Чудовищному испытанию подверглось все живое на земле за время ледникового периода: сколько живности погибло, скольких зверей изувечило, сколько выпало бедствий и страданий на долю каждого, оставшегося в живых.
И как только появились первые проталины и возродилась какая-никая растительность, стали звери подумывать, как сорганизовать благостную жизнь в новом климате.
Однако вскоре мнения разделились: одни ставят в пример мамонта, который мало чем изменился, обитая на ледяных просторах, другие указывают на слона, который явно всем своим видом настроен на цивильную жизнь под солнцем, уповая на отступление холодов и таяние ледников.
Но тут возник шакал.
Он стал вещать, что зверей надо поделить в сообщества мамонта и слона, а кто не хочет им подчиняться, само собой, должен быть растерзан шакалами в живом или полудохлом виде.
Некоторые звери, например, еноты и кролики, стали говорить, что они хотели бы жить сами по себе.
– Вы не можете на это рассчитывать! – взвизгнул шакал. – Вы слабы, несамостоятельны, вы должны смириться с подчинением либо мамонту, либо слону.
– Зачем либо, либо, - подал голос мамонт. – Мне, и никаких разговоров!
– Вообще-то я не настаиваю, чтобы просили у меня защиты, - заметил слон, - но я за демократию. Нельзя беспардонно навязывать волю одного, пусть и шибко мохнатого лидера другим достойным зверям, например, волку или лисе.
И продолжил, угрожающе помахивая хоботом перед мордой шакала:
– Я допускаю, что мелкие звери могут и не подчиняться ни мамонту, ни слону.
– Но это невозможно, - заверещал шакал, - это противоречит принципам ледникового периода!
– Ну что же, - напомнил слон звериной общественности, - в ледниковый период было мало корма и в борьбе за его дележку нужен был диктат силы. Сегодня нет проблемы недостатка корма, и в силу закона справедливости на земле утверждается демократия: нравится это кому-то или нет.
– Но я не согласен, - заявил мамонт, - я буду бороться.
– Попытка диктовать, навязывать силой, не обладая привлекательностью со стороны центра силы обречена на провал, - подытожил слон свою миролюбивую позицию.
– Разве ледниковый период нельзя возродить снова? – подначивал шакал.
– Увы, сколько бы мамонт не упирался и не бесновался, - достойно ответствовал слон, - его время ушло вместе с ледниковым периодом и «железным топором», настала эра экологической расчистки земного пространства от нагромождений ледникового периода.
Мораль: не стоит противиться историческим переменам, даже если они не нравятся мамонтам прошедшей эпохи.