Ночью Лёшка проснулся, как от толчка. Приподнявшись на локоть, он увидел полосу белого света, падавшего из окна на пол. Было тихо. В доме спали: и сестра Любочка, и родители. Тюлевая занавеска робко скреблась об открытую форточку и будто звала его. Спустившись с кровати, Лёшка пошёл к окну, но едва ступил в полосу света, как взмыл под потолок.
— Мама, дорогая! — в испуге вскрикнул он, молотя руками и ногами, как тонущий человек. Одно мгновение, и его, будто пушинку, вынесло в форточку. Он летел прямо на электрические провода над дорогой. В последнюю секунду он пригнулся, пронёсся мимо фарфоровых изоляторов и воспарил над проулком. Сердце трепетало от страха и восторга. Всё вокруг было залито бледным серебристым светом. Он запрокинул голову и увидел луну, похожую на череп с пустыми глазницами. Вот кто разбудил его! Луна криво ухмылялась и манила. Стало страшно. Лёшка бросился в сторону.
Раскинув руки, он взмывал всё выше и выше. «Главное — вниз не смотреть» — говорил ему внутренний голос. Лёшка не утерпел: взглянул под ноги. Было высоко, очень высоко. Сердце ёкнуло. «Мамочка! Разобьюсь»! — пронеслось у него в голове. Ужас охватил его, и в тот же миг он сорвался камнем вниз.
Очнулся Лёшка на полу детской комнаты. От боли ныло плечо и колено. Сестра Любочка спала в своей кроватке. За окном темно. Из соседней комнаты сквозь храп отца донёсся голос матери.
— Что с тобой, Лёшка?
— Ничего. Сон страшный.
— Спи. Повернись на правый бок!
Лёшка улёгся под одеяло, повернулся на правый бок и действительно скоро уснул.
На другой день его терзали догадки: то был сон, или явь? Ночные впечатления были слишком чёткими, живыми, похожими на правду. Чтобы разобраться с этим он встретился со своим другом Санькой Инусовым в их тайном месте, за нефтебазой на берегу.
— Как думаешь: приснилось или на самом деле было? — в который раз подряд допытывался Лёшка у друга.
— Вообще-то люди не летают…
— Но я же видел изоляторы с проводами. Собственными глазами! Вот как тебя сейчас.
— Ну не знаю. Вообще-то я бы тоже полетал.
— Думаю, это луна притягивает. Короче, сегодня проверю. Не буду спать и всё увижу.
— Крепкого чаю надуйся, до утра не уснёшь.
Лёшка поблагодарил Саньку за совет, и они расстались.
Наступила ночь. Дома спали все, кроме Лёшки. Луна была за облаками. Лёшка ходил по детской взад и вперёд, косясь на спящую Любочку, и ждал, что будет дальше. В животе булькал чай. Через час он притомился, начал зевать и позволил себе присесть на кровати. Посидел немного и прилёг. Во все глаза пялился в потолок, стараясь не моргать. Зажмурился на мгновение, и вдруг у самого уха раздался громкий храп. Это что такое! Лёшка открыл глаза, приподнялся и живо осмотрелся. Никого! Он снова опустился на постель, притворившись, что спит. Настоящая дрёма охватила его, и тут снова кто-то хрюкнул. Близко-близко! Лёшка подскочил на кровати и давай, как заяц, молотить кулаками.
— На тебе! Получай! Получай!
Через минуту он понял, что дерётся с пустотой. Тот, кто храпел, был он сам.
— Вот умора!
Он хмыкнул, откинулся на подушку. И тут в окно заглянула луна. Лёшка вскочил с кровати, раздвинул руки, и, как дым, выскользнул в форточку.
Пролетев вдоль берега, он задержался над нефтебазой. Наливные танки были похожи на жилые дома инопланетян. Воображая, что он космонавт, Лёшка завис над одной из наливных цистерн. Люк был открыт.
— Надо установить контакт, — сказал себе Лёшка, и крикнул в люк: — Онсапоенго!
То есть «огнеопасно», если читать наоборот. Инопланетяне, однако, не отозвались. Тогда Лёшка подался к люку вплотную и гаркнул:
— Эгей!
— А-а-э-эй! — эхом отозвалась цистерна. Лёшка отпрянул, зажимая уши.
— Кто тут? — раздался старческий голос. Это был сторож нефтебазы. В длинном плаще с капюшоном, в огромной кепке он шёл крадучись, выставив перед собой ружьё, и не подозревал, что кто-то наблюдает за ним сверху. Лёшка, представив, как испугается старик, если сорвать с него кепку, прыснул со смеху. Старик присел, а потом медленно поднял голову. Увидел.
— Ты кто такой?
— Лётчик-космонавт.
— А голос вроде детский. Карлик, что ли?
Лёшка промолчал. Сторож продолжил:
— На верёвке, или как?
— Не-а, в невесомости!
— Зачем?
— Тренируюсь.
— Понятно… — протянул старик и, посмотрев на запертые ворота, сказал: — Не положено тут. Искру ещё, не дай бог, пустишь. Отчаливай, а то это... я тебя того. — Он встряхнул ружьём.
Пора было убираться. Взмывая в небо, Лёшка прокричал:
— Онсапоенго!
— Давай, давай. У меня своё начальство…
О минувшей ночи Лёшка в лицах рассказал Саньке Инусов и Юрке Жигалову. Санька внимал каждому его слову, то ойкая от удивления, то посмеиваясь в нужном месте. Юрка молча глядел себе под ноги.
— Думал, застрелит, — сказал Лёшка о стороже с нефтебазы.
— Это Храпов. Я его знаю. Вредный старик, — подтвердил Санька. — Ружьё у него, кстати, без патронов.
Юрка проговорил сердито:
— Люди не летают. Чего ты плетёшь?! Можешь спросить у моего папы.
— Ну? — вспылил Лёшка. — Неужели? Прям энциклопедия твой папа.
— Скажешь, и лунатики не ходят по крышам? — коварно спросил Санька у Юрки.
— Ходят!
Лёшка с Санькой обменялись удивленными взглядами.
— Ходят! — повторил Юрка, потом присмотревшись к Лёшке, ляпнул: — Ты лунатик!
— Чего?
— Ты лунатик, Лёшка! Только не догадываешься...
— А ты дундук. И все об этом догадываются.
— Я тебе в глаз дам, — твёрдо сказал Юрка.
— Кишка тонка!
— Да я тебя — одной левой!
— Кто? Ты? Да тебе и «фук!» не надо говорить — сам упадёшь!
— Посмотрим.
— А давай, посмотрим …
Лёшка и Юрка наскакивали друг на друга грудью, как петухи. Санька покатывался от смеха. Впрочем, настоящей драки так и не случилось.
Следующей ночью Лёшка попытался поквитаться с Юркой. Вылетев из детской форточку, он сразу свернул к его двухэтажному дому. Луна сияла над головой. Ночные коты, мелко семеня, перебегали дорогу. В окне Юркиной квартиры отражалась Лёшкина тень.
— Юрка! — крикнул Лёшка в форточку. — Спишь? Выходи, Юрка, это я! Погуляем по крыше! Как эти, как лунатики.
Ответа не последовало.
— Ладно, дрыхни… Я добрый.
Лёшка был разочарован. Однако унять себя уже не мог. Очень хотелось сделать кому-нибудь козью морду! Подумав, он вспомнил о Максиме, Юркином соседе со второго этажа. Красавчик Максим так задирал нос перед всеми, что давно уже заслуживал хорошего щелчка. Плотоядно улыбаясь, Лёшка сосчитал окна и завис перед квартирой Максима. Хотя, где тот живёт, Лёшка точно не знал. Створка окна была отворена.
— Максим дурак! — крикнул Лёшка, просунув голову в окно, а затем отпрянул и снаружи прижался лицом к стеклу. Вот испугается Максим, увидев такую рожу.
В глубине комнаты скрипнула кровать. Однако никто не подошёл.
— Максим дурак! — ещё громче прокричал Лёшка.
Кровать грузно скрипнула. Тяжёлые приближающиеся шаги, и грубый мужской голос рядом:
— Я тебе уши оборву!
Лёшка ойкнул: ошибочка! С перепугу он взмыл на крышу. Тем временем в комнате под ним препирались двое.
— Что ты меня будишь! — возмущался женский голос. — Ночь-полночь на дворе!
— Это, самое… — оправдывался мужской голос. — Пацаны под окнами бегают.
— Какие пацаны, дорогуша? У тебя второй этаж!
Из окна высунулась лысая голова на толстой шее.
— Мать твою! И правда, второй…
— Причём здесь мать? Лопать надо меньше! «Под окнами бегают» …
— Не кричи.
— Ложись, пока я тебя не убила!
Этот диалог так насмешил Лёшку, что он поскорей улетел, чтобы не выдать себя. Всё выше и выше поднимался он. Глаза слезились от восторга. Встречные снежинки больно секли лицо. Повеяло холодом. И только Лёшка подумал, что разобьётся, как тут же сорвался отвесно вниз.
— А-а-а-а! — кричал он, зажмурившись.
И даже когда свет стал пробиваться сквозь веки, он истово кричал, пока его не ткнули в бок. Он открыл глаза. Над ним висел белый, как свет, белёный потолок. Спина упиралась в постель. Руки, раскинутые в стороны, не гнулись и как будто всё ещё опирались о воздух.
— Прекрати, Лёшка! — прозвучал Любочкин голос. — Ты меня пугаешь!
Как? Он был дома. Не разбился! Можно вставать. Лёшка напряг мышцы, но тело не повиновалось. Только с третьей попытки ему удалось пошевелить пальцами рук, согнуть ноги в коленях, подняться на кровати. Усевшись, он недоумённо посмотрел на сестру, на окно.
— А кто форточку закрыл?
— Мама. У нас праздник, Лёшка — снег выпал!
— Правда?
Лёшка кинулся к окну. Действительно, снег лежал на траве, на дороге, на крышах сараев.
— Я уже видел его, — проговорил Лёшка тихим голосом и прибавил, показав пальцем вверх, — там. На небе.