или" Вера, Надежда, Любовь и мать их София"
30 день - последний в сентябре.
Позолотились листья у берёз и клёнов.
Лес остальной стоит ещё зелёный.
Он покраснеет только в октябре.
Сегодня день святых христианок : Веры, Надежды, Любви и их матери Софии.
Они погибли в этот день, пролив свою невинную кровь за преданность Иисусу Христу.
Случилось это в первом веке нового календаря 30 сентября в Риме, который поклонялся в те времена языческим богам. Римский царь, узнав про христианскую семью, велел привести к нему только девочек. Старшей Вере было 12 лет, Надежде - 10 и Любови - 9 лет.
Пытками он заставлял их отречься от новой веры, но приняв все пытки, девочки погибли с верой в Иисуса и в своё воскрешение к жизни небесной. Они прожили свою недолгую жизнь на земле в истинной вере и преданности Господу Христу Иисусу, Богу и Его Святому духу. Мать, похоронив дочерей, умерла через три дня.
Прошло больше двух тысяч лет!
Христианский мир канонизировал всех четверых. Кто знает, в этот или не в этот день погибли девочки, но святыми они стали по воле католической церкви именно 30 сентября. Этот день считается их именинами или днём ангела, для ныне живущих под этим именем. Раньше, когда имена детям определяла церковь, девочек, родившихся в этот день, называли именами Вера, Надежда, Любовь и София.
Будучи причисленными к лику святых с 777 года их прах хранится в Эльзасской церкви Эшо.
В наше время настолько всё перевёрнуто и извращено, что люди справляют свои именины, как праздники ещё одного дня рождения. День памяти и скорби превращать в праздник – кощунство.
Я знаю только про этот день и его женские имена, поскольку он связан с моим именем и именем моей сестры Надежды. А сколько ещё мужских и женских имён, связанных со святыми образами, о которых мы совсем ничего не знаем. А может быть и не надо знать. Пусть себе люди добавляют праздники и гуляют.
Мы с Надеждой родились после войны. Тогда все верили в Бога, вернее в то, что он есть. Бабушка по матери с молодых лет была глубоко верующим человеком и имела дар исцелять детей от грыжи и младенческих припадков, а взрослым заговаривала зубную боль, рожу и прочие хвори, от которых врачи не имели средств к исцелению. Когда, в конце сороковых годов, церковь в селе Медведское, закрыли для устройства в ней детского дома, то бабушке районная церковь в городе Черепанове Новосибирской области, куда она и была приписана, позволила крестить детей и давать им имена в доме, где они родились. Списки крещёных она потом передавала в Черепановскую церковь. Так и мы с сестрой оказались крещёными своей родной бабушкой. А позже, когда я подросла, бабушка Поля брала меня часто с собой, чтобы я ей помогала. Нас одаривали кто чем мог, если не было ничего, то бабушка, говорила принесёте, когда что нибудь будет лишнее. Но что в те годы могло быть лишнее? Зато потом, когда мне было уже лет 8-10 я в любой день, придя к ней домой, могла найти тряпичный узелок или корзинку с разными угощениями и предметами, оставленными прямо на крыльце под дверью. Оставляли там, даже если она была дома или на огороде, чтобы её не беспокоить или остаться неизвестными. И никто ничего никогда не забирал - святость соблюдали. В церковные праздники, которые тогда отмечали, так же как и сейчас, вместе с государственными, подарков было особенно много. Бабушка собирала нам с младшей двоюродной сестрой корзинки с этими гостинцами и отправляла к бедным одиноким старикам или к многодетным семьям наших родственников.
Я очень долго не знала ничего про историю об именах трёх девочек - из раннего христианства и Софии их матери.
Но в тридцать лет при совсем странных обстоятельствах и нигде нибудь, а в ресторане 30 сентября 1979 года я узнала её от юноши, которого 8 лет назад, в день моего рождения, 30 июля 1971 года, будучи беременной на шестом месяце, вытащила со дна моря совсем недалеко от берега, когда вошла в воду по пояс и споткнулась о него. Ему было тогда 10 или чуть больше лет, а мне исполнилось 22 года.
Мальчик чудом остался жив. Работая в пионерских лагерях, я была обучена и уже применяла методы спасения в подобных случаях. Потом быстро из соседнего санатория прибежали два врача, потом подъехала скорая помощь. Все думали, что это мой брат и впихнули меня в скорую. Объяснять было некогда, я прихватила свою сумку и, когда машина уже отъезжала от санатория, мы увидели бегущую к ней женщину. Она была, Бог знает, в чём одета и босиком. Это была тётя мальчика, который уже дышал, но, толком, в себя ещё не пришёл. Водитель посадил её рядом с собой, так как врач, фельдшер и я находились в салоне. Мальчик остался жив и здоров. Мне пришлось поучаствовать в доставке его и его тёти домой. Это был сынишка её родной сестры из Хабаровска. Гостил он у неё без родителей и звали его Димой. У него, оказывается, была астма и, видимо, случились в воде судороги. Никто ничего не знал, а он тоже не смог ничего вспомнить.
Мы потом встречались ещё несколько раз у них в частном доме, когда я ездила на пляж, пока не закончился пляжный сезон, но мы успели с ним и его тётей сфотографироваться. Фото я не получила, а её встретила случайно через три или четыре года там же, на санаторном пляже станции Седанка, но в компании подвыпивших родственников. Мальчика с ними не было и подходить я к ней не стала, тем более, что была с уже подросшим сыночком. Далее пойдёт уже совсем другая история, но в продолжение этой.
ВОСЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ.
Я, любимый мужчина и юноша. Сентябрь, 30 число, зал ресторана.
Оркестр играл.
Никто из них двоих не знал,
что этот день святым отдАн
Софии – матери и её трём дочерям:
Вере, Надежде и Любви,
погибшим в этот день в крови.
Прощальный ужин на двоих.
Любовь и страсть на лицах их.
Всё стало достояньем зала.
Она в руках его как пёрышко летала.
Не нужен паре был никто.
Не замечала никого.
Почти не ела, не пила,
а только танцевала.
Когда оркестр сделал перерыв,
их чувствам нужен был прорыв.
Не остужала вечера прохлада
их поцелуев на крыльце и взглядов.
Он целовал и обнимал, потом кружил, потом шептал.
Она, по-девичьи стыдясь, слегка лишь отбегала.
Он догонял, на руки брал, по имени не называл.
Она от счастья и любви молчала.
Когда оркестр заиграл,
и эти двое вошли в зал,
пред ними гитарист стоял,
в руке гитары гриф сжимал.
Не отводя от неё глаз,
он что-то нервно говорил
мужчине, но понимал –
она их разговор не слышит
и ей он был не интересен.
Мужчина стал не весел.
И парень ей в лицо сказал:
"Вы Вера! Я Вас в детстве знал"
Она с улыбкой у него спросила:
"И что?" и глупо усмехнулась:
"Я Вас узнал и это всё…"
Он очень молод был ещё.
Она, не вспомнив ничего,
не понимая, кто и что,
ей стало очень жаль его.
Парень поднялся на эстраду
и тихо в микрофон сказал:
ПОСВЯЩЕНИЕ
"Я буду играть на флейте Авве Марию в честь четырёх святых женщин, погибших во имя Христа Иисуса. День 30 сентября – это день их памяти. Имена этих женщин: Вера, Надежда, Любовь и их мать – София. А также я посвящаю своё исполнение женщине, которую я помню уже восемь лет своей жизни и буду продолжать помнить, пока не исчезнет из памяти тот роковой день 30 июля 1971 года, а он не исчезнет никогда. Зовут её Вера и она сегодня в зале. С именинами Вас, Вера!" Отложив в сторону гитару, взял в руки флейту и заиграл. Зал притих, слушая его прекрасное исполнение(он учился в Дальневосточном институте искусств на последнем курсе и, как все студенты старших курсов, подрабатывал в ресторане). Когда отзвучали последние звуки флейты, ресторан рукоплескал, взрывая пятиминутную тишину грохотом стульев и аплодисментов. А женщина в своей тридцатилетней красоте, окутанная сном воспоминаний, сидела и молчала… Только теперь она узнала в нём мальчика. Но как он вырос, возмужал, каким уже стал красивым, хотя мальчиком был тоже хорошеньким.
ВСТРЕЧА
Мужчина на неё смотрел
И вопрошал глазами.
Он ревности не выдавал,
ему в июне стало 32,
а юноше каких-то 20 или 22.
Судите сами…
На не озвученный его вопрос
ответила словами :
"Уходим, расскажу потом.
Не вздумай с ним заговорить
или жестокость проявить."
Исчезло, вдруг, безумие любви,
она смотрела в пол
потухшими глазами.
И юноша всё понял,
и подошёл к их столу сам,
спросив мужчину: "Позвольте Веру
пригласить на танец?"
Не понимая ничего
мужчина тихо произнёс:
"Конечно, позволяю."
Оркестр в то время отдыхал,
но громко зазвучал Ноктюрн.
И кроме них на круг
уже никто не встал.
В молчании опять все зрителями стали.
И только двое танцевали.
Он от волнения дрожал.
Она его спросила:
"Дима? Зачем ты это всё устроил?
.......................Зря"
Он ей ответил: "Нет, не зря!
Я восемь лет должен был ждать,
чтобы о том тебе сказать,
воспринимай, как знаешь."
Закончен танец молча был.
Её он проводил к столу
и тихо ей проговорил:
"Прошу ещё лишь пять минут
не покидайте зала."
И убежал.
Меж парой назревал скандал.
Он ей с иронией сказал:
"Ну, как потанцевала?"
Она в ответ смолчала
и стала тоже выходить из зала.
Обнявшись, вышли на крыльцо
и встретились лицо в лицо
всё с тем же гитаристом.
А тот, запыхавшись стоял,
охапка роз в его руках лежала и
он их ей с улыбкой подавал:
"Вам тридцать лет
30-го июля исполнялось и
дата эта здесь же отмечалась.
Я Вас тогда уже узнал."
Мужчина вставил:
"Что же не поздравил?"
Ответ был резкий:
"Я не ожидал…
А Вы ей в каждый
выход песни посвящали
и розы лишь в ведёрке помещались.
Я бы нашёл Вас все равно,
я всё про Вас узнал давно
и сына Вашего признал.
Вы очень схожи с ним глазами."
Она к мужчине, вдруг, прильнув,
проговорила твёрдо:
"Ты, Дима, думай что угодно…
Меня не стоит больше находить.
Спасибо, и пора нам уходить –
Нас дома дети ждут давно
с похожими глазами."
Но Дима все-таки успел
её холодную ладонь взять в свою руку,
чтобы к губам своим прижать,
заплакать тихо и сказать СПАСИБО!
Она еле держалась.
И, вдруг, сама как не своя,
его вихрастую макушку,
как восемь лет назад, поцеловала.
Мужчина тут остолбенел,
сказать, что-либо не посмел,
а под колени резко взял,
поднял, как девочку,
и пошагал…
ШИПЫ И РОЗЫ.
Шипы от роз кололи ей лицо и руки,
Ему мешали целовать её лицо и руки.
Они пошли навстречу утру их разлуки.
Они ни муж были с женой,
им не дано было судьбой,
стать позже мужем и женой.
В них вспыхнула любовь
в самый канун её 30-го июля.
Судьба их будто этим обманула.
За дар любви им подарила боль.
Поймёт лишь тот, кто понимает,
какое счастье обоим,
и говорить, и слышать:
Ты мной любим и ты мною любима.
Бог сколько в дар даёт,
то столько же и забирает…
И чтобы души в пламени страстей,
до пепла не сгорали,
Он вовремя их мудро разделяет.
30.09.2013г.
http://www.stihi.ru/2013/10/01/8903