О чём шепчет ветер?

               

                «Я не в силах восторга мечты превозмочь,
                Повторяю напевы старинные,
                И спешу, и бегу, - а прекрасная ночь
                Стелет тени, манящие, длинные»...
                (Валерий Брюсов)

              Акт творения принято считать уделом богов и поэтов…
Однако и простым смертным можно приобщиться к этому сонму избранных, при одном только условии – научиться видеть красоту природы, ощущать ее гармонию в звуках, цвете, гамме запахов. И тогда к вам спустится муза!..
Захочется сделать что-то хорошее: взять лопату и посадить дерево, старую навозную кучу превратить в цветущую клумбу, красивую лесную полянку у речки очистить от мусора, из сучкастой коряжки вырезать «лесное диво»,
помириться с соседом, накормить голодного бродячего пса…
            

                Мещерская симфония.

                Февраль в эту зиму выдался на редкость солнечным и малоснежным. По утрам, как только морозный туман миллионами искрящихся кристалликов инея опускался на ветки кустарников и деревьев, проглядывало яркое солнце и начиналась веселая капель. Снег почернел, зазернился, покрылся коркой наста (серенами, мещ.) по которому наперегонки неслись выпавшие из шишек семена сосен и елей.
                Клесты – еловики, благополучно выведшие птенцов, весело распевали незамысловатые весенние песенки, сидя на верхушках старых елей, подставляя перышки теплым лучам солнца в глуши заболоченных лесных грив. В небесной голубизне раздавалось звонкое «горканье» игравших в догонялки воронов. В зарослях тростника на болоте уже не раздавались озорные крики чечеток, улетевших на север, на самую границу тундры и лесотундрового криволесья.
                Днем на опушках леса кипела жизнь: длиннохвостые синицы – ополовники веселыми стайками перелетали с дерева на дерево, буроголовые гаички методично исследовали каждую трещинку в коре. Поползни, пищухи, большие синицы, желтоголовые корольки на разные голоса пели гимн приближающейся весне. Последние волны стаек свиристелей (калиновок, мещ.) перед отлетом в дремучую северную тайгу, вместе с кочующими дроздами-рябинниками, патрулировали сельские улицы, палисадники в поисках сохранившихся гроздей калины, рябину всю склевали еще в начале зимы…
               Красногрудые красавцы снегири и скромные снегурки уже разбились на пары. Неразлучно следуя друг за другом, они то грызли сухие крылатки ясеня, то купались в звонкой капели, падающей с крыш. Дятлы, большие пестрые и белоспинные уже начали облюбовывать сухие сучки и старые деревья для весенних барабанных дробей… 
               В сгущающихся вечерних сумерках и по ночам из темной, мрачной глубины густых сосновых посадок  доносилось протяжное уханье кареглазых сов – неясытей. У стен домов и на полях образовались проталины. Прилетели грачи и деловито зашагали по дорогам, копаясь в прошлогоднем мусоре и кучках упавшего с тракторных тележек пахучего силоса.
                С первых дней марта я все чаще стал вслушиваться в звуки, несущееся с деревенских полей в надежде не пропустить первую песенку жаворонка…
                Но погода испортилась, снова повалил снег, начались морозы. Природа застыла в тягостном ожидании весеннего торжества…

                Весна пришла быстро - в одну ночь. Еще с вечера ничего не предвещало о ее появлении. Однако холодный западный ветер ночью сменился на южный, по подоконнику забарабанил дождь… Утро выдалось пасмурное, по небу летели обрывки разорванных туч, запахло весной – кружащим голову ароматом оттаявшей земли и прошлогодней пожухлой травы. Но самое главное - ото всюду, со всех сторон, из серого сырого неба неслось торопливое журчащее бормотанье летящих жаворонков!..

            Жаворонки открывают в Мещере  весенний перелетный птичий марафон, и поэтому их прилету в старину был посвящен народный праздник, который отмечали  двадцать второго марта, в день весеннего равноденствия, когда день по продолжительности равняется  ночи. Это был тихий семейный праздник без особых явств и шумных застолий, так как в это время шел Великий Пост, но после Сретенья (15 февраля: – «Зима с весной встречается») он считался вторым праздником встречи весны. В церквях в этот день поминали 40 мучеников, в Севайстийском озере мучившихся и чтили икону Божией Матери, именуемую «Слово плоть бысть». «Сорок птиц весенних из-за моря прилетело…» поэтому этот день еще называли Сорок;ми. Накануне с вечера женщины ставили тесто, а ранним утром вся семья от мала до велика лепила из теста «жаворонков». «Жаворонки» были похожи на сказочных летящих птиц с залихвацкими хохолками, с перьями – завитушками на хвостах и концах крыльев. Сказочные птицы украшали ягодами моченой брусники и распаренной черники, которые вставляли вместо глаз и в края крыльев…

             Когда птичек лепили, то в тесто прятали зерно, соломинку, мелкие монетки для гадания на будущий урожай, на счастье и достаток… Корни этого народного праздника, как и многих других, уходят еще в языческие времена…
             По древнему поверью ключи от страны Вырей – древнеславянского рая, куда осенью улетали все перелетные птицы, были доверены богами жаворонку. И именно он открывал врата рая весной, первым спускаясь с небес на землю, как вестник весеннего возрождения, открывая путь другим птицам…

             Как обитатель открытых пространств – полей, лугов полевой жаворонок имеет скромное оперение. Чередование охристых, серовато-бурых и беловатых продольных пестрин на перьях полностью скрывает эту птичку, величиной чуть больше воробья, от постороннего взгляда, когда она сидит на земле или перебегает по пашне в поисках пищи. Питаются полевые жаворонки мелкими насекомыми и семенами трав. Гнездо устраивают на земле, в небольшом углублении. Я не раз наблюдал на лугах близ деревни Спудни, недалеко от села Палищи, как в момент опасности, при появлении в небе хищной птицы, как правило ястреба-перепелятника, самцы полевого жаворонка свечкой взлетают в небо и начинают яростно петь отвлекая на себя внимание пернатого разбойника от самки, сидящей на гнезде. Не прекращают свою песню они и во время преследования их хищником. Затем резкий нырок в высокую траву вдали от гнезда, быстрая пробежка и затаивание…

             Обычно такая тактика защиты срабатывает, и ястреб улетает без добычи. Несколько минут, после такого переполоха, над лугом стоит тишина и жаворонки-папаши, оценивая обстановку, сидят на своих наблюдательных постах: кочках или других возвышениях на земле, за тем - сначала один, потом другой, третий, трепеща крылышками, начинает вертикально подниматься в небо и их веселая задорная песенка снова льется из небесной лазури. Поет жаворонок только в полете, маленькой точечкой зависая высоко в небе. Следует отметить, что полевые жаворонки, являясь жителями открытых пространств, легко передвигаются по мягкой рыхлой почве и никогда не садятся на ветки деревьев или кустарников. Причиной этого является довольно длинный и почти прямой коготок заднего пальца, увеличивающий площадь опоры при передвижении по вязкой пашне и мешающий схватиться за ветку. Именно наличие такого длинного и прямого коготка является признаком всего семейства жаворонковых, насчитывающего в России семь родов с четырнадцатью видами.

             На открытых пространствах Мещеры обитает только  полевой жаворонок, однако очень редко во время весеннего и осеннего пролетов на полях приозерной Мещеры можно встретить стайку рогатых жаворонков – обитателей каменистых горных и равнинных тундр. Рогатый жаворонок несколько крупнее нашего полевого. Название свое он получил из-за наличия на голове, по обеим сторонам изящных длинных перьев- «рожек» черно цвета. Розовато-серая окраска спинки этой птицы резко контрастирует с черного цвета полоской на голове и манишкой на груди. Горло, щеки и лоб птицы – желтые. Однако, не смотря на яркое оперение, рогатый жаворонок не умеет так сказочно красиво петь, как наш полевой жаворонок, его песенка – негромкое щебетанье.
          
               Рогатый жаворонок редкий гость Мещеры, но мало кто знает, что в нашей местности гнездится еще один вид жаворонка, только в отличие от полевого он любитель гнездиться на небольших лесных полянках и опушках. По этой причине он и получил свое родовое название – жаворонок лесной. Одет он в такой же буровато-коричневый «камуфляж», однако уступает полевому жаворонку в размерах и, не смотря на наличие длинного коготка на задних пальцах лапок, все же может присаживаться на верхушки деревьев и кустарников, хотя гнездится на земле. Так же как и полевой, лесной жаворонок поет в воздухе, высоко взлетая над вершинами лесных деревьев и купаясь в солнечных лучах. Если песня полевого жаворонка похожа на журчанье весеннего ручейка, то лесной жаворонок издает громкие, слышные издалека, мелодичные звуки, напоминающие звуки маленького пастушьего рожка  или свирели…

             Вы идете по лесу, недалеко от лесной опушки или старой вырубки и слышите разносящееся над деревьями: «юли-юли-юли-юль-юль-юль-юлю-юлю»…- это песня лесного жаворонка, за которую его чаще называют «юла».   
 Правда услышать его незамысловатую, но очень трогательную песенку с каждым годом удается все реже и реже  по причине чрезвычайной нарушенности лесных биоценозов…

              Вслед за жаворонками вскоре прилетают белые трясогузки. Маленькие изящные птички в черно-белом оперении, покачивая длинными хвостиками («трясет гузкой» - отсюда и название птицы) деловито шагают от одной лужицы к другой, присаживаясь на остатки ледового покрова, как бы проверяя его на прочность.

               Белая трясогузка – чрезвычайно удивительное создание. Ее можно встретить и в совершенно диком уголке заболоченной местности, на берегу реки за много километров от человеческого жилья и в то же время она является признанным спутником человека, использующем для гнездования дома, сараи, скотные дворы, свалки металлолома, кучи строительного мусора. Это довольно многочисленная птица в мещерском ландшафте, и, не смотря на скромное оперение: черная шапочка и манишка на белом фоне, серая спинка, длинный черный хвостик с белыми полосками по краям, эта птица вносит оживление в будничную жизнь села. Ее можно увидеть и на столбе, и на коньке крыши, заборе, свежевскопанной огородной грядке.

              Кроме всем известной белой трясогузки, в Мещере обитает еще два вида из рода трясогузок: желтая и желтоголовая. В отличие от белой  они ведут довольно уединенный образ жизни, никогда не залетая в жилую зону человека. Желтая трясогузка окрашена в желтые (брюшко)) и оливково-зеленые (спинка) тона, с черной или серой шапочкой на голове и черным хвостом с неизменными белыми полосками по краям. Ее можно наблюдать кормящейся на земле на широких выкошенных луговинах или на выпасах. Гнездо желтая трясогузка строит на земле под кочкой или пучком травы. Питается желтая трясогузка, как и все трясогузки, мелкими насекомыми и их личинками. За последние годы отмечено снижение численности желтых трясогузок во многих частях региона по причине изменения их мест обитания в связи с зарастанием сенокосов и превращения их в мелколесье.

               Желтоголовая трясогузка встречается в более увлажненных местах: на травяных болотах, на картах выработанных торфяников поросших мелким кустарником. Самцы желтоголовой трясогузки в соответствии со своим видовым названием имеют яркое желтое оперение головы, любят петь свои незамысловатые песенки, находясь в постоянном движении: то зависая в воздухе и трепеща крыльями, то присаживаясь на ветку кустарника что бы через мгновение взлететь вновь…

               Если полевой жаворонок является символом весны полевой, то трясогузка предвещает весну ледовую, когда сначала на реках, а потом и на озерах  под напором вешних вод вскрывается лед на радость чайкам и пролетным стаям гусей и уток тянущимся в небе нескончаемой чередой.     Белолобые гуси, гуси-гуменники, утки: кряква, серая, свиязь, шилохвость, широконоска, чирок-свистунок, чирок-трескунок, гоголь, хохлатая чернеть, красноголовый нырок, луток используют освободившиеся от ледяного панциря мещерские водно-болотные угодья как станции отдыха для того, чтобы набраться сил для продолжения перелета на европейский север. Часть из них: кряква, шилохвость, хохлатая чернеть, чирки, утка-широконоска, красноголовый нырок гнездятся по берегам многочисленных мещерских водоемов.

             Самым излюбленным местом их гнездования являются залитые водой старые торфоразработки по причине богатства кормовой базы и разнообразия ландшафта, представляющего собой мозаику заросших тростником мелководных водоемов, глубоких магистральных каналов, высоких дорожных насыпей и дамб, с зарослями березы, осины и ольхи...

             Через несколько недель, когда оттает лесная подстилка и проснутся от зимней спячки корни деревьев, начинается лесная весна -  весна красок, звуков и запахов, сливающихся в единую симфонию торжества Жизни, Красоты и Гармонии. Каждая божья тварь по-своему, в соответствии со своим значением, вносит свою лепту в создание этого во истину божественного произведения…

              В апреле, когда болота, устеленные пока еще пожухлой прошлогодней осокой, покроются яркими желто-зелеными пятнами цветущей калужницы, а на пригорках, прогретых солнцем, зацветет гусиный лук, ярким оливково-желтоватым цветом вдруг разукрашиваются кроны кленов. С утра, как только пригреет солнце, воздух вокруг цветущих кленов начинает благоухать сладковатым ароматом кленового нектара. На который со всех сторон слетаются тысячи перепончатокрылых насекомых: трудолюбивые пчелы, мохнатые шмели – «бомбексы», вездесущие осы и грозные шершни.

     Апрельская  ночь проходит быстро, напоенная весенними ароматами и звуками пробуждающейся природы. Полоска неба на востоке розовеет и  над великими мещерскими просторами просыпается рассветный ветер.…   Шумит, волнуется лесное море: светлые сосновые леса на древних песчаных дюнах, хмурые темные ельники, вечно улыбающиеся березняки и кудрявые беспечные осинники.
     Глядятся, прихорашиваясь, в озаренные небесным светом зеркала озер и речных разливов прибрежные дубовые рощи и ольшаники.
     Растекшийся по речным долинам, болотам и лугам плотный туман тает на глазах, превращаясь в мелкий бисер жемчужной росы на листьях кустарников и на траве…
     Ветер нежно раскачивает вершины деревьев и они, просыпаясь, приветливо машут ему своими листьями. Внизу же, в кустарниковом подлеске, пока сумрачно и тихо… Ветер еще не спустился к реке и капли росы на листьях ив застыли в томительном ожидании слиться с речными водами.
               
      Из темной речной глубины, медленно пошевеливая грудными плавниками после ночной дремы, поднялся к поверхности крупный язь, своими толстыми губами он снял с поверхности воды прилипшего к ней ночного мотылька.  По всей заводи разнесся его смачный «чмок»…-  как утренний поцелуй с зарей из водяного зазеркалья…

      К одиноким трелям и нежным руладам певчего дрозда, сидящего на вершине сосны, с первыми лучами солнца прибавились голоса зябликов, пеночек, зарянок. Лесной хор креп, разрастался пока, не зазвучал с прежней  силой  Гимном Жизни - праздничной весенней симфонией Мещеры…

      Вслед за ясными погожими днями, напоенными кленовым ароматом, вдруг приходят пасмурные дни с сырыми туманами до полудня. Кленовый цвет начинает облетать, однако в воздухе плывет уже другой сладковато-горьковатый аромат молодых распускающихся листьев деревьев и кустарников. Изумрудно-зеленые шапки сирени в это время начинают покрываться сначала чуть различимой, а потом все более яркой, красновато-лиловой пеной. По вечерам, в сгущающемся сыром туманном сумерке, аромат цветущей сирени становится наиболее густым, кружит голову и не отпускает от себя…