Наутро мне стало полегче, то ли носки Рыбкиного пупсика помогли, то ли облепиховый кисляк Дудкинской маман, но я чувствовал себя гораздо бодрее. Правда, на протяжении дня покашливал и пару раз даже чихнул, но, в общем, я был молодцом.
Разговор с Фёдором я так и не смог возобновить, его как будто подменили, и словно не он вчера смущался и мял мою ногу! Он лишь отшучивался и болтал весь день с Васенькой, либо со мной в его присутствии, избегая оставаться наедине, а тот ведь рад стараться, выплёскивал свои басни о похождениях ловеласа-Василия. Я не стал больше акцентировать внимание на нашем неоконченном разговоре и вяло, но со скрытым энтузиазмом, влился в работу.
А мы всё продолжали и продолжали изучать в конференц-зале новости и старости по профилю, нас даже свозили на производство вместе с остальными такими же счастливчиками из филиалов совместного предприятия, чтобы показать как фурычит новая финская линия. Сопровождать нас взялся сам Глеб Львович, но, скорее всего, ему просто хотелось выебнуться перед нами своей новенькой блестящей «бэхой», которая стартанула с места по-киношному, окатив нас, пятнадцать тупо стоящих возле бусика мудаков, жижей из лужи. А вот по приезду на место нам дано было лицезреть приезд Глебушки-сыночка, который неизвестно где был всё время нашего пути и явился ровно через три минуты после того, как вся орава командированных высыпала на улицу из раздолбанного буса. Нам опять был продемонстрирован финт, но на этот раз в виде «полицейского разворота», и после того как машина умолкла, к нам вышел этот потрясающе наглый сноб. Но самое приятное было, когда зам по связям с общественностью наступил своими идеально начищенными двухцветными «оксфордами» в неглубокую, но очень мясистую лужу. Это было самое запоминающееся событие из всей поездки на производство, и мы с парнями ещё не раз вспоминали директорского сыночка по пути назад. Так что, в принципе, день прошёл бодренько.
К вечеру отзвонился Иван Лукич, чтобы проконтролировать нас. Такое впечатление, что он считал себя всесильным кукловодом Карабасом, держащим нас за ниточки. А мы и не пытались его разуверить – поддакивали, соглашались и клятвенно заверяли, что жизнь готовы положить на алтарь нашего предприятия. Он довольно хмыкал и отнекивался, мол – не нужно жизнь, достаточно всё свое свободное время и здоровье. Рыбкин, склонившись к моей трубке, отрапортовал Ивану Лукичу, что цель ясна, и спросил разрешения выполнять команду. Тот нас благословил, велел возвращаться с победой, но без пленных, и отключился.
- Ну что, парни, сегодня опять болеем или найдем занятие поинтереснее? – Дудкин сверкал глазами и даже вроде брызгал слюной, настолько он был воодушевлён. – По девочкам?
- Окстись, полоумный, - заржал я. – Васенька, ты за всю жизнь столько приключений не имел, как за эти пару дней в странном городе Южно-Чуйске. Или у тебя открылись суперспособности?
- Скорее – супервозможности! Может, тут притяжение слабее и женский пол здесь более лёгкий на подъем? – хмыкнул Рыбкин. – Или у тебя чего нового отросло, а, Вася?
- Или, наоборот, ненужное отвалилось? – мы уже откровенно ржали. Я знал, что на наши слова Дудкин не обидится, когда у него всё в порядке с интимной жизнью, он совершенно беззлобный, да и юмор чётко понимает, поэтому я продолжал подкалывать его: - Не! Я знаю! У Васи открылся третий глаз!
- Главное, чтобы не закрылись первые два, - со смехом поддержал меня Рыбкин.
- Придурки, - улыбнулся Василий. – Какие перлы от долбоёбов! Скучные вы все, скучные. Одни и те же пластинки заводите, - он несильно хлопнул нам по затылкам. – Вот интересно, вы почкованием размножаетесь, или у вас один скудный разум на двоих?
- Нет, Васенька, это просто заразно, мы ведь болеем с Рыбкиным, это ты у нас живую воду где-то по номерам с девочками распиваешь.
- Мда, в мужском споре важен каждый сантиметр, - констатировал Дудкин. – И нехрен мне завидовать!
Так, дурачась и подкалывая друг дружку, мы дошли до гостиницы. Поднимаясь на этаж, Рыбкин отвлёкся на звонок своего пупсика.
- Да не голодный я, не голодный! Высыпаюсь, - отчитывался он.
- Ага, высыпается! Из трусов! – гоготнул Вася и тут же получил от меня одобрительный смех. – Как песок сыпется!
- И носки ношу! – продолжал Федя, показывая нам кулак. – Да перестань, всё нормально, я уже давно взрослый… Знаю, что волнуешься… Хорошо, я буду внимательным… Ну чего ж ты у меня такая мнительная? Да, буду слушать начальство, - он скосился на меня и растянул лыбу. – Да, начальник хоть и гад, но доволен мной. Обещал медаль вручить. Не веришь? Могу трубку ему дать, подтвердит, - и тут же сунул свой мобильный мне прямо в лицо.
- Да иди ты, - отмахнулся я и заржал, отбежав от Рыбкина, но Вася не стушевался, тут же всунул свою морду к мобильному парня, пробасив на манер немецких порноактёров: «Я, я! Дас ист фанатастш!». Я загоготал ещё громче, представив, что подумает о нас девушка Федьки. - Ну вот в кого ты уродился таким ебланом, Вася?
Мы растянулись на весь этаж, шумно пробираясь по коридору к своему номеру. Рыбкин, продолжая заверять своего пупсика, что всё у него заебись, временами цыкал на нас да показывал неприличные жесты. Я уже от ржака пробирался вдоль стенки, придерживая свой живот, а Вася всё норовил кинуть шуточку, да так, чтобы на том конце телефона услышали. Мы оба хохотали и кривлялись, потешаясь то над Рыбкиным, то друг над другом.
- Гондон ты бессердечный, Белов. Я ведь для пользы дела стараюсь! – Вася уже отстал от Рыбкина и присоединился ко мне, ожидая, когда я открою ключом наш номер. – Смотри, как всё фруктовенько получится. Мы скомпрометируем Рыбкина, его девушка обидится, не будет какое-то время звонить, а тот сможет себе спокойно оттянуться в командировочке! Пусть гульнёт засранец!
- Молчите, *ляди! Я святая, - Федька подбежал к нам и накинулся сразу на обоих, придавив своим телом и повиснув на нас. – Это ещё нужно разобраться, кто тут засранцы! - в номер мы уже не зашли, а ввалились и на пороге продолжили ржать, а Рыбкин всё не унимался: - Если вам что-то не нравится, если я вас напрягаю или раздражаю, вы всегда можете забиться в тёмный угол и там поплакать, блять! Поняли, девочки?!
У нас началась истерика, и мы все трое валялись покатом, обзывая друг друга и пытаясь подняться на ноги, да заползти в комнату, но как только начали открываться двери на этаже, и кто-то стал возмущенно призывать нас к порядку, мы тут же затихли и вползли-таки в номер. Вечер начинался уж больно весело, как бы не пришлось нам потом плакать.
Уже через две минуты в номере был мой черёд отмахиваться от этих придурков – мне позвонила мама, при которой я просто не имел права быть оторвой с гогочущими и матерящимися мужиками на заднем плане. Именно поэтому я с боями, но всё же закрылся в ванной комнате. Эти остолопы продолжали беситься и устроили концерт под дверью. Я быстро попрощался с мамой, сославшись на срочные дела, но как только я успел нажать отбой – позвонила Нина. Подруга очень переживала, не истощал ли я, не мёрзну ли и как там насчёт мальчиков.
- Нина, ты на предмет чего интересуешься – себе или мне?
- Тундра! Я абстрактно! – заверила невинно девушка. – Ну, конечно же, если ты там найдёшь мне кого-то симпатичного, и он будет проездом в нашем городе – я не откажусь познакомиться.
- Не, к нам в город я привезу только двух придурков, - хохотнул я. Парни как раз под дверью начали петь «Вечерний звон» с раскатистым «Бом-бом» в исполнении Василия.
- Это что у тебя там? Бой курантов, что ли? – усмехнулась в трубку Нинка.
- Ага! Часы-гундяшки! Подарок от ацкого сатаны, - подтвердил я и попрощался с подругой, сославшись на то, что очень уж жду звонка от мамы. Отключив телефон, я подошел к двери, за которой всё не унимался хор мальчиков-зайчиков. – Просто развеселый пиzдец во мраке и кутеже ада…
Пока мы с парнями последующий час мылись-брились-веселились, родилась идея пойти в какое-нибудь развесёлое заведение типа клуба или простейшей дискотеки. В субботний вечер грешно было сидеть вдалеке от семьи, норм приличия и здравого смысла и тупо пялиться в телек. За полчаса мы собрались, надушились, оделись и отправились искать злачные места.
Сначала мы прокатились на местном трамвайчике до дискотеки «Вирус», которая находилась всего в нескольких остановках от нашей гостиницы. Эту точку нам сдал местный охранник, сказал, что там его соседка «в клетке» танцует, и посоветовал заказать фирменный коктейль. Мы быстро нашли это заведение и действительно заказали по бокалу зеленоватой жидкости с какими-то странными хлопьями, вкус был ничего, крепость отличная, но внешний вид всё же отталкивающий. Потом Вася взялся плясать и снимать девочек, мы же с Рыбкиным заправились ещё порцией чистого «абсолюта» и тоже пошли на танцпол.
Девочки все оказались «в годах и в теле», что явно радовало Васю и удручало нас. Я не собирался с кем-то заводить серьёзное знакомство, меня вполне устраивала наша мужская компания, но всё же хотелось, чтобы «глаз отдыхал», а, глядя на этот розарий, я предполагал, что мои глаза быстро устанут. В зале было довольно душно и нереально громко. Я, конечно же, бывал на подобного рода дискотеках, но всё же здешний диджей, скорее всего, понятия не имел, что у аппаратуры есть ручка регулировки низов, именно поэтому басы так долбили, что казалось, реально кто-то давит на череп.
- Парни, я познакомился с шикарной чувихой, - Дудкин пританцовывал возле нас с Фёдором, и было не совсем понятно – это он от радости или от желания пойти отлить. – Её зовут Илона!
- Шикарно, - протянул Рыбкин, а я молча кинул взгляд за спину нашему Казанове, где стояла с высоким бокалом в руке довольно симпатичная девушка.
- Она нас приглашает в хороший клуб! – радовался, как ребёнок, Вася и тут же повернулся, чтобы подвести свою новоиспечённую знакомую к нам. – Знакомься, Илоночка – это Игорёк, а это Федя. А это, парни – очаровательная Илона.
Мы приветливо махнули головами и перекинулись парой ничего не значащих фраз с девушкой. Она, перекрикивая музыку и склоняясь к нам по очереди, рассказала о заведении «Бум-чака-бум», в котором работает официанткой её хорошая знакомая. Заверив нас, что там чуть поприличнее публика и покрасивее девочки, она ждала согласия. Мы, переглянувшись и сжалившись над старичком Дудкиным, который всё это время поедал её глазами, а нас ими же умолял – согласились перекочевать в клуб.
Пока ехали в такси, Вася всё болтал без умолку, я сидел на переднем сидении и вяло смотрел на вечерние улицы города, изредка кидал взгляд назад, где вжатым спиной Васи в задние дверцы сидел скучающий Рыбкин. Уже по приезду мы снова отправились к бару, чтобы поднять градус веселья, а Вася галантно повёл свою девушку за столик.
- Ну что, брат, накатим по маленькой? – поинтересовался я у Феди и заказал по рюмке водки.
- Ну как вам, парни? – мне на спину ввалился Дудкин и начал сбивчиво выспрашивать: - Она классная, правда? Просто чума! Вот это девочка! Лысый бобрик…
- Смотри, Васенька, чтобы не раздел тебя этот бобрик, - сочувственно сказал Рыбкин и перевернул стопку с алкоголем в себя. – А то голым по шпалам домой пойдешь.
- Не! Она не такая! – возмутился Василий.
- Ну да, она не такая и ждёт трамвая, - я тоже выпил свою дозу водки. - Вася, сам смотри. Понимаю, что ты - мистер ё*аный счастливчик, только не надирайся в драбадан и будь повнимательнее, ты ведь её совсем не знаешь.
- Не ссыте, малыши, - Вася обоих нас обнял за плечи и тут же сделал заказ бармену: - «Пьяная белочка»! И «Голубые Гавайи».
Мы тут же с Рыбкиным прыснули смехом. Всего какие-то сутки назад мы втроем медитировали на пустой холодильник, после того как вылакали юшку из-под голубцов Васиной мамаши, а тут наш мэн вдруг впал в аристократический гламур и собирается цедить через трубочку какую-то цветную поеботину с кучей зонтиков и фруктиков на краю фужера.
- Вася, так ты у нас по голубым или по белочкам? – я не мог сдержаться, чтобы не подъебнуть товарища по поводу выбора напитков. Явно оба коктейля выбирала Илона.
- Все успокоились и завалили свои ебачи! – резко гавкнул Вася и, весело подмигнув нам, подхватил оба бокала с яркими напитками и уплыл в сторону столика, где его ждала нимфа с искусственным именем Илона и с такими же искусственными волосами, сиськами и ногтями.
- Ядрёное дерьмо, - протянул задумчиво Рыбкин.
- Необъятно пиzданутый, - согласился я, и мы снова заказали себе выпить.
Через какое-то время мы уже расслабленно тусили в клубе со странным названием «Бум-чака-бум». Таким же непонятным тут был и контингент. Музыка нас вполне устраивала, но это, скорее всего, благодаря той дозе алкоголя, которую мы медленно, но уверенно вливали в себя время от времени. Как только нам становилось скучно, мы с Рыбкиным отправлялись к бару и там накатывали по маленькой. Временам перед нами возникал Вася со своей зазнобой, иногда мы зависали возле каких-то девиц, которые жеманно лыбились и просили попить. Заказывали, естественно, не «Ром-колу». На третьей паре страдающих от жажды мы решили закончить наше меценатство и уже сами начали напрашиваться на выпивку. Нам её, естественно, никто так и не купил. К полуночи мы снова протрезвели, но вместо того чтобы пойти за очередной порцией вискаря, я покричал на ухо Рыбкину, что пойду проветрюсь. Мне не так хотелось курить, как просто отдохнуть немного от шума и вечно снующих людей.
Сходив в туалет и умывшись, я какое-то время послонялся по коридорам, потом выглянул на летнюю террасу, которая была сейчас пустынной, и лишь сложенные стопками пластиковые стулья и столы напоминали о том, что здесь в тёплое время года тоже отдыхают люди. Уже разворачиваясь на пятках, чтобы выйти с террасы и вернуться снова в зал, я почувствовал вибрацию в кармане, а потом услышал и зуммер телефона. Странно было, что кто-то среди ночи мне звонит, но всё же было интересно, и я поднял трубку.
- Не спишь? – какой-то приглушённый голос, но всё же я узнал своего незнакомца.
- А ты специально позвонил мне, чтобы разбудить и спросить об этом? – я улыбнулся и сделал пару шагов к деревянной балке, служащей подпоркой перекрытию террасы. – Привет.
- Здравствуй, Игорь, - еле слышно проговорил он. – Сегодня твой рот ничем не занят, или я опять не вовремя?
- Мой рот занят, - я сделал паузу и растянул губы в улыбке. Мне было приятно, что он снова позвонил, и мы можем сейчас поболтать. Лучше бы было, конечно же, чтобы он был тут, где-то между посетителей клуба, но я понимал, что это невозможно. – Занят тобой.
- Ну, надо же, - хрипловато засмеялся он. – А я и не почувствовал.
- Кто знает, может, и почувствуешь, вот вернусь… - я снова сделал паузу и подумал о том, что совершенно не знаю этого парня, и светит ли нам реальная встреча. Хотя в кафе же он меня приглашал? Значит, и правда, собирался со мной познакомиться поближе. По крайней мере – через столик и в присутствии двух чашек кофе и людей. – Слушай, а ты один, или у тебя кто-то есть?
- Кто-то есть, - он как будто улыбался, по крайней мере, по голосу мне так показалось. - Но я один.
- Странное состояние, - я не знал, как реагировать, поэтому просто спросил: - Может, расскажешь хоть что-то о себе? Ну, в пределах допустимого.
- Тааак, - протянул он. – Значит, о себе… Ну что ж - умён, красив, сексуален, с юмором, трудолюбив, заботлив, стабилен, интересен, врун.
Я громко засмеялся от такой характеристики, хотя в первую пару секунд, когда слушал этот трёп, думал, что парень уж больно самоуверенный. Дальше подумать над тем, какой он на самом деле, и продолжится ли наше знакомство в реале – я не успел. В проеме появилась фигура девушки, которая каким-то неуверенным шагом зашла на террасу. Она кому-то что-то не очень громко бормотала, хаотично взмахивая руками. Следом появились два субъекта, которые разговаривали на удивление тихо, но мне показалось, что они не совсем адекватны, поскольку как-то уж больно по-хамски надвигались на девушку, и один из них все старался схватить её за локоть. Не раздумывая, я шагнул по направлению к ним и остановился между этой парочкой парней и испуганной девицей.
- Ну куда, куда? Вы же напугали девушку, - попытался я вполне миролюбиво притормозить их. – Может, вам стоит пойти и в баре что-то выпить?
- Отвали, мудила, - прошипел один, но всё продолжал надвигаться на девушку.
- Я угощаю, - попробовал я ещё один аргумент.
- Ты и так угостишь нас, петушок кокосовый, – второй явно заинтересовался и сделал шаг по направлению ко мне. – Сейчас потрусим тебя и будем угощаться весь вечер, да, Зозик?
Первый, к которому, очевидно, и было это обращение, хмыкнул и снова полез к девушке, которая начала материться на них и размахивать сумочкой, выкрикивая: «Свали, придурок! Никуда я с тобой не пойду!» Одновременно с этим я почувствовал на воротнике рубашки чужую руку, которая пыталась потянуть меня книзу. Я машинально замахнулся правой рукой и въехал по чужому небритому подбородку, да так, что мой кулак заболел, и ладонь затекла. Я только тогда понял, что всё ещё продолжал сжимать телефон в руке, и, скорее всего, мой собеседник мог быть ещё на связи. Чтобы не пугать его, я быстро отключился и сунул мобильник в карман брюк.
- Это че ещё за поебота? – тут же возмутился первый, который уже было зажал девушку возле балки.
- Захлопнись нахуй, - меня несло уже по-серьёзному. Очень уж достали эти придурки, оттачивающие свою крутояйцесть на одиноких девочках.
- Фашик ебучий! Ты же Витальку убил! – на лице этого детины читалась смесь нежданчика и полного охуения.
Тот самый Виталька лежал, не шелохнувшись, а я понял, что телефон послужил кастетом, и я здорово приложил парня. Но, как оказалось, алкоголь, вкаченный в него, послужил анестезией, и через пару секунд Виталька застонал и сел на полу. Как-то очень уж быстро вернулось к нему сознание, и он моментально попытался подскочить на ноги со словами: «Отскочим побормочим?», но тут же снова приземлился на колени. Его дружка это разозлило не на шутку, и он с криком «Сука, расхерачу!» кинулся на меня. Он был явно выше меня ростом, толще задом и шире в плечах. Поэтому сбить меня с ног ему удалось достаточно легко. Я пытался как мог сдерживать его натиск, как вдруг он ослабил хватку и перекатился на бок. Кто-то его колотил. Я только успел сообразить, что нужно помогать своему неожиданному напарнику, и тоже начал крушить небритость лица нападавшего, оставляя явные следы. Очень быстро я понял, что нас опять четверо, как оказалось, со мной в спарринге были двое не совсем трезвых отморозков и Рыбкин, последний, естественно, на моей стороне. Хотя мы тоже немало приняли на грудь, но всё же доза наша была явно меньше, иначе бы эти двое невменяемых разложили нас как мясник тушу на базаре.
Буквально минуты две мы махали руками, бились спинами о стены и балки, как нас прибежали разнимать. Как оказалось, девушка в момент, когда внимание обоих переключилось на меня, побежала за подмогой. Её друзья по-быстрому растянули нас по углам, вытолкали на улицу тех двоих, а нам сдержанно пожали руки. В общем, коррида была недолгой, но мы с Рыбкиным получили такой заряд бодрости, что хватило бы на неделю.
Уже в туалете клуба, где мы приводили себя в порядок, дыхание и мозги начали понемногу приходить в норму.
- Блин, дрочня унылых задротов, а не клуб. Что за параша? - бубнил Федька. – А ты вообще хорош - ушел в туалет, а оказался под пьяным мужиком.
- Э! Попросил бы! – хохотнул я, подняв мокрое лицо от умывальника. – Он на меня кинулся, и я не смог устоять на своих двоих.
- Нужно было на четыре становиться, тогда устоял бы, - улыбнулся Федька и расстегнул свою рубашку. – Чёрт, спину поцарапали о какую-то поебень.
Он повернулся спиной к зеркалу и через плечо рассматривал свою рубашку сзади, где виднелись небольшая дырка и красноватый след вокруг. Я подошел и потянул его рубаху вниз, снимая полностью и закидывая на своё плечо. На спине, и правда, была хорошая царапина, видимо, пропоротая гвоздём или шурупом в деревянной балке.
- А ты как там очутился? – я смочил руку под краном и провел по красной исцарапанной коже, снимая мелкие капельки запёкшейся крови. – Хотя спасибо, конечно, иначе меня бы там ногами затолкали.
- Да так, гулял, - отмахнулся Рыбкин и шикнул, когда я сильно провел пальцем по центру пореза. – Садист. Ладно, хватит меня мыть, пора закругляться.
- Да там неглубоко, просто пропороло чем-то острым, и немного поцарапался о шершавую стену, - я продолжал стоять позади парня и держать руку на его спине.
- Может, по пятьдесят для дезинфекции? – поинтересовался Федька, а я, как чумной, все не мог забрать руку с его лопатки.
- Угу, - как-то невнятно проблеял я, и голова вдруг стала тяжелой. Я расслабил шею и немного склонился вперёд, а мои губы словно бы случайно уткнулись в голое плечо Рыбкина.
- Чёрт, - прошипел он и резко развернулся.
Я не понял, кто из нас первый подался вперёд. Мы как-то разом оказались лицом друг к другу, причем на расстоянии пары миллиметров. Потом был поцелуй – сухой, жесткий, быстрый. Закончился он так же молниеносно, как и начался. В следующий момент Федя сделал шаг назад, замер и, развернувшись на пятках, молча вышел из туалетной комнаты. Я продолжал стоять. Дышал ли? Не знаю. У меня, как от хорошего хука в челюсть, тут же замерцали в голове искры. Подойдя к стене, я оперся и медленно съехал, усевшись на корточки. В этот миг распахнулась дверь, и в помещение влетел Рыбкин. Я моментально встрепенулся и вскочил на ноги. Он, не поднимая глаз, быстрым шагом подошел ко мне, протянул руку и… сдернул свою рубашку с моего плеча. Опять развернувшись на месте, он вышел вон.
- Вот же заррраза… - простонал я. – Чтоб я сдох!
Меня колотило, и опять мне пришлось к стенке прислониться. Влажные рукава своей рубашки и сбитые костяшки руки я даже не ощущал. Остался только вкус сухих и горячих губ Рыбкина. И что это значит? Я ему нравлюсь? Именно это он хотел тогда сказать? Ведь если бы не вездесущий Дудкин, всё могло бы проясниться ещё тем вечером…
Дверь в туалетную комнату опять распахнулась, гулко стукнувшись о стену, и также с шумом захлопнулась, притянутая доводчиком. Я опять увидел Федьку, и он, буквально в три прыжка через все длинное помещение, оказался возле меня. Опять забыл что-то? Или хочет врезать? А может, он… ****ь меня лопатой, блять!!! Он сам впился в мои губы, припечатав в стену своим телом. Поцелуй длился каких-то пару секунд, и, как только скрипнула нажимаемая кем-то ручка двери, мы отшатнулись друг от друга. Я моментально сунул руки под струю холодной воды, но продолжал из-подо лба наблюдать в отражении зеркала, что происходит в туалетной комнате. Какой-то тощий паренёк, уткнувшись в свой телефон, прошаркал до одной из кабинок и скрылся там, так и не подняв свой взгляд на нас.
- Бесят малолетки со своими говнофонами, - Федька стоял возле стены напротив кабинок и делал вид, что смахивает с плеч что-то невидимое. – Вечно уткнутся туда носом и не видят ни черта вокруг.
- Или светят им перед каждым прохожими, обижаясь потом, что дали по голове и отобрали, - поддакнул я, продолжая держать и так порядком замёрзшие руки под струёй воды из крана.
Через минуту послышался шум сливающейся воды, и парень вышел из кабинки, так и продолжая пялиться в свой девайс. Он не спеша прошел ко второму умывальнику, не глядя, открыл воду, смочил два пальца на одной из рук, тут же закрыл воду и пошел к дверям. Мы оба продолжали вести его взглядом до самого выхода, будто провожали ненавистного родственника, который гостил всё лето и достал уже до печёнок. Как только доводчик хлопнул закрывающейся дверью, мы оба кинулись друг к другу.
- В кабинку? – оторвавшись от его губ, я еле мог говорить, поэтому мой голос был похож на хруст ветки под сапогом.
- Эмм… Хер с ним, давай туда - скорее простонал, чем проговорил Федька, продолжая жёстко сжимать меня в своих руках.
Мы ввалились в узкое пространство с белым унитазом и моментально защёлкнули дверь за собой. Сначала меня приперли спиной к левой стенке и жадно обмацали ладонями, но уже через полминуты я впечатывал разгорячённое тело парня в правую стенку и поедал кусающими поцелуями его шею и плечи. Пока Федька расстёгивал мою рубашку и грубовато сжимал грудные мышцы, я старался одновременно расстегнуть и свои, и его штаны, чтобы выпростать стояки обоих.
- Резинка? – прошептал он и замер, но его руки продолжали жадно мять мою спину.
- Одна, - на выдохе простонал я, так как его ладонь нагло ухватила меня за зад, а один из пальцев пробрался от копчика вниз. – Дать?
- Себе, - на самое ухо пробормотал он и жаром шумного выдоха опалил мою шею. – Надеть?
- Сам, - еле сдерживаясь, проговорил я и тут же полез в карман немного приспущенных брюк за тёмно-синим квадратом фольги.
Зачем я его брал с собой? А хрен его знает. Надежды на секс в чужом городе были призрачными. Собираясь в командировку, я просто забрал последний гондон из дому, наверное, чтобы ему скучно там не было. Так сказать – мир показать. Пусть малыш прокатится, а то долго ему там лежать пришлось бы. А вот, поди ж ты! Пригодился папочке!
- Не порви, - Рыбкин стоял спиной ко мне и упирался локтями и ладонями в стенку перед собой. Штаны его были уже приспущены, а зад оттопырен.
- Не ссы, профи! – хохотнул я. – Уже надел.
- Придурок, я о себе, - хмыкнул парень и повернул голову через плечо, ловя мой взгляд. – Давно не было никого.
- Понял, прости, - я провёл пальцами по его горячей расщелине, и тот сразу же вздрогнул. – Больно? – удивился я.
- Холодно, - хохотнул Федя. – Пальцы – лёд. Надеюсь, что не всё такое же?
- Сейчас согрею, - я тут же приставил член, затянутый в натуральный латекс, между половинками парня и поводил, размазывая искусственную смазку. – Потерпи.
Несильно качнувшись, я попытался втиснуться в него и в ответ получил шипение вперемешку с тихими матами. Я старался быть по возможности сдержанным, аккуратным и помогал парню расслабиться, лаская его свободной рукой. С третьего раза получилось. Как только проник в него, и головка проскользнула через колечко мышц ануса, я собрался было продвинуться дальше, но входная дверь туалета шумно раскрылась, кто-то, переговариваясь, вошел в помещение, и доводчик захлопнул двери. Голоса людей раздавались очень близко, а мы стояли в запертой кабинке, молчали и подрагивали – я с парнем на своём конце, и Федька, вжатый в стену лицом и с оттопыренным задом. Двигаться я не мог, потому что не сдержал бы стона, да и Рыбкин вряд ли бы стерпел, начни я таранить его своим колом. Я понимал, что он чувствует от моего стояка, растягивающего его хоть и эластичный, но довольно узкий проход. Мне хотелось заорать и выгнать нахер этих посетителей туалета, а потом, насрав на всё – присунуть парню, которого я сейчас держал в руках. Мне до одури хотелось Рыбкина. И кто бы что ни говорил – я с самого начала что-то такое чувствовал! Мой чёртов радар не просто так давал мне маяки!
Кто-то дёрнул ручку двери нашей кабинки, и я не нашёл ничего умнее, чем прорычать: «Занято, бля!» В ответ послышалось - «Извини, брат», и мужик скрипнул дверцей другой кабинки.
- Как ты? – прошептал я в ухо Рыбкину, одновременно сжимая до боли в пальцах его бёдра и изнывая от желания.
- Охуенно, - также шепотом мне ответил он. – Хочу тебя…
У меня чуть ноги не подкосились, и я готов был уже начать двигаться, забив на всё, но внезапно почувствовал руки на своей заднице. Рыбкин, сукин сын, сжав мои булки, качнул меня на свою спину, засаживая мой собственный стояк в себя. Я чуть не заорал от неожиданности и острого кайфа, когда медленно и вязко входил в этого парня. Я жадно хватал его пальцами, скорее всего, завтра на коже парня будут красоваться отметины. Когда я наконец-то уперся лобком в его задницу, он, не сдержавшись, всхлипнул и гортанно простонал. В этот момент в соседней кабинке спустили воду, а через секунду – ещё в одной. Я уже не мог сдерживаться и начал набирать обороты, засаживая и вхлопываясь бедрами в его зад. Где-то из параллельного мира до меня донёсся мужской голос – «Ай, молодца, мужик!», а потом раздался стук закрывшейся двери. Соображать мы уже не могли, а высчитывать – все ли вышли, кто зашел, нам было некогда. У нас с Федькой был явный спермотоксикоз, и нам срочно нужно было от него избавиться. Он насаживался как ненормальный, у меня даже мелькнула мысль, что не я трахаю, а меня наглым образом ебут. Но это уже было не важно. Бешеная гонка была настолько острой и горячей, что, когда я кончил, меня продолжало потряхивать, а тело вздрагивало в рваных конвульсиях.
- Отпусти, мне тяжело, - донёсся голос Рыбкина.
Я только тогда понял, что до сих пор судорожно сжимаю пальцами его бедро, а второй рукой впиваюсь ногтями в плечо парня. Сам же я рухнул всем своим весом ему на спину.
- Да, прости, - я отстранился и позволил ему выровняться. – Что это было?
- Перепихон? – хохотнул Федька и снялся с моего конца. Я рухнул спиной на стенку позади меня, а он – напротив, и тоже изнеможенно подпирая стену.
- Это было… неплохо, - я постарался выглядеть расслабленно, как будто ничего сверхъестественного и не произошло, хотя в груди так колотилось сердце, что у меня дыхание перехватывало.
- Вот и заебись, - Рыбкин подтянул свои штаны и застегнулся. – По одному?
- Там, вроде, никого и нет, - я продолжал шептать, хотя наш трах был явно громче по децибелам, чем теперешние переговоры.
Фёдор хмыкнул, щёлкнул задвижкой и вышел в коридор.