– Ну, что вы, Иван Григорьевич, такого просто не может быть, – улыбаясь, проговорила Анна Сергеевна, – чай мой обыкновенный, с травками, кои растут в лесочке, а там их множество. Сама, лично собирала. Люблю я это дело. Если появится желание, так и вам могу предложить травки для заваривания чая. Будете получать удовольствие дома, испить столь чудесный напиток.
– Анна Сергеевна, ну, что ж вы лишаете меня удовольствия, чай испить из ваших рук. Или вы прогоняете меня, надоел я вам? Ежели так…
– Ну, какой вы право. Ничего такого я не имела в виду. И даже беспокоилась, что вас долго не было. После последнего вашего визита уж как вторая неделя пошла.
– Возможно, ли мне думать, что это правда, Анна Сергеевна? – не отрывая серьёзного взгляда от женщины, спросил он. Видя замешательство женщины, добавил, – беспокоились обо мне?!
– Да! – ответила та, теребя в волнении платочек белоснежный, вышитый цветочками. И вдруг встрепенулась, – Что-то долго не докладывают о чае, готов ли? – проговорила, пытаясь скрыть волнение, беря в руку колокольчик. И в ту же минуту он зазвенел нервно, призывающе. На пороге тут же появился Никифор, да так быстро, что всем показалось, он стоял за дверью и ждал распоряжений Анны Сергеевны, – что там с чаем? – спросила та.
– Готов, барыня, накрыла уж Марфа. Пожалуйте, – проговорил он, чуть наклонившись вперёд и глядя на встающих господ, поспешил распахнуть дверь.
Анна Сергеевна с Глафирой Петровной вышли на крыльцо и стали спускаться по ступенькам, за ними шествовал, важно постукивая любимой тростью Иван Григорьевич, не спуская взгляда с Анны Сергеевны. Та вдруг заволновалась, чувствуя его взгляд, неловко поставила ножку, покачнулась, но не дал ей упасть Иван Григорьевич, отбросив трость в сторону, чуть не угодив при этом в Никифора, торопившегося спуститься вперёд них, тут же оказался возле Анны Сергеевны, успел подхватить на руки и уже с ней на руках стал спускаться по ступенькам.
– Ой, Иван Григорьевич, отпустите ради Бога. Неловко - то, как получилось. Могу я сама идти, – проговорила она, упираясь ему ручкой в грудь.
– Анна Сергеевна, обнимите меня за шею, не сопротивляйтесь, иначе мы упадём, – проговорил он, бережно прижимая женщину к себе, – отпущу вот только пройдём к скамеечке, так и отпущу, – видя смущение женщины, улыбнулся.
« Вот те на, – думала Глафира Петровна, семеня рядом, – меня не замечают, как будто меня и нет совсем», – ей вдруг обидно показалось, решила напомнить о своём присутствии:
– Кхе-кхе.
Анна Сергеевна вздрогнула от неожиданного напоминания, что они не одни, прошептала в ухо Ивана Григорьевича, шедшего уверенным шагом к скамеечке, было видно, что ему не составляло труда, нёс он её с лёгкостью и без усилий. Глафире Петровне подумалось: « Когда-то и меня так же нёс на руках Николай Игоревич, дай-то Бог вспомнить, … как же наблюдать за ними чудесно», …
– Мы не одни, Иван Григорьевич, отпустите!
– Так мы уже пришли, – опуская женщину на скамеечку, – разрешите вашу ножку посмотреть, – проговорил он, озабоченно глядя на Анну Сергеевну, вставая на колено перед ней. Видя растерянность женщины, приподнял подол, взял ножку в руку. « Прелестная ножка, – подумал он, – без сомнения, я так и думал»… – нежно ощупал и слегка повернул, проговорил, – Не больно ли вам, Анна Сергеевна? – заглядывая ей с заботой в глаза. Та лишь мотнула головой в ответ. – Вывиха нет,…
– Иван Григорьевич, что вы делаете?! – проговорила Анна Сергеевна, глядя на склонившегося перед ней мужчину и всё ещё державшего в руках её ножку.
– Не волнуйтесь, Анна Сергеевна, всё хорошо! Мои опасения были напрасны, – с сожалением опуская подол, проговорил Иван Григорьевич, вставая. – Можете, голубушка, встать, – протянул ей руку. Та встала, опершись о руку мужчины и не почувствовав боли, с благодарностью смотрела на него.
– Анна Сергеевна, как вы себя чувствуете? – услышали они вдруг голос Глафиры Петровны, стоявшей рядом с ними и с сочувствием смотревшей на приятельницу.
– Хорошо, милая Глафира Петровна, – улыбнулась ей Анна Сергеевна. И вдруг промелькнула мысль: « что подумать может обо мне и об Иване Григорьевиче?»…
Продолжение следует…