Какова цена человеческой жизни? Врятли кто-то сможет правильно ответить на этот вопрос. Все относительно и нет единых понятий морали, так-же, как нет идеальных людей.
Жизнь подлого труса, тонущего в мечтах о достатке и славе в то время, когда в сердце его нет ни капли мужества и благородства, не будет стоить и медняка. Жизнь бродяги, чьи намерения чисты, а сердце стремится к подвигам во имя отчизны- бесценна. Но так ли это на самом деле? Нет. Где угодно, но только не в этом мире.
Время безпощадно вносит свои корективы в правила игры, стоит лишь появиться достойному сопернику. Мы можем долго и красиво играть в игру под названием "Жизнь", но в конечном итоге каждого из нас ждет проигрыш. Ты хоть из кожи вон лезь, но владыки судеб решили все задолго до твоего рождения. И им не важно, принц ты живущий в замке, или холоп, ночующий, где прийдется. Им просто доставляет удовольствие наблюдать, как ты просуетишься все годы, которые тебе отведены, так и не узнав вкуса жизни.
Что является истиной, а что заблуждением? Зависит от того, чью сторону ты выбрал. Твои руки могут быть по локти в крови невинных людей, но ни малейшего угрызения совести ты испытывать не будешь. Что это? Закалка характера? Жажда убивать? Борьба за место под солнцем? Нет. Это искаженная мораль, а вернее ее отсутствие. Не так страшна смерть, как жизнь здесь. Жизнь в мире, где каждый беспокоится лишь за свою шкуру, а нотка подлости присутствует в менталитете с рождения. Как бы я хотел, чтоб происходящее со мной оказалось лишь кошмарным сном... Но увы, это не так.
Меня зовут Шум и история моя начинается здесь и сейчас, в трактире Айгора, где собираются все, кому не терпится залить в глотку пойла и полапать пышногрудую девку. Как-бы это не было печально, но алкоголь и разврат давно перестали быть аморальными и являются нормой жизни.
После падения империи, анархия взяла борозды правления в свои руки. И даже здесь, в Пределе исполнительные органы власти с каждым днем все больше ставятся под сомнение. Рыба гниет с головы. Любая система сгниет, если хоть изредка не вливать новую кровь. Слухи о свержении монархов ходят не первый год, но по своему обыкновению остаются лишь слухами.Такова человеческая натура, желать одного, а делать совсем другое. И дело здесь вовсе не в мягкотелости, или трусости, нет.
Быть зачинщиком в заговоре не хочет никто, а без лидера идея будет убита в зародыше. Сравнить можно только со стадом, где каждый считает, что он один и не решается идти против всех.
И в такие моменты, когда понимаешь, что часть населения- просто серая масса, у которой в период от рождения, до старости меняется только возраст, хочется искренне смеяться. Останавливают лишь манеры, привитые отцовским воспитанием. Да и нет желания ловить на себе враждебные взгляды, подобные тому, которым меня сверлит сейчас один из стылых.
Мне, как и всем в трактире известна причина недовольства в его взгляде. Достигая двадцатилетнего возраста каждый мужчина должен определиться с фракцией, выбрать путь, которому следовать по жизни.
Так называемый выбор, не имея выбора, навязанный системой. Выбор, который я должен был сделать три года назад, но делать не тороплюсь. Я не готов поклясться в верности империи и монархам, ведь понимаю насколько здесь все прогнило. Начиная от рядового солдата, творящего безпредел, заканчивая императором, который закрывает на все это глаза. Даже рядом с этой системой не хочется стоять, иначе сам этим провоняешься.
В северный, или южный легион я так-же не собирался вступать, ведь именно они виноваты в гибели империи. Именно они начали гражданскую братоубийственную войну, победителей в которой нет и не будет. Я видел, как мои друзья шли друг против друга, уподобившись животным, что-бы получить кусочек мнимой власти над стихией. Они продали свою империю, в надежде попасть в утопию, но подавились своей же меркантильностью.
Прошло некоторое время и я ловил уже на себе беспокойные взгляды Айгора. Я прекрасно понимал в чем дело, жаль только, что не слышал того, что сейчас слышит трактирщик. Его беспокойство мне было понятно, и оно было отнюдь не в мой адрес. Айгор переживал за мебель. Он относился к той категории людей, которые хватаются за материальные ценности, словно утопающий хватает глоток воздуха. Редкостный сноб, который только выиграл от падения империи на своем трактире, который до этого был забытой лачугой.
В углу началась какая-то суета. По всей видимости, товарищи стылого пытались его утихомирить, но безуспешно.
- Да нормально... Поговорю просто... Пусти... - обрывки фраз уже доносились до меня.
Я был уверен в себе, хоть и не желал конфликта. Он изрядно выпил рому, в то время, как я пил чай.
Пошатываясь по сторонам, стылый направился к моему столику, пытаясь придать своему выражению лица грозный вид, что на фоне выпитого им алкоголя, выглядело просто смешно. Двое его товарищей остались на месте, но не сводили взгляд с третьего.
- Как жизнь? - он сел напротив меня.
- Тут занято. - соврал я, пытаясь задавить еще не начавшийся диалог.
- Тут нет никого, значит свободно.
- Я жду товарищей.
- Вместе значит подождем. - он сверлил меня взглядом и был настроен явно не дружественно.
- Что тебе нужно?
- Честно?
- Да!
- Не нравишься ты мне.- выражение его лица не изменилось.
- Я тоже от тебя не в восторге. И что мы будем с этим делать?
- А что ты вообще можешь сделать? - он явно хотел спровоцировать меня.
- Да уж не меньше твоего.
- Уверен?
- Уверен!
- Пошли?- он кивнул головой к двери.
- Пожалуй оставлю удовольствие выбить тебе зубы, кому-то другому.- с улыбкой бросил я в его адрес, пытаясь задеть его.
Он помолчал с минуту, пару раз обернувшись в сторону товарищей.
- Ты Шум?
- Да.
- Я знал твоего отца.- улыбка сверкала на его лице.
Теперь молчал я. Мой отец сражался за империю и погиб в битве со стылыми, за год до падения империи.
Моя рука уже скользнула на эфес меча. От следующих слов моего собеседника, зависила его жизнь. Он видел, что улыбка исчезла с моего лица и от этого сам улыбнулся шире.
- Подонок был редкостный.- эти слова определили его дальнейшую судьбу.
В мгновенье ока мой меч разрезал воздух, оставляя на шее моего оппонента красную полосу, что заставило его в панике зажать порез руками и жадно хватать воздух, на что слышался лишь хрип. Я вышел из-за стола, обеспечивая себе пространство для движений и ожидая атак его товарищей, которые не заставили себя долго ждать. Неповоротливый амбал в спешке запутался в собственном плаще и упал. Это позволило тому, что поменьше вырваться вперед. Нельзя было терять момент, ведь с двумя не справлюсь. Я полностью открылся, делая вид, что растерялся, надеясь на его нетрезвость. Бежит на меня, закинув меч. Шаг влево и подножка, эфес схвачен двумя руками, размах в падающее тело. Сработало, череп напополам.
Тут случилось то, чего я не ожидал. здоровяк швырнул в меня стул, который сбил меня с ног и выбил из рук меч. Я пополз за мечем, но амбал схватил меня за ноги и отшвырнул в сторону барной стойки. Ударившись об стену, меня не плохо оглушило. Бугай шел ко мне и махал моим же мечем. Все преимущества у него, спасет меня только чудо. Он схватил меня за горло, прижал к стене и чуть приподнял над землей. После этого он откинул мой меч в сторону и вцепился мне в горло и второй рукой. Теперь он был уверен в себе. По моему телу пошел холод, голова расскалывалась от боли, я слабел и не мог сопротивляться. Я знал, что он делает. Смерть от меча- легкая смерть, после того, что я совершил. Он хотел, что-бы последние минуты жизни я мучался, моля о смерти. Он пил мои жизненные силы.
Нет, не сегодня. Если мне и суждено умереть, то явно не от рук пьяного стылого в трактире Айгора.
Собравшись с остатками сил, я поднял руки и что было мощи ударил противника ладонями по ушам, отчего получился громкий хлопок. Он в растерянности схватился за голову, а я упал на колени и хватал воздух. Времени на раздумья не было. Я вскочил на ноги. Удар локтем в голову, следом два удара правой. И коленом в подбородок на десерт. Готово. Оставлять его в живых нельзя было и подняв свой меч, я завершил начатое.
Сейчас взгляды всех, кто еще остался в трактире, были сосредоточены на мне. В одних был страх, во вторых шок, в третьих восхищение. Но не зависимо от того, какие они выражали эмоции, в каждом из них отчетливо читалось одно слово: "Смертник".