.
Был такой лозунг где-то в тридцатых годах прошлого века. Выдвинули его Большевики, строившие новое Индустриальное Государство на развалинах Крестьянской России. Население России в ту пору было преимущественно сельским, но строительство фабрик и заводов, перевод страны на рельсы индустриализации, потребовало больших человеческих ресурсов. И начался отток населения из села в город. Да Индустриализация, была нужна, необходима, что в дальнейшем и доказала Великая Отечественная война. Но в дальнейшем внутреннюю миграцию населения из села в город, Правительство тех времен, было вынуждено прекратить, по простой причине, а хлеб кто будет сеять? Поступили просто, лишили жителей села паспортов, прикрепили к земле, так сказать, а по факту закрепостили. Со времен отмены Крепостного Права, прошло чуть более полу века, так и что? Партия решила, исполняйте. Исполнили, провели границу между городом и деревней, по людям. Одни стали Горожанами, а другие? Нет не Селянами, не Хуторянами, а Колхозниками. Правда иногда им напоминали, что они все таки Крестьяне, и все произведенное продовольствие должны сдавать Государству, город ведь кормить нужно, чтобы значит, фабрики и заводы работали. Так и жил народ колхозный: женился, детей рожал, трудился до седьмого пота, а иначе и нельзя, земля бездельников не любит. С завистью поглядывал в сторону Города. Ведь те, кто сумел уехать туда, приезжали в отпуск, разодетые, чисто побритые, пахнущие «Шипром», был такой одеколон в то время. А рассказов, о распрекрасной городской жизни, на весь отпуск. И про восьмичасовой рабочий день на заводе, и про ванну с теплой водой, и про магазины полные всякой всячины и про другие разные разности. Надо отметить, что деревня по ту самую пору, когда трудодни заменили, на натуральную денежную оплату, жила бедно. Но не вдомек было, слушающим рассказчика, что одевали его всей бригадой, а баян он одолжил у соседа, а ванна в общежитии на двести человек одна, и приходится ходить в баню по субботам, а разные разности, это в основном пиво после смены, под тараньку. Стыдно ему было признаться, что тоскует он в городе по земле, по лугу, что возле речки, и по лесу с ласковым названием «Сеславино». Но вернуться он уже не может, потому как в городе все таки легче, да и на виду у других только на работе, а так…. Так можно затеряться, в толпе или закрывшись в комнате, быть предоставленным сам себе. А в деревне ты всегда на виду. Вот друг мой и вывел теорию, что в города люди забираются от страха. Может и так, но сам наблюдал стоя у Савеловского вокзала, как людские потоки покидали перрон, с подошедшей электрички. Двигались энергично и сосредоточено, практически не глядя по сторонам, кто в сторону метро, кто на остановку автобуса, а кто просто в известном им направлении. Я смотрел на них и думал, о том, что точно так же живут муравьи в муравейнике, каждый занят своим делом и движется по своей тропе. В деревне всё не так, там все друг друга знают, перекумились за долгие годы совместной жизни. Да так было, да ещё и есть, где сохранился народ.
А смычка заключалась в том, чтобы уровень жизни в деревне поднять до городского. Только вот беда была в том, что война случилась, страшная война, и деревня в ней пострадала сильно. Людей деревенских много погибло на фронте, и не до развития было и в войну и после. Да и промышленности и на восстановление городов, снова потребовались рабочие руки, ну а потом Целина! Много народу по комсомольским путевкам и по оргнабору переселилось в Казахстан и на Алтай, для разработки, так называемых, целинных и залежных земель. А те, что остались, продолжали в тяжелейших условиях растить хлеб. Правда с середины шестидесятых, решили улучшить жизнь колхозников, стала поступать современна техника, начали строить жильё, да и механизация ферм, проводилась ускоренными темпами. Паспорта выдали! И народ рванул в города, прямо после школы и рванул. Почему? Ведь вроде как стало все налаживаться. Поздно, высосали соки из деревни, а вместо смычки город умыкнул народ деревенский. Но скажет кто-то ведь жить можно ив деревне. Да если ты дачник, а если Крестьянин, то только выживать, а не жить. Выживать благодаря силе и сноровке, а иначе нельзя, труд Крестьянина тяжек и потом пахнет, да навозом коровьим.
С середины шестидесятых по середину восьмидесятых, деревня ожила. Зарплаты стали платить хорошие, жилье строить, Дома Культуры. Цивилизация пришла на село. Но было поздно. Тенденция оттока населения в города не только сохранилась, но и увеличилась. По той простой причине, что труд тяжкий, остался. Доярка идет на ферму колхозную, но от своей коровы, которая дома, к коровам колхозным, и возвращается вечером опять к своей. Муж её встает, как и она чуть свет, и ложатся они затемно. А иначе ни как, детей обувать одевать нужно, да и личные запросы возросли, фуфайка и сапоги отошли на второй план. А в магазине сельском по поговорке: «Манька в халате, килька в томате, много водки, да чуть селедки!» Перестали устраивать сельские магазины народ, и стал он ездить в города, особенно в Москву, за одежкой, да за колбасой. Колбаса была деликатесом, но на селе ей не торговали, вот и мотался народ, по городам. А там вчерашние селяне, ставшие горожанами, презрительно шипели на них в колбасных очередях, - понаехали мол тут, колхозники.-
А как же границу пересекли, ну ту самую, что по народу прошла, разделив его на класс рабочих и класс крестьян. А крестьяне всеми силами пытались пристроить детей в городах, надоел им труд адский, бездорожье, и отношение как к людям второго сорта. Ну а главное это то, что в результате массового исхода населения в города, деревня стала терять стержень, самых инициативных людей, ведь уезжали то не худшие, увозя с собой хорошие гены. Работая на селе я видел такую картину. Процентов десять пятнадцать населения было весьма активно, трудилось добросовестно, их с полной уверенностью можно было назвать Крестьянами. Еще процентов двадцать, стремилось подражать им, тянулось за активистами. А вот остальные. Остальных раньше наименовали, батраками, то есть работниками наемными, да такими они и остались, со свойственным им отношением к труду. А в период повсеместного ослабления дисциплины, стали они спиваться, и спились. Ну а тут Перестройка подоспела, будь она не ладна, следом лихие девяностые, которые добили Село. Нет, что - то ещё сохранилось, но многое ушло в нети. Тут уж напрашивается вывод, а не сошло ли наше Государство с ума, уничтожив кормильца –Деревню? Как то выступал высокопоставленный Газовщик и прямо заявил, что нам выгоднее завозить свинину из Аргентины, по одному доллару за килограмм, чем закупать у своих селян, по два доллара! Вот по терминологии тридцатых годов прошлого века явный враг народа! Но как говорится и дураков и врагов у нас запасено достаточно. И тут же говорят, что во всех цивилизованных странах сельское хозяйство дотируемое. Так дотируйте, кто мешает? Да жлобство и мешает, это почему надо столько деньжищ отвалить, и зачем главное, если купить можно дешевле. Ну милые, сегодня купите, завтра, а что как послезавтра не продадут? (Да уже и не продают). Только вот до послезавтра, что останется от нашего Крестьянства? Ну, понятно вы смотаетесь туда где подают на завтрак кофе «Американо», а на обед циррозную печень гуся. Ну а оставшимся что делать, что будут они есть, чтобы выжить?
Кроме того в освоение «Нечерноземья», так обозвали центральные области РФ, были вложены астрономические средства. И вдруг, вернее не вдруг, а с явным умыслом всё развалили. Практически всё, что строило и создавало два поколения Крестьян. В угоду кому? Да понятно, что мировым Корпорациям, производителям продовольствия. Убрали у Крестьянина мотивацию к труду, убили деревню.
Итог : в результате подобной «смычки»горожане, да и большинство селян, питаются продуктами сомнительного качества, а к чему это приведет, покажет только время! Оставшийся народ, которому нет места в городах, просто деградирует, пахотные земли зарастают лесом, деревня исчезает.
В обстановке, когда против нас уже ведется война, Правительство должно, нет просто обязано, принять все меры, для возрождения Села и Крестьянства! Будет продовольственная независимость, значит будет и Россия!