Карета катила быстро, весело подпрыгивая на ухабах. За окнами проплывали картины величественной и дикой природы, которая способна была вдохновить любого поэта. Киран цу Шмайсель почувствовала, как мысли предательски складываются в столбик, но быстро пресекла это дело. Лирика для разведчика – последнее дело.
- Серебристыми лучами освещает путь луна... – в унисон ее мыслям вдруг произнесла пани Мурыся. – Скажите, а вам не кажется, что где-то воют волки?
- Волки??? Какие волки??? – подпрыгнула Адель, уже успевшая задремать.
Пани Мурыся подняла палец:
- Слушайте...
Три дамы внимательно прислушались, и, за стуком колес по каменистой дороге действительно уловили что-то похожее на далекий тоскливый вой.
- Блин... ИК! – Адель Дюбуа торопливо прикрыла рот рукой. – И правда волки... Страшно-то как!
Баронессе Шмайсель страшно не было. Судя по заданию, которое ей дали, территория находилась под наблюдением, и этот вой вполне мог быть условным кличем сотудников абвера. Они же все там романтики хреновы, нет, чтобы уткой крякать – надо что-то героическое. Со львиным рыком в зимнем лесу они ее уже однажды здорово подставили, так что на сей раз Киран только сморщилась.
Карету тряхнуло на ухабе, и все три дамы изрядно приложились макушками о крышу.
- Куда он так гонит? Молодой человек! Эй, молодой человек! – Киран цу Шмайсель высунулась из окошка почти по пояс, но кучера ей се равно видно не было. Зато ветка рядом стоящего дерева внезапно отодвинулась в сторону, и на баронессу уставился радостный оскал штурмбанфюрера Отто Кюхельпукена. Этот идиот жизнерадостно замахал ей, и едва не развернул плакат: «Добро пожаловать в Трансильванию!».
Обомлевшая Киран плюхнулась обратно на сиденье и глубоко задумалась о том, почему в германской армии до сих пор царит такой идиотизм? Пока она размышляла, мимо проплывали потрясающие пейзажи: залитое лунным светом ущелье, темные слуэты деревьев, которые, правда, временами напоминали ей кое-кого знакомого. Местность, куда они направлялись, была красива пугающей, мрачной красотой, свойственной некоторым страницам готических романов. Где-то там, в ущелье, прятался таинственный старинный замок, куда ее направил мерзавец Геринг, с целью разузнать такую несусветную ерунду, что даже повторять стыдно.
- А куда это он так гонит? – очнулась пани Мурыся. – Надо сказать кучеру, чтобы ехал помедленнее, меня укачивает.
И, даже не спросив разрешения, она спокойно взобралась на колени к баронессе, чтобы высунуться в окно кареты.
- Любезнейший, остановите карету, меня тошнит! Я вам салон испорчу!
Хороший аргумент. Лошади остановились, как по мановению волшебной палочки, и дамы снова приложились о карету, на сей раз лбами. А кучер, как ни в чем не бывало, соскочил на землю, повел головой, словно принюхиваясь, и внезапно исчез в темных зарослях.
- Он что, решил нас тут бросить, раз мы такие капризные? – пани Мурыся слезла с колен баронессы, и даже не подумала извиниться. – Странный парень, вы не находите?
Адель Дюбуа промолчала, икнула, открыла дверцу кареты и молча удалилась в заросли вслед за кучером.
- Куда это она? Там такой лес недружелюбный... – и сама тут же выскочила следом.
Снаружи действительно было не очень дружелюбно: вроде было еще не очень поздно, но казалось, будто уже глубокая ночь, беззвездная, с бледной, зловещей луной на небе. И этот вой, злобный, холодный волчий вой, раздававшийся отовсюду - на воздухе он звучал куда внушительнее.
- Ай, мама! Мне показалось, или этот куст сейчас сделал «Зиг хайль!»? – вытаращила глаза пани Мурыся.
- Вам показалось. Кусты не умеют нормально приветствовать старших по званию. – сквозь зубы процедила баронесса, а сама подумала, что собственнолично оторвет руки этому кусту. Пора было ехать, но их странный кучер все не возвращался, также как и Адель Дюбуа. Но вот совсем рядом послышался треск ломаемых веток, и к ним выскочила француженка без шляпы, с таким лицом, как будто только что увидела привидение.
- Бежим отсюда! Быстро в карету и бежим к чертям собачьим!!!
- Что такое? Что случилось?
Мадемуазель перевела дух и потянулась к своему саквояжу, в котором оставалась бутылка:
- Когда употребляешь кальвадос в таких количествах, его надо куда-то потом девать... Вот я и отошла... попудрить носик, а там... – Она торопливо оглянулась и одним глотком допила остатки жидкости в бутылке. – Наш кучер, он командует волками...
Кучер... Киран цу Шмайсель подумала, что Отто Кухельпукена однозначно ждет выговор с занесением в личное дело. Чтоб волками не командовал... когда его гражданские видят...
- Он поднял руку и они замолчали, а потом он сложил из палок какую-то фигуру в том месте, где блуждающий огонек остановился и ушел в землю. Это сам нечистый, давайте-ка драпать отсюда пока не поздно!
Пани Мурыся взяла пустую бутылку и осторожно принюхалась:
- Кальвадос, да? Вы знаете, дорогая Адель, но такие крепкие напитки лучше закусывать.