без тебя не могу. Я бы рад, Танька, без тебя, но не могу, - очень тихо, почти не слышно, сказал Олег и положил трубку. Он был бы рад не думать о ней. Он загружал себя работой. Командировок и лекций у него стало много, как ни у кого в университете. Но сроки, отведённые на командировки он сокращал в два раза, а, читая лекции, всматривался в лица студенток и анализировал: у этой - глаза как у Тани, у этой улыбка, а той до Тани, как до Израиля на паровозе. Ну не ходят поезда на Палестину. Не ходят.
Олег знал, что любит Таню, но боялся себе в этом признаться. А вдруг рассосётся, думал он. Это как женщина, беременная нежеланным ребёнком, сначала думает, что рассосётся, потом идёт на аборт и внушает себе, что это не убийство, а медицинская операция. Просто необходимость и всё. А это просто убийство и всё. Олег не мог убить Таню в себе. Хирургия тут бессильна.
За время их знакомства Олег и уезжал от Тани, и убегал. Оформлял визу. Регистрировал брак не с ней. Лежал в психоневрологическом диспансере. Хотел уединиться и вылечиться от болезни под названием «проникновение в душу необъяснимого чувства», но медсестра опередила врачиху только на ночь. Пришла ставить уколы и спросила: «Надо ли чего?». Олег был мужчиной общительным и ответственным, он ответил: «Надо».
- А чего надо-то? - с ехидцей спросило «белое облако», - Все знают, что Вам мужикам надо. Тётки в коридоре говорят: горе, какое у Вас на личном фронте, так вот это не горе.
- А откуда Вы знаете про мое горе? - удивленно спросил Олег. Он искренне верил во врачебную тайну. Олег сам подписывал документы о неразглашении, когда руководил добычей полезных неизвестно кому ископаемых. Он только Тане хотел все эти секреты рассказывать, но почему-то не рассказывал. А тут первая попавшаяся тетя "лезет под шкуру".
Но тете было все равно до мыслей Олега, она "включила" женские прибамбасы и продолжала...
- Вон у Конькова, что на третьем этаже у нас лежит, горе горше не бывает. Жена проводила его в ночную смену на работу, (молоко он развозит по магазинам, чтоб к утру все свежее покупали), а сама с двумя дочками-подростками спать легла. Коньков приехал утром домой, а дверь открыта, на пороге дочка лежит, мёртвая, только ни порезов, ни ушибов. Он трясти её, а она, как кукла тряпичная, обмякла и снова на пол. Коньков давай матом жену звать. Психует, что не откликается, ещё громче орёт. Зашёл в дом, они за рекой живут, там, где современные многоэтажки граничат с частным сектором, увидел, что в доме произошло, и завыл. Так его и привезли. До сих пор воет, - живописно рассказывала медсестра, то ли отвлечь хотела больного, то ли в себе держать не могла такую историю.
- А что там в доме-то было? Побоище?- спросил Олег и боялся услышать ответ. Человек он был с фантазией и рисовал себе картины умопомрачительные. Но картины были не кровавые - наоборот.
- Всё чисто, никакой крови. Только жена и две дочки лежали угоревшие в доме, мёртвые, - ответила медсестра. Она явно не первый раз рассказывала эту историю, и уже не глядела в лицо собеседнику, потому что реакция, как правило, была одинаковой у всех.
Я бы не завыл, подумал Олег, я бы умер сразу. И уже начал себе представлять, как бы он умер, и как Танька плакала бы на его похоронах и во весь голос орала про то, как любила Олега и при жизни его не ценила, но размечтаться ему не дали. Он совсем забыл, что медсестра рядом, и почему-то не уходит.
- Спасибо, - зачем-то сказал Олег, - у каждого своё горе.
- Вот и я думаю, какое у Вас горе? В соседней палате мужики лежат, спились все напрочь, жёны уже от горя и усталости их сюда заперли. Вроде пока они лежат тут, семьи их дома отдыхают. А мы чем заслужили такое счастье за сто долларов в месяц утихомиривать алкашей, а? - сказала медсестра и подкрепила свои слова жестом, известным во все мире как "деньги".
- Но вы же сами выбрали эту работу! Хотя, впрочем, это не моё дело, но я Вам обещаю, что за своё пребывание я заплачу, и Вам в том числе, - тон у Олега сделался преподавательским, назидательным. И если студенты, пришедшие к нему на лекцию, ждут такого обращения, то «белое облако» такого отродясь не ждала, особенно в своём убежище. А свою работу она считала и домом, и пьедесталом и убежищем. Она работала здесь давно и устроена была не по блату, а по распределению ещё в советские времена. А теперь она сама тут всё распределяла. Королевничала.
- Зачем же Вы так, - захлюпала носом, вполне человеческая женщина, а не железобетон в халате, - я же Вам как нормальному всё рассказываю, а Вы? Да к нам знаете какие люди попадают? Их все знают, а они к нам попадают. Но я Вам про них не имею права рассказывать, подписку давала,- тон стал игривым и деловым одновременно.
Все любят секреты. Особенно их хранить. А уж если дали подписку, то секрет становится не информацией, а средством манипуляции. Медсестра вступила в игру, и ей доставляло удовольствие наблюдать за реакцией нового пациента.
- Боже избавьте, ещё слушать мне басни про умалишенных, - поторопившись, ответил Олег и осёкся. Он тоже не на курорте и так же быстро добавил, - а хотите, я Вам про себя расскажу?
- Хочу, но слушать не буду, - по-детски обиделась медсестра, - Вы завтра доктору всё расскажете, это её работа, а я что, пришла, посмотрела на Ваши ягодицы, потрогала их, «всандалила» укол покрепче, чтоб спали подольше, и ушла, - продолжала игру тетя.
Олег как-то противен стал самому себе. Женщина ночами работает, слушает всякую галиматью, чужие задницы обслуживает. Хоть и попадаются задницы знаменитостей, но суть от этого не меняется.
- А давайте, мы с Вами коньячку дерганём! Нет, лучше шампанского! - почти пропел Олег, и от этих слов ему самому стало веселее, - Вы что, предпочитаете?
- Да что Вы?! Не надо. Не положено, - краснея, говорило «белое облачко», которое уже было совсем не облачком, а родным «белым пятнышком», - я сейчас с ординаторской принесу, у нас там всего навалом. Клиентов когда забирают откупаются от нас конфетами да спиртным. Если б мы всё это съедали и выпивали, то спились бы и от диатеза устали бы лечиться. Я сейчас, мигом. Медсестра только этого и ждала. Она зацепилась и уже своего шанса не упустит.
Олег опять живописно представил себе клиентов и тех, кто забирал их домой, и уже заранее ненавидел всё шоколадное, сорокоградусное и сорокадвухградусное, но решил не портить себе настроение. Уж лучше он сейчас выпьет и уснёт, чем не выпьет и не уснёт. Да и медсестру не хотел ещё раз обижать. Олег опять по своей наивности не видел последствий. Он думал, что жизненные ситуации, - это формулы, у которых есть решения: вот исходные данные и надо получить результат. Олег хотел выпить и как результат - уснуть.
Вот интересно, сможет ли какая-нибудь американка или китаянка за десять минут накрыть стол, как на праздник? А наши могут. Ночью. В больнице. В окружении психов, алкоголиков и симулянтов, таких как Олег. То, что он попал сюда не по адресу, он понял. Это всем другим пора сюда, особенно медсестре «белому облаку», которая отличается от пациентов только тем, что они выписываются, а она всё равно здесь остаётся. У неё стаж идёт. А когда стажа будет достаточно, она уж точно никуда не уйдёт. Потому что ничего другого делать не умеет.
- Скажите, а сколько человек здесь работает и лежит? Олегу это было интересно, он уже мысленно умножал персонал и пациентов на этажи. Этажи на здания. Здания на города и области. Ужас, охвативший Олега, был неописуем. Он-то пришёл отдохнуть, забыть свою Таньку, а его будут сравнивать с Коньковым, Пьяньковым и другим людом, попавшим сюда по назначению.
- А зачем Вам это? А, Вы всё про деньги переживаете. Да успокойтесь Вы, не надо нам ничего, мы же тоже люди, нам и без Вас заплатят. А с хороших людей деньги даже жалко брать, наоборот, отдать охота. Ну что мы сидим?! Уже налито, - вскинув брови, сказала медсестра с ударением на первый слог.
Олег спорить не стал. Пил дорогой коньяк, закусывал салом. Интересно, сало тоже пациенты принесли, или всё-таки есть надежда, что сало без ауры психоза? Хотя, если оно здесь, то с аурой, если не психоза, то невроза точно. Мысли Олега бегали по голове и вокруг головы. «Белое облако» тараторило про анамнезы выписавшихся, лежавших и ожидающих свою очередь людей. Олег кивал. Перед глазами была картина, как эта медсестра несколько ночей спустя другому дядьке даже может в этой же палате рассказывает про Олега. Он твёрдо решил, что завтра, как только проснётся, ноги его здесь не будет. Правда придётся оправдаться перед деканом, который по блату устроил его сюда. Кстати, а откуда у декана такие знакомые? Всё ясно. Вокруг все психи. Но только не он.
- Простите, Вы меня слушаете?- обиженно-игривым голосом спросила медсестра, - вообще-то Вам спать пора. Давайте ложитесь, - соскочив, медсестра стала поправлять постель как мама сыну. Точными, заботливыми движениями.
Больше всего на свете Олегу хотелось остаться в одиночестве, чтоб подумать о Тане. Он ни с кем не связывал свои фантазии, только с ней. Но, наверное, страх даже мысленного соединения с Таней его пугал настолько, что он схватил «облачко» за руку, потянул к себе и интимно прошептал: «Останься».
И она осталась. Она очень редко оставалась. Настолько редко, насколько попадались нормальные пациенты. Олег был нормальным мужиком. И выпил и даму не обидел.
Медсестра была ответственным работником, когда Олег проснулся, в палате было чисто. На постели и на теле тоже было чисто. На душе - не очень. Но у кого в психоневрологическом диспансере на душе чисто? Нет таких.
Олег попытался вспомнить всё, что было накануне, но понял, что это ни к чему. Да и дверь распахнулась. Вошли «Белый треугольник» и «Белый прямоугольник». «Облачка» не наблюдалось.
«Б.т.» - это практикант, юноша с атлетической фигурой. «Зачем ему такая фигура для работы здесь?» - подумал Олег. Хотя какое ему дело, у него у самого давно уже ни фигуры, ни рельефа нет. И за что его Таня полюбила?
«Б.п.» - это врачиха. Та самая, которая знает декана или он её. Олегу было всё равно, он не помнил даже её имени, только отметил про себя, что фигура ну совсем не как у Тани.
Таня. Везде Таня. Во всём Таня. Во всех Таня.
- Ну и как первая ночь у нас? Не страшно? – добродушно спросила врачиха. «Надо же, какое несоответствие фигуры и доброжелательности», -отметил Олег.
- Спасибо, всё отлично! - постарался бодро ответить Олег. В слово «отлично» он попытался вложить всю предшествующую ночь, наверное, не получилось, потому что «Б.п.» нахмурился и затараторил:
- Что-то Вы бледный. Ну ничего, ничего, через пару недель будете как огурчик. Дальше она продолжила перечислять термины, которые даже доктор пусть не медицинских, а технических наук не понимал. Хотя иногда понимал, но только не применительно к себе. Он не верил, что все эти слова имеют к нему прямое отношение. Олег только набрал воздуха в лёгкие, чтоб сказать добродушному «Белому прямоугольничку» что он здоров и уходит домой, как случилось непредвиденное.
Практикант направился к двери и скрылся. Врачиха, улыбаясь, как будто только что выиграла машину, присела на краешек кровати, положила руку на грудь Олега и проворковала:
- Я сегодня в ночную смену дежурю. Вы что предпочитаете, коньяк или шампанское?
Олег, сдерживая рвоту, прохрипел: - «Ликёр».
- Ну и ладненько, до вечера. Отдыхайте. Я попрошу постовую медсестру поставить вам укольчик, и к вечеру Вы будете как огурчик. Ладушки?! – врачиха похлопала ухоженной ручкой по плечу Олега. Улыбнулась на двадцать передних зубов и пошла до двери как модель по «языку».
Как здесь всё быстро! То через две недели, то к вечеру, но обязательно как огурчик. Уж лучше как огурчик, подумал Олег, чем как те термины, которые врачиха говорила про него пять минут назад.
- А можно без укольчика и постовой сестры, пожалуйста, - Олег так жалобно это сказал, что сам себя пожалел и чуть не заплакал.
- Конечно, конечно, - активизировалась врачиха, - отдыхайте. Я Вас снаружи закрою на ключ, а ключик в карман положу. Она так эротично это изобразила, и Олегу стало понятно, такая не только придёт ночью, но и останется на день, если понадобится. Это вам не медсестра, у которой работы выше крыши, и, если она не будет мелькать по коридору, её все потеряют и умрут без уколов. А врач что, объявит всем: «Я с пациентом проведу сеанс психоанализа». И всё, хоть заиищись её. А если ещё и произнесёт фразу типа: «Меня нет, я до вечера на симпозиуме по проблемам душевного одиночества у людей, подвергшихся насилию со стороны родных», вообще никто искать не будет дня три. И никого не волнует, где эта врачиха: на симпозиуме или подвергает насилию, пусть не родного, но человека по имени Олег.
Олег был научным работником и привык всё анализировать. Ну правда были случаи, как сегодня ночью, сначала сделал, а потом уже и анализировать не надо. Но то был экспромт, а сейчас надо весь день ожидать ночи. Нет! Нет! Нет!
Подойдя к окну, Олег увидел землю всего в метрах пяти от глаз. Но это его не волновало. Пять метров по пожарной лестнице – ерунда. Олег в экспедициях по вертикальным скалам без страховки лазал, а тут до свободы два этажа. Олег пока не передумал, быстро скидал в пакет вещи, благо их было мало, привязал пакет простынёй к животу и распахнул окно.
Теперь он точно знал, что такое клаустрофобия. Дверь на ключ. Ключ у врачихи. На окне решётка. Зачем тогда пожарная лестница? Ясное дело, для пожарной инспекции.
Грустить Олегу не пришлось, в замке заворочался ключ. Олег в два шага прыгнул в койку и укрылся одеялом. Глаза закрыть не успел, но зачем-то открыл рот. То ли зевает, то ли удивился. «Белое облачко» тихо зашла в палату и "выкатила" глаза на Олега.
- Что это? Что с тобой?- чуть не плача спросила «облачко».
Только не хватало мне разборок с бабами. Видать врачиха уже в ординаторской успела наплести про нового пациента и перспективной интимной связи. Суток не прошло, а уже приходиться их успокаивать. Олег думал разозлиться, но решил пошутить и рассказать ей анекдот с намёком на ситуацию:
После бурной ночи она спрашивает его:
- Теперь ты на мне женишься?
- А мы что, уже на «ты»?
Но видимо «облачко» не слушала Олега. По её щекам полились слёзы.
Олег понял, что шутить в психушке - дохлый номер и предложил плаксе успокоиться.
- Понимаешь, понимаете - начал Олег, - меня сюда устроил декан. Я не думал, что всё так серьёзно. Думал, полежу, отдохну, забуду. А врачиха пришла сейчас, осмотрела меня и наговорила гремучую смесь терминов. Говорит, недели две и всё. Олегу врать не хотелось, он уже приготовился рассказать про Таню, и что он здоров, но никто его не слушал.
- Неправда! За две недели такую опухоль не уберёшь, она не хирург, откуда ей знать. У меня знакомая болела. Лечили, лечили, а ей не помогало. Хирург посмотрел и сказал, будем ждать. И ждать не пришлось. Через неделю преставилась. Что ж это такое, вон пьяницам и дуракам хоть бы что, живут и других мучают. А как нормальный мужик попадётся, так сразу две недели, - медсестра замолчала, посмотрела на перепуганного Олега, встала и торжественно, как клятву пионера, произнесла, - не расстраивайся, пока я в этой больнице работаю, мы что-нибудь придумаем! Ушла, не забыв закрыть за собой дверь на ключ. В каждом её движении, слове, эмоции было видно, что она здесь главнее всех врачей вместе взятых. Никакой логики. За ночь такая опухоль не отрастает. Но желание заботиться было сильнее желания рассуждать.
Олег, наверное, был хорошим учёным. Звание "доктор наук" дают не каждому. Но даже хорошие учёные иногда не понимают, что происходит. Слово "опухоль" он отнёс к тем терминам, которые мимо него. Олег смирился уже с участью огурца, которого будут тут две недели мариновать.
Когда Олег был аспирантом его научный руководитель, учил его: Олег, если не знаешь, что делать дальше – поспи или спой. Решение придёт само собой. Олег любил петь, хотя ни слухом, ни голосом не обладал. В экспедициях находились желающие слушать даже его хрипоту и три аккорда. А как не слушать своего преподавателя? Часа два у костра послушаешь «Солнышко моё», он пусть потом на экзамене слушает от студентов ерунду про геодезию и картографию.
Олег хотел было затянуть песню, но во время остановился. Это была не лесная поляна и даже не лаборантская. Это была палата, хоть и не номер шесть, но в психушке. Могут не понять. Хотя поймут, но уколов в два раза больше поставят.
Тогда лучше спать. Олег спать любил на животе и только на животе. Если на боку или на спине, он не высыпался. Олег стал поворачиваться на живот, но что-то ему определённо мешало. Это был пакет с вещами. Почему-то Олег вздохнул с облегчением, отвязал пакет, повернулся на живот и уснул так быстро и крепко, что даже не вспомнил про Танечку. А Танечка про него вспомнила.
Глава о том, как Танечка его вспоминала.
У Тани всегда и всё в жизни было хорошо! Даже мужики ей на редкость попадались хорошие. Когда подруги, даже не завистливые, говорили: "Танька, тебе везет!" Она отвечала: "Везет тому, кто везет". Только про мужиков Таня не знала. Она думала, что вот как раз с мужиками ей и не повезло. Она как могла себя успокаивала. Дети есть. Работа есть. А муж, любовник и другие, страдающие косоглазием и косочлением в левую сторону мужчины, были в её жизни как синусоида. А Таньке нравилось быть осью координат: то горизонтальной, то вертикальной. То иксом, то игреком. Кама Сутра и Ars Amandi отдыхают. Танька никогда не отдыхала. Некогда было. Надо же было дом содержать. Детей рожать, поднимать. Мужиков ублажать.
Она уже хотела со всеми мужиками покончить враз, даже с мужем, но образовался Олег. Причём сразу врос в ее жизнь корнями, да прорастать начал. Таню это начало бесить. Она никак не могла успокоиться. Девка-то она была спокойная, хоть и энергичная, но вот этот седовласый дяденька раздражал её чувственность. Таньке порвать с мужиком, что на катамаране прокатиться. Села, нижними конечностями поработала, рассчиталась и аля-улю. С Олегом так не получалось. Она ему – прощай. Он – здравствуй! Он ей – пока. Она – к ноге! И так до бесконечности. Так издевалась над мужиком, аж самой противно было. Но ещё противней ей было с мужем. Жить, спать, сидеть за одним столом, ходить в гости. Сначала она мужу не отказывала в интиме, но делала это без вкуса. Ну, это как любишь чёрный хлеб с чесноком и салом, а тебе дают пресную лепёшку с сырым капустным листом. Ешь, а не вкусно. Зато полезно. Давишься, и от следующего куска не отказываешься – нельзя. Но Танька и здесь сказала можно. Да как сказала! Муж ей год спустя очень нежно заметил: «Тань, я твоё нижнее бельё только на батарее вижу». Ничего Танька не ответила, только батарею покрасила в яркий цвет, чтобы её дешёвое нижнее бельё красивее смотрелось. Ну, не лишать же мужа последней радости.
Кто не давал ей с мужем разводиться? Некогда было.
Олег появлялся визуально редко, зато мысли Таньки занял прочно. Он "съел" её. Давился, не хотел. Она упиралась и не хотела покоряться, но Олег был ловким, он победил и сам этого испугался. Да так испугался, что сначала уехал в другую страну. Не смог без неё. Вернулся. Увидел её, потрогал и тронулся умом. Влип. Придумал себе, что жить без неё не может. Лёг вылечить свой недуг и Тане ничего не сказал. Зачем? Он себе об этом говорить боялся. В его сорок восемь лет других вещей боятся, а он Таньки. Вернее её отсутствия.
А Танька и не думала расстраиваться из-за отсутствия Олега. Да нужен он ей?! Тем более, осень наступила, её любимое время года. Гуляй по Ботаническому саду и фиксируй кадры глазами, записывай на файлы головного мозга. Будет что зимой смотреть. Слайд-шоу в головном мозге. Ни проводов не надо, ни драйверов. Всё сам. Что запомнил, то и доставай из памяти. Из памяти доставались не только природные красоты, но и начальник - дурак, активные дети, муж - пресная лепёшка, Олег - любимый. Господи, да что она такое думает? Какой он любимый? Просто дядька. Просто назойливый. Кстати, а куда он исчез? Не звонит, не приезжает. А может, с ним что-нибудь случилось? Да что с ним случится? Завтра позвоню ему на работу. Завтра вечером. Нет. Сегодня. Таня позвонила сразу. Её сотовый на этот раз был не заблокирован и даже заряжен. Редкий случай для Таниного телефона.
- Да куда ты делся, хрен старый? Откликнись уже? – вслух произнесла Таня, при этом руки у неё были в карманах, а говорила она в модное беспроводное переговорное устройство. Ноги её были по щиколотку в разноцветных разномастных опавших листьях.
- Девушка, если Вы гномов ищете, то с ними надо повежливее быть. А если я для Вас не слишком молод, то я тут, - то ли с юмором, то ли с заигрыванием сказал мужчина – Карлсон.
Таня, уже поворачиваясь и осматривая с ног до головы мужчину, хотела произнести речь о том, что как они ей все надоели, и неужели даже в Ботаническом саду нельзя молодой женщине погулять просто так, но в последнюю секунду передумала и с улыбкой произнесла:
- Простите! Я не хотела никого обидеть!
- Интересно, а старый хрен, это про кого? – полюбопытствовал собеседник. Стойка на знакомство была очевидна.
- Да так, вам не интересно будет. Извините, я пойду. Таня быстрыми шагами направилась к воротам. Тревога нарастала.
Таня попробовала несколько раз набрать номер телефона кафедры, где работал Олег, но там отвечали, что он в командировке. Таня знала, что это неправда, Олег бы позвонил ей и сказал:
- Таня, не скучай, не теряй, я на десять дней испарюсь. Целую. Люблю. Позвоню.
Таня бы это спокойно выслушала и ответила:
- Больно надо скучать. Некогда мне. Счастливо съездить. Пока.
Но он не позвонил. Значит, он не уехал, а сидит дома и болеет. Так и раньше было. Олег называл себя запойным лентяем. Пару раз в год посреди учебного года Олег на неделю оставался дома и лежал на диване. Доедал всё, что было в холодильнике, запивал кипятком и часами смотрел в окно. Он специально после развода с женой купил себе маленькую квартирку на последнем этаже высотки с живописным видом из окна. Телефоны были отключены, двери заперты. Через неделю это был совсем другой человек. Трудоголик каких мало.
Однажды Татьяна увидела его в такой период. Испугалась жутко. Он впустил её и лёг под одеяло. Таня думала, что он заболел, но ни жара, ни простуды не наблюдалось. На вопросы Олег не отвечал, к Тане не прикасался. Таня посидела с ним рядом, да уехала. А через пару дней он позвонил ей как ни в чём ни бывало. Таня тогда подумала, что очень хорошо, что она не соглашается с ним жить. Кто знает, что у него в голове.
На работе тоже терпели его недельные выходки. Зато круглый год институт получал ответственного, безотказного и очень умного работника.
Наверное и сейчас у Олега такой период, подумала Таня и понеслась к нему домой. Уже в такси до неё дошло, что её собственная машина осталась у работы, и она совсем забыла отменить вечерние лекции.
- Что это со мной? – думала Таня. Может, остановить такси, вернуться на работу и шут с ним с Олегом. Пусть отдохнёт. Но такси она не остановила и уже через пятнадцать минут бежала на девятый этаж, потому что ждать лифт не было мочи.
Дверь никто не открывал. Таня звонила и стучала безостановочно. Через полчаса, обессиленная, она сползла вдоль стенки и села на корточки.
- Ну и дура же я! Дебилка, - сказала Таня вслух и пожалела, что не курит. Села бы сейчас курнула и успокоилась.
За соседней дверью послышался шорох и распахнулась дверь. Сморщенная мордочка женского пола выглянула и уставилась на сидящую Таню.
- Ты чё, наркоманка?- проскрипела старушка.
- Нет, дебилка! – без доли иронии сказала Таня.
- То-то так долбилась, я уж испугалась, хотела милицию вызывать. Олег Николаевич так и сказал, пока я в больнице, приглядите за моей каморкой, - вещала бабка.
Таня подскочила и заорала так, что бабка еле-еле успела захлопнуть дверь.
- Что с ним? В какую больницу? Она уже начала долбить по бабкиной двери.
- Крови не было, врачей тоже. А ты кто ему?- голос бабки стал бодрее и громче, из-за металлической брони ей уже нечего было бояться.
- Я ему коллега, - ответила Таня, произнеся «коллега» с твёрдыми «лл».
- Ну, тогда только в дурке, если коллега, - совсем осмелела бабка.
- Слышь, карга, я тебе сейчас дверь выбью и последние зубы тоже, - Таня не ожидала от себя такого неуважения к возрасту, но причислять себя и Олега к психам не хотела.
- Попробуй, - процедила бабка, НЕ ОБРАЩАЯ ВНИМАНИЯ НА ГРУБОСТЬ, - зять, как напьётся, каждый раз пробует. Ноги руки себе ломал, дверь - ни разу. Ты девка по- хорошему иди отсюда, а то и вправду милицию вызову.
Таня медленно начала спускаться по лестнице. Пока шла, продумала план, где и как она будет искать Олега. Хотя может не надо его искать? Пропал и фиг с ним. Может, правда уехал в командировку или экспедицию.
На работу Таня не вернулась. Она неделю пролежала дома под одеялом. Ни говоря ни слова и почти ничего не кушая. Подруга перегнала её машину на стоянку, предупредила студентов, что преподавателя пока не будет. Наврала её мужу, что был сложный Учёный Совет, и Тане вообще-то пора отдохнуть.
И где берут таких мужей? Всё понял, всё делал по дому и не лез в душу.
Глава о том, что ленная болезнь заразна.
Через неделю Тане стало ясно, что Олег прошедший этап. Зато муж - этап реальный. Всю неделю он не слазил с Тани, пользуясь её беспомощностью, и все время повторял: "Я давно говорил, будь слабее и не взлетай высоко, падать будет больно". Таниному мужу очень нравилась женская беспомощность, ведь на этом фоне он был еще ничего себе мужчиной. Танечка относилась к словам мужа и его поступкам индифферентно, то есть НИКАК. Для себя она решила, что надо рожать третьего ребенка. И неважно от кого. Муж был ребенком без развития, а этого Таня никак вынести не могла, уж лучше поднимать троих реальных детей, на фоне которых и муж будет оправдан. Муж больше детей не хотел, он ни с кем не хотел делить Таню. И каждый раз говорил ей: "Кому ты будешь нужна с двумя детьми? Так что держись меня". Говорил он это с таким упоением, что Тане уже точно хотелось уехать куда-нибудь с детьми и жить рядом с любимым и реализованным мужчиной. Интересно, а Олег был реализованным мужчиной? И кстати, почему он развелся с женой? Они никогда эту тему не обсуждали. Вроде бы Таня была за семейные отношения, но Олегу она завидовала. Завидовала его одиночеству и свободе.
Чем дольше муж ползал по бессознательной Тане, тем больше она понимала, что не может без Олега. Муж мог дать ребенка! Олег чувства - безгранично!
Через неделю, похудевшая и похорошевшая, Таня приступила к работе. Первое, что она сделала, сменила номер сотового телефона. Второе - подстриглась. Везде. Ехать на Тибет не получается, а обновления хочется. И потекли дни за днями. Тест на беременность оказался..... ОТРИЦАТЕЛЬНЫМ. И Таня окончательно переехала жить в другую комнату. Муж был ей и морально и физически противен. Муж опять ничего не понял, курил, не лез. Наблюдал. За 8 лет жизни с ним Таня приучилась не ждать от мужа никакой рефлексии. Нечем было рефлексировать. Одни инстинкты.
Помимо основной работы Таня нашла дополнительную. Целых две: одну общественную, другую платную. Год был "урожайным". Муж, увидев у жены свободные деньги, промямлил: "Давай копить мне на машину". Таня от разочарования не знала, что ответить. И опять слегла. За прошедший год Тане не приснился ни один сон. Она ни о чем не мечтала, носила черную одежду, не замечала очередного кризиса в стране и в семье. За неделю постельного режима у Тани хватило сил не подпустить к себе мужа, хотя она удивлялась, зачем ему это надо. Она давно знала про его связи с её подружками и другими женщинами. Ей было обидно и равнодушно одновременно. Почему именно ей достался "никакой" муж? Для балансу. Зато по любви. А не любить она не умела. К концу недели "запойного лентяйства", Таня встала попить кофе, как она любит, глядя в окно. Это у Олега вид из окна был живописный, а Танины окна выходили на перекресток мегаполиса. Но наблюдать за суетой Тане нравилось. Она была спокойна. Ленная болезнь давала стойкий результат - спокойствие.
Сердце начало колотиться точно не от кофе, Таня еще не сделала ни глотка. Взгляд из толпы выцепил знакомую фигуру. Человек стоял напротив таниных окон как статуя. Без признаков жизни. Разбивать чашку с кофе было жалко. Зато как бы красиво смотрелось это действо! Но дальнейшее было и красивее и чувственнее. Это точно был Олег. Таня боялась пошевелиться. Они встретились взглядом и .....
....Через минуту она выбежала в чем была. Хорошо, что это были лосины и футболка. На ногах - ничего. Всё, что ей хотелось, это уткнуться лицом в грудь Олега и "улететь". Но она боялась. Вдруг он просто шел мимо, а не к ней. Она год ничего не знала про него. Остановившись в шаге от него, она начала "обволакивать" его глазами. Голова кружилась неимоверно. Олег сделал шаг навстречу и обнял Таню, её затрясло. Олег испугался, но увидев, что Таня рыдает, да еще стоит босая на асфальте, приподнял ее и обнял еще крепче. Танино тело потихоньку успокаивалось, но Олег не ослаблял объятья. Они никогда с Таней раньше не обнимались. Вот дураки! Столько упустили. Все их время уходило на страстный секс и "разбор душевных полетов". Оказываться, обниматься с родным человеком было приятнее во всех отношениях.
Проходившие мимо люди были неравнодушны к происходящему. Таню в этом дворе знали все, но никто не знал мужчину в два раза старше неё. Мужчина не подходил ни как отец, ни как брат. Энергия их чувственной встречи распространилась по двору и вверх, и вниз, и по кругу. Таня и Олег были равнодушны к окружающим. Их ангелы "заткнули" им уши и "зашорили" глаза. Даже если бы сейчас грянул гром, нашим героям было бы не до него. Сердца их колотились громче грома.
Когда Таня действительно поняла, что это Олег, и что это он так сильно ее обнимает, она задала глупый женский вопрос, на который ни один мужчина в мире не ответил честно:
- Где ты был?
- Жил.
- Как?
- По - разному.
- Ты не хочешь узнать, как я жила?
- Я знаю.
- Откуда?
- Я пришел сказать, что я уезжаю.
- В командировку?
- От тебя.
- Куда?
- Далеко.
- Зачем?
- Жить.
- С кем?
- Не важно.
- Как я без тебя?
- Я тебе буду помогать.
- Мне не нужна помощь, я самостоятельна.
- Ты магнит. И тебе сложно понять, кто твой человек? Ты притягиваешь людей, а родного человека рядом нет. Сильного и любимого. Я появился сказать, что на днях твоя жизнь изменится.
- Ты меня убиваешь. Ты меня без себя оставляешь. А я поверила, что ты ко мне пришел.
- Я пришел к тебе, чтобы сказать, какой ты сильный и счастливый человек.
- Олег, я не это хочу слышать.
- Я говорю то, что говорю. Ты ждешь банального объяснения в любви, а я тебя больше чем люблю. Я тебе всю жизнь буду помогать чувствовать.
- Олег, я хочу послать тебя подальше, но я боюсь, что ты уйдешь. Скажи, что это не так. Что мы снова вместе. Хочешь, я разойдусь с мужем?
- А ты и так с ним разойдешься. Я и он - не твоя судьба.
- Никто не знает, кто моя судьба.
- Таня, я не просто ухожу. Я уезжаю. Далеко. Меня ничто не остановит. Тебя тоже ничего не остановит, ты только начинаешь жить.
- Уезжай! Купи дом большой! Завтракай на лужайке! Много работай, поклонниц имей. Уезжай! Уезжай! Не жалко, - от нервного напряжения Таня заговорила стихами.
Таня вырвалась и убежала домой. В ванной комнате она пробыла три часа. Орала. Обливалась то горячей, то холодной водой. Три раза мыла голову. Сушила феном и снова мочила волосы. Обессиленная рухнула на кровать и уснула. Разбудил ее телефонный звонок и нервный голос: "Заберите детей из сада".
Жизнь продолжалась. Её жизнь. Её история. С Олегом или без - солнце всходило и садилось. Дети просили еды и внимания. Муж просил не разводиться. На работе просили вернуться к написанию диссертации.
Таня принципиально перестала пить кофе перед окном. Там не было Олега.
Глава о том, что Олег просто мужчина.
Неделю, проведенную в психоневрологическом диспансере, Олег воспринимал как "переходный" этап "От Тани" к "Без Тани". И медсестра с врачом сделали свое дело профессионально. И в смысле медикаментозного лечения, и психологической терапии, и сексуального прессинга. Мечта любого здравого мужчины. Женщины по очереди приходят к мужчине в отдельный кабинет: поят, кормят, накрывают своим телом, выслушивают проблемы, и... уходят. Олег был просто мужчиной и не отказывался от подаренного шанса. Он не понял, в какой момент они с медсестрой сблизились душой, зато медсестра поняла. Схватила. "Привязала" к телу заботой. Переехала к Олегу жить. Олег жил один и был в быту ребенком. Медсестра была тоже одинока и хозяйственна до безобразия. Каждый использовал свой шанс.
Шанс обрел еще одну семью.
Вот есть любимые женщины! Есть грамотные. Есть родные. Есть чувственные. Есть просто, чтобы была. Медсестра была грамотной по- житейски. Малообразованной, относительно Олега, ещё не мудрой. Но то, что нужно мужчине, она знала. За год у Олега даже не было шанса повысить голос или обидеться на новую сожительницу. Новая женщина на секунду опережала его желания. А какой героиней медсестра стала на работе! О-го-го! И, чтобы не устраивать скандалов в отделении, врачиху "повысили" до должности заместителя главного врача. Главный врач был очень интересный мужчина. У врачихи начинался новый этап, у медсестры продолжалась своя история.
Хочешь не хочешь, а природа своё дело знает туго. Ей нет дела до теоретических рефлексий, она соединяет мужские и женские клетки. У Олега родился сын. Между делом, как бы безотносительно, появился маленький, до безобразия похожий на отца, ребёнок. Олег где-то читал, что природа специально так предусмотрела, что первый год жизни новорожденный похож на отца. Привязывает и убеждает мужчину в отцовстве. Странно, но Олег ничего не понял. Никаких чувств. Олег попытался почитать мужские журналы, порылся в интернете. Ну хоть где-то должно было быть написано, почему нет отцовских чувств? Так как Олег был всё-таки научным циником, он не стал торопить события и стал ждать. Однажды ночью, когда в соседней комнате «медсестра – жена» ходила с сыном на руках, Олега озарило: «Он не любит никого». Ни себя, ни жену, ни сына, ни работу. Таню он по-детски презирал. У мужчины всегда виновата женщина. И это справедливо. Кто мешал Тане сделать всё иначе, жить с Олегом и родить ему сына? Не жила! Не родила! Значит виновата.
Первая мысль, которая вонзилась к Олегу в голову, сбежать. Куда угодно. Олега давно приглашали многие российские и зарубежные вузы. Нет! Олег хотел сбежать и от работы. В это момент, когда Олег уже мечтал о беглой жизни, жена подошла и нежно поцеловала.
- Дорогой, ты очень много сегодня работаешь. Отдохни. Нельзя столько думать. Хотя это же твоя работа, любимый, - неоправданно нежно сказала она.
- Какой я гад, - подумал Олег. Я только что хотел убежать от ангела. Ну и сволочь же я! У меня всё есть: работа, семья, понимание. А понимание ли это? Вдруг Олег осознал так чётко и обжигающе, что всё это он поменяет на свободу или на одно свидание с Таней. Танин образ возник как-то сам собой. Как она? Что с ней? Несколько раз он пытался связаться с ней. Абонент был недоступен. Олег был по-мужски ленив. Абонент недоступен, ну и ладно. Секса было достаточно, эмоциональных и бытовых переживаний тоже. Так зачем ему Таня?
Тянет, как магнит. Зараза.
Олег, сделав вид, что задумался над очередной "всем нужной" статьёй, ушёл в свой кабинет. О, жена его! Святая женщина! Даже кабинет Олегу выделила. Не сбежать из этого капкана. Ни одной лазейки. Даже ребёнку плакать не даёт и кормит мужа исправно.
Интересно, а какая Таня жена, подумал Олег? А какая разница? Олегу было всё равно, где спать и что есть. Ему всё равно, во что он одет. Очень многим мужчинам нужен уют, но большинство мужчин отдадут этот уют за понимание. Не 100% понимание мужской сущности, а понимание его потребностей. Свобода! Нежность! И чтоб тянуло! Дети, пироги, вязаные носки - как приложение к нежности. Всё просто! Только наполнение у всех разное. У циников всё утрированно до чёткости линий. У романтиков всё обтекаемо до бесконечности.
Олег был просто мужчиной.
Он хотел Таню.
Он хотел к Тане.
Он не мог вырваться из капкана заботы жены. Его мысли были далеко от семьи. Мысли как-то незаметно переросли в тахикардию. Тахикардия незаметно расползлась по телу, собирая последнюю энергию в мужском теле, и всей силой ударила обратно по мозгам.
Минут через тридцать жена со средним медицинским образованием, обнаружила безжизненное тело мужа. Ни её профессиональные навыки, ни блатная реанимация не вернули Олега в семью. Его счастливая душа летела..... наблюдать за Таней и помогать ей.
По официальным данным мужская смертность высока от сердечных заболеваний между 40 и 50 годами.
По неофициальным данным во всём виноваты женщины.
Последняя глава о том, что жизнь интересная штука.
В это можно не верить, всё-таки XXI век на дворе. И не обязательно уже от любви умирать и страдать. И никуда души мёртвых не улетают подсматривать. Бредни. Не научно.
После смерти Олега у Тани в жизни всё поменялось. Работа, муж, количество детей. Таня так и не узнала, куда уехал Олег. Она была в полной уверенности, что он заключил контракт с зарубежной фирмой и уехал туда навсегда. Таня представляла его в роскоши и теплоте. Она "забыла" его. Враньё! Она "отложила" его в памяти до лучших времён. И если кто-то ошибался звонком на её мобильный, Таня была уверена, что это Олег на другом конце провода. Она специально не искала его. Она берегла свою новую любимую семью и свою психику. А история с Олегом - этап чувственного развития Тани.
2007-2013 гг..