Я постояла около конюшни, смотря на рассвет. Я часто провожу здесь время, чтобы излечиться от людской суеты. Люди какие-то агрессивные, бегают всё время, кричат, машут руками, ругаются. Не то, что лошади. Лошадь - спокойное и пугливое существо. Бог специально сделал лошадей такими трусливыми, чтобы они боялись людей и не слишком привыкали к ним.
Амур. Его зовут Амур. Моего любимого коня. Он первый конь, к которому я так привязалась. Я делала проект для школы про него. Я жила им некоторое время. А потом мне сообщили, что его продали.
Я плакала. Помню, что сильно плакала, просто убивалась. Время лечит ребят, правда. Но всё равно я его не забуду. Хороший конь. Тяжеловоз. Не чистокровный, поэтому нигде с ним не поучаствуешь, но я не для спорта в конюшню хожу. Для себя.
Однажды я видела, как дочка хозяйки каталась на нём. Он испугался дерущихся собак и побежал рысью. Девчушка тогда жутко завизжала и упала, ударилась головой. По глазам Амура я видела, что ему было всё равно на собак, он хотел отделаться от неё.
Редко, но я вижу его. Смотрю в его чёрные глаза, читаю его жизнь, его историю. Многие спросят, интересно ли это? Я отвечу, что да – интересно читать мысли и душу другого существа, так не похожего на тебя, такого спокойного и статного.
Я цокнула языком и вошла в конюшню. Полумрак. В денниках медленно ворочались лошади, фыркая и громко дыша. У Амура большой денник в самом краю. Туда я и направилась.
Подойдя к его крепости, я постучала по дверце. Амур повернулся ко мне лицом. Рыжий, уверенный и большой конь. Его хозяева приедут к обеду. Я успею с ним поговорить.
- Привет, Амур, - произнесла я, входя в денник и закрывая дверцу. Я похлопала коня по плечу и встала в углу:
- Ну? Что нового?
- Почти ничего, - ответил он. В деннике эхом ложился на стены холодный воздух. Из ноздрей Амура клубами пара выходил мороз. - Сегодня воскресенье? - Я кивнула:
- Мы вчера катались в поле. Жаль, тебя не было. Калитка оказалась закрытой, мы пошли в лес и все пятеро лошадей прыгали через ручеёк. Ты бы прыгнул?
- Если бы ты была на мне, я бы просто прошёл по нему.
- Но он был очень мощный!
- Мне всё равно. Под храбрым всадником я могу сделать, что угодно. - Я не поверила ему.
- Ты бы не прошёл, - заверяла я. - Ты бы испугался. Тебя бы никто не сдвинул с места, потому что ты слишком большой.
- Тогда я бы перепрыгнул через калитку.
- Там был ещё один проход - забор сломался, но осталась большая балка. Никто не решился пройти через неё.
- Я б прошёл, - фыркнул Амур. - И ты это прекрасно знаешь.
- Я уже ничего не знаю, - отмахнулась я, немного расстроенная настойчивостью Амура.
- Всё ты знаешь, - хмыкнул конь. Мы помолчали. Я смотрела в сторону и думала о своём. Он смотрел на меня. Не знаю, о чём он думал. Наверное о том, смог ли он перепрыгнуть ручей или прошёл через балку?
- Как у тебя дела? - поинтересовался конь.
- Неплохо, - отозвалась я.
- Ты как-то рассказывала о друзьях... Вы по-прежнему так же хорошо общаетесь?
- Общаемся, но не очень хорошо, - протянула я.
- Все друзья рано или поздно становятся знакомыми, неужели ты не знала?
- Ты же сам сказал, что я всё знаю.
- Тогда я промолчу. - Он действительно замолчал, а я пока не знала, что сказать. Но слова сами собой пришли в голову.
- Если бы я разговаривала с человеком, он бы обиделся на меня. Люди не всегда понимают вопросов, ответов, фраз…
- Поэтому друзья становятся знакомыми? - подловил Амур.
- Да, - без раздумий ответила я.
- Люди такие странные, правда?
- Да.
- Говорят, что без друзей не прожить, но сами предают.
- Да.
- Ты любишь поддакивать, - усмехнулся Амур.
- Просто тебя приятно слушать.
- Спасибо. Тебя тоже. - Вновь молчание. Забавно, стоило кому-то нарушить тишину, как она не прекращается в течении нескольких минут, пока мы вновь не замолчим.
- Ты думаешь, что говоришь? - спросил Амур. Это был не риторический вопрос, которые задают учителя в школе или родители дома. Это был чётко поставленный вопрос, на который я ответила:
- Я говорю, что думаю. Это не всем нравится. Особенно старшим.
- Люди такие странные, - вновь повторил Амур понятную всем нам истину. - Твердят быть собой, но обижаются на твои мысли.
- Не то слово, - прошептала я.
- Ты о чём сейчас думаешь? О людях?
- Нет, о тебе.
- А я о тебе. - Вновь тишина, нарушаемая лишь его громким дыханием и свистом ветра. Так мы стояли и думали. Он обо мне, я о нём. Я вздохнула:
- Как тебе твои новые хозяева?
- Они бьют меня хлыстом. - Мне нравится, как он говорит. Он не жалуется, а рассказывает факты. - Они не могут удержать меня.
- Тебя нельзя бить хлыстом.
- Ты била меня, пока тебе не сказали, что так может любой дурак и ты бросила хлыст.
- И слава Всевышнему.
- Слава.
Один из жеребцов громко заржал в своём деннике, и его пятнистое тело мелькало по периметру денника.
- Странно, - заметила я.
- Что? - повернул ко мне голову Амур.
- Я привязалась к тебе всего за два занятия...
- Что за бред?! До этого ты одна кормила меня в парке!
- Ты тогда очень умилительно спал.
- Я, верно, храпел на весь парк.
- Но услышала только я.
- Поэтому ты не такая, как все. - Я подняла бровь.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я.
- Ты сразу поняла, что мы подружимся с тобой. Забавно, но некоторые люди тоже сразу видят того, с кем будут хорошо общаться или даже любить друг друга. Они называют это «любовь с первого взгляда». Как думаешь, у нас с тобой тоже любовь с первого взгляда? – На этот вопрос я не ответила, лишь улыбнулась. – Люди странные.
- Да, - протянула я. – Я бы не хотела говорить, что те, с кем я общаюсь – странные, ведь тогда я оскорбляю себя и свой вкус: мол, смотрите, я не умею выбирать нормальную компанию!
- Ты так говоришь, потому что ты человек, - заметил Амур и я немножечко обиделась, но решила не показывать виду.
- Про кого ты будешь писать работу сейчас? – спросил конь. Я ответила:
- В твоём деннике раньше жила Ариэль. Помнишь её?
- Такая чубарая мелкая кобылка? Да.
- Вот про неё, - кивнула я, вспоминая её мягкий галоп. Чтобы Амур не подумал, будто я его забыла, я постаралась возобновить разговор:
- Твои хозяева не так часто приезжают. Я редко их вижу.
- Последний раз они приезжали… Эм… В прошлую… Нет. Давно приезжали. Я давно их не видел, они слишком ветрено ко мне относятся, слишком равнодушно.
- Почему ты так плохо о них говоришь? Они хорошие, любят тебя.
- Не так, как ты.
- Ты к ним привыкнешь, вот увидишь. Ты же привык ко мне.
- Да. Ты, наверное, права.
Мы помолчали, а затем я задала главный вопрос:
- Амур, о чём плачут лошади? – Даже в полумраке я видела его недоумевающий взгляд:
- Ты о чём?
- Почему вы плачете? Или лошади не плачут? Я должна рассказать об этом в классе.
- Расскажи им весь наш диалог.
- Все сочтут меня сумасшедшей, - засмеялась я. Амур повёл ушами:
- А вдруг это они все – сумасшедшие, а ты нормальная?
- Звучит довольно эгоистично, не находишь?
- А вдруг это они все – эгоисты, а ты единственная думаешь о других?
- Ты несёшь бред, Амур. Этого не может быть.
- Правда? Тогда скажи мне, почему люди воюют? – Я ненадолго задумалась, а затем повела плечом, произнеся:
- Ради власти.
- Ага, значит все, абсолютно все без исключения люди хотят власти? В смысле те, кто воюет. – Я покачала головой:
- Бабушка рассказывала, что когда к ним в деревню приходили фашисты, то в каждый дом поставили по несколько фриц-солдатов. Бабушка говорила, что были мужики, как мужики. Её брату шоколадку дали и не особо хотели с кем-то воевать.
- Вот видишь, - всхрапнул Амур. – Власть – это желание одного ничтожного человечка, которому в детстве не купили хорошую игрушку. Остальные военные – это члены его семьи, которые волей-неволей исполняют его капризы. И этот человек сейчас отыгрывается на тех людях, которые живут в достатке. Иногда на нескольких людях, иногда на десятках, сотнях, тысячах, на многих странах и деревнях. Это правильно? – Я мотнула головой:
- Нет. Неправильно. – Амур фыркнул. – Но ты не ответил на мой вопрос. Почему плачут лошади?
Амур задумался. Он долго думал, и я даже сперва решила, что он заснул. В полумраке я иногда видела, как блестят его глаза – то ли от слёз, то от раздумий – неизвестно. Минут через пять он сказал:
- Лошади плачут от того, что им не от чего плакать. Мы все счастливы. Наездник упрямый – брыкаемся, сено не вкусное – едим морковь, в поле не вышли – завтра пойдём, мундштук давит – скоро дадут недоуздок, хозяева плохие – есть хорошие люди. Понимаешь? Мы, лошади, знаем, что счастье есть. Не завтра, не после-завтра, оно не появится. Оно уже есть. Вот оно. Счастье, что ты пришла ко мне, что ты поговорила со мной, что погладила и обняла. Счастье, что я вижу тебя. Счастье, что ты добра ко мне. Счастье, что я и ты живы. Люди так не умеют. Они найдут, к чему придраться. Найдут, куда капнуть, чтобы образовалась глубокая дыра. А мы, лошади, плачем от того, что не от чего плакать.
- Поэтому у вас такие глаза, - заметила я.
- Какие? – повёл хвостом Амур.
- Глубокие, мокрые. Словно плакали. Потому что слёз много, но применить их не к чему. – Амур радостно заржал:
- Да. Именно так. Я ответил на твой вопрос?
Я улыбнулась:
- Более чем. Спасибо тебе большое.
После прощаний и объятий, я вышла из конюшни вновь на свет. Амур заставил меня задуматься. Задуматься о своём. Подумать немного о жизни. Может быть, именно поэтому я занялась конным спортом? Может, поэтому меня так влечёт к лошадям? Может быть, может быть…