Ольга только пришла из туалета. Её партнёр сидел за столом с открытым бумажником и лежавшем перед ним счетом и говорил сам с собой. По лицу его струился пот - от переживаний, что сейчас придется расстаться с кучей денег, хотя и невидимых. Он переживал за то, что не видел, но чувствовал нутром - он отдавал часть себя за этот ужин с Ольгой. А стоила ли она этого? Он не знал, но потеря невидимых денег давила на его психику и физическое состояние.
Ольга же шла к столу, где уже убрали остатки ужина и думала о том, были ли те две соседки, сидевшие от них справа, две глухонемые девушки - были ли они лесбиянками или нет? Они сидели молча, переговариваясь только руками и взглядами и были похожи на две дамы из колоды карт - белая дама и черная дама. Обе - яркие, обе - красиво одетые и умело подкрашенные и обе - глухонемые. Обе были с сумками, полными рождественских подарков. Ни звука за ужином - только касание пальчиков с силиконовым ногтями, у одной - ярко-зеленого цвета со смайликами, а у второй - ярко-розовые с серебряным кантом. У черной дамы были большие тяжелые сережки в ушах, похожие на ёлку, вторая же была кукольно-красива. “А как у них дома? Тишина, чистота и ночь - вместе. Наверное, лесбиянки”. И на секунду Ольга даже позавидовала этим глухонемым. Она села за свой столик.
Подошел официант, и с безразличным выражением на лице взял счет и кредитную карточку. Ему было все равно, что переживали его клиенты после ужина. Его работа была - приносить, относить, забирать грязные блюда. И так по восемь часов в день. За это он получал деньги и еду на кухне. Денег хватало на оплату комнаты и на еженедельные походы на дискотеку. Он был одинок и мрачен, хотя приближалось Рождество и в ресторане стояла искусственная ёлка с огромными блестящими шарами. Он уже переживал Рождество более тридцати раз, и больше от Рождества ничего, кроме случайных чаевых, не ожидал. Никаких подарков и никакого Деда Мороза. А вот Ольга ожидала. Несмотря на свои 45 лет, полноватое тело и челку над глазами. Она еще ожидала чуда, поэтому и пошла на этот слепой дейтинг в ресторан - а вдруг это он, принц на белом коне? Вдруг он красив и богат? Да еще и её полюбит так, что будет обеспечивать до конца жизни и даже подарит бриллиантовое колечко на палец?
Но перед ней сидел лысоватый, круглый, потный и коротконогий мужчина её же возраста, который никак не мог смириться с мыслью о потерянных 50-ти евро за ужин в третьесортном стик-хаусе - аргентинском стандартном ресторанчике в центре Берлина с этой неизвестной ему Ольгой. "Нет, не принц на белом коне, и продолжения, наверное, не будет. Вот так всегда!"
Ольга села напротив человека в очках, ждущего своей кредитной карточки. На неё он больше внимания не обращал, хотя во время ужина, когда они ели аргентинское мясо, проделавшего путь в 5000 километров для того, чтобы быть съеденным в этом ресторанчике в центре Берлина этими двумя совсем незнакомыми людьми - во время поглощения мяса и картошки он похотливо шарил глазами по Ольгиным плечам, грудям и рту, в то время как она кокетливо клала туда кусочки сочного мяса. Когда она пошла в туалет после еды, он посмотрел ей вслед, словно примеривая её на себя - а хороша ли будет в постели, как она в сексе и как без одежды? Мечты унесли его на миг далеко, но тут принесли счет и магия виртуального секса испарилась.
Он шел на этот дейтинг с надеждой найти недорогой секс на одну или несколько ночей. Брать на себя обязательства и жениться он не хотел, хотя ему было за сорок. Да и зачем? Его сестра жила в Баварии в небольшой деревне, где у нее был домик, деля его с их престарелыми родителями - уютный, двухэтажный деревянный домик у подножья Альп. Кругом были горы, которые к вечеру становились розовыми от заходящего солнца. Зимой там лежал снег, а летом цвели пахучие тмином альпийские луга.
В Берлин он попал случайно 20 лет назад после объединении Германии и работал там в маленькой международной фирме. Зарплата была небольшая, а жизнь в Берлине была недешевой, хотя он жил в её восточной части, полной воспоминаний о недостроенном социалистическом рае. Ему было теперь за сорок, волосы на голове уже вылезли, небольшое брюшко круглилось под кашемировым свитером, а глаза стали видеть все хуже от постоянного искусственного света и компьютерного мерцания. Уже три года он ходил регулярно к врачу, наблюдавшему его возрастающее давление и увеличивающуюся простату. В каникулы он уезжал в домой Баварию или в Австрию. Он любил горы, был в душе националистом и не любил ту международную публику, которая населила его страну за последние двадцать лет, принеся Германии колорит востока, коран и мечети. Он любил пиво, октябрьский фестиваль в Мюнхене и жареную свинину с квашенной капустой. Дома в Баварии он носил гетры и кожаные шорты с заплатой спереди и зеленую баварскую шляпу с пером.
Теперь он сидел и смотрел на Ольгу. “Пригласить её на ночь к себе домой или нет?” Она ему рассказала за время ужина о своем детстве в исчезнувшем ГДР, в Магдебурге, где она была пионером-тельмановцем, ходила в школу, построенную знаменитым Хундервассером, где все стены были кривыми, а деревья росли прямо из окон. Там она получила образование и понятие о том, что нет лучше системы, чем социализм, где есть работа для всех, где деньги не играют большой роли и где квартплата составляла только 40 немецких социалистических марок. Так она выросла - в атмосфере мечты, что завтра будет еще лучше, что коммунизм победит и что нет лучше места на земле, чем ГДР.
Теперь, когда весь социализм провалился в тартарары вместе с Горбачевым, Хонекером и Советским Союзом, когда ГДР была расчленена и продана по кускам неизвестно кому и почему, когда исчезло чувство уверенности, что завтра будет лучше чем сегодня, Ольга перебралась с берегов Эльбы в Восточный Берлин, где сняла малюсенькую комнату с балконом и нашла работу секретарши, страшась каждый месяц дамоклова меча сокращений. В её теле поселился стресс в форме лишних кило и бессонницы. Тяжесть стресса она снимала алкоголем по выходным, но, несмотря на знаменитые таблетки счастья и белое пиво, Ольга чувствовала всё возрастающее неверие в себя. Раньше она верила на все сто, что БУДЕТ счастлива, НАЙДЕТ свою судьбу в социалистическом раю, но теперь, после 20 лет жизни в капиталистической Германии, она уже не верила ни во что: ни в стабильность, ни в будущее, ни в рай на земле.
Кругом были кризисы, обман, коррупционные скандалы. Люди жили одним днем и хапали, сколько могли - просто из чувства неуверенности в завтрашнем дне. Она узнала о том, что её родную ГДР скупили бывшие министры и криминальные элементы с большими деньгами. Впрочем, как и в России, Болгарии, Румынии и других странах бывшего соцблока. Евро держалось пока, но будущее было явно за Китаем, а не за Европой. Ольге же было теперь 45 и хотелось хоть немного стабильности. Вот она и пришла на этот слепой дейтинг, сдав свои личные данные в бюро знакомств и заполнив анкету с 250 вопросами о себе и о желаемом партнере. Тут же, в анкете были вопросы и о партнерше - времена теперь были новые, и сексуальная ориентация изменилась в корне.
Но Ольге хотелось по старинке - обычного любящего мужа, с домиком и машиной, двух детей, собаку, возможность ездить летом к морю и ночей, когда руки мужчины будут осторожно шарить по её нежному телу. Но годы проходили, а мечты оставалась мечтами. Случайные связи у Ольги были, но брака не было. Мужчины стали осторожными и связывать себя в эти годы нестабильности не желали. Не сложилась Ольгина жизнь в ГДР, не сложилась она и в объединенной, капиталистической Германии.
Вот и теперь. Она отужинала с этим неизвестным мужчиной, который потел при мысле о 50 евро, которые стоил съеденный вместе ужин. Она смотрела на него за ужином, как тот открывал рот, высовывал язык лопаточкой и клал туда, в эту дырку, большие куски мяса, буквально засовывая их в свой небольшого размера рот с сухими, тонкими губами. "И на это она должна будет смотреть годами? Ну уж нет!!" Может, она с ним пойдет на ночь - секса у ней не было уже целый год. Но гарантии, что он не извращенец и удовлетворит её аппетит к мужскому телу - у Ольги тоже не было. Никакой гарантии ни на что: ни на работу завтра, ни на здоровье, ухудшающееся с каждым годом, ни на убегающую в туманную даль молодость, ни на то, что она, наконец, найдет своего единственного мужчину. Никакой гарантии! Одна неопределенность, неуверенность, страх.
Пришел официант и принес кредитную карточку. Мужчина встал и стал одевать пальто. На улице был сухой рождественский мороз. Пальто Ольге он не подал - равноправие! Она надела сама модное пальто из искусственного материала на искусственной вате, шапочку с помпоном и обвязалась шарфом, став похожа на какую-то безликую фигуру из книги комиксов.
- Спасибо за компанию, - проговорил мужчина и скрылся в темноте.
- Тюс, - успела проговорить Ольга до того, как тот растворился в вечерней толпе. “Значит, секса не будет, не будет ночи в чужой постели и утра в неизвестной обстановке: "Где же у вас кофеварка и где вы храните хлеб с джемом?”. Ну, хорошо, что хоть за ужин заплатил. А мясо из Аргентины было отличное! И салат очень свежий!” Она облизнулась своим воспоминаниям о съеденном и вскочила в подошедший трамвай, который покатил её по вечернему декабрьскому Берлину домой, в далекий квартал, называемый Панков, где когда-то находилась тайная полиция, следившая за тем, чтобы немецкий социализм не был никем предан. Теперь здесь был район с высотными домами, где недорогие квартиры были по карману таким, как Ольга.
Трамвай остановился у последней остановки, Ольга зашагала к высотному зданию, поднялась на седьмой этаж и открыла дверь однокомнатной квартирки. Там она зажгла повсюду свет и включила телевизор, создав иллюзию, что кто-то дома. Из телевизора раздавались голоса, а она была на кухне, где уже доставала из холодильника мороженое. Взяв банку и столовую ложку, она села перед телевизором, закрыла ноги пледом и стала уплетать мороженое, стараясь забыть о встрече в ресторане, лысом мужчине в очках и аргентинском сочном мясе. С экрана на неё валились мировые новости о несчастьях, затоплениях и войнах, а потом запел рекламный Дед Мороз о Рождестве, исполнении желаний и о надежде. Ольга уснула прямо на стуле перед телевизором, и во сне к ней пришел принц на белом коне и с коробочкой в руках, где лежало её заветное золотое кольцо с голубым бриллиантом.
Ирина Бйорно, после Рождества в Берлине, 20 января 2015, 21.38