Дело было в конце июля – в начале августа двухтысячного года, в Рязанской области в селе Борки. В самом начале сезона я высадил рассаду томатов в грунт, так называемых Де Барао (сорт томата). Многим садоводам этот сорт знаком своим ростом. К концу июля он вырос до двух метров и покрыт был густой зеленью, так кая я не обрывал пасынки и не знал, как формировать помидоры в один стебель. Но дожди в этот год были благосклонны только к грибам. Грибов в лесу было превеликое множество, особенно белых… А томаты подверглись нападению со стороны фитофтороза, печальная картина овощевода. Я обработал их бардовской жидкостью, и болезнь приостановилась. Настали солнечные дни, и появились на кусту первые плоды красного томата. Я довольный искусством выращивания овощей, так как кроме помидор успешно росли огурцы и баклажаны, и потому решил отправиться в дальний Тамбов по делам житейским. Запланировал на первое августа (не помню почему..., наверное, это был понедельник), но первое августа – это день Серафима Саровского, которого почитали в моей семье особенно, а на сей раз запамятовали. Перед отъездом я очень заботился о своих Де Барао и поэтому чуть ли не слёзно просил свою сестру обработать томаты медным купоросом. - Кровь из носу, но обработай медным купоросом! – твердил я занудной мухой. – Кровь из носу – медным купоросом. - Мы прекрасно тебя поняли, - отвечала сестра. – Можешь поезжать в свой Тамбов… Проснувшись первого августа рано утром, я понял, что никуда сегодня не поеду: горизонт был затянут тучей, словно чёрной пеленой. Тьма стремительно приближалась к дому. Не знаю почему, но совершенно не было страшно, разинув рот, я смотрел в окно. Чёрные тучи клубились как дым, низко идя над землёй. Ветер дунул со страшной силой, сгибая пополам деревья. Ночь покрыла деревню и мой дом с огородом. Ливень обрушился сплошным потоком, как будто дом оказался под напором водопада. Я посмотрел на землю и обратил своё внимание на Де Барао, которые как тряпки повисли на завязках. Я глубоко вздохнул. Но дальше было интереснее – по окнам хлыстнул град, заставив меня отскочить назад; казалось, что сейчас вот-вот разлетятся на окнах стёкла. Всё прекратилось. Тучи ушли дальше в сторону. Мы всей семьёй вышли из дома. Я кинулся к своим томатам, которые наполовину были скошены градом. Теперь не было речи о моей поездки в Тамбов... мы принялись убирать излишки зелени, лежащие повсюду на земле. Огурцы, хоть и потрепались изрядно, выглядели хорошо. Но другая беда нас всколыхнула неожиданно – тучи, развернувшись, пошли снова на нас. Чувствуя беду, мы стали укрывать то, что ещё уцелело и может послужить своим произрастанием. На этот раз обрушился только ураганный ветер с градом, но град был величиной с голубиное яйцо. Тарабанило по крыше, по окнам… грохот стоял, как будто ехали танки. Но и он стих и удалился, но теперь уже в другую сторону. На сей раз мы уже не любовались игрой природы, а читали акафист Серафиму Саровскому. Мы вышли посмотреть на палисадник и ахнули: ни Де Барао, ни огурцов, ни георгинов на почве не осталось, - всё сравнялось с землёй. Обратили свой взор на огород. Поле, где рос картофель, ровное – без ботвы, без рядков… Без ботвы остались морковь и свёкла. Всплеснули руками, да делать нечего, придётся собирать урожай… откладывать нельзя... Но тучи в третий раз повернули в нашу сторону. Беспомощное состояние овладело нами, и мы зашли в дом. Сильный ливень шёл около часа, потом небо прояснилось и в девятом часу вечера солнце светило тускло-жёлтым светом, остановившись посередине небосвода. Это явление природы меня поразило больше всего, ибо в это время суток солнце уходит на закат. Во двор и на улицу выйти было нельзя – воды было по колено. Весь огород находился в воде. На следующий день, грязь сравняла всё, что было посажено. Голый участок тёмно-коричневой земли грелся на солнце, как бывает обычно весной. Но мы надежды почему-то не теряли и принялись за уборку урожая картофеля, забыв про остальные овощные культуры. Прошло время, и у моркови и свёклы отросла новая ботва, но сами плоды корневищ увеличились в разы: морковь достигала пятидесяти сантиметров и очень была похожа на снаряды. Ураган, который обрушился на нас, был очень сильный: с некоторых домов слетели крыши; железобетонные столбы ломались пополам; в лесу деревья, стоявшие на буграх, вырвало с корнями, иные поломались как спички. Но я вспоминаю свои Де Барао, что не пришлось их больше обрабатывать медным купоросом и не печалиться из-за фитофтороза, так, как если бы они погибли от грибка, то мне было бы в несколько раз обидней… После этого случая, я никогда не покупал семена томатов Де Барао, да и мода на них прошла быстро, ибо появились новые сорта, которые более устойчивы к русским дождям.