Отрывок из лекции «Славяне». Православный университет Иоанна Богослова, Москва. 2005-2006.
Это примерно, как если бы у нас в России была русская власть, и нам было бы трудно дотянуться и защитить сербов, то московское правительство могло бы поcтупить вполне логично так: А вы сербов? А мы венгров! В бараний рог у вас на глазах!
Вопрос студентки: А почему венгров?
Ответ: А до них дотянуться легко. Это раз. Они западные европейцы и католики. Это два. Они исторически не любят и даже ненавидят русских. Удобный объект для репрессий.
Но очень многие любят русских, и не только славяне. Вот, например, когда у нас расстреливали Верховный совет из танков в 1993 году, ни чехов, ни венгров это не интересовало, хотя они — недавние союзники по Варшавскому договору, а вот вся Греция была возмущена и нисколько того не скрывала. Так что к нам относятся очень даже по-разному.
Народы бывают разные. Венгры — народ чудовищный. Они пришли из Азии, прошли, оставив по себе недобрую память, через Русь. Задержаться у нас не могли, мы были сильные тогда. И зачистили себе Паннонию, нынешнюю Венгрию. Зачистили, перебив там славянское население. И на протяжении Средних Веков имя «мадьяр» было в Европе нарицательным. Им детей пугали. Они были тогда нищие и нанимались в легкую конницу, когда кому-то конницы не хватало. Европа знала тяжелую рыцарскую конницу, знала пехоту. А вот легкая конница была тогда в значительной степени из мадьяр. И они отличались жуткой жестокостью, которую тогда не понимали.
А в Первой Мировой войне они стали очень хорошо известны нам, но, конечно, нашему южному населению — галицийскому и волынскому, закарпатскому. Мы воевали там с Австро-Венгрией. Земли переходили из рук в руки. А военные части в Австро-Венгрии были очень полиэтничны, многонациональны. Так вот, если приходила чешская или словацкая часть, они вели себя как свои, и страшнее всего было, если кто-то курицу сопрет. Ну, солдаты всегда курей прут, и от этого никуда не денешься. Это самое страшное, что может произойти. Если приходила немецкая часть, то тоже был полный порядок и уважение к обывателю. Но немец, правда, может уже не курицу, а порося спереть. Но это всё же тоже было в пределах допустимого на войне. А самая большая вольность, которую немец может позволить себе на войне, встретив на улице девицу, — это шлепнуть ее пониже поясницы. Но никак не больше. Но если приходила гонведная мадьярская часть, то виселицы были обязательно, а всех девиц и молодых баб надо было немедленно прятать.
Вопрос студентки: А откуда они из Азии?
Ответ: Они из Предуралья. Они — тюрко-угро-финская смесь.
Вопрос: А за что их обзывают цыганами?
Ответ: Не знаю. Я не слышал. Может, потому что чернявые, но я не слышал. Они уж никак не цыгане. Цыгане — выходцы из Индии, очень давние, правда.
Студентка: В Будапеште теперь есть Музей коммунистического террора и событий 1956 года. И они сказали, что нам этого не простят никогда.
Махнач: А у нас есть больше, чего им не простить. Даже больше того, что они завоевали Паннонию и отторгли ее у наших братьев, и славян перебили. Тоже мне, они не простят! А Панама не простит Соединенным Штатам Америки! Никогда! Простители нашлись!
Кстати сказать, в 1956 году в Венгрии никаких антикоммунистических движений не было. А был военный мятеж, и надо эти вещи четко разграничивать. Не было ничего, напоминающего события в Польше времен профсоюза «Солидарность» или события 1968 года в Чехословакии. Ничего общего те события не имеют. Более того, это, конечно, всё и на совести нашего режимчика, нашего гнусного режимчика в Москве. Более того, когда их руководитель Имре Надь попросил московское коммунистическое правительство вывести войска из Венгрии, их начали выводить, о чем мы забываем.
Кстати, Имре Надь, возможно, был одним из убийц царской семьи. Точно этого никто не знает, но список есть, и в этом списке есть «И. Надь». Ну, во-первых, это может быть другой человек, во-вторых, он может быть вообще не Имре, а Иштван Надь. Но по возрасту он подходит. Этот жирный знак вопроса так и остался навсегда.
Так вот, когда мы начали выводить войска, венгры начали нападать на случайно оставшихся солдат и убивать их с такой чудовищной жестокостью, что пересказывать не буду, а исторические фотографии этих трупов существуют. Я их видел. И тогда мы вернули войска. Еще не хватало, чтобы мы и после того не вернули! Вернее, не мы, а коммунисты, но даже у них гордости хватило, даже у коммунистов.