Больше всего в детстве я не любил учиться: стараться ради положительной отметки не вызывало у меня особого стимула; выполнять задание и лицемерить перед учителем из-за цифры в дневнике было выше моих сил. Учителей я уважал, как и все советские школьники. Особое восприятие из-за обострённого чувства справедливости не позволяло мне заниматься угождением. Мой школьный дневник кроме меня никто не открывал, так как родители мало интересовались моей учёбой. Они видели мой умственный потенциал, и этого было достаточно для них. Мама, уверенная моим будущим высшим образованием, не была разочарована. Но был период в моей школьной жизни, когда я совершенно не учился и даже не доходил до школы. В городе появились первые видео клубы, и я стал постоянным завсегдатаем одного из них, самого дешёвого. Первые китайские фильмы про карате очень интриговали создание подростка; хотелось подражать китайской гибкости и прыгучести. Надо сказать, многие ребята стали заниматься этим восточным видом единоборства. Следующая волна фильмов принесла иных героев: Сильвестра Сталлоне и Арнольда Шварценеггера. Это были образы сильных людей, обладающие волей и твёрдым характером. Появились плакаты с яркими изображениями из кинофильмов. Все знакомые ребята из моего двора имели в своей комнате две или три картинки на данную тему. Моя учёба в школе постепенно снизилась до нуля, и пришла в стадию застоя, где нет развития и расходуются прежние полученные навыки. Шла перестройка, и Горбачёв со всей своей напыщенной витиеватостью сеял сумбур в наших головах. Страну захлестнули газеты с разоблачением Сталина; мой отец собирал вырезки на эту тему, а я после сдал их в макулатуру, там было двадцать килограммов. Появилась первая жёлтая пресса, толстушки газеты с цветными фотографиями, такие как «Собеседник», специализирующийся по голым бабам; «На грани невозможного» интриговала мистикой и небылицами, из-за которой НЛО стало повседневностью, как факт явно существующий. Размывание Истории страны на фоне разврата и загадочных явлений – называлось «Перестройкой». Люди не знали, что им делать… лично я бросил учиться. А что изволите учить? Ленин и Сталин низложены в прессе, прошлое критикуется, а преподаватель настаивает на перевозке груза знаний по старым рельсам. Литература и История отпали сразу из логики нового миропонимания, ибо призывали к классовой борьбе, а в современной моде миропонимания было обратное. Географ путался между прошлым и настоящим и, в конечном итоге, ушёл из школы. С появлением «инопланетян» к Астрономии в последних классах пропал окончательный интерес. Публикация теории Эйнштейна Пространства и формула света добила этот предмет окончательно и бесповоротно. Классические предметы остались на второстепенных ролях, и паутина моего невежества покрыла их до конца учебного периода. Школа была сдана в архив моей жизни, и я не прощался с ней и не пролил слезу, жалея о прошлом, что детство кануло в небытие, и я больше не ученик, а взрослый человек. Я залихватски посмотрел вперёд и решил пойти своим путём. Настали иные времена, и другая музыка политического оркестра заставила задуматься над образованием. Но я только задумывался и не более того, пока не пришёл к Богу. Именно Творец отправил меня учиться, поставив в рамки принуждения: другого выхода не было. Я оказался в сложной жизненной ситуации, где от меня требовалось высшее образование. И я поступил в Университет. Тяжело давалась вначале учёба. Напряжение на глаза, на мозг превышало всевозможные границы. Согласен, можно учиться и без особого усилия, но я так не желал. Старался тянуть канат учения, чтобы поднять паруса знаний, как матрос во время бури, ворвавшейся в повседневную жизнь. Я стал много читать, и появилась потребность записывать свои мысли и думы на бумаге. Не замечал, что мои догадки отличались от стандарта, и на семинарах я стал смело их высказывать. Неординарное мышление привело к уважению среди преподавательского состава, и я стал отличником и закончил Университет с красным дипломом. Но, это внешняя сторона медали моего поведения, которое можно было наблюдать со стороны. Тыльный оборот имеет мистический характер, таинственный подтекст, из-за духовного мировоззрения. На первом курсе, когда умственная работа закипала, как вода в котле паровоза, я призывал на помощь преподобного Иоанна Кронштадтского, святого Православной Церкви; так как он в юношестве имел подобные проблемы, и чудесным образом преобразился в плане образования. Иоанн Кронштадтский явился ко мне в тонком сне с чашей в руках и в священническом облачении, и благословил… просто благословил. И всё! С этого момента моя голова перестала болеть из-за чтения, а знания стали ложиться на полочки и получилась стройная система познания предметов науки. Более я ничего не хочу добавлять, иначе читатель, обладая особенным литературным вкусом, упрекнёт меня в многословии, в котором тяжело избежать греха.