- Герр Жика! Мы вас ждём! - очаровательные немки побежали к морю, ожидая выхода любвеобильного спутника. Появляется тень Жики и у меня, как и зрителей в зале, отваливается челюсть: прибор у мачо нечеловеческий, мелькает мысль - охренеть, юги дают коксу! Через секунду камера переводит взгляд на самодовольную и лоснящуюся от удовольствия, как у кота, морду Жики, ниже, ниже - взрыв хохота в зале: эротическую тень давала фотокамера, болтающаяся у него на пузе. В этот момент подбегает пацан, негромко кидает: "Пахы! Дружинники ксивы смотрят." Матерясь, быстро встаём и идём вверх зала, к служебному входу. Пацан кивает на приоткрытую портьеру, говоря, что защёлку снял, можно выходить. Возле кинотеатра стоит воронок и с десяток дружинников с ментами проверяют документы. Не хватает пары овчарок и возгласов "Хальт! Аусвайс!" Я должен быть в автошколе, но смотреть на чертежи двигателя внутреннего сгорания не хочется, тем более Трофимыч не настаивает на обязательном присутствии на занятиях, лишь бы принёс объяснительную. И когда на его вопрос отвечаешь утвердительно, ага, принёс, в двух экземплярах, он удовлетворённо командует: поставь в шкаф. Прогул исчерпан. То же и с моими друзьями. Пошатавшись по городу распрощались, я поехал к себе на Богданку. Возле магазина стоят менты, никого знакомых не видно. Похоже, Андропка взялся всерьёз за алкашей и прогульщиков. Почему-то, Лёня вспоминался с теплотой, без зла: войны нет и это главное, как говорят старики (правда слух идёт: что-то наши в Афганистане замутили, помощь интернациональную оказываем, да где её мы не оказывали), пожрать всегда есть чего, - не ленись пораньше встать и пол-дня в очереди отстоять; в "колонке" (компактное поселение евреев в Нальчике), если не досталось в универмаге, кой-чё из фирмы завсегда купить можно; правда, как шмоток так и самих евреев, поубавилось.
Вспомнились похороны Лёни: страна гуляла три дня, на прилавки выкинули и колбасу копчёную, и пиво чешское по предприятиям давали. Мужики держали пари: положат в Мавзолей и станет анекдот былью, аль не удосужат? В оконцовке шли в магазин и заочно обмывали его погребение, соглашаясь: так-то, в принципе, похер, что на Мавзолее будет написано - Ленин или Лёнин.
"Эх, такой халявы ...й дождётесь! - басила Клавка, уминая курицу и запивая своим вином, которое у неё в любое время можно было купить по 50коп литру - Этот тихоня гебливый ...ца в дверь прижмёт!"
"Падла! - не унималась она - Когда это было, чтоб в магазине паспорт спрашивали?!"
С тоской ощупав в кармане несколько копеек, решил пойти в "Копыто" - авось пацаны пиво пьют. Качающаяся фигура Синдбада-морехода узнавалась издалека: кличка была дана ему именно за своеобразную походку, ибо трезвым его никто не видел. Возле ипподромной площади стоял ПАЗик, дружинники запихивали в него мужиков. Догнав Синдбада оттащил к ёлочкам, чтобы не заметили дружинники. "Рваный есть?" -вместо "привет" спросил Синдбад. "Ага, щас вон те, с повязками, пивка нальют." "Кто нальёт?" - мутно спросил Синдбад. Автобус отъехал, потихоньку мы отправились к пивнушке. Зал был почти пустой, удивительно не накурено и чисто. Под пальмой, у окна, сидел Сашка-одноглазый - жокей с ипподрома и в одиночестве мусолил кружку. Подошли. Одноглазый достал трояк, подозвав официантку. "Угощаю - заезд выиграл. - добавив - Вовремя нарисовались: тут менты полдня паслись, страждущих ловили. Пива нигде рядом нет, вот сюда все и тащились, а менты автобус - вместо воронка подогнали, гребя всех подряд: хули не на работе, а?"
"И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!" - неслось из репродукторов ипподрома. Подумалось: "Да-а, права Клавка - брежневские времена сахаром покажутся..."
Начиналась эра Андропова.