Пролог
Сумерки. Нескончаемые сумерки и холодная бескрайняя равнина. Плиты. Ещё свежие и уже обветшалые, сваленные кучей и стоящие особняком. Повсюду, до самого горизонта, нагромождения каменных надгробных плит, уныло тянущихся вдаль, где в синевато-зелёной дымке темнеют развалины непонятного гигантского сооружения - нереально огромного, словно сплетение двух башен, сплошь затянутых толстым слоем паутины. Изредка встречаются островки искореженных сухих деревьев с ветвями, похожими на костлявые руки нищих, просящих подаяния. И снова плиты… плиты.… Без конца и края... Тишина завораживает. Мир уснувших. Навеки. Тут никто не услышит, если крикнуть; никто не встретит, никто не заговорит…
Никто не заметил, когда тот, чье имя здесь забыто, появился в этих краях.
Он, словно добрый зверь из сказки, походил на большого зайца с ослепительно белой шерстью. Не известно, откуда пришедший и куда держащий путь... Он был здесь лишь гостем, он пришёл издалека. Причина его прихода оставалась тайной.
Одиноко стоял он напротив серой могилы, такой же холодной, как и тысячи вокруг. Молча смотрел на еле различимый силуэт лица на каменной плите. Беззвучно читал поблекшую надпись. Две высохшие розы упали из его лап на тёмный мрамор, бордовые лепестки рассыпались и разлетелись в стороны, точно...
Часть I
I
Невесомые темные капли крови... Медленно растворяются в воде.
Легкое движение руки...
Боль... Почти не ощутима, да и что такое боль физическая по сравнению с болью душевной?..
Жизнь... Одно сплошное разочарование...
Она не нужна... И ей уже ничего не нужно...
Ожидание...
Темнота... Что-то странное есть в этой темноте. Не реальное, не естественное.
Одна красная точка зажглась где-то в центре пространства. Запах жуткого смрада наполняет это место. Даже во мраке видно, как, сверкая двумя рядами острых зубов, открывается страшная звериная пасть. Кошмарный горловой звук доносится из её недр. Запах гниения усиливается. Надо бежать... Бежать!!!
Легкие словно жжет огнем, ноги отказываются идти дальше. Гулкие звуки сзади говорят, что чудовище близко. Совсем близко. Не уйти! Не спастись...
***
Она с криком распахнула глаза. Кулак ударил по стене, и мелкие крошки штукатурки посыпались на голову, отрезвляя сознание.
- Сон, - еле слышно пробормотала Она себе под нос, осматривая пространство.
Стерев рукой бетонную пыль с лица, Она еще раз моргнула, окончательно прогоняя остатки сна, и обнаружила, что лежит в холодной ржавой ванне. Вот так дела! И что это Она здесь делает, интересно? Что произошло? Такое ощущение, что Она пряталась тут, причём довольно долго. В голове царил полный сумбур и пустота. Единственное, что осознавалось чётко, так это то, что Она жива.
Комната, в которой произошло непонятное пробуждение, была темна и совершенно развалена. Толстый слой плесени покрывал останки раковины. Отвалившаяся кафельная плитка завалила пол, на стенах же она сохранилась лишь местами. Остальное скрывал полумрак. Казалось, об уголке чистоты в этом бардаке можно только мечтать. Но, возможно, это впечатление сложилось лишь из-за плохого освещения.
Она медленно принялась выбираться из своего жутковатого убежища, по пути смахнув с края ванны мелкие ржавые полоски, которые при одном к ним прикосновении рассыпались в труху. Нехорошее чувство забытого страха вдруг посетило Её и тут же отступило.
За дверью располагалась просторная комната с ободранными обоями, главной достопримечательностью которой было прислоненное к стене, большое, с трещиной во всю длину, зеркало в потемневшей бронзовой раме. Отражение в нем окончательно вернуло в реальность пробудившуюся в ванне девочку. Да-да, в зеркале отразилась девочка, на вид лет двенадцати. На голове - взлохмаченная копна ярко-рыжих волос. На лице четко очерчены скулы и мясистый курносый нос. Маленькие глаза зелёного цвета подчеркивали насыщенную розовизну губ. Массивный подбородок только дополнял общую нескладность. Одета Она в серую рубаху, ноги скрывают штаны из плотной ткани и клетчатая юбка, натянутая поверх них. Но в тоже время ступни почему-то босые. «Странно... - подумалось Ей. - Ну и ладно, так даже, наверное, удобней!».
Стряхнув пыль с подола юбки, девочка направилась в следующую комнату, из которой струился яркий синеватый свет. Под ногами гулко хрустел мусор и шуршали обрывки бумаги - точь-в-точь, как сейчас мысли в пустой голове. «Почему же это здание заброшено, ведь оно давно покинуто? И как я пришла сюда и заснула в ванной? А кто я вообще? Даже не помню, как меня зовут! Это нелепица…» Вопросы плыли, словно грязные обои перед глазами девочки, и ответа им не находилось.
Как оказалось, синеватый свет исходил из огромного зияющего пролома в стене. Когда девочка выглянула наружу, то не смогла сдержать изумленного возгласа: она поняла, что стоит где-то в центре огромной полуразрушенной высотки, этаже, эдак, на десятом, а вокруг - насколько хватало взгляда - высились серые унылые здания. Перед ней лежал сумрачный заброшенный город, с признаками частичного разрушения. Внизу едва различимо виднелась детская площадка, или, вернее, то, что от неё осталось: покосившийся, с пробитой крышей, «грибок» песочницы, наполовину врытые в землю качели и всевозможные лестницы и лианы. Какие-то мятые металлические балки валялись по всему пространству дворика. Небо было полностью скрыто тяжелыми хмурыми тучами и не давало даже намека на солнечный свет, от чего весь пейзаж казался еще более печальным и удручающим.
Девочка с открытым ртом обвела все взглядом, отшатнулась от проема и зажмурилась.
- Это все не настоящее, - забормотала она. - Не настоящее. Я открою глаза, и ничего этого не будет.
Но, когда она снова открыла глаза, панорама не изменилась. Девочка по-прежнему стояла на куче обломков бетона, а вокруг растянулось царство мрака и разрухи.
Она еще раз выглянула в проем и тяжело вздохнула. Происходящее казалось невозможным, но абсолютно реальным и пугающим. Обдумав свое незавидное положение, девочка приняла решение:
- Надо спуститься и найти людей,- уверенно, вслух, сказала она. - Есть же здесь живые люди?!
Девочка уже собралась развернуться, но ее внимание привлекло странное сооружение из металлолома неподалеку от песочницы. «Что бы это могло быть?» - подумала она, почесав пальцем голову, и, в конце концов, развернулась и пошла к выходу.
Выйдя в коридор и посмотрев на пустую шахту лифта, она хмыкнула и отправилась вниз по лестнице. Спуск получился непростым. Во-первых, было довольно-таки темно - маленькие окна с грязными стёклами почти не пропускали свет. Ей приходилось идти, прижавшись к неприятно шершавой и влажной на ощупь стене. Во-вторых, девочка то и дело останавливалась, ощупывая ногой пространство. Вдруг где-то там внизу пролом?!
Как выяснилось позже, пролом действительно имел место между вторым и первым этажом. Девочке ничего не оставалось, как опуститься на колени, ухватиться за край пролома и, повиснув на руках, спрыгнуть вниз.
II
Признаки запустения, царившие во дворе дома, ещё больше впечатляли при ближайшем рассмотрении: обломки зданий, ржавые остовы оград, искореженные заборчики палисадников, детских построек и скамеек, деревянные части которых практически сгнили... На углу, возле подъезда, прислонённый к колонне козырька, красовался потемневший от коррозии мопед. Ржавый трехколесный велосипед стоял прямо посреди дороги.
Самым странным в окружающем пейзаже было, пожалуй, отсутствие деревьев. Удивляло еще и то, что в воздухе стояла оглушительная тишина. Та самая... гнетущая и пронзительная, от которой начинает звенеть в ушах. Ни лая собак, ни щебетания птиц, ни рёва машин, ни даже далёкого промышленного шума большого города. Ничего. От этого становилось как-то не по себе...
Поежившись, девочка подошла к песочнице. Вблизи сооружение выглядело еще более жалким. Растрескавшиеся и полуистлевшие останки краски полностью усеяли землю вокруг. Песок, видневшийся сквозь широкие просветы рухнувшей крыши, был черным. От песочницы вправо вела темная гудронированная полоса. Приглядевшись внимательнее, девочка изумилась, узнав в полосе полную копию асфальтовой дороги.
Она отправилась вдоль этой полосы, движимая всё более возрастающим любопытством, и буквально через несколько секунд оказалась у того самого нагромождения, которое привлекло ее внимание еще из дыры в высотке. Мусор был, как бы намеренно, сложен в правильные формы в виде разрушенных зданий. Девочка, не спеша, обошла вокруг и присела. Она еще раз окинула взглядом этот маленький «городок», и ее осенило:
- Это же макет! - воскликнула девочка. - Мусорный макет этого города!
Теперь она с удвоенным вниманием всмотрелась в переплетение маленьких улиц и строений. Взгляд девочки вскоре остановился на небольшом доме, выделенном из общей массы ярко-желтым цветом. Само то обстоятельство, что нанесённая краска повторяла контур здания сверху, и оно образовывало правильную букву «П», вызывало интерес. «Странно...», - подумала девочка, прикасаясь к маленькому домику. Краска была практически свежей и испачкала пальцы. Она отёрла руку о рубаху, поднялась и пошла прочь.
Еще несколько минут девочка бесцельно бродила по двору, как вдруг услышала странные звуки со стороны огороженной площадки, видимо, предназначенной ранее для сбора мусора.
Звуки напоминали самозабвенное чавканье. «Люди!», - подумала девочка. Забыв про всякую осторожность, она кинулась на звук и, свернув в маленький, с первого взгляда незаметный дворик, резко остановилась. Среди мусорных баков копошился старый потёртый тулуп. Она подошла ближе и, наконец, рассмотрела, что из-под одежды торчали грязные длинные уши. Их обладатель точно не был человеком.
- Заяц?! - удивилась девочка. - Что ты тут делаешь?
Тулуп прекратил шевелиться, а уши приняли вертикальное положение. Девочка сделала еще один шаг навстречу и хотела было взять зайца на руки, но... тулуп вдруг отлетел в сторону. Под ним оказалась разорванная в клочья черная ворона. Заяц медленно повернулся в сторону девочки, и та с ужасом отшатнулась. Его глаза светились стальным блеском, а из окровавленной пасти торчали перья и куски мяса. Самым страшным было, пожалуй, то, что заяц словно улыбался... Весь его образ напомнил ей что-то забытое, неприятное и пугающее. Девочка осторожно сделала еще один шаг назад. Заяц грозно рявкнул, что было совсем не свойственно для такого маленького существа, и кинулся на нее. Взвизгнув, девочка со всех ног кинулась бежать, не разбирая дороги. Заяц преследовал ее по пятам. Бегал он намного быстрее - ему не составило труда догнать ее. Зубы клацнули, почти схватив девочку за пятку. Она в последнюю секунду успела метнуться вправо. Через мгновение девочка схватила лежащую на земле гнутую металлическую пластину и швырнула в зайца. Металл оттянул руки, ей показалось, что она разорвала себе все мышцы со связками, но цель была достигнута. Пластина четко впечаталась зайцу в лоб. Преследователя опрокинуло навзничь, он издал булькающий звук... Но не прошло и двух секунд, как ушастый снова поднялся. Однако время было выиграно, и девочке удалось скрыться за углом длинной многоэтажки. Впрочем, ее бедственное положение мало изменилось. С правой стороны темнели провалы подъездов. Напротив стоял большой разваленный грузовик, на крыше которого сидели еще два сероглазых зайца. Судя по чавкающим звукам, доносившимся оттуда, пир у них вышел на славу. Темные полосы, стекавшие с крыши, образовывали несколько лужиц на асфальте под колесами. Девочка замерла. «Что делать?», - спросила она у самой себя. Сзади один, впереди еще двое. Молот и наковальня, по-другому не скажешь. Хотя... Девочка обернулась. Сзади никого не было. Зайцы, сидевшие на крыше, тоже не торопились нападать. Она закусила губу, присела и медленно двинулась вперед, стараясь не издать ни звука. Монстры, похрустывая добычей, как ни в чем не бывало, продолжали кровавую трапезу и не замечали перемещений девочки. Ещё немного, и она бы успела прошмыгнуть, как вдруг сработал закон всемирной подлости... Позади послышался торжествующий визг. Девочка, холодея, обернулась: к грузовику стремительными скачками приближался ее «тулупный» знакомый. Наплевав на скрытность, она в один дикий прыжок оказалась рядом с кабиной и успела забраться внутрь, захлопнув заржавевшую дверь прямо перед носом преследователя. Обиженно взревев, заяц попытался лапой открыть дверь. Разумеется, безуспешно, ведь лапы зайцев не предназначены для этой работы. Об крышу что-то гулко стукнулось… Через мгновение на капот приземлились еще два монстра. Они уставились на девочку своим гипнотизирующим взглядом и попытались разбить мутное лобовое стекло. Девочка закрыла глаза, зажала уши руками и сжалась в комочек. «Это неправда, это неправда, это неправда!», - бормотала она. Неизвестно, сколько еще продолжались бы попытки зайцев расковырять кабину, но вдруг откуда-то издалека раздался низкий, пронзительный свист. Кровь в венах девочки едва не превратилась в лед от этого звука. Он казался ей ужасно знакомым. Зайцы тоже не остались равнодушными - они вытянули уши и повернули головы на звук. Еще один свист и, забыв про намеченную жертву, монстры сорвались с грузовика и скрылись во мраке.
Девочка обмякла. Холодный пот, выступивший на лбу, медленно стекал на рыжие брови. Уже второе потрясение за этот день - что же будет дальше?!
«Этот свист! Я уже слышала его, и, вроде бы, совсем недавно. Что бы это всё значило? Я уже начинаю уставать от загадок этого города...», - подумала она.
Но новая загадка не заставила себя долго ждать. Выбравшись из кабины, девочка обнаружила, что стоит во дворе, заполненном сизым туманом, вдруг появившимся из ниоткуда и заполнившим всё вокруг. Туман был не густым: проглядывающие сквозь него здания виделись необычными и загадочными... Они походили на огромных спящих големов, готовых проснутся в любую минуту...
III
После произошедших событий двор и окрестности представляли собой реальную угрозу, передвигаться приходилось крайне осторожно. Убивать животных девочке за всю её недолгую жизнь ещё ни разу не приходилось, но... «Но ведь это не животные, не милые зайцы, нет... Это чудища какие-то! - рассуждала про себя маленькая скиталица, теперь уже вовсе не беспечно, а настороженно, пробираясь вдоль тёмных зданий. - Нужно как-то противостоять им. Будет очень здорово, если найдётся оружие - хотя бы какой-нибудь тесак или заточка...»
Что-то подсказывало девочке, что ей следует вернуться к мусорной модели города и основательно там всё изучить. К тому же, ее не отпускала мысль о том «выделенном» здании с буквой «П» на крыше. Скорее всего, это имело какое-то значение, пока не понятное. Может, это знак и здание надо найти на реальной местности? По идее, оно должно было быть где-то неподалеку, но вот этот туман, так неожиданно свалившийся на город, несколько затруднял поиски... Девочка обогнула по периметру длиннющий дом, прошла между одинаковыми одноэтажными зданиями и затем неожиданно наткнулась на покосившийся деревянный барак, своим видом диссонировавший с каменными многоэтажками. Поодаль высился железнодорожный вокзал. От изумления девочка даже протерла глаза. На пути от здания, где случилось пробуждение и до грузовика, она точно не наблюдала поблизости ни вагонов, ни рельсов, а тут вдруг оказалась прямиком на станции, где в тумане просматривался маневровый состав...
Девочке стало интересно заглянуть в сам тепловоз. Откуда-то она помнила, что всегда мечтала об этом, но ей всё время твердили: «Это нельзя!», «Дядя заругает!», «Там всё в мазуте!» и, в конце концов: «Это опасное желание!». Но поезда ей всё равно нравились, было в них что-то загадочное, неуловимое для разума... И вот случай представился! Всё ещё помня об опасности нападения зайцеобразных монстров, девочка отправилась прямо к тепловозу. Идти босиком по лужам, темневшим тут и там меж рельсов, оказалось немного неприятно, да и ноги девочки сразу стали тёмно-бурыми от мазутной жижи. Но это обстоятельство её нисколько не взволновало, а даже весьма позабавило. Подсознательно девочка ощущала некое противление всем этим запретам, и природа данного чувства подкупала своей детской непосредственностью и хулиганством.
Но вдруг всё внимание переключилось с тепловоза на предмет, который своим видом ну совсем не вязался с окружающей его станцией. Даже тот барак с высотками за спиной у девочки удивлял не так сильно. Она остановилась перед самой настоящей детской коляской, которая как-то уж совсем жутко смотрелась на рельсах. Девочка опасливо заглянула внутрь: там было пусто. Наученная опытом с псевдозайцами, маленькая искательница приключений теперь весьма осторожно относилась к найденным здесь вещам. Она начинала понимать, что этот мир, скорее всего, отличается от ее знакомого мира. К тому же, девочка почти не помнила свою жизнь до пробуждения, а новую реальность плоховато изучила. «Прежде всего, осторожность и ещё раз осторожность!» - сказала она себе вслух и, оставив коляску на месте, побрела дальше вдоль рельсов. Тепловоз уже перестал её интересовать - мысли занялись поиском правильной дороги. Но появление на путях этой коляски не выходило у девочки из головы...
Справа тянулся длинный ряд кирпичных гаражей, а за ними виднелись уже знакомые многоэтажки. Теперь понятно, почему девочка не видела в начале пути железной дороги - её скрывали эти самые, бесконечно тянущиеся вдаль, автомобильные боксы, местами расписанные граффити. Чтобы попасть во двор известной высотки, нужно было либо обойти их все, либо найти лазейку между ними.
Лазейка нашлась, на удивление, довольно быстро. Это была большая дыра в кирпичной стене. Складывалось впечатление, что когда-то стоящий в боксе автомобиль, не иначе как грузовик, просто проехал гараж навылет.
Свободно пройдя через отверстие, девочка вскоре нашла тот самый двор с мусорным макетом на земле. Казалось, то здание в виде буквы «П» теперь светилось желтым светом. Девочка присела на колени и подняла маленький домик. Он напоминал детский кубик с прямоугольным вырезом внутри. Положив его в карман, девочка снова оглядела макет. В этой части города стало видно, что весь пройденный девочкой путь представляет собой почти правильный круг. Теперь ей предстоит идти по нему опять, но в обратном направлении. Очень уж не хотелось появляться там, где она встретила монстрозайцев...
Туман усилился, и теперь маневровый состав походил на огромного грязного червяка. Проходя мимо детской коляски, путница невольно снова обратила на неё внимание. Что-то было не так... Да, в коляске лежала кукла! «Вот те на!» - пробубнила девочка от удивления. Это взбудоражило её намного больше, чем, если бы она встретила очередное маленькое лохматое чудовище. Но не стоило задерживаться на открытом месте слишком долго. Движимая внутренним порывом, девочка забрала куклу из коляски и поспешила туда, где, судя по мусорному макету, должно было быть п-образное здание.
Возле знакомого грузовика снова кто-то копошился, слышалось чавканье. По ходу, это было любимое место сбора жутких отродий, поэтому девочка прибавила шаг, стараясь держатся подальше от них. Какое-то жутко гнетущее чувство нахлынуло на нее, и она с шага перешла на бег, потому как вдруг осознала, что где-то вдалеке, слева, кто-то еле слышно сипит. Звук был до ужаса знакомым. Туман стал кромешным, и лежащие в нём здания как будто потонули. Девочка добежала до разломанного забора, остановилась и обернулась. Сипение немного затихло, чего нельзя было сказать о топоте и рычании. Зайцы почуяли её - это вне сомнения! Куда деваться теперь, она же стоит посреди пустыря? Звуки погони приближались. Девочка лихорадочно завертелась на месте. Она помнила, что искомое здание должно быть где-то рядом. «Ну, так пусть оно будет прямо здесь, пожалуйста!», - прохныкала девочка. Очередной поворот головы, и перед взором раскинулось старое кирпичное двухэтажное строение - беглянка стояла рядом с его входом. Девочка не заметила того момента, когда туман стал резко рассеиваться. Собственно, именно это и помогло, наконец, увидеть здание, которое он скрывал. Над дверью висела покосившаяся табличка «де...ий приют №…» Теперь стало понятно, почему на макете красовалась буква «П».
Приют!
Он казался смутно знакомым. Но откуда? Впрочем, об этом можно подумать потом... Сквозь рассеивающийся туман проступили очертания бегущих зайцев. Не долго думая, девочка вбежала на крыльцо и толкнула дверь. Та со скрипом отворилась. Очутившись внутри, девочка с шумом захлопнула ее и защёлкнула ржавый шпингалет. Для верности она подпёрла вход стоящим рядом огромным кожаным креслом...
IV
...И вовремя. Снаружи зайцы забарабанили в дверь когтистыми лапами, но открыть её у них не хватало сил. Рычание и скрежет продолжались минут десять, потом всё затихло. Наверное, длинноухие, поняли тщетность своих усилий, а может, их внимание, как и в тот раз, у грузовика, привлекло что-то другое. Во всяком случае, опасность миновала. «Хорошо еще, что они не летают!» - подумала девочка, глядя на окно с побитыми стёклами рядом с дверью; вслух же сказала:
- Надо осмотреться.
Девочка неспешно побрела вдоль длинного коридора приюта, в одной руке держа куклу, а другой нащупывая в кармане кубик с буквой «П». Но вместо него в кармане обнаружилась мелкая труха, которая разлетелась в пыль и просыпалась меж пальцами. Как так получилось, девочка не понимала - она чётко помнила, что кубик был деревянный, рассыпаться просто так, без механических воздействий на него, он не мог. Впрочем, загадок на сегодня было уже больше, чем достаточно, а ответов на них не находилось, и девочка потихоньку начала смиряться с этим.
Само здание приюта напоминало старый особняк какого-нибудь графа или даже барона конца 19 века. Повсюду на потолках виднелись массивные крюки для свечных люстр, причём самих люстр на них не было, и, похоже, уже давно. Окна высились огромными крестообразными рамами, краска на которых потрескалась и местами отвалилась. Стёкла сохранились не везде. Стены так же выглядели довольно печально: обои, тут и там потемневшие от сырости, отходили от стен на несколько сантиметров - где-то заворачивались, а где-то и вовсе отклеились и лежали на полу мокрой кучей. Межкомнатные двери, ободранные и покосившиеся, почти все оставлены открытыми. Пол был паркетный, и, казалось, только он сохранился здесь лучше всего.
Сразу возле входа, слева, темнела гардеробная. Справа пустовал обычный холл с парой скамеек. Далее коридор расширялся и имел два проёма: вправо, насколько можно было понять, находились ванные комнаты, влево – столовая. Туда-то девочка и отправилась первым делом, потому что, как ни крути, после всех приключений ей захотелось уже чего-нибудь съесть, а желудок предательски заурчал от одной только мысли о пище.
Просторная столовая граничила с не менее просторной кухней и отделялась от той деревянной перегородкой с двумя широкими окнами для раздачи. Однако, присмотревшись, можно было понять, что изначально помещение проектировалось вовсе не для этой цели. Полы тут оставались просто бетонными, не покрытыми ни линолеумом, ни паркетом, и имели небольшие углубления друг напротив друга. Определенно, эта комната при своей постройке планировалась, как продолжение ванных комнат, и такая огромная территория вполне подтверждала теорию зажиточности изначальных хозяев здания.
Кроме пустых столов и массивного (на пол стены), открытого шкафа для посуды, здесь больше ничего не было. Девочка отправилась прямиком на кухню - искать нечто съестное в пустынной столовой не было смысла.
Большую часть кухни занимали широкие электрические плиты и огромная печь до самого потолка. Тут имелось лишь одно большое окно, заложенное толстыми стеклянными блоками, которые удачно сочетались с кафельной плиткой на полу и стенах помещения.
На длинном столе возле печи, накрытый ветхой тряпицей, стоял жестяной поднос. Девочка откинула тряпку, некогда, видимо, служившую полотенцем, и с восторгом прихлопнула в ладоши. На подносе рядками были сложены ломтики хлеба. Правда, когда девочка взяла один, он оказался чёрствым. Да и чего можно было ожидать от хлеба, который пролежал тут неизвестно сколько времени? Ломтики были хоть и чёрствыми, но не плесневыми, и, если их размочить, скорее всего, годились бы в пищу. Теперь нужна вода. Девочка открыла ржавый кран, но оттуда посыпалась только красная коррозийная пыль. Этого следовало ожидать: раз город запущен, водокачка и насосы на местной гидростанции вряд ли будут работать. Девочка тщательно обыскала кухню и, к своему большому удовольствию, нашла банку консервированных ананасов в собственном соку. Та стояла под плитой в небольшом углублении. «Видимо чья-то нычка!» - подумалось девочке..
Завернув провизию в полотенце, девочка, довольная собой, чуть ли не вприпрыжку выбежала из столовой - есть в таком неуютном помещении ей как-то не хотелось.
Рядом со столовой находилась кладовка с кучей различных вещей, которые теснились на установленных плотными рядами по всему помещению полках и шкафах. Всё это следовало пересмотреть и перебрать – мало ли, что нужное найдется. Но это потом, конечно же, а сейчас нужно подкрепиться. Возле входа стояли массивные стол и кресло. Порыскав в ящиках стола и найдя перочинный нож, девочка открыла банку с ананасами, уселась в кресло и принялась уплетать свой скромный ужин за обе щеки. Её не сильно тревожил тот факт, что сухари плохо размокают в соке - она проголодалась и сейчас ощутила это особенно сильно.
Девочка поела и начала осматривать кладовку. Главной задачей сейчас было отыскать спички или рабочую зажигалку для разведения огня, а если повезёт, какой-нибудь фонарик, светильник или хотя бы свечу. На улице становилось все темнее и темнее, и девочку сие обстоятельство совсем не радовало - она побаивалась темноты, а вернее сказать, того, что в ней могло скрываться.
Искать пришлось не слишком долго: в самом темном углу, за шкафами, стояла канистра с керосином, а на полу, рядом с ней, закопчённая керосиновая лампа. Видимо, в приюте раньше часто отключали электричество - обилие копоти на лампе было тому явным свидетельством. Немного повозившись с лампой, девочка смогла заправить её керосином - оставалось лишь найти источник огня. Были вторично перерыты все полки, но искомое не находилось, и тогда девочка решила осмотреть стол. И точно! Там, где она нашла ножик, лежал коробок со спичками.
- Вот так всегда! - топнув ногой, проворчала девочка с досадой. - Нет бы, сразу заглянуть в ящик - не пришлось бы ворочать весь этот хлам на шкафах.
Все же желаемое было достигнуто, она успокоилась и зажгла лампу, предварительно протерев стекло от копоти найденным платком, и отправилась дальше осматривать здание.
Напротив, по коридору, как говорилось ранее, находились ванные комнаты. Сразу направо темнели три туалетные кабинки, и девочка не преминула воспользоваться одной из них по назначению. Чуть дальше располагалась раздевалка с кучей грязного белья, а влево от кабинок находилась просторная ванная с душевыми и деревянными лавками для сидения. Сквозь засаленные зарешеченные окна едва пробивался тусклый свет. Видимо, при жизни первых хозяев ванная использовалась как баня, и была соответственно оборудована. В наличии имелась даже маленькая парилка и мини-бассейн в дальнем углу комнаты. Но впоследствии всё упростили: бассейн частично заложили кирпичом, а парилку использовали для хранения банных принадлежностей. Белый засаленный кафель на стенах выглядел удручающе. Почувствовав нахлынувшую тоску, девочка поспешила уйти из этого помещения и вернулась в кладовку на мягкое кресло. Правда, посидев там немного, она всё же не смогла усмирить любопытство и решила-таки осмотреть здание полностью до наступления полной темноты.
V
В конце коридора широкая лестница уходила на второй этаж. Девочка, не спеша, поднялась наверх, но, вдруг вспомнив про оставленную внизу куклу, быстро сбежала обратно. В кладовке куклы не оказалось. Не было её и в ванных комнатах и даже в столовой. Этот факт озадачил девочку - кукла ей понравилась, но, она так же неожиданно пропала, как и нашлась. Новые, непонятные пока для девочки, законы этого мрачного мира вводили персонажей в видимую реальность и выводили без всякой системы. «Но с другой стороны, кто-то как будто вел меня, - подумала девочка. - Достаточно вспомнить мусорный макет и домик в форме буквы...». Кому-то было важно, чтобы она нашла этот приют и осталась в нём на какое-то время.
Поднявшись во второй раз по лестнице, девочка принялась осматриваться. Потолки тут высокие, главный коридор шире и вообще, в целом, второй этаж меньше первого пострадал от времени и разрухи. Комнаты главным образом служили спальнями и игровыми, в некоторых из них на сетчатых кроватях сохранились матрасы и даже одеяла с подушками. Создавалось впечатление, что здание покидали в спешке, взяв с собой только самое необходимое.
В одной из игровых, на маленьком столике остались лежать акварельные краски. Один только их вид неожиданно взволновал девочку, и ей показалось, что они как-то связаны с ее прошлой жизнью. Но какую роль играла акварель, было неясно. Она подошла к столику и взяла коробку. Та выглядела совершенно затёртой и невзрачной на вид - нельзя было даже разобрать логотипа производителя, но, несмотря на это, краски внутри коробки оказались свежими и готовыми к использованию. Девочка не стала подавлять в себе всё более возрастающее желание немедленно начать рисовать, смочила собственной слюной указательный палец и, обмакнув его в красную краску, вывела на столике букву «К» и рядом сердечко. На секунду задержав взгляд на странном сочетании, она, не желая больше пускать слюни, в третий раз спустилась на первый этаж и добавила в каждую ячейку с краской остатки ананасового сока. Вернувшись в игровую, девочка продолжила рисование прямо на обоях, и вскоре они покрылись изображениями домов, цветов, неба с плывущими вдаль облаками и, как бы между делом, бегущими зайцами. Видимо, впечатление от ушастых монстров засело глубоко. Отойдя от стены, юная художница невольно вздрогнула: весь рисунок, тёмными его частями, проявлял на стене всю туже «К», что и красовалась на столике вместе с сердечком. Должно быть, это новая подсказка... Но для чего? Что на этот раз надо вспомнить, чтобы дальше продолжать свой путь?
Что не дает мне покоя больше всего? А может...
- Имя! - воскликнула девочка. - Мне нужно вспомнить свое имя!
Впрочем, подсознание уже дало подсказку. Девочка поняла, что имя должно начинаться с написанной ею буквы. Но таких имён, наверное, десятки... Какое из них её?
Размышляя над этим, девочка продолжала рисовать, и вот, уже соседняя стена запестрела яркими картинками, изображавшими зиму, сосны в снегу, маленькую птичку-зимородка на ветке, а рядом - потешного зайца, катающегося на танке. «И как у меня так все здорово получается?!», - подумалось ей.
Девочка осталась довольна своим творением.
Немного умаявшись, она зашла в спальню и прилегла на первую попавшуюся кровать, стоящую у стены возле входа. Так получилось, что напротив расположился платяной шкаф с большим зеркалом во всю дверь, и теперь, лёжа на стареньком матрасе, накрытая одеялом без пододеяльника, девочка невольно наблюдала в зеркале свои чумазые пятки. Ей стало весело, оттого, что она вдруг сравнила их с двумя негритятами увлечённо о чём-то разговаривающими. Для убедительности, девочка краской нарисовала на подошвах глаза и толстые губы - теперь сходство было более убедительным.
- Привет, Том.
- Привет, Джерри.
- Смотрю, ты не в духе сегодня?
- Да, выдался трудный денек - пришлось много побегать.
- Знаешь, Том, мне тоже. Я изрядно устал.
- Надо бы поспать, да вот бессонница что-то замучила последнее время. Вот, если бы кто-нибудь на ночь историю рассказал... да с потрясающим сюжетом, да в конце с хорошим финалом...
- Ты еще доброе слово на сон грядущий закажи!
- Точно! Заснуть так заснуть!
- Это ты верно заметил. Помнится, одна девочка, которая здесь живёт, умеет рассказывать подобные истории и добрыми словами не обделяет. Хороший человек, однако. Да ты же сам её знаешь....
- Постой, это не та самая, что потерялась недавно? Конечно, знаю! Вот бы её найти да посидеть-погутарить, чаи погонять, задушевную беседу завести. Как ты только мог подумать, Том, что я забыл такого светлого человека?! У неё ещё день рождения зимой и мы хором её поздравляли, помнишь, кричали: «Зимородок, Зимородок!»
- Джерри, ты меня за кого принимаешь? За ветреного пройдоху?! Такие вещи не забываются... Слушай, кажется, мы тут не одни.
- Верно. Я вижу здесь девочку, и она нас подслушивает.
- Здравствуй, девочка. Тебя как зовут?
Девочка едва не свалилась с кровати - она не была готова к подобному повороту разговора.
- Я не помню, - тихо прошептала она.
- Ты слышишь, Том, она не помнит?! Как такое возможно?! Молодая, а уже склероз. Непорядок! Эх, если бы рядом была наша подруга - Зима-Зимородок, - она бы тебе живо память вернула. Она такая: очень умная, много книжек читала, хороший психолог. Папа у неё военный, да...
- Джерри, ты сам видно склеротик. Подругу нашу не Зима, а Зина зовут - «зимородок» просто прозвище.
- Ой! Том, ты прав. Какая я, однако, калоша рубленная, надо же так перепутать... А ещё девочку обвинял в забывчивости. Эх...
- Ничего, со всеми бывает.
- Послушайте, - перебила их девочка, - Раз вы говорите, что ваша подруга где-то здесь живет и потерялась, может, стоит пойти поискать её?
- А что?! Идея отличная, вот прямо сейчас встанем и пойдём искать, а то мы как-то сразу не сообразили. Вот, Том, калоши мы старые и рубленные с тобой на пару - окончательно из ума выжили, очевидных вещей не понимаем!
- Ну что ж, тогда вперёд! - бодро скомандовала девочка и, встав с кровати, отправилась на поиски.
Обыскав сперва все спальные комнаты, она прошлась по игровым и мелким подсобкам. В игровых, если не считать пару дырявых мячей, практически не было игрушек. Но в то же время кукольная одежонка валялась тут и там. Девочку всюду ждал страшный беспорядок, пыль и плесень на стенах. Старые простыни, одеяла, одежда валялись на полу, кровати расставлены в беспорядке, а в последней спальне вообще свалены в угол одна на другую. Нагромождение коек напоминало наскоро сооруженную баррикаду или же укрытие. Похоже, перед тем как приют был покинут, в нём случилось некое противостояние или бунт, или же нападение извне. Но что конкретно произошло, сказать было нельзя.
- Зина, ну где же ты? - горестно развела руками девочка. – Может, ты боишься и не выходишь? Но я сама боюсь тех монстров на улице, а вместе нам было бы намного легче страх пережить.
- Попробуй поискать внизу в подсобках, - послышался откуда-то голос то ли Тома, то ли Джерри.
На первом этаже, как оказалось, остались не обследованными две подсобки рядом с ванной. В одной из них до самого потолка темнели горы грязного белья, в другой стояли строительные леса, а пол был завален штукатуркой и заляпан краской – тут, видимо, начали ремонт, да так и не закончили. Ни в одной из подсобок девочка не обнаружила следов пребывания кого-то живого - комнаты давно никто не посещал. Грязь и пыль покрывала всё вокруг ровным слоем.
Сразу под лестницей, рядом с подсобками, обнаружился вход в подвал, но он был заперт массивной железной дверью, словно военный дзот. Новый вопрос встал ребром: зачем в приюте такой мощный бронированный вход в подвал? Девочка не стала даже пытаться открыть дверь, оставив эту загадку на потом. Сейчас важнее было найти Зину, хотя девочка уже не представляла себе, где еще ее можно искать - всё здание она облазила вдоль и поперёк. Тогда в голову пришло решение снова обследовать столовую и ванные комнаты. Других вариантов не оставалось.
В кухне девочка по новой перерыла все ящики под столами, передвигала полки с кастрюлями и бочками, обшарила каждый уголок возле плит и даже забралась внутрь печи. Но никого не обнаружила. В столовой кроме шкафа искать было негде, но и там ничего не нашлось. Девочка была вынуждена отправиться в ванную. Там тщательному обыску подверглась в основном комната бывшей парилки. Но, по-прежнему, не было даже намёка на то, что тут кто-то сейчас живёт.
Измотанная девочка вернулась в кладовку на мягкое кресло и обиженно проворчала себе под нос:
- Ну и где же ваша распрекрасная подруга? Я везде смотрела уже, а её нигде нет... Наверное, ушла вместе со всеми. Эй, вы чего там молчите?!
Она сползла с кресла и села на пол, вытянув ноги.
- Везде смотрела? Там, где ты сейчас сидишь тоже подсобка. Здесь ты искала?
- Нет, - виновато пробубнила девочка и взглядом принялась искать под столом.
Оттуда на неё смотрела другая маленькая девочка и улыбалась. Так вот, значит, она где!
- Привет, Зина!
- Привет, Катя!
- Катя?! Я?
- Ну не я же. Я Зина-«зимородок», а ты Катька-«художница». Ты сегодня чего-то не в духе. Головой нигде не билась?
- Нет, хотя день был не из лёгких. Пришлось побегать. Наверное, не зря – я-таки вспомнила хотя бы, как меня зовут! Да! - Катя, весело прихлопнула в ладоши.
- Точно, ударилась, - отозвалась Зина. - Но я все равно за тебя рада.
- И ты мне в этом помогла! Спасибо, подруга! - воскликнула Катя, восторженно обняв Зину.
- Ну а как же иначе, так лучшие подруги и должны поступать. Мы же с тобой клялись, что до конца не предадим друг друга... помнишь?
- Конечно, помню. Теперь помню! Меня негритята за тобой послали, они мне тоже подсказывали.
Вот же она, Зина-«зимородок»... У Кати от счастья выступили слёзы.
- Негритята?! - округлила глаза Зина. - Так это ведь нас с тобой вечно так обзывали, потому что чумазые всё время ходили: то в краску вляпаемся, то углём испачкаемся.
- И то верно! Я теперь тоже вспоминаю, что только мы с тобой дружили тут, а остальные над нами подшучивали. - Катя, вдруг, сделалась серьёзной. – Помню, тут была девочка, которая над всеми главной себя считала. Высокомерная.
- Ты про Мерил? Забудешь эту стерву, как же. Она же над тобой больше всех издевалась.
- И где она теперь?
- Никто не знает. Сбежала со своими прихлебателями, учинив тут бунт.
- А ты осталась и всё видела?
- Да. Произошло что-то страшное. Мерил взбесилась, начался бардак, шум и гам. Они даже пытались открыть подвал…
- А что в подвале? Почему там такая бронированная дверь?
- В подвале доказательства… давно хотела рассказать… у меня же папа военный, ты ведь знаешь. Большой начальник. А у больших начальников всегда огромный соблазн воспользоваться своим положением с целью обогатиться. Я говорила ему, но он не слушал. Я рассказывала тебе…
Девочка почему-то замолчала.
- О чём рассказывала, Зина, говори! - воскликнула Катя, когда пауза слишком затянулась.
- Дело в том… В общем, приют был прикрытием для продажи оружия с военных баз.
- Господи! Зина, этого не может быть!
- К сожалению, может. Мне самой это совсем не нравилось, но кто я такая, чтобы спорить с большими дядями. В приюте я была временно, и банда Мерил меня не трогала. Ведь я дочка военного генерала, типа, особенная. Мне самой тошно… я тебе рассказывала…
- А что дальше?
- Дальше? Ты ушла, а они потребовали тебя назад. Мерил тоже дочь какого-то кекса - он ей совсем не занимался, сдал сюда и платил круто, весь приют обеспечивал... Поэтому у неё тут были неограниченные права. Она упивалась безнаказанностью. А когда ты ушла... Ты ведь всегда хотела уйти... всё и началось.
- Я? Уйти? Так получается, я сбежала? А как же ты? Ведь мы же... всегда вместе. Почему я одна?! Катя задыхалась, ее начало захлёстывать новым потоком воспоминаний.
Она вдруг поняла, что спит и ей снится сон. Один из тех снов, когда он кажется реальностью.
- Меня уже не было тогда, - голос Зины доносился уже неясно и издалека.
Катя рыдала. Воспоминания... много воспоминаний о приюте и жизни в нём пришло в этом коротком сне. Она сидела на полу возле кожаного кресла в кладовке и сжимала в объятьях старую потрёпанную куклу, которая улыбалась, словно маленькая девочка. Катя назвала ее Зиной, чтобы что-то напоминало ей о лучшей подруге. Сердце настоящей Зины Семечкиной остановилось в морозное утро одиннадцатого декабря ...ого года. Именно тогда Катя и сбежала из приюта.
VI
Стоя за шаткой дверью туалета, она терпеливо ждала, пока гомонящие ребята минуют ее убежище. «Только бы не кинулись проверять!», - подумала девочка. Но ей повезло - голоса вскоре стихли. Она приоткрыла дверь, затем, бегло осмотрев пространство и убедившись в том, что никого нет, выскользнула из комнаты и пошла прямо в раздевалку...
И как такое могло случиться? Катя до сих пор не могла поверить, что Зина-зимородок, лучшая подруга, защищавшая ее от нападок Мерил, больше не встанет с кровати. Она возвращалась в комнату после ночного дежурства по столовой. Эта высокомерная сволочь опять умудрилась подставить ее перед одной из воспитательниц. Причем, все просчитала! Сколько бы Катя не кричала, что не брала этой книженции, ей не поверили. Одна Зина обменялась с ней сочувствующим взглядом, но поделать ничего не смогла. Увы, ее покровительство распространялось только на Мерил с подельниками, а жирная очкастая тварина по-прежнему попыталась достать ее, но теперь уже через персонал. И, благодаря ее стараниям, Кате пришлось всю ночь чистить картошку и отмывать полы.
Когда утром, замерзшая и уставшая до невозможности, она сложила инвентарь в подсобку и возвращалась назад, возле лестницы, с верхнего этажа, до нее донесся крик: «Тамара Павловна, Зинка не дышит!». Девочка так и замерла, не донеся ногу до первой ступеньки. «Нет, не может быть!» - только и успела подумать она. Другой Зины в приюте не было, и Катя сразу поняла, о ком идет речь. Затем раздался новый гвалт голосов, требующих врача, и девочка окончательно потеряла самообладание. Первая мысль - рвануть вверх к подруге, но что-то остановило ее. Вместо этого девочка решила пока не показываться на глаза ребятам. Резко развернувшись, она метнулась под лестницу. «Может, все обойдется, - билось у Кати в голове. - Придет доктор и что-нибудь сделает». Но беспокойство не отпускало ее. Сидеть под лестницей было неприятно - справа находилась железная дверь в подвал, от которой веяло сыростью. Казалось, прошла вечность, прежде чем в коридоре раздались торопливые шаги. Осторожно выглянув из-под лестницы, Катя увидела человека в белом халате. Тот быстро побежал наверх, и ей не удалось его разглядеть. Девочка снова принялась ждать, обняв руками колени и пытаясь хоть немного согреться, однако ждать пришлось недолго. Вскоре на лестнице снова раздались шаги и громкие голоса.
- Да, не ожидала я такого поворота, - произнесла, всхлипывая, женщина.
- Тут уже ничего не поделать. Смерть - это всегда неожиданность, - философски хрипло ответил мужчина.
- А вы точно уверены?..
- Уверен! Пульса нет, дыхания нет, зрачки на свет не реагируют... К тому же, пальцы начали отвердевать. Все понятно, тут даже специалистом быть не надо.
Все словно остановилось. Кате показалось, что она сама задыхается. В мозг раскаленной иглой ворвалась мысль: «Мне конец, Мерил теперь ничто не удержит. Странно, что она еще всех на уши не подняла... Надо бежать!». Девочка снова осторожно высунулась. Доктор и Тамара Павловна уже спустились с лестницы и пошли по коридору. Катя, изо всех сил стараясь не шуметь, вылезла из укрытия и, согнувшись, отправилась за ними вслед. Паркет под босыми ступнями издавал легкий скрип, но звук был тихим. К тому же, наверху все еще стоял шум... Да и доктор с воспитательницей за разговором ничего не замечали.
- А отчего это вообще могло произойти? - спросила женщина.
- Причин много. Точную только после вскрытия можно назвать. Она себя плохо в последние дни не чувствовала?
- Вроде нет. Всегда подвижная была, активная. За подружку свою все хлопотала, даже другую кровать для нее выпросила, чтобы всегда рядом быть. Хотя... Знаете, ее пару дней назад кровью вырвало.
- Хм... Нет, даже навскидку не скажу. Кровотечение пищевода - самое вероятное, хотя гранулематоз легких тоже возможен, или что-то сердечное... Вариантов, как я уже сказал, множество. А что ж вы сразу-то меня не вызвали?
- Так она заупрямилась. Не хотела обследоваться, мы и не стали на нее давить.
Доктор покачал головой, и задал неожиданный вопрос:
- У вас курить можно?
- В комнате для посетителей, слева от нас.
- Надо катафалк вызвать. У нее есть кто-нибудь из родных, или вообще никого?
- Да, отец.
- Отец?! А что же...
С этими словами они зашли в комнату для посетителей, и Катя больше их не слышала. Собственно, дальнейший разговор ее не интересовал. Девочка и так знала, что отец Зины все время в разъездах, и некогда ему за ней приглядывать. Вдруг шум наверху заметно усилился, топот ног стал чаще и начал приближаться к лестнице. «А вот и ходячее бедствие проснулось...», - с тоской подумала Катя, быстро крутя головой в поисках укрытия. В комнате для посещений не спрятаться, справа – гардероб, но он может быть закрыт. Шум приближался, еще немного и кто-нибудь начнет спускаться - ее обязательно обнаружат! Кате ничего не оставалось, как уповая на удачу, шмыгнуть к гардеробу. Ей повезло – дверь была открыта. «Видимо, Ульяновна забыла запереть. Впервые этому рада...», - проскользнула мысль у девочки. Внутри было довольно тесно и темно, напротив шли три ряда железных вешалок, увешанных пыльными пальто. В дальнем углу стоял металлический шкафчик, а справа - нагромождение из поломанных полок для обуви. «Где же спрятаться?» - лихорадочно спросила себя девочка. Полки всего три – туда не вклиниться, в шкаф забираться бесполезно – первым делом проверят, в тени не укроешься – свет, наверняка, догадаются включить. Хотя... Катя бросила взгляд на угол справа. Дверь открывалась внутрь и, при полном открытии почти соприкасалась с одной из вешалок. Лучшего места все равно не было, да и звук шагов приближался… Катя бесшумно юркнула в угол, почти в это же мгновение открылась дверь.
- Включи свет, - раздался тонкий шепот. - Наверняка где-нибудь здесь схоронилась.
Щелкнуло. Одна лампочка тускло осветила гардероб. Катя вжалась в стену и затаила дыхание. Она чувствовала, что преследователи стоят совсем рядом. Достаточно только отодвинуть дверь. Всего одно движение... Но, видимо, удача была сегодня на стороне Кати.
- Проверь шкаф - больше тут негде прятаться!
- Давай, выходи... - ласково пропел другой голосок. - Мы знаем ты... ЗДЕСЬ!
Вместе с возгласом раздался скрип открывающейся двери шкафчика. Затем еще один скрип, и еще... Но, естественно, там никого не было.
- Вот, блин, - разочарованный вздох. - Нету, но ничего, мы ее найдем...
- А может, ну ее?
- Какой «ну ее?!», Хочешь схлопотать по полной? Я не хочу тебя от пола оттирать потом. Идем наверх, Мерил что-нибудь приду...
- Вы что тут делаете?!
Голос воспитательницы прозвучал рядом с дверью.
- Да мы... Мы это...
- Марш наверх!
Щелканье. Свет вырубился, а затем дверь резко закрылась.
- Еще и не заперто, - проворчала Тамара Павловна с другой стороны. - Ну, я Ульяновне устрою...
Соседняя дверь с шумом хлопнула, и шаги начали удаляться по коридору. Катя с облегчением выдохнула и опустилась на пол. «Слава Богу! Обошлось!», - подумала она. Впрочем, расслабляться еще рано - Мерил так просто не успокоится. Как же отсюда смыться? Через парадную дверь незамеченной никак не выскользнуть, в столовке, наверняка, сейчас самые усиленные поиски, ванные... А вот их со счетов сбрасывать не стоило. Там есть одно окно без решетки - через него можно спокойно выбраться и обогнуть приют. Главное, пройти коридор, хотя, наверняка, там сейчас расставлен «почетный караул». Оставалось только действовать.
Катя осторожно приоткрыла дверь, выглянула в коридор и почти сразу отпрянула назад. Вот незадача... Кажется, удача решила, что запас везения на сегодня исчерпан! Прихлебатели Мерил стояли у каждого прохода: оба коридора, двери в подсобки и лестница оцеплены! Шансы пройти невидимкой упали почти до нуля. «Выход должен быть. Пожалуйста, пусть он появится. Пожалуйста!», - подумала девочка, оценивая обстановку. Неужели побег сорвется? Катя была уже готова заплакать, но ее внимание привлекло тарахтение мотора на улице.
Внезапно, как по заказу, шумно скрипнула входная дверь и на пороге нарисовались двое мужчин с носилками. Мужчины отряхнули ботинки от налипшего снега и направились к лестнице. Когда они поравнялись с туалетом, который сторожила щуплого вида девчонка, на лестнице появились врач с воспитательницей.
- Ого! То вас хрен дождешься, то не успел позвонить, а они уже вот! - воскликнул доктор, разводя руками.
Все внимание окружающих тут же переместилось на лестницу. «Вот и выход. Доктор же вызывал катафалк...», - подумала Катя и в два прыжка очутилась у двери в туалет, разминувшись с взглядом «охранницы» на несколько секунд. Две туалетные кабинки были заняты, и девочка осторожно двинулась вперед. Нужное окно располагалось прямо по коридору, и Катя уже направилась к нему, но ее остановил щелчок одной из дверей. Девочка, не раздумывая, метнулась в свободную кабинку и с шумом захлопнула за собой дверь.
- О, еще одной приспичило, - раздался веселый голос. - Ну, как поиски, подруга? Нашла Катьку или как?
Девочка на мгновение оторопела, а затем выдала первое, что пришло в голову – отрицательное мычание.
- Ну и приперло же тебя. Ладно, давай присоединяйся быстрее, а то Мерил того гляди лопнет, если художницу не поймаем.
Катя только хмыкнула в знак согласия. Снова раздался звук хлопающей двери. Видимо, зашло еще несколько ребят. Комната тут же наполнилась шумом. Разговоры касались тем «Куда подевалась художница?» и «Где еще не смотрели?».
Стоя за шаткой дверью туалета, она терпеливо ждала, пока гомонящий народ покинет ее убежище. «Только бы не кинулись проверять!», - подумала девочка. Но ей повезло, и крики вскоре стихли. Девочка приоткрыла дверь, бегло осмотрев пространство и убедившись в том, что никого нет, выскользнула из комнаты и пошла прямо в раздевалку. Она и так потеряла много времени! Вот и долгожданный выход из приюта. Девочка повернула четыре ручки, открыла окно и, бросив еще один взгляд на дверь, выпрыгнула наружу. Декабрьский холод резко стегнул по босым ногам, но Катя не обращала на это никакого внимания. Только теперь до неё стала доходить вся опрометчивость совершённого поступка. Выбраться-то она выбралась, но куда идти дальше? Хотя... Вдруг катафалк еще не уехал? Катя бегом кинулась к парадному входу. Во дворе действительно стоял уазик типа «буханка» с открытыми задними дверями. Девочка только сейчас поняла, что на самом деле прошло, не так много времени, и эти разговоры в туалете несколько сбили ее внутренние часы. Катя пробежала к машине и забралась на заднюю площадку. Внутри стояло несколько покрышек, пара канистр и валялся большой грязный засаленный тулуп, видимо, использовавшийся для ремонта под машиной. В него-то девочка и завернулась. Как раз в это самое вовремя снаружи раздались голоса носильщиков, а затем что-то твердое пнуло девочку в голень.
- Задолбали, - пьяно выругался один, - (цензура) совсем!
- Успокойся, сам подрядился, - одернул его другой.
Двери с шумом захлопнулись. Через несколько секунд машина, затарахтев словно танк, заскрипела и завибрировала, увозя с собой беглянку из опостылевшего ей приюта.
VII
Катя подёрнула плечами, протёрла глаза и встала с пола, сгоняя остатки сна. Куклу она посадила в кресло, а сама отправилась в ванную совершить утренние процедуры. На улице заметно рассвело, но свет рассеивался плотными облаками.… Хотя этого вполне хватало, чтобы не натыкаться на предметы впотьмах.
«Итак, что делать теперь? - подумала девочка. - Зина рассказывала про оружие в подвале. Зайцы никуда не делись, и нужно как-то от них обороняться. Решено! Нужно вскрыть дверь подвала и достать оружие. Только вот без каких-нибудь инструментов это вряд ли получится. Так, неподалеку железная дорога... стоп! Тепловоз! Можно попытать удачу и обыскать его».
Разделавшись с «ванными делами» и наскоро позавтракав вчерашними сухарями, Катя нашла в кладовке старенький заплечный мешок, закрыла дверь снаружи длинной шваброй и покинула приют.
Сегодня было прохладнее, чем вчера. Осевшая роса намочила землю, а в низинах всё ещё стояла прозрачно-серая дымка. Катя пожалела, что не прихватила с собой из приюта какой-нибудь куртки, всю дорогу она озябло ежилась, но в то же время босые ноги практически не чувствовали холода. Сказалась давняя привычка шастать по приюту исключительно разутой.
Перед глазами Кати тянулись ряды всё тех же, что и вчера, серых обветшалых зданий, только теперь они уже не вызывали ни страха, ни скорби. Девочка постепенно привыкала к этому городу.
Когда до тепловоза оставалось где-то метров двести, справа, в дымке возле барака мелькнули три размытые тени. Ещё через мгновение три пары серых глаз блеснули совсем рядом. Они приближались - без сомнения, это всё те же зайцы. Катя пустилась бежать по прямой к тепловозу. Она неслась по путям, не оглядываясь, взметая в воздух тучи грязных брызг от мазутных луж. Судя по рявканью сзади, монстры решили снова поиграть в догонялки. Возле самого локомотива Катя резко остановилась, мельком бросив взгляд на преследователей, а затем схватилась за поручни, буквально запрыгнула на открытую переходную площадку и кинулась к кабине. Зайцы сегодня отличались большей прытью, они успели добраться до двери, когда девочка нырнула внутрь. Первый монстр прыгнул на нее, и тут же получил в лоб закрываемой дверью, однако двое других оказались более сообразительными. Самый толстый из них заблокировал проход и взвыл, когда девочка с маху приложила его по боку. Другой попытался пролезть через него внутрь. Катя приоткрыла дверь и, завизжав, пнула наседавшего монстра. Тот не ожидал такой подлости и ничего не успел предпринять. Ему пришлось с удивленным тявканьем отскочить назад. Последний, видимо, оказался умнее всех и почти прополз в кабину, когда нога девочки настигла его. Монстр отлетел всего на два шага - этого хватило, чтобы Катя едва ли не до конца захлопнула дверь. Зайцы предприняли очередную попытку штурма и успели просунуть лапы. Девочка с новым воплем, полным отчаяния, принялась выпихивать их руками и ногами. Медленно, но верно она смогла захлопнуть дверь полностью. Не без труда закрывшись на защёлку, Катя отпрыгнула в сторону и несколько мгновений наблюдала, как зайцы пытались вломиться внутрь. Девочка тяжело дышала, сердце колотилось с такой скоростью и силой, будто хотело проломить грудную клетку. И... что это щиплет? Катя с удивлением посмотрела на руки и не смогла сдержать стона. На предплечьях и кистях красовалось несколько длинных, неглубоких царапин. Девочка снова вздохнула и принялась за поиски нужных вещей. Быстро окинув кабину взглядом, она заметила у дальней перегородки замасленный железный ящик. Видимо, он как раз и предназначался для инструментов. Времени для тщательных поисков не было, зайцы могли разбить стекло и вломится в любой момент, поэтому действовать следовало быстро. Сорвав с плеча мешок, Катя вывалила содержимое ящика на пол и стала выбирать, что именно ей может понадобиться при вскрытии железной двери. Выбор пал на мини-монтировку, поржавевшее полотно для ножовки по металлу и массивный молоток, больше похожий на миниатюрную кувалду. Заодно были прихвачены две отвёртки, синяя изолента и плоскогубцы. Всё это девочка ловкими движениями начала кидать в мешок.
И тут неожиданно наступила тишина: преследователи перестали долбиться в дверь. Неужели снова тот непонятный контролирующий свист?! Но нет, за стёклами кабины не было слышно ни свиста, ни скрипа. Похоже, зайцы просто затаились в ожидании, когда жертва сама выйдет к ним. Нет, так просто выходить нельзя, нужно взять что-то в руки. Монтировка. Сейчас это было самым эффективным средством. С убойной штукой в руках Катя почувствовала себя уверенней. Она с ухмылкой вспомнила, как Зина научила её некоторым приемам, и рассказала, как обращаться с оружием. Все, пора возвращаться! «Я справлюсь!», - подбодрила себя Катя, выдохнула и резким движением открыла дверь. Вроде чисто. Но девочке уже было знакомо это фальшивое спокойствие. Она, держа монтировку в правой руке, спустилась с тепловоза и... Ну вот, что и требовалось доказать! Один из зайцев как раз ждал ее рядом со сцепкой. Он торжествующе тявкнул и взвился в воздух, целясь в горло. Катя была к этому готова. В одно мгновение она перехватила монтировку удобнее и взмахнула ею мощным восходящим движением, поворачивая корпус. Удар пришелся зайцу точно по голове. Монтировка с треском врезалась под нижнюю челюсть и с жутким чавканьем завязла где-то внутри. Поворот кисти и Катя резко сбросила жертву вниз с блестящего наконечника. Заяц со страшным хрустом упал в мазутную лужу. Его голова от удара окончательно треснула, наружу брызнула мутная жижа. Пару раз дернув лапами, монстр затих.
Из-за тепловоза показались еще двое «приятелей». Принюхиваясь, они прошли мимо девочки к трупу павшего товарища и с ворчанием принялись его поедать. Катю едва не стошнило от увиденного. Отвернувшись, девочка поторопилась убраться отсюда. Пока зайцы увлечены едой, они не опасны.
Катя даже не помнила, как добралась до приюта. Она более-менее пришла в себя только, когда оказалась у двери в подвал. Перед глазами все еще стояла омерзительная сцена заячьего пира. Неужели она смогла... Убить?! «Нет! - тряхнула головой девочка. - Я защищалась, это совсем другое. Неужели ж я смогу убить кого-нибудь просто так, осмысленно? Не-е, нет!». Катя оставила тягостные мысли и, замотав саднившие раны на руках бинтами, найденными в кладовке, принялась за работу. Она достала инструменты, разложила их перед собой и еще раз изучила объект. Дверь массивная, вделана в стену, открывалась наружу, имела проржавевшие петли и два замка: один - с ключом, а второй – навесной, кодовый. Да, тяжело будет, но, в принципе, реально. Катя снова вздохнула и взялась за вскрытие двери. Первым делом она решила отпилить навесной замок полотном ножовки. Для этого девочка набрала в пустую банку из-под ананасов остатки воды из сливного бачка, чтобы охлаждать пилку, так как помнила, что от трения она нагревается. И работа закипела. Катя яростно принялась отпиливать левую дужку, но та поддавалась слабо. Девочка потратила кучу времени на то, чтобы та хоть немного истончилась. Когда до конца оставалось несколько миллиметров, Катя не выдержала, схватила монтировку, двумя мощными ударами снесла осточертевший замок и устало присела у стены. «Полдня, наверное, потратила, а только с одним замком справилась...», - подумала девочка. Отдых реально был необходим, потому что иначе она бы точно умерла от усталости. Однако вскоре Катя вовсю возилась с петлями. Вот они-то давались легко (коррозия сделала свое доброе дело), но были довольно толстыми. Поэтому девочка работала, в основном, миниатюрной кувалдой, а затем подпиливала мятые остатки. Вскоре, несколькими ударами молотка ей удалось сбить петли, и дверь слегка отошла от стены. Она в изнеможении приземлилась рядом. Невыносимо хотелось пить, но Катя терпела жажду, потому что единственный запас воды был в консервной банке и требовался для охлаждения полотна. Оно было порядком изъедено ржавчиной, и одна сторона стерлась. Девочка вновь взяла монтировку и принялась гнуть край двери, оттягивая ее в сторону, но у нее ничего не получилось. Дверь отодвинулась от силы на три сантиметра. Уже порядком стемнело, и девочка сходила в кладовку за керосинкой. Осмотрев дверь ещё раз, Катя поняла, что ее держат стальные стержни замка. Дольше всего она возилась именно с ними. Пилка полностью стёрлась, когда Катя отодвинула керосинку от двери и монтировкой завершила начатое. Железная дверь, больше ничем не удерживаемая, со страшным грохотом рухнула. Наконец-то вход в подвал был свободен! Жажда отступила на второй план. Катя подхватила источник света и спустилась вниз. К счастью, больше никаких преград не было. Она оказалась в тесном помещении, полностью заставленном большими зелеными ящиками, а в самом дальнем углу находилась открытая картонная коробка с консервами и большая банка с темно-оранжевой жидкостью. «Вояки трапезничали и забыли!», - подумала девочка. Поддев крышку, она, не задумываясь, принялась пить большими глотками - её мало интересовало качество содержимого. Благо, сок (а это был именно он) оказался не протухшим, а лишь слегка забродившим и кислым, что прекрасно утолило жажду. Напившись, девочка стала осматривать помещение. Ее внимание привлекла широкая карта, которая отображала город. В ее центре алела наклейка с изображением большой буквы «А». Что это? Очередная загадка! Ладно, с ней потом - надо еще оружие просмотреть. Девочка принялась ворошить ящики. Да уж, занятие не из лёгких - пришлось возиться до утра. Добра было много. Пистолеты, снайперские винтовки, автоматы, пулеметы, дробовики и куча боеприпасов любого калибра и заряда. Одних девятимиллиметровых бронебойных тут было ящика три. Катя понимала, что с таким арсеналом, можно держать оборону сколько угодно, но унести все это с собой невозможно. Девочка долго осматривала и примеряла к себе оружие, вспоминая рассказы Зины. В итоге она решила, что заберёт АК-74, ручной пулемет РП-46, ВСС «Винторез», пистолет Макарова, а так же два цинка патронов 5,45;39 мм, пару цинков с патронами 7,62;54 мм R, 9;39 на пару магазинов для снайперки и ещё 9;18 мм ПМ пару горстей. Всё было подписано, на ящиках и коробках размашистым почерком, помечено, к какому оружию патроны, поэтому выбор не представлялся трудным. Видимо, вооружение продавалось всем подряд, у кого были деньги, даже не сильно знакомым с оружием людям.
Собранный арсенал Катя вытащила наверх, разместила на полу в коридоре, сразу забила два полных рожка для АК-74, рожок для «Винтореза» и положила рядом. Остальные патроны рассортировала по отдельным сумкам, найденным в кладовке. Не в ящиках же их таскать! Обе полных обоймы к Макарову она положила в карман найденной в подвале армейской куртки, скорее всего, забытой кем-то из военных впопыхах. Песчанка оказалась великовата для девочки, но Катя подвернула рукава, затянула её ремнём, который лежал в кармане, и решила, что вполне сойдёт. Порадовало девочку и то, что в куртке нашёлся рабочий электрический фонарик. «Теперь не надо будет с собой керосинку забирать» - улыбнулась Катя.
Но что же с картой? Новая подсказка с буквой явно говорила, что придётся искать объект, обозначенный красным. Предположительно, он имеет название, начинающееся на букву «А», и, возможно, находится недалеко от приюта. Что ж, раз подсказка появилась, нужно её использовать. «Поутру отправлюсь в путь, а сейчас – отдохну...» - Катя доковыляла до уже знакомого ей кресла и без сил плюхнулась на затёртую кожу обивки. Сон объял её практически моментально, и она провалилась в запутанные глубины ночных образов, где слышался скрип деревьев, шум ветра и клёкот кружащих птиц над пустым городом.
Интерлюдия первая
- Ка-а-а-р-р-р! Каааар-р-р! Кар-р-раааа!
В морозном воздухе звук вибрировал и звенел, улетая ввысь. Заяц, не спеша, обернулся. У него за спиной стояла сморщенная, неприятного вида старуха, одетая в драные лохмотья. Поверх них был накинут серый балахон на два-три размера больше, потёртый, но сшитый из дорогой ткани. На плече сидел ручной ворон с массивным серебристым кольцом на лапе, к которому крепилась длинная цепочка. Её обеими руками держала старуха. Ворон нервно прыгал на месте, широко раскрывая клюв. Именно этот взъерошенный чёрный каркун и вещал в пространство.
- Кар-р-р! Кар-р-ра настигла её! Р-р-раньше надо было думать! Тепер-р-рь поздно! Она здесь навсегда!
- Вряд ли... - тихо промолвил Заяц, вновь устремляя свой взгляд на тёмный мрамор надгробной плиты.
- Кар-р-р-р! Кааар-рта бита - это очевидно. Не стоит садиться играть, если не умеешь. В такой игр-р-ре нужно выбирать: чет или нечет. Она же выбрала зер-р-ро!
- Повторяешься...
- Повтор-р-рение – мать учения! А люди бестолковы! Не учатся! Уж сколько твер-р-рдили миру, что игр-р-ра в одиночку – это игра в одни вор-р-р-рота, причём, в свои. Нет! Не слушают, никому не интер-р-ресно! Каждый думает сам, р-р-решает сам. Кор-р-роли! Цар-р-ри! Ну а р-р-раз так, сам себе цар-р-рь, так вот тебе и твой каменный тр-р-р-рон! Кр-р-рхе-хе, - ворон хрипло, мерзко и ехидно захихикал.
Старуха кашлянула, медленно повернулась и, прихрамывая, заковыляла прочь, непрерывно теребя в длинных костлявых пальцах цепочку. Ворон же недоумённо вертел головой и дёргал окольцованной лапой.
Заяц не обернулся им вслед. Он знал, что они еще вернутся.
Подмораживало, но Заяц не чувствовал холода, хотя был одет всего лишь в серую жилетку с капюшоном и такого же цвета просторные штаны. Наверное, его грела густая, ослепительно-белая шерсть. Ей мог бы позавидовать любой зверь в округе, если бы такой, конечно, здесь водился. Но зверей тут не было, если не считать того чёрного ворона на плече у старухи. Да и ворон ли это...?
Заяц присел на корточки и рукой в старой кожаной перчатке без пальцев стёр пыль с плиты.
Как будто с другой стороны, из зазеркалья, на него смотрела девочка и улыбалась. Совсем ещё юная, с большими добрыми глазами и копной огненно рыжих волос. Изображение на граните, казалось, стало ярче и светлее. Заяц опустил глаза ниже и прочитал надпись под фото: «Мечта». Только образ и это слово... Но какая же мечта у этой девочки? Сидящий возле могилы пилигрим прикрыл глаза и в ту же секунду ясно увидел эту самую девочку, бегущей по весеннему парку среди полевых цветов и порхающих бабочек. Она неслась вперед, радовалась теплу, весело смеялась и срывала на бегу цветы, кружась вместе с букетом в счастливом танце. Неподалёку шли, взявшись за руки, мужчина и женщина. Их силуэты смазаны и теряются в синеве, лиц не разобрать... Вот они полностью растворились в колеблющемся воздухе. Девочка вдруг резко остановилась и всмотрелась вдаль, ища кого-то. Лицо из счастливого стало тревожным, она начала громко звать тех, кто шёл за ней. Крик становился всё сильнее, девочка впадала в отчаяние. Она закрыла лицо руками и рыдала, упав на колени. Все вокруг расплылось, небо стремительно чернело. Весенний парк сменился туманным кладбищем, и на его месте вырос огромный, нескончаемый некрополь, затянутый паутиной и холодным туманом...
Заяц вздрогнул и открыл глаза. Слеза скатилась по его щеке и упала на холодный гранит. Нет! Не стоит. Ещё не всё потеряно. Он знал это. Он чувствовал.
Опершись на одно колено, Заяц полностью очистил плиту от пыли и плесени. Теперь стало видно, что все надгробие, обелиск и цветник, состоят из единого куска красного гранита. Портрет девочки по плечи выделялся на камне синеватым отливом, а надпись сохранила следы позолоты.
- Кр-р-р-а-а-сота-а-а! Кр-р-р-асота-а-а спасёт мир-р-р!.. Вздор-р-р-р-р!
Старуха с вороном вновь стояла возле плиты, теперь уже напротив Зайца. Ехидная ухмылка перекосила морщинистое замшелое лицо, что делало его ещё более отвратительным. Ворон на плече, казалось, стал раза в два чернее. Он ухмылялся вместе со старухой. Она же переминалась с ноги на ногу, словно приплясывая, и ежеминутно дёргала за цепочку, отчего ворон всё время подпрыгивал у неё на плече и тряс головой.
- Где же гер-р-рои, что спасут мир-р-р?! Где они?! Я отвечу: нет ни одного! Все уклонились со своего пути, никто не хочет спасать мир-р-р. Нет кр-р-расоты, есть лишь пор-р-рча. Кор-р-р-рявая. И она вся здесь во гр-р-робах, подкр-р-рашенная пр-р-равда. Да, как и гр-р-робы. Оу... кто-то это уже сказал однажды, не помню кто, - заклокотал ворон, дико махая клювом вверх-вниз - видимо, его душил смех.
Заяц спокойно встал с колена, сунув руку в карман штанов, достал старинные серебряные часы на цепочке и отрыл крышку. Продинькала мелодия, но часы стояли. Стрелки застыли на без пяти пять.
- Тебе, наверное, не чем заняться? Что ты ходишь за мной? - спокойно сказал он.
- Ты не повер-р-ришь, но р-р-работы не початый кр-р-рай! Сколько забот, сколько хлопот!.. Но так хочется иногда отдушины - с кем-то поговор-р-рить по душам, - хрипел ворон. - А часы-то остановились! Вр-р-р-ремени-то нету! Всё кончено!
- Времени нет - есть вечность!
- И там все спят вечным сном. Вот они - пер-р-ред тобой! Посмотр-р-ри!
Старуха развела руками в стороны, а ворон, между тем, запрыгал у неё на плече с удвоенной энергией.
- Чувствуешь себя здесь хозяйкой? Хозяйкой равнины? - Заяц прищурил глаз.
- О, конечно! Ты ведь не можешь этого не пр-р-ризнать. Пр-р-рисоединяйся, будем хозяйничать вместе! Хр-р-р-р-хеее!! Какова игр-р-ра?! А?!
- Игра?
- Игр-р-рушка. А ты как думал? Самая замечательная игр-р-рушка из всех. Бер-р-решь человечков и кладешь их под плиту. Р-р-разве не забавно. Вот они ходят там у себя, бр-р-родят, р-р-разговаривают, едят, влюбляются, р-р-ругаются... А потом пр-р-рихожу я и... Опа! Под плиту! Весело же?
- Не нахожу...
- Так ведь и игр-р-рать никто не умеет, потому, как пр-р-равил не знает. А пр-р-равил не знает, потому что их нет. Только об этом никто не подозр-р-р-ревает! Х-х-х-а-р-р!
- То есть, правила игры нужно знать, но лучше устанавливать их самому? Ну-ну...
- Вот именно! Это-то и самое весёлое!
- В таком случае правила нужно знать особенно тщательно... А тем более, тебе.
- Ни к чему! Это лишь игр-р-ра!
- Тот, кто выигрывает, не станет говорить «Это лишь игра!».
- Это моя игр-р-р-а! Остальное - вздор-р-р-р!!!
Старуха перестала ухмыляться. Усмешка на кривых и бледных губах сменилась болезненным оскалом.
- Конечно, твоя и только твоя. Никто ведь больше в нее не играет.
- Все игр-р-рают! Только каждый в одиночку. Молодцы, мне только на р-р-руку! Зачем забивать голову пр-р-роблемами др-р-ругих, когда есть только Я! Др-р-рагоценное Эго на пер-р-рвом месте! Каждый лелеет его и ублажает…. Какая пр-р-релесть! В этом и состоит их игра. А моя игра в том, чтобы пр-р-рийти и р-р-разметать в пух и пр-р-р-рах их жалкие игр-р-рушки, их надутое самомнение, их пр-р-р-изр-рачное величие. В этом и состоит моя благор-р-родная миссия, моя великая Игр-р-ра с большой буквы. Пр-р-р-ритом, это так забавно! Совер-р-ршать великое дело и играть одновр-р-ременно… Люди игр-р-рают в свою игр-р-ру и не знают, что это лишь часть большой игр-р-ры. Не знают, как сыгр-р-рать по-др-р-ругому, не хотят знать. И пр-р-роигр-рывают!.. Все игр-р-рают…
- Я не играю!
Заяц пристально смотрел в тёмные глаза старухи, которые налились смоляной чернотой, а ворон замер, нелепо изогнув шею. Мгновенье стояла мертвенная тишина, потом всё пространство вокруг задрожало.
- Все-е-е-е игр-р-р-рают!!! - проскрипел ворон.
- Я не играю!
- Да кем ты себя возомнил?! - заскрежетало в воздухе. С этими словами старуха выхватила из рук Зайца часы и с бешенством швырнула их оземь. Те стукнулись о гранитное надгробие и разбились вдребезги. Осколки стекла, мелкие шестерёнки, стрелки и части корпуса разлетелись в стороны и медленно поплыли в воздухе; время застыло, как желе, словно его и не было. «Пусть поиграет, раз так хочется!», - мгновением ранее Он сам отцепил часы от цепочки и разжал ладонь. «Пускай ... а мне играть некогда».
Старуха и Заяц стояли друг напротив друга возле могилы маленькой девочки и молчали. И весь мир вокруг молчал. Сколько бы это продолжалось – неизвестно. Только вдруг воздух качнулся, ветки старых деревьев зашевелились ему в такт, и над землёй пронёсся лёгкий порыв ветра, сметая иней и пыль с плит. Вслед за ветром с неба посыпал мелкий белый снег. С каждым мгновением он становился крупнее и вскоре огромные хлопья неслышно покрывали некрополь. Заяц поднял голову вверх - снег падал ему на шерсть и было заметно, что она намного чище снега - тот тускнел и тут же таял, плавясь и не оставляя даже капли воды после себя.
Старуха с досадой плюнула на землю и, потоптавшись на месте, поплелась прочь. Ворон, на плече неестественно вывернув голову, продолжая смотреть в сторону Зайца, и изредка издавал каркающие и булькающие звуки. Они всё летели и летели издалека, в то время как уже ни самого ворона, ни старухи не было видно сквозь падающий снег. А он падал всё гуще... Могила рыжеволосой девочки полностью покрылась белым искрящимся одеялом, и только то место, куда из лап Зайца упали цветы, осталось тёмно-красным пятном. Снег таял здесь точно так же, как и на шерсти Зайца.
Часть II
I
Снаружи завывал холодный, пронизывающий ветер. Огромные тёмно-сизые тучи посыпали окрестность мелким снегом, а иногда, и градом. Промозглые дни превратились в один сплошной тёмный сумрак.
В стареньком тире, где ещё уцелела крыша, Катя сидела в углу и куталась в большое драное одеяло. От холода спасало только оно да груда тряпья сваленного в кучу и служившего постелью. Из еды оставались консервы, а вот из жидкости - всего лишь бутылка минеральной воды, которую девочка экономила, как могла. Благо, в такой колотун пить почти не хотелось. Из оружия остались АК и Макаров. Пулемёт с винторезом исчерпали запас патронов и стали бесполезны. Катя понимала, что ей нужно уходить, но самообладание почти оставило девочку. Она столкнулась с таким яростным и мощным напором злобной агрессии, которого хватило бы сполна, чтобы свести с ума взрослого человека. Что можно взять с маленькой девочки, которая жалась сейчас в тёмном углу и готова была расплакаться от чувства собственной ничтожности и бессилия? Как же так вышло?
Начнём с того, что, проснувшись поздним утром после вскрытия подвала, Катя стала собираться в дорогу. Распихав по сумкам коробки патронов, сложив в мешок консервы и бутылку с перелитым из банки соком, девочка последний раз поднялась на второй этаж. В спальне она выбрала самое тёплое одеяло для ночлега и невольно остановилась возле той кровати, что стояла у самой двери. Да, это была её кровать... А вот и рисунки на обоях, правда, уже поблекшие, которые она, рисовала давно вместе с Зиной. Когда-то они мечтали, как, выйдя из приюта, начнут новую счастливую жизнь. Мечты... Мечты... Взгляд невольно задержался на рисунках: вот птичка-зимородок, вот заяц на танке, вот домик под облачным небом. Помнится, им тогда крупно влетело за такую самодеятельность... Но это уже в прошлом - главное, что эти картинки помогли ей вспомнить его.
Вернувшись на первый этаж, Катя озадаченно взглянула на оружие, сложенное на полу. Тащить всё это на себе не реально - тут килограммов тридцать, не меньше. Нужно какое-то колёсное средство для перевозки, а в приюте ничего подходящего не нашлось... Но на путях есть детская коляска! На вид она большая и вместительная - вполне справиться с парой-тройкой десятков кило. Коляска нужна, без сомнения. Вылазка за ней не займёт много времени, особенно, если двигаться быстро и налегке. Прихватив с собой пистолет, девочка шмыгнула в дверь, как и вчера прикрыв её шваброй.
На улице похолодало по-осеннему, но теперь на Кате красовалась тёплая армейская куртка, и девочке было всё нипочём. Быстрым шагом, практически вприпрыжку, она двигалась по серой, слегка влажной земле. Закалённые босые ступни уже привыкли к таким прогулкам и не чувствовали дискомфорта.
Вот и станция, знакомый состав - где же коляска, стоявшая на рельсах? Катя, оглядевшись, наконец различила знакомый силуэт возле тепловоза. Такое ощущение, что и не было вчерашней схватки - на месте падения трупа зайца никаких следов. Собратья сожрали его без остатка. Какая мерзость! Катя сплюнула. И в ту же минуту, словно по сигналу, вдали раздался тот самый противный, леденящий душу свист. Снова он! Кате стало не по себе, ей захотелось тут же убраться отсюда как можно дальше. Рука стиснула в кармане стальную рукоятку Макарова. Это придало девочке некоторую уверенность, но не избавило от непонятной тревоги окончательно. Странный свист напрочь лишал самообладания. Тем не менее, преодолевая страх, Катя медленно приблизилась к заветной коляске и, взявшись одной рукой за ручку, а другой, вытащив пистолет, поспешила назад к приюту. По пути ей мерещились шорохи, виделись сверкающие глаза из-за углов зданий, пистолет дрожал в ладони. Стрелять девочка не умела - знала лишь теорию по рассказам Зины: куда нажать, чего взвести, как примерно целится, но практики не было.
Девочке повезло - на обратном пути ей никто не встретился. Она быстро добралась до приюта, везя перед собой коляску. Туда она сложила большую часть оружия, АК повесила на плечо, а Макарова спрятала во внутренний карман куртки. Повесив сумки с патронами и мелочёвкой крест-накрест по бокам, а мешок с продовольствием, одеялом и куклой Зиной - за спину, Катя покинула приют.
Куда идти, Катя толком не знала, даже имея на руках карту местности с обозначениями. Не разбиралась она в них - что теперь поделать! Единственное ясное указание значилось в углу карты и чернело, помеченное обычной шариковой ручкой. Эта надпись гласила: «Два квартала ... площадь... парк... в центре». И в каком центре находился объект? Города, парка, площади? Два квартала могли отделять его от приюта. В любом случае Катя направилась к предполагаемому центру города, который она для себя определила наличием более высоких домов и их кучностью. Такое нагромождение виднелось сзади, влево от вокзала и железной дороги. Вокруг стояли высотки по восемь-девять этажей, а еще дальше высились более массивные сооружения, слегка скрываемые синеватой дымкой.
Первым делом Катя выбралась с коляской на дорогу. Идти стало намного удобнее, и коляска катилась без особых усилий. Катя шла вперед, внимательно глядя по сторонам. Дорога тянулась серой каменной лентой, постепенно сворачивая налево. Чем дальше она вела, тем чаще по пути попадались оставленные автомобили, автобусы и мотоциклы. Кое-где, по обочинам, даже стали встречаться жиденькие кустики, но деревьев по-прежнему не было - это действительно выглядело странно.
Через какое-то время широкая дорога закончилась возле массивного зелёного здания и разделилась на две маленькие. Одна ветвь резко уходила влево, другая огибала здание по правому краю и вела вперёд. Строение привлекло внимание Кати: оно выглядело внушительно, напоминая собой то ли дворец культуры, то ли здание администрации. Огромное - в шесть этажей высотой - оно перекрывало улицу и нависало над девочкой неприветливой, каменной глыбой.
Катя оставила коляску возле входа и вошла внутрь. На первом этаже, посреди коридора, стоял большой деревянный стол, весь заваленный маленькими красными книжечками. Их, видимо, ссыпали сюда временно, дабы рассортировать, а может, и утилизировать. Приблизившись к столу, Катя прочла на одной из них «... билет». До боли знакомая вещь - где же она такую видела? Нет, не вспомнить сейчас. На стенах Катя рассмотрела портреты строгих дядь в одинаковых рамочках и плакаты, оформленные в алом цвете с крупной символикой. Повсюду пестрели масштабные лозунги и призывы, написанные крупными красными буквами. Девочке стало нестерпимо скучно оставаться в этом мрачном холодном здании. Она развернулась и опрометью бросилась к выходу. «Транспорт» с оружием ждал её на том же месте - рядом с массивной колонной. Ухватившись за коляску обеими руками, Катя быстрым шагом отправилась дальше, обогнула зеленый домину и засеменила по правой узкой улочке. Девочка нисколько не сомневалась, что идёт в правильном направлении. Она вдруг ощутила какое-то гадливое чувство, с самого начала посещения административного здания.
Город вокруг безмолвствовал. Катя шла вперёд. Сколько прошло времени, она не знала, и потихоньку в ней закипала необъяснимая агрессия. Надоело это место, надоело тащить эту треклятую гору оружия, надоело идти незнамо куда! Почему она оказалась здесь?! Что вообще происходит?! Сначала эти мрачные здания, затем жуткие монстры!.. Чего от неё хотят - от маленькой девочки? Чем она провинилась и перед кем?! Чувство негодования закипало в ней все сильнее и сильнее, пока, достигнув апогея, не вырвалось наружу. Катя остановилась посреди дороги и громко надрывно закричала в пространство безжизненного города. Сорвав АК с плеча, она сняла оружие с предохранителя, вскинула вверх и нажала на курок. Отдачей её повалило на землю, а калаш шмякнулся в придорожную траву. Боль от падения слегка привела девочку в чувство, и тёмный негатив понемногу начал отступать. Ярость сменилась слезами, которые брызнули из глаз девочки. Молчаливый мир не давал ответы на вопросы. Так сидела она на дороге и плакала, всхлипывая и безнадёжно смотря в небо в попытке достучаться до правды. Вдруг справа от дороги послышался треск, затем пыхтение, и, наконец, показалось с полдюжины старых, ушастых «знакомых».
Не вставая с асфальта, Катя дотянулась до автомата. Зря она тут закатила истерику со стрельбой - у монстров отличный слух, и теперь они явились поживиться лакомым кусочком. А этот кусочек - она сама! Зайцы, принюхиваясь, двигались в ее сторону, а затем кто-то из них, видимо, заметил Катю. По ушам резанул торжествующий рев, и сероглазые кинулись на нее. Стиснув калашникова в руках и прижав оружие к плечу, девочка напряженно смотрела, как они приближаются и, не выдержав, заорала: «Отстаньте от меня, глупые твари! Что вам надо? Идите, жрите сами себя!» и спустила курок. В сидячем положении её не так сильно кинуло отдачей, но все равно АК с непривычки отбил плечо и отлетел вверх, хоть и остался в руках. Впереди послышались визг и стоны – определённо, пуля в кого-то попала. Перед все еще полными слез глазами девочки зайцы расплывались, но Катя смогла понять, что нападать твари не торопятся. Одного тяжело ранило, и тот дёргался, истекая тёмной жидкостью, которую кровью-то назвать язык не поворачивался – скорее, болотной жижей. Остальные монстры топтались на месте в раздумье. Похоже, человечина их заинтересовала больше, поэтому они предприняли новую атаку. Катя вскрикнула и разрядила по толпе остатки патронов в рожке. Тот на удивление быстро закончился. Обессилев, она бросила автомат на землю, выхватила ПМ из кармана и приготовилась стрелять, но перед ней никого не оказалось. Удивленно моргнув, Катя резко обернулась: та же картина – никого. Лишь где-то за домами слышался слабый визг и... Снова тот неприятный свист! Девочка обхватила уши руками. Вскоре звук стих, но она все еще боялась поднять голову.
Наконец, слегка успокоившись, Катя поднялась, подобрала автомат и поспешила поменять рожок на заранее приготовленный. Вокруг стояла тишина, но сердце Кати продолжало колотиться, словно удары тамтама, и слёзы по-прежнему капали из глаз. Размазав их по лицу ладонью, девочка снова достала карту. Где она, интересно, находится и далеко ли до нужного объекта? Она силилась понять обозначения, оглядывала местность в попытке уловить сходство с нарисованным, но тщетно. Пока вокруг всё сильно разнилось с изображённым на планшетке. Продолжая своё путешествие, Катя вскоре набрела на ещё одно массивное здание желтого цвета, как и предыдущее, перегораживавшее улицу.
Сие двухэтажное строение представляло собой длинный ряд колонн, объединенных огромной плитой, положенной сверху. Еще одна плита закрывала слегка треугольную крышу. Между центральными колоннами имелась небольшая площадка, в центре которой стоял ветхий постамент, а на нем возвышался полуразваленный памятник. У последнего целой оставалась только одна рука, застывшая в бессмысленном жесте. Катя, не спеша, обогнула памятник и, подумав, зашла в здание. Она и сама не могла до конца понять, что привлекло ее в нем. Девочку словно кто-то подтолкнул. Почти от самого входа начиналась широкая лестница, которая раздваивалась на небольшой площадке. Ответвления уходили вверх по стенам в противоположном направлении. Девочка поднялась на второй этаж и увидела огромный зрительный зал с почти полностью разрушенными сиденьями и рваными кусками экрана в центре. «Да это же кинотеатр!», - осенило ее. На ближайшем сидении Катя обнаружила большие тёмные очки. Она взяла их в руки и ощутила странное покалывание в пальцах, будто ток пробежал от дужек прямо в голову. Где-то на задворках памяти шелохнулось и завертелось нечто забытое, но смутно знакомое, определенно связанное с очками. У девочки появилось двоякое чувство: с одной стороны очки казались знакомыми и родными, а с другой – ей захотелось тут же вышвырнуть их. Бег неясных образов вскружил голову и, чтобы снова не разразится истерикой, Катя отбросила очки обратно. Неприятное ощущение отхлынуло. Девочка выбежала их кинотеатра и поспешила отойти от него подальше. «Что происходит? - подумала она. - Какие-то мелочи так выводят из себя!»
Девочка брела уже довольно долго, почти падая с ног от усталости. Дорога вновь резко закончилась и разделилась на два тротуара, уходящих влево и вправо соответственно. Перед Катей стоял магазин.
Сомневаться не приходилось - огромная надпись гласила: «Универмаг», а значит, внутри можно найти что-то съестное и, самое главное, питьё, потому что сок она выпила по пути. Девочка решила остановиться тут ненадолго, отдохнуть и перекусить. Она затащила коляску внутрь и поставила её возле ржавых турникетов, где когда-то располагались кассы. Пройдя по торговому залу, Катя нашла на полках много минеральной воды, а из еды обнаружились только две банки консервов «Завтрак туриста». Осушив бутылку минералки, девочка положила три штуки себе в рюкзак и еще шесть отнесла в коляску - теперь запаса воды должно хватить надолго! Консервы тоже пригодятся. Недолго думая, Катя вскрыла одну перочинным ножиком и, усевшись прямо на прилавок, принялась есть. Тревожные мысли бродили в голове целый день, не давая покоя, а теперь окончательно вымотали её. Не разбирая вкуса, она покончила с «завтраком» и решила, что останется в магазине на ночлег. Девочка не знала, сколько прошло времени, но сейчас уже точно был вечер - сил идти дальше все равно нет. Взяв с собой АК, Катя забаррикадировалась в одной из многочисленных подсобок, придвинув к двери обшарпанный стол для разделки мяса. Девочка скинула сумки с мешком и оставила всё на полу, на стул посадила Зину, попросив ее, «если что, свистнуть». Потом просто легла на стол сверху и, закутавшись в одеяло, сразу уснула.
II
Разноцветные огни и много шариков, какой-то гул... Я иду в странное место – это огромное и очень большое здание. Там много народу, и все шумят. Меня за руку держит женщина. Или я держу... но держимся крепко. Она красивая и улыбается. Уже на подходе народ начинает с волнением на неё смотреть и шуметь еще больше. И чего все так разволновались? Неужели раньше женщин не видели? Она что-то отвечает им и с трудом проталкивается сквозь толпу, таща меня за собой. Чувство, будто я глохну... Этот странный шум похож на гром во время грозы. Внутри народу намного больше, и грохот ещё оглушительнее, но женщина, словно что-то понимает и тут же уводит меня куда-то... Мы поднимаемся на второй этаж. Странно, у широких дверей еще одна толпа, а дальше, по коридору, редеет. Женщина ведет меня прямо туда, да это же... Вкусняшки! Народу тут мало, и болтают они немного, тут тепло и уютно. Женщина что-то говорит радостной тёте с синим передником, и нам приносят два стакана с трубочками. О, любимый молочный коктейль! И мороженое!
…А вот уже темный зал и множество людей сидят и смотрят на широкий экран на стене. Я сижу на первом ряду и тоже смотрю. Мороженое в руке растаяло и заляпало рукав. Женщина рядом вытирает меня салфеткой, что-то шепча. На экране впереди замелькали первые кадры начинающегося фильма. Все вокруг гремит, на экране разворачивается какое-то действие. И такое большое! По телевизору дома все куда меньше и тише. Я словно оказываюсь где-то далеко! Меня просто поражает, что у женщины на экране такое же лицо, что и у сидящей рядом. Только на экране у женщины широкая шляпа и едва заметные волосы, а у той, что рядом, пышная прическа! С изумлением я перевожу взгляд от одной к другой, не в силах понять, как такое возможно. Сидящая рядом только тепло улыбается, а экранная что-то бормочет и заламывает руки. Я сижу, как завороженная, не ощущая течения времени.
…Я щурюсь – после темноты свет кажется таким непривычным. Вдруг люди с первого и второго рядов, как по команде, встают и идут на сцену. Женщина рядом тоже поднимается и ведет меня с собой. Мы оказываемся рядом с каким-то полным дяденькой, который громко говорит, но, по-моему, невпопад. И все начинают хлопать, хлопать, хлопать... Это продолжается так долго, что у меня начинает звенеть в ушах. А зал не успокаивается, и все хлопают и хлопают...
И вот мы в небольшой комнате. Перед нами стол, заваленный различной едой и напитками. Те, кто стояли на сцене, смеются и болтают, размахивая руками. Кто-то подходит к женщине. Лица я не вижу, но слышу голос, и, надо сказать, голос довольно противный. Вроде мужской, или нет... Не понимаю. Из всего сказанного я разбираю только: «Твои пляшущие булки способны поднять...» Женщина натужно улыбается тому типу, почему-то краснеет и зажимает мне уши. Держится вежливо, но я замечаю, что ей неприятно его общество. Интересно, почему она ничего не говорит, раз ей противно? А тип начинает размашисто жестикулировать. Все быстрее и быстрее... Он словно бы танцует, подскакивая на месте, и говорит, говорит.… А затем начинает издавать странные звуки... Пальцы женщины исчезают с моих ушей... Передо мной только этот непонятный тип, странно двигающийся, размахивающий руками и свистящий... он сложил жирные губы в трубочку и натужно свистит…. Свистит?!
***
Зина свистит! Значит, опасность! Нападение! Катя резко села на столе в попытке сообразить, что происходит, и уставилась на стул, где лежала кукла. Как она может свистеть, если это всего лишь игрушка?! Или всё-таки может? Нет... Звук совсем рядом, но это явно не Зина. Тот самый свист!!! У Кати по спине пробежали мурашки. Она соскочила со стола, схватила АК, потом снова положила на стол и подбежала к окну. Там творилось что-то страшное. Улица бурлила и клокотала, писк и визги раздавались со всех сторон. Девочка протёрла рукой стекло и отпрянула назад. Лучше бы не смотрела: улица кишела зайцами. Катю охватила паника - что теперь делать, куда бежать?! Хорошо еще, что она закрыла основную дверь на засов, а то ушастые уже прорвались бы к ней. Так, надо успокоиться - паникой делу не помочь. Катя глубоко вдохнула и постаралась упорядочить мысли. Через главный вход не пройти, остаётся только запасной, тот, с которого принимают товар. Девочка забрала сумки, куклу, схватила АК и кинулась в торговый зал. Недолго думая, она покатила коляску по длинному коридору в сортировочную комнату. Пол плавно спускался вниз, и приёмка, находившаяся между первым и цокольным этажом, уже приближалась.
Катя, не оглядываясь, бежала с коляской по коридору - вот и запасной выход! Первая решётчатая дверь заперта на висячий замок. Его бы сломать, но монтировки в этот раз под рукой не оказалось. Сзади зазвенели стекла, посыпались тупые удары маленьких тел по стенам... Значит, монстры все-таки ворвались в зал! Девочка соображала не больше трех секунд - она вскинула АК и дала залп. Замок звякнул, но не слетел. Катю с непривычки откинуло назад отдачей - она больно стукнулась о стену локтем и вскрикнула. Нет, так не пойдет! Девочка переключила автомат в режим одиночной стрельбы. Выстрел! От него оказалось больше толку - одна из дужек сломалась. АК отбил девочке ключицу, и она снова не удержалась от вскрика. Сколько же шума! Девочка обернулась и в отчаянии взвизгнула. Монстры со всех ног неслись по коридору. Медлить больше нельзя. Катя с размаху ударила по замку прикладом и, повреждённый выстрелами, тот наконец-то рассыпался на части. Она едва пропихнула коляску в образовавшийся проход и только потом заскочила сама. «Странно! - подумала девочка. - Они же рядом, но не нападают». Катя повернулась к двери, чтобы захлопнуть ее и замерла - на неё уставились два десятка глаз застывших в коридоре монстров: ни визга, ни шороха, ни единого движения - они просто смотрели. У девочки невольно расширились глаза, ей вдруг стало невыносимо жутко. Но почему они так стоят, что изменилось? Катя прислушалась. Точно! Свиста не слышно… с его помощью ими кто-то управляет. И сейчас у ушастых лохмачей нет приказа напасть. Катю осенила эта новая догадка, она медленно стала пятиться к выходу и, выскочив наружу, резко захлопнула за собой уличную дверь, подперев ее для верности лежащей рядом деревяшкой. Никакого звука изнутри не последовало - видимо, зайцы так и остались стоять, как изваяния. Нужно быстрее убраться отсюда, пока этот КТО-ТО не передумал и не скомандовал: « В атаку»!
Сразу за универмагом тянулась узкая петляющая улочка, состоящая из трёх-пятиэтажных домов. Катя не пошла по самой улице, а свернула во дворы и вскоре обнаружила себя на пустынной площади возле автобусной остановки. Площадь была сплошь усеяна обломками кирпича, а асфальт потрескался и местами вздыбился, словно из-под земли его проламывали огромной кувалдой. Рядом с остановкой темнел парк. Катя изумленно протерла глаза. Деревья! Первые деревья, которые она встретила в этом городе! Нелепо выгнутые, иссохшие, без единого листика на ветвях. Мёртвые деревья в мёртвом городе - что может быть ужаснее? Девочка достала из сумки карту: вот площадь, вот парк... и то, что обозначено буквой, как раз по-прямой от остановки, если идти вглубь. Наконец-то, она нашла, что искала!
Катя медленно побрела по дорожке парка. Слева и справа тянулись ряды растрескавшихся лип и каштанов. По обочинам попадались одинокие лавочки с прогнившими досками, урны, доверху набитые всякой дрянью, да погнутые фонарные столбы, все до единого лишённые лампочек. Маленькая путница неспешно пересекла аллею и вышла к открытой площадке с качелями, каруселью, летней сценой и колесом обозрения. Так вот что означает «А» на карте! Аттракционы!
Катя решила для себя, что останется здесь на некоторое время. Она сразу покатила коляску к длинному павильону, расписанному яркими, но уже отслоившимися красками. На нем большими буквами значилось: «Тир» - это сооружение лучше всего сохранилось в парке.
Дети любят парки аттракционов, весёлые и шумные празднества, качели с каруселями... А любила ли их Катя? Она не помнила, лишь ощущала внутреннее тепло в противовес царившему вокруг ненастью и щемящую, светлую тоску по чему-то безвозвратно утерянному...
Перетащив всё снаряжение внутрь тира, Катя села на табурет и принялась обдумывать, что ей делать дальше. «Объект нашла... - думала девочка - Парк аттракционов. В приюте я вспомнила имя и подругу. Что я должна найти здесь?»
Неторопливо подкрепившись консервами, Катя припомнила разговоры Зины о неком складе оружия вне приюта. Может, это место и обозначено на карте?! «То есть, парк развлечений, по совместительству, ещё и перевалочный пункт?! - осенило девочку. - Какой кошмар! А еще защитники Родины! Всяким бандюгам оружие продавали!». Кате вдруг вспомнилось, как по телевизору диктор рассказывал, что пресечена продажа партии оружия преступным группировкам и что военные не знают, как вооружение со складов чуть не оказалось в руках головорезов. Девочку аж передёрнуло от негодования! Вот значит, как они не знают!
Как бы там ни было, у нее есть дела поважнее. Нужно обороняться против маленьких чудиков, толпой способных порвать даже слона. Следовательно, дверь лучше плотно закрывать за собой и ночевать внутри. К тому же, тренировка в стрельбе не помешает. Благо, тир под рукой! Включив фонарь и разложив оружие на полу, Катя долго возилась с присоединением оптики к винторезу. Получилось случайно: на что-то нажали пальцы, что-то щёлкнуло, и прицел встал на своё законное место. О калибровке девочка, конечно же, не имела представления, поэтому, просто обрадовавшись результату, сразу решила опробовать снайперку в действии. В тире сохранилась стойка и несколько мишеней. В прицел было здорово видно ржавую фигурку танка. Девочка нажала на курок. Оружие с тихим свитом выплюнуло пулю и чуть не выпрыгнуло из рук. При первом выстреле пуля предательски ушла влево. «Тяжело в учении, легко в бою!», - подумала Катя и решительно прицелилась снова, переместив ружьё чуть правее. Вторая попытка вышла не лучше первой. Девочка перевела обзор правее и выстрелила в третий раз. Удача! В корпусе танка образовалась большая дыра.
Отстреляв пару рожков, Катя нашла оптимальную точку прицела, подкрутив барабаны вертикальной и горизонтальной поправок. Возможные погрешности были сведены к минимуму, и отдача перестала вырывать оружие из рук. При каждом удачном выстреле девочка весело подмигивала Зине, которую посадила тут же - на стойку. Та, казалось, отвечала ей ещё большей улыбкой, чем прежде, радуясь за подругу.
Затем Катя решила пристрелять пулемёт. С ним вышло сложнее, чем с винторезом. Девочка сразу отмела идею держать оружие на весу. Слишком тяжелый, а отдачей вообще унесет. Она поставила пулемет на ножки и принялась прилаживать ленту. Наконец девочка загрузила патроны в приемник, щелкнула затвором, обхватила крепче приклад и спустила курок. Грохот едва не оглушил Катю, отдача повела ствол вверх, а в задней стенке тира появились здоровые следы. Девочка всеми силами старалась удержать оружие в руках, и нее даже получилось снести несколько танков на стойке. Решив, что шум может привлечь зайцев, Катя прекратила стрельбу и выпустила пулемет. О, вот это мощная штуковина! И хотя руки разболелись, стрелять из РП девочке почему-то понравилось больше всего...
Так, остаток дня Катя потратила на знакомство с вооружением и уснула в обнимку с винторезом.
III
Следующий день полностью ушёл на тренировки по стрельбе. Лишь когда снаружи стало темнеть, Катя подошла к мишеням, чтобы поставить их на место. Рядом виднелась вторая дверь. Девочке стало любопытно, что за ней скрывается. Но стоило ей сделать пару шагов, как неожиданно одна из досок, звонко затрещав, проломилась - Катя по колено провалилась под пол. Охнув, она осторожно выбралась и вернулась за фонарем, дабы подробнее рассмотреть нишу. Аккумулятор в фонарике начинал разряжаться, свет периодически тускнел и моргал. Еще бы - он ведь работал почти два дня без перерыва. Девочка застонала. Одной проблемой больше – где искать подзарядку? Вопрос остался без ответа…. Катя подхватила фонарик и подошла к нише. В ней обнаружился прямоугольный люк, который был закрыт на узкий навесной замок. Оба ужасно проржавели. Точно так же как в приюте! Вот он, второй склад! Девочка, весело подпрыгнув, кинулась за своим любимым ключом для всех замков – АК. Люку хватило одного выстрела и удара прикладом. Катя оказалась в холодном и тесном подвале. Оружия здесь не было. «Видимо, продали...» - подумала Катя. Однако без находок все-таки не обошлось - она нашла кучу ящиков с боеприпасами, ящик с ножами и еще один с какой-то железкой. Непонятный предмет состоял из пластикового корпуса в виде вогнутого внутрь прямоугольника на складных ножках. Рядом с этой вещицей лежали две железные втулки. Решив, что позже разберётся с находкой поподробнее, девочка принялась обыскивать другие ящики. Выбор оказался невелик - патроны для АК и его модификаций. Катя пополнила свои запасы и разжилась отличным армейским ножом. Он имел чёрную прорезиненную рукоять, двойной кровосток, пилку на задней стороне и блестящее лезвие. Ножны - вообще произведение искусства! Катя поднялась наверх, прихватив ящик с непонятным предметом. Девочка ещё какое-то время играла ножиком, помахивая им из стороны в сторону, а затем обнаружила, что падает он всегда на лезвие. Катя решила проверить догадку и метнула его в стену. Описав дугу, нож на четверть вонзился в дерево. «Ну вот, теперь никакие зайчата не страшны!» - довольно подумала девочка, с трудом извлекая оружие. Она расхрабрилась настолько, что легла спать, не заперев дверь. И это была её ошибка.
Проснулась она от резкого покалывания в руке, и, вскочив, обнаружила внутри тира нескольких зайцеподобных. Большинство сидело у стены, а один из них пытался кусать Катину руку. Ему удалось содрать бинты и добраться до кожи. Вскрикнув скорее от внезапности ситуации, нежели от боли, девочка резко отмахнулась от зайца и вскочила на ноги. Тот отпрыгнул и фыркнул. Катя опрометью кинулась к стойке, где лежало всё оружие. Зайцы рванули за ней. По пути девочка споткнулась и, кубарем прокатившись по полу, врезала одному из нападавших пяткой прямо в глаз. Тот, пискнув, отлетел и сшиб с ног двух своих собратьев, бегущих следом. Момента было достаточно, чтобы Катя запрыгнула на стойку и схватила АК. Очередь пошла вразброс, но троих скосило сразу. Остальные завизжали и разбежались по тиру, уходя с линии огня. В этот раз уродцы были настроены серьёзнее обычного. «Даже трупы не трогают... - пронеслось в голове девочки. – Конкретно меня пришли сожрать!».
Катя дала еще пару коротких очередей по проёму двери, где показалась новая партия ушастых. Один свалился с простреленной головой, обильно брызгая тёмной «кровью» на товарищей, второй покатился по ступеням, отчаянно визжа и сбивая напиравших с ног. Атака захлебнулась. Катя, не теряя времени, спрыгнула со стойки и в три прыжка оказалась у двери. Она захлопнула ее с ноги, припечатав в лоб рискнувшего прыгнуть зайца. Помещение погрузилось в полумрак. Теперь надо разобраться с оставшимися. Катя вскинула автомат и, ориентируясь на слабое свечение глаз, принялась отстреливать монстров. Один, второй, третий - она смела пятерых, когда ориентиры пропали. Видимо, уцелевшие спрятались за мишенями. Патронов осталось мало, а запасные рожки лежали в сумке. Девочка закрыла дверь на щеколду, и быстро подошла к стойке. В полутьме она схватила то, что показалось ей тёмным прикладом винтореза, но...
«У-и-и-и!» - закричала девочка, поняв, что держит за ногу зайца, и брезгливо отшвырнула гада. Внезапно, чьи-то зубы вцепились в лодыжку. Катя завопила и, вскинув АК, порешила обидчика двумя выстрелами в хребет. Тот, которого она отшвырнула, не дремал и кинулся Кате на спину. Девочка не стала ждать, пока он тоже ее укусит, и кувыркнулась вперед. Монстр размашисто упал, на секунду затих, но потом подпрыгнул и собирался снова атаковать. Да только последняя пуля в рожке пятого калибра усмирила его на веки. Катя зажгла фонарик и, смогла, наконец, разобраться со снаряжением. Времени на перезарядку не было, и девочка вооружилась винторезом. Она интуитивно чувствовала, что ещё не все зайчатые внутри мертвы. Катя медленно, прижимаясь к стене, побрела в сторону мишеней. Как только девочка поравнялась с запасной дверью, двое ушастых бросились на неё из подвала. Вот значит, где они прятались! И как же она про него забыла? Впредь нужно быть внимательнее и двери закрывать. Катя присела на колено и, отбросив фонарь, успокоила одного выстрелом. Второй успел прыгнуть, за что тут же огреб прикладом по сусалам. Нокаутированный, он свалился в нишу и затих. «Жив, по-любому...» - подумала Катя, и подхватив фонарь, заглянула в подвал. Заяц валялся на ящике с патронами и стрелять в него было бы верхом безумия. Кате не хотелось устраивать цветастый фейерверк из залпов по всему помещению. Она забросила винторез на плечо и вынула свою любимую, с недавнего времени, игрушку – ножик. Катя медленно, по ступенькам, спустилась в склад и приблизилась к обморочному монстру. Тот вдруг дернул лапами, поднялся, затряс головой и совершенно неожиданно сорвался с места. Он принялся хаотично носиться по комнате, сшибая коробки с ящиками и влипая в стены. «Псих какой-то!» - подумала Катя. Она усмехнулась и убрала фонарик в нагрудный карман, но ножа не опустила. Монстр, наконец, остановился в проходе и застыл напротив девочки. Он снова тряхнул головой, щелкнул зубами и кинулся на Катю. Но девочка была готова к нападению. Она перехватила рукоять ножа обеими руками и выставила оружие перед собой. Заяц изо всех сил прыгнул на Катю, и замер, пронзенный широким лезвием. Крутанув нож, девочка стряхнула мертвое тело и полезла наверх.
Там уже вовсю ломились в дверь - чёткие тупые удары перемежались с глухим буханьем. Ещё немного, и запоры точно не выдержат. Катя перезарядила АК и винторез, достала запасные магазины из сумки, положила всё это перед собой на стойке, а сама взялась за рукоять пулемёта. Девочка тяжело дышала, предчувствуя серьёзную схватку. Вместе с решимостью оборонятся, где-то внутри живота пульсом колотился холодный страх, в такт которому вторил моргающий фонарик в нагрудном кармане. От силы ещё час, и он погаснет.
Мгновение тишины... И старенькая дверь, разломившись, слетела с петель, выбитая одним мощным ударом. Что-то живое, величиной с огромную собаку, мелькнуло в проеме, заполненном утренним туманом, и отступило. Волосы на макушке Кати зашевелились от ужаса: «Это ещё кто?!» - подумала она. В следующую секунду внутрь тира хлынула толпа вопящих мохнатых тел. Девочка оперлась на приклад и нажала курок. Брызнула кровь! Грохот выстрелов потонул в криках раненных монстров. Во все стороны полетели куски мяса и шерсти вперемешку со щепками. Ушастые сыпали в открытую дверь, как зерно из прорванного мешка, но девочка не давала им подойти близко. Почти оглохнув, Катя едва удерживала пулемет, направляя огонь в дверной проем. Зайцеподобные визжали от боли, упорно лезли в атаку, но отлетали, сраженные пулями, и загромождали путь свои собратьям. Патронов едва хватило, чтобы остановить волну нападавших. Наконец, последний монстр упал, истекая жижей. Катя выпустила оружие из рук и села на пол. Плечо сильно ныло, но это не помешало девочке оценить ситуацию. Из-за дыма и полумрака было плохо видно происходящее в дверях, поэтому девочка схватила фонарик и осветила линию обороны. На входе кучей валялись трупы. По-видимому, зайцы смекнули, что прямой путь слишком губителен - новых забегающих не было видно. Внезапно послышались удары по крыше и запасной двери. Катя в панике взглянула на куклу, словно спрашивая, что ей делать. Но вместо ответа, та смотрела на свою хозяйку весёлыми, немигающими глазами-пуговками. Вот она - моральная поддержка для волевого рывка! «Обойти решили! – спокойно подумала Катя. – Не возьмёте!» Первоначальный страх отступил, и девочка была полна решимости дать ушастым сволочам серьезный бой. Но пока Катя осталась на месте, попеременно переводя взгляд с основного выхода на запасной. Раз так легко некто смог выбить дверь, то и закрывать её снова нет смысла. Нужно найти такое убежище, которое бы удержало натиск того огромного существа, или же, что лучше всего, ликвидировать само чудище. «Наверное, оно и управляет всеми этими монстрами! - проносилось в голове девочки. – Убери я командира - его солдаты разбегутся. Что-то подобное говорили в старом фильме». Правда, сама мысль о схватке с тем, кто на секунду появился у неё перед глазами, казалась чудовищно дерзкой. Девочка снова оперлась на пулемет, и как раз, вовремя! В дверях вновь появился тот, о ком она только что думала – огромный монстр. Это тоже был заяц, но какой!!! Массивным тараном он возвышался на куче трупов, стоя на широченных когтистых лапах и напоминая при этом волка с заячьей головой, короткими лысыми ушами, редкой, словно прилизанной, шерстью и глазами, отблескивающими зеленью. Зверь то и дело высовывал язык, мерзко облизывая и без того гладкую шерсть - это только усугубляло вызванное его видом чувство брезгливости. Но страха уже не было и в помине. Гигант смотрел на Катю, а она глядела на него, нервно, до боли, сжав рукоятку пулемёта. Тот в очередной раз облизнулся и неожиданно прыгнул. В два прыжка чудище оказалось на стойке рядом с девочкой. От неожиданности Катя отшатнулась и рухнула на пол вместе с РП. Фонарик вылетел из кармана и затесался куда-то под стойку. Во мраке заяц казался ещё ужаснее - он нагнулся к девочке и медленно, словно играючи, замахал сильной лапой у неё перед глазами. Катя скривилась и заорала, нажав на курок. Первой же пулей зайцу прошило ухо и он, дёрнувшись, взревел и спрыгнул со стойки. Пулемёт отдачей едва не проломил девочке грудь и отлетел, загремев где-то у стены. Нельзя было терять ни минуты и Катя, вскочив, схватила винторез, пару раз выстрелила в темноту - туда, где, как ей показалось, стоит чудовище. Но монстр будто испарился.
В запасную дверь не стучали, на крыше тихо. И это хуже всего - такая игра в кошки мышки выматывала. Катя обессилено присела возле стойки и зарычала, взмахнув руками и ударив кулаками по древесине. Чего от неё хотят все эти мерзкие чучела? Почему, в конце концов, просто не прийти и не съесть её? Зачем эти игры?
Девочка подняла упавшую куклу и обняла: «Зина, Зина… как мне сейчас трудно, если бы ты была со мной тут, рядом... Просто бы сидела и разговаривала - как бы это мне помогло!.. Ах, Зина…» - и Катя поцеловала куклу в лоб. Фонарик погас. Девочка на ощупь достала из мешка бутылку с водой, сделала пару глотков, плеснула в ладонь и умылась. Затем собрала оружие в кучу возле себя, поставив пулемёт напротив двери, и снова села на пол. Как же всё-таки жутко сидеть одной в тире полном трупов гадких созданий и ожидать нового нападения...
Вдруг показались мутные тени и вот уже несколько морд обнюхивали остывшие тела павших сородичей. На сей раз нападавшие не спешили - то ли сообразив, что лобовая атака всё равно ни к чему не приведёт, то ли, получив чёткий приказ. В любом случае, они медленно входили в дверь и, прежде всего, обращали внимание на трупы. «Жрать хотят, - подумала Катя. – Ну, нате - откушайте!». Длинная очередь РП скосила трех вошедших, и пулемёт заглох, израсходовав патроны в ленте. Девочка схватила винторез и уложила еще четверых. С последним выстрелом послышался удар в запасную дверь, и та вылетела. «Он там! – вспыхнула Катя. – Открыл второй проход, чтоб меня в кольцо взяли! Ну, уж нет!» Чтобы не дать монстрам загнать себя в угол, девочка решилась на отчаянную авантюру. Она забросила на плечо АК, на другое - повесила сумку с патронами и куклой и, крепко сжимая в руках винторез, выбежала из тира. Еще двое сероглазых попытались остановить Катю, но она смела их с пути. На улице дул холодный ветер, вдобавок утренний туман оставил влагу на земле - погода глубокой осени. «Ну, ничего, как-нибудь …» - мелькнуло в уме Кати, но удар в голень прервал мысль. Мелкий чудик не рассчитал и, разбежавшись со всего маху, врезался в девочку, не успев затормозить. Она отскочила в сторону и пальнула в зайца. Пуля ушла в песок. Монстрик попятился, не чувствуя поддержки, но вот из тира на звук повалила толпа вбежавших через чёрный ход. Врезавшийся в Катю заяц вмиг преобразился и грозно заверещав, бросился вперёд, клацая пастью. Вторая пуля из винтореза оказалась точнее и пришлась ровно меж ушей. Девочка огляделась и бросилась к ближайшему аттракциону- то были полуразрушенные карусели с лошадками. Но нападавшие оказались проворнее. Двое вцепились в ногу, третий попытался запрыгнуть на спину. Катя сшибла одного ударом винтореза, второй отцепился сам и попытался помочь третьему. Девочка почувствовала острые когти, впившиеся в левое плечо. Ей ничего не оставалось, как просто упасть на атакованную сторону и придавить гада. Заяц завизжал, припечатанный к земле. Катя, не вставая с левого бока, сбила ушастого, успевшего уцепится за сумку. Резко вскочив, она двумя залпами пристрелила отлетевшего и придавленного, и, не теряя времени, снова бросилась к укрытию.
Собственно, карусель защитить от кого-то вряд ли смогла бы, но Кате хотелось иметь, хоть и мнимую, но линию обороны - баррикаду, как её не назови. Добежав наконец-то до основания аттракциона, протиснувшись меж лошадей-сидений, девочка прижалась к железной стойке спиной и вскинула оружие на изготовку. На неё неслась дюжина маленьких чудищ, злобно ворча и фыркая. Винторез тут плохой помощник, да и патронов к нему осталось не много. Катя молниеносно сменила ствол на калашникова и резанула очередью по ушастым. Двое кувырнулись и остались лежать, а еще один забился в агонии, истошно вопя; четвертого, видимо, задело, но он, дёрнувшись в сторону, продолжал нападение. Когда до бегущих монстров оставалось метров двадцать, девочка сорвалась с места, и, обогнув дугу вокруг центрифуги, очутилась возле ржавой трансформаторной будки. Заметив провода, которые, конечно же, были не под током, Катя мгновенно придумала план. Девочка схватила ножик, перерубила основную скрутку и вырвала её с корнем. Получилось что-то наподобие кнута с кусками плат на конце. Она слышала от Зины, что так делают в армии: из подручных материалов мастерят орудия нападения и защиты. Катя улыбнулась и отошла от будки на пяток шагов, оказавшись на ровной и свободной площадке. Самое то для обороны. Ушастые окружали её слева и справа. Девочка скинула всё снаряжение на землю и крутанула «плетку» над головой. Та засвистела, рассекая воздух, словно лопасти вертолёта, и ушастые на миг остановились. Катя воспользовалась ситуацией и резко пустила провода по земле. Троих скосило, как серпом, и они отлетели метра на два, кувыркаясь в воздухе. «Подходи! Налетай!» - закричала Катя, снова раскручивая самодельный кнут. На этот раз монстры мялись в замешательстве. Один решил все же добраться до девочки - поскакал прямо на нее и тут же схлопотал по ушам. Ещё двое попытались напасть с разных сторон, но их смело мощным ударом провода. Катя разошлась не на шутку, она даже весело смеялась, поддавая мохначам, но это было нервное. Зайцы прыгали, будучи не в силах пересечь границу, которую обозначила девочка. Она уложила еще с десяток врагов, когда усталость дала о себе знать. Катя обессилено отбросила скрутку. Руки гудели от напряжения, нестерпимо саднили раны от укусов и когтей. Потрёпанные и побитые зайцы сучили ногами и пытались отползти в сторону, тяжело дыша и харкая кровью. Катя собрала всю свою волю и выдержку в кулак, превозмогая усталость, вскочила, и одиночными выстрелами уложила обездвиженных врагов - всех, одного за другим...
IV
Но не успела последняя гильза упасть на землю, как со стороны тира прогремел дребезжащий, леденящий кровь, рёв - так орёт медведь, разгневанный, что его разбудили среди зимы. Столько же раздражения послышалось и в этом звуке. Катя медленно развернулась с винторезом в руках и встретилась взглядом с зеленоглазым монстром. Предстояла серьёзная схватка, а девочка уже основательно вымоталась. Она не была готова, но что-то внутри твердило: «Сражайся или умри!». Умирать совсем не хотелось, к тому же она однажды, чуть... или... Обрывки каких-то неясных образов из прошлого промелькнули перед глазами и скрылись на задворках подсознания. Этого было достаточно, чтобы Катя сосредоточилась. Страх перед чудищем пропал - она уже просто устала бояться.
Девочка спокойно стояла в кругу разбросанных и смотрела сквозь сбитую чёлку на громадину, которая так же невозмутимо стояла на площадке возле тира. Ветер трепал его короткую шерсть, одно ухо было бордовым от запекшейся крови... Зверь явно не торопился, чувствуя своё преимущество. Он неспешно направился к жертве по диагонали, в обход. «Ишь, как куражишься...» - сквозь зубы процедила Катя и презрительно сплюнула.
Огромный заяц описал полукруг, сверкая зелёными глазами и капая слюной с высунутого языка. Катя, вскинув винтарь, внимательно следила за перемещениями монстра. Потихоньку он сокращал дистанцию, девочка уже чувствовала мерзкое дыхание зверя. Он прыгнул - стремительно и молниеносно, как тогда, в тире. Но в этот раз девочка была готова к такому повороту. Она кувыркнулась в сторону. Однако, когти зайца всё-таки задели ее, вырвав клок одежды и разодрав плечо. Катя вскрикнула от боли, но не упала. Она пропустила удар. Было больно, но, если дать слабину хоть в чем-то, можно пропустить вообще всё на свете! Закусив губу, маленькая воительница с колена, выпустила пулю вдогонку. Заяц взревел, споткнулся на ровном месте и, покатившись кубарем, влип в забор. Пуля прошила раненное ухо, но уже ближе к черепу. Монстра привалило тремя кусками ржавого железа. Катя перевела дух. Что делать дальше? Если не пристрелить зверя прямо сейчас, то он разорвёт её. Такого борова возможно завалить только крупным калибром – тут нет никаких сомнений! А в винторезе только пять патронов, к тому же, последних… Нужно выждать момент и бить наверняка, а для этого лучше отступить. Но куда? Катя лихорадочно завертела головой по сторонам. Справа виднелся большой цветастый и основательно побитый павильон. Конечно, подойдет, как укрытие. Но до него слишком далеко. Слева - карусели и тир. Тем более, не добежать. Впереди, похоже, канава - вот там и можно скрыться, но для этого нужно пробежать вперёд шагов десять. Железяки разметало в стороны, и девочка резво отпрыгнула, увернувшись от одной. Ждать больше было нельзя! Монстр выпрыгнул из завала, а Катя сорвалась с места и широкими прыжками рванула к канаве. Он вновь не достал ее и кинулся следом. Не успел! Девочка добежала до укрытия и кубарем покатилась вниз по пологому склону, когти монстра пролетели в миллиметре от ее спины…
Канава уходила вниз и влево к большому павильону. Наверное, раньше вверху были ещё сооружения, закрывавшие эту траншею, но от времени они разрушились. Остались только основания решётки по двум сторонам. Катя, пригнувшись, бежала по узкому тоннелю, держа одной рукой винторез, а другой - закрывая рану, из которой сочилась кровь. Зверь попытался спрыгнуть вслед за девочкой, но его массивное тело застряло меж двух стенок. Он с трудом вырвался назад, фыркнул и рванул вдоль канавы, преследуя сбежавшую жертву. Они быстро встретились. Канава расширялась, но решётка тут как раз сохранилась. Заяц бежал сверху и то и дело тыкался мордой в узкие прогалы стальных прутьев. Как же достать беглянку из её укрытия в два метра глубиной? Он долбанул лапой по решётке, но та оказалась достаточно прочной. Куснул её зубами - и это оказалось бесполезно - слишком крепкая преграда. Катя, застыв на дне канавы, напряжённо следила за действиями монстра. Куда ведёт этот проход? Возможно, что у павильона лаз заканчивается открытым широким выходом наружу, а зверь наверняка последует за ней. Он найдет вход - тогда ей конец. Нужно было немедленно что-то сделать, но решётка мешала нормально прицелится. К тому же, раненая рука жутко болела и слабела с каждой минутой. Заяц еще дважды ударил по решетке, затем оскалился и просунул свой необычайно длинный язык меж прутьев. Вот это-то и стало его главной ошибкой. Он рассчитывал, что девочка испугается и рванет к возможному выходу, но Катю всего лишь чуть не вырвало от омерзения, когда на неё полилась обильная вонючая слюна. Девочка перекатилась в сторону, подняла винторез и выстрелила в язык. Тренировки в тире проходили явно не зря - пуля перешибла язык прямо по центру! Руки девочки обдало чёрной жидкостью, а уши заложило от пронзительного визга. Зверь подскочил над канавой и, размахивая в воздухе обрубком языка, со всех ног бросился вглубь парка. Катя выдохнула, отвоевав еще несколько минут форы. Она неспешно пошла по проходу. Канава соединялась с широким колодцем, который, наверное, был частью какого-то аттракциона. Ржавая лесенка вывела девочку в просторный с виду павильон, заваленный по углам всяким хламом. Он состоял из трёх смежных отделений, соединенных узким проходом. Повсюду лежали кучи строительного мусора, драного тряпья, досок, железных каркасов диковинных сооружений и… Скелеты людей! Катю словно током прошибло сверху донизу. Ей, конечно же, вовсе некогда сейчас думать, что здесь произошло, но вид разложившихся тел. … Это жутко! Она медленно дотронулась до одного черепа, присев на корточки, и вздох облегчения вырвался из груди. Папье-маше! Это муляж! Скорее всего, здесь была комната страха. Она смутно припоминала, что видела подобное раз или два…
Катя понимала, что зверь не уйдет далеко, пока не отомстит. Ей даже на какое-то время показалось, что вся его армия разбита, и он один остался ранен. Умрёт сам от потери крови и ей больше нечего бояться. Но мираж рассеялся с первым порывом ветра, донесшим до девочки яростные вопли бешеного монстра. Вскинув винторез, Катя решила вернуться за сумкой и АК, оставленными недалеко от павильона. По канаве ей пришлось бы дать порядочный крюк, а если на прямую, то вещи должны быть поблизости. К тому же, там Зина, а Катя беспокоилась, как бы вернувшийся заяц не разорвал ее.
Выбравшись из пролома в стене, Катя опрометью метнулась к каруселям. Она сильно переживала: ладно АК, ладно патроны и консервы в сумке, но Зина... Нет, она её не оставит! Ни за что теперь не оставит! Подбегая к сумке, девочка заметила, как один уцелевший ушастый пытается открыть ее. Весь в крови, и с простреленными лапами, он злобно посмотрел на Катю, когда та подбежала, но не оставил своего занятия. Что он пытался найти внутри? Интуитивно искал лекарство? Может он не такой тупой, каким кажется на первый взгляд? Ничуть! Эта тварь просто хочет жрать! Кате вдруг захотелось со всей силы размозжить ему голову в мясо и потом ещё долго бить. Она не ожидала от себя такой крайней жестокости. Девочка окинула мелкого брезгливым взглядом и просто отпихнула ногой. Тот зашипел, но атаковать не решился. Видимо, поодиночке эта мелюзга угрозы не представляла. Катя схватила сумку с АК и помчалась назад в укрытие.
Как только она оказалась внутри, так сразу же вытащила куклу и обняла её. «Зина, милая Зина! - у Кати брызнули слёзы умиления. - Этот гад, наверное, напугал тебя - еды ему захотелось... Полумёртвый уже, а всё туда же. Какие же эти твари отвратительные - только рабское подчинение более сильному… Но мы с тобой, Зина, ведь не такие? Ведь нет?!»
Грозный и пронзительный рык прогремел где-то рядом. Катя положила куклу в сумку, закинула ту на плечо, подхватила оружие и стала пробираться сквозь мусор и разруху в дальнее отделение, которое, как ей показалось, лучше всего подходило для обороны. Если засесть в дальнем конце помещения, будет виден весь узкий проход впереди - это идеальный вариант! Катя так и сделала: наскоро набросав баррикаду из мусора, она сложила вещи на землю и, стиснув винторез, уставилась на проход. Внезапно боль в руке напомнила о себе. Кровь медленно сочилась, пропитывая рукав. Надо перевязать. Только вот чем? Катя смутно помнила, как в одном фильме по телевизору раненый солдат перевязывал рану лоскутами, отодранными от собственной рубахи. Так поступила и она: отчекрыжила ленту от подола и перетянула руку, как вдруг шум привлек ее внимание. Девочка быстро домотала последний узел и подняла глаза. На нее смотрели две немигающие бешеные зелёные точки. Монстр выглядел слабее - сказывалась потеря крови. Он тяжело дышал, с ненавистью глядя на Катю исподлобья. Девочка спокойно подняла винтарь. В прицел хорошо были видны светящиеся глаза. Она прицелилась в один из них, но не успела нажать на курок - силуэт зайца неожиданно исчез из поля зрения. Девочка мгновенно кинулась наземь, опершись на здоровую руку, и перекатилась в сторону. Зверь был уже не настолько резв, поэтому девочке удалось вовремя увильнуть. Заяц перескочил через нее и приземлился возле самой стены в тот момент, как Катя вскинула винторез на изготовку. Выстрел! Пуля скользнула по шерсти и пробила дырку в стене. Зверь развернулся и неимоверно широко оскалился. Только сейчас девочка заметила, что нижняя часть его морды полностью перемазана кровью и бетонной крошкой. Катю это только подбодрило. Девочка оскалилась в ответ и процедила: «Иди сюда, уродец!». Заяц что-то рявкнул, попытавшись сделать выпад, но Катя нажала курок. Пуля задела переднюю лапу. Заяц дёрнулся и комично отпрыгнул назад. Полулёжа на куче хлама, Катя вдруг поняла, что это самая выгодная позиция, чтобы добить монстра, но у нее осталась только пара патронов. Так что, или пан или пропал! Монстр присел и ударил здоровой лапой, целясь девочке в ногу. Катя поджала её, но сберечь от удара не получилось. Когти прошлись по касательной, и на ступне остались три ярко красные-полосы. Новый выпад когтистой лапы заставил девочку крутануться на спине. В результате она кубарем скатилась к стене и приземлилась рядом с монстром. Тот, недолго думая, поднял лапу для финального удара и получил пулю точно в сухожилие широченной ладони. Заяц взвыл от боли и рухнул на живот. Катя, скалясь, поднялась на ноги и направила дуло винтореза в лоб монстру. Он ранен в передние лапы и почти обездвижен - осталось только выпустить последнюю пулю. Но неожиданно противник со всей силы лягнул задними лапами по ржавой железной стойке сзади себя. Та, глухо задребезжав, разломилась и полетела вниз вместе с поперечной рамой и какой-то арматурой, державшейся только на честном слове. Катя даже не сразу поняла, что происходит, когда сверху на них посыпалась целая куча хлама. Она попыталась отбежать, но не успела. Тяжёлая железка угодила ей прямо по спине и чиркнула по макушке. Девочка упала, ее ноги тут же придавило железным каркасом и рассыпавшимися декорациями. Она не смогла сдержать крика. Винторез от удара выпал. Катя дёрнулась, но поняла, что с первого раза ей так просто из-под завала не выбраться. Зверя практически не присыпало, и он лежал как раз позади девочки. Он громко зарычал и медленно пополз к Кате, раскрыв пасть. Его глаза потемнели, налившись чёрной кровью, и сейчас были похожи на две неспелые сливы. Катя дёрнулась, пытаясь дотянуться до приклада винтаря. Быстрее! Нужно опередить чудовище, пока оно не добралось до неё. Монстр медленно, но верно, подбирался к девочке. Он сучил окровавленными, лапами, клацал пастью... Несмотря на силу его страданий и мучений, ненависть к строптивой жертве брала верх. Сейчас его нестерпимо жгло лишь одно желание – прикончить девочку. Он сильнее придавил ей ноги и почти добрался до шеи... Чуть-чуть, совсем чуть-чуть! Заяц широко разинул окровавленную пасть. В свою очередь, Катя, собрав последние силы, схватила винторез обеими руками и, развернувшись вполоборота, резко рванула оружие вверх. Дуло оказалось наставлено точно в глотку монстра. В последний миг их глаза встретились и...
Выстрел! Голова зайца дернулась, и затылок взорвался миллиардами чёрных брызг, которые долетели аж до второй секции павильона. Зверь рухнул на кучу обломков и затих. Кате показалось, что в мире наступили абсолютная тишина и покой. Со стоном она отбросила бесполезный теперь винторез и принялась выбираться из своего мусорного плена. Удалось это с трудом: металлический каркас до крови ободрал голень, но девочка не обратила на это внимания. Она последним усилием освободилась и повалилась рядом с трупом монстра.
«Я сделала это, Зина! - Катя слегка улыбнулась. – Даже не верится!». Неужели же это конец её страданий? Главный враг повержен и теперь можно смело идти искать людей?
Откуда-то издалека ветер донёс до Кати знакомый и пугающий свист. Нет!!! Это ещё не всё, это только начало битвы!!! Кто управляет этими отвратительными созданиями? Ведь она думала, что вот тот, чей труп теперь валяется рядом, и есть командир... Однако, она ошибалась... У Кати все внутри похолодело от мысли о том, насколько главный враг страшнее и сильнее. Нет, она не выдержит этого! Или всё-таки выдержит? Что-то внутри подсказало: «Обязана выдержать!»
Вереницы мыслей ещё какое-то время носились в голове девочки. Катя подумала, что неплохо было бы организовать укрытие, обследовать парк... Но всё это показалось таким незначительным сейчас - она жутко устала. Раны болели, всё тело ныло и слушалось ее с трудом, хотелось спать. Девочка попыталась подняться, но не смогла. Усталость навалилась неподъемным грузом, и Катя отключилась прямо на куче мусора, среди старых декораций и открытых дверей…
V
Бах! - толстая дверь с шумом захлопнулась за моей спиной. Я заправила выбившуюся светлую прядь за ухо, смахнула пыль с потрепанной куртки и сбила грязь с темных «берцев». «И почему на мне все так быстро пачкается? - подумала я. - Вроде по лужам не ходила...». Стряхнув последнюю полоску грязи с черных штанов, я шмыгнула носом и заправила за пазуху цепочку с армейским жетоном. На мгновение он блеснул в свете белёсой лампы и, если присмотреться, можно было бы заметить гравировку на сером металле: «Зина. С. AB (IV) Rh-».
Обведя мрачным взглядом стены приюта, я тяжело вздохнула. «Как же надоели эти вечные разъезды...» - пронеслось в голове. Из комнаты справа ко мне вышла ухоженная пожилая женщина. Похоже, одна из воспитателей. Она как раз насчет меня вопрос решала.
- Да, интересная у тебя ситуация, - подытожила она. – В приют при живом отце?!
- Деваться некуда, - вздохнула я. – Не в части же мне жить? А квартиры нет. Мотаемся вечно туда-сюда, вот и живу или в приютах или в общагах.
- Тяжело так?
- Привыкла.
- Ясно. Ладно, давай куртку и поднимайся. Комнату найдешь?
- Да… Только сначала скажите, где туалет.
- По коридору справа.
Женщина указала направление. Я кивнула и сбросила верхнюю одежду, оставшись в вязаном свитере. Затем подхватила сумку и отправилась в указанном направлении. Воспитательница взяла куртку и скрылась в гардеробе.
«Привыкла…, - думала я. – Ага, привыкнешь к такому, когда родного отца не видишь. Хотя, можно подумать, его мои переживания волнуют…»
С этими мыслями я толкнула массивную дверь туалета.
Средняя кабинка оказалась открытой: оттуда доносились звуки льющейся воды вперемешку с отчаянным захлебывающимся воплем, переходящим в бульканье. Напротив стояла, прищурив правый глаз, массивная грузная девчонка с куцыми кудряшками на голове и толстыми очками на мясистом носу. Одета она была в просторную серую ночную рубашку, а на ногах красовались тапочки-зайчики. Толстуха гомерически хохотала - ей явно нравилось зрелище, которое потом представилось и моим глазам. Сначала я не понимала, что там может быть такого смешного. Видимо, что-то отразилось на моем лице. Когда эта девка заметила меня, то сразу прекратила смеяться.
- Вот сволочи, - буркнула она под нос. – Урою, как вернутся.
«Видимо, она думала, что не услышу... Как же, на слух я еще ни разу не жаловалась...».
Я склонила голову набок, окинув жирдяйку оценивающим взглядом, и скинула сумку.
- Ты кто вообще такая, чего тут забыла? – грубо спросила она.
- Зашла по нужде, - ухмыльнувшись, ответила я. – По-моему, за этим обычно в туалет заходят, как думаешь?
- Умничаешь? - оскалилась толстуха. – Лучше вали отсюда. Этот туалет занят!
- И все же, мне интересно знать, почему…
«Самое время, чтобы все выяснить. Она не успеет меня остановить - слишком грузная!" - решила я и метнулась к средней кабинке. Жирная попыталась кинуться наперерез, но куда ей до дочери военного, которая юношеский разряд по бегу ещё в детстве сдала. "Но.!"... Увиденное в кабинке пробрало меня до глубины души и привело в настоящую ярость.
- Это... Ну... – только и смогла выдавить я.
Внтури высокая прилизнная девчонка засовывала в унитаз рыжеволосую голову маленькой невзрачной девчушки в рваном платье. Ухоженная бросила на меня презрительный взгляд и вернулась к своему делу. Это было послдней каплей! Я резко обернулась к опешившей тостухе и медленно процедила:
- Я так понимаю, ты тут за главную? Ну и за что ты ее так?
- Какая разница! Развлекаюсь, как хочу!
- Отпусти девчонку.
- Что?! – вкинула брови толстая. – Ты вообще знаешь, кто я? Лучше вали отсюда, пока я с тобой того же не сделала.
В ответ я только хмыкнула. «Она грузная, массивная, ее тяжело свалить... Но …мышцы слабые, стопудово...»
Я со всего маху приложила ее плечом. Удар вышел неожиданным для толстухи, и она едва не свалилась в соседнюю комнату с ванными. Все же лишний вес сыграл ей на руку, и она только отпрянула к дверному косяку. На лице жирной отразилась смесь ярости, удивления и страха.
- Ка-а-акого…?! Ты чё творишь!!!
- Мне тоже захотелось поразвлечься, - спокойно ответила я, чувствуя, как меня наполняет привычный боевой азарт.
- Да ты… Эй, там, хорош ей голову мыть. Подь-ка сюды! – толстая присвистнула, - тут кое-кто поинтереснее нашелся.
Прилизанная отпустила девчушку, которая тут же свалилась на пол и закашлялась. Мучительница равнодушно покосилась на свою жертву и вышла из кабинки.
- Новенькая? - томно протянула она, обращаясь к жиртрестке.
- Да! Ты знаешь что делать!
Аккуратистка сморщила носик, сняла синюю перчатку, отбросила ее в сторону, и, подойдя ко мне, взяла за грудки.
- Похоже, что кое-кто чего-то тут попутал. Ошибочка, однако. Придется спросить с тебя вдвойне, - жеманно произнесла она.
- Не люблю ходить в должниках! - ответила я.
«Сплошное высокомерие, полностью открыта...»
Прилизанная даже не поняла, что произошло. Я резко ударила руками по сгибу локтей противницы и двинула под дых с колена. Затем, схватив воющую от боли девку за шкирку, круговым движением развернула ее к кабинкам и отвесила пинок. Мучительница, хорошенько приложившись головой о дверь, осталась лежать на полу, стеная от боли.
В этот момент дверь в туалет распахнулась и внутрь зашли еще две девчонки: низенькая лопоухая и тёмная худышка с широким и кривым носом, по виду напоминающая армянку.
- Явились, наконец! – завизжала толстуха и ткнула пальцем в мою сторону. – Вот эту – порвать! Пусть знает своё место! Я не потерплю унижений!
Носатая с лопоухой не стали вникать в ситуацию и под вопли предводительницы решительно двинулись вперед. Я отступила на шаг, огляделась и заметила швабру, стоящую рядом с опрокинутым ведром. «Похоже, она пол мыла, когда ее взяли...» - пронеслось в голове. Я тут же вооружилась шваброй и выставила ее перед собой. Нападавшие замерли.
- Не подходите, - попыталась я воззвать к их разуму. – Пока прошу по-хорошему.
- Чего вы боитесь! – заорала толстуха пуще прежнего. – Вас двое - она одна! Вперед!!!
Кривоносая с ушастой переглянулись и все же напали.
«Торопятся... бояться... не берегут лица и открыты с боков...»
Я тут же шагнула вперед, резко вскинув швабру. Удар пришелся точно в нос армянке, и она с воплем шлёпнулась на спину, прижав руки к лицу. Все-таки недооценила я вторую. Дала этой лопоухой фору, за что и поплатилась. Её кулак угодил мне в ухо.
«Да разве так бьют?! Ни работы корпусом, ни закручивания кулака...»
Ушастая воодушевилась успехом и занесла вторую руку для удара, но… схлопотала сама. Я пригнулась и с поворотом корпуса ткнула шваброй в живот соперницы. Лопоухая охнула и отступила на шаг. Следующий удар пришелся пяткой швабры по макушке.
- Я же предупреждала! - выкрикнула я, зашла сбоку и шарахнула с ноги.
Та отлетела к ногам толстухи, которая выглядела донельзя обескураженной. Видимо, впервые столкнулась с подобной ситуацией.
«Значит, закрепим урок!»
Я решительно подошла к жирной.
- И что? Ты еще об этом пожалеешь, я тебя… – гневно начала толстая, но мне было не до ее понтов.
Я с размаху вмазала этой сволочи шваброй по морде.
Очки слетели с носа и разбились. Жирная, коротко охнув, снова чуть не упала, но удержалась. Правда, синяк на щеке, по ходу, останется.
- А теперь, вот что я тебе скажу, - процедила я. – Не пытайся мне угрожать - я не боюсь. И впредь не смей даже пальцем тронуть эту девочку. Если хоть на шаг к ней приблизишься, будешь иметь дело со мной. Ясно?
Толстуха выпрямилась, гневно фыркнула, подобрала разбитые очки и вышла из туалета. «Тоже мне, гроза приюта!» - подумала я, презрительно ухмыляясь той вслед.
Я уже почти успокоилась, но... словно раскалённая игла пронзила сердце. Такое ощущение, как будто внутри что-то порвалось. Я схватилась за грудь и привалилась к стене. «Что такое? Почему так больно?.. Хорошо, что эта жирная ушла», - думала я, пытаясь восстановить дыхание.
Боль постепенно отступила, но нехорошее чувство осталось скользким червём где-то внутри. «Впервые мне так нехорошо и больно. Главное, чтобы никто не заметил... Наверное, к дождю…» - подумала я, потерев ладонью место под левой ключицей. Наконец я более менее пришла в себя и направилась к рыжеволосой. Та всё ещё сидела на полу и пыталась вытереться тряпкой.
- Не боись, я тебя в обиду не дам. Будем дружить? Меня Зина зовут, - шмыгнула я носом и отбросила швабру в угол. - А тебя как?
- Катя, - тихо промямлила «бестия» и добавила - Зря ты их побила. Они тебя теперь в покое не оставят. И меня тоже.
- Ну, это мы ещё посмотрим. Эта жирдяйка мне с первого взгляда не понравилась. А если мне кто-то не нравится...
Я выразительно хрустнула пальцами. Рыжая девчушка слабо улыбнулась в ответ.
- Чего сидишь на полу? - спохватилась я и протянула ей руку. - Замёрзнешь ведь...
VI
- Вставай!..
Вокруг темень и холод. Руки и ноги озябли настолько, что онемели. Но это не помешало девочке понять, что она держит в объятиях куклу. «Зина!? Я разве вытаскивала тебя?». Девочка пошарила в сумке и достала припасённый коробок со спичками. Надолго их не хватит, но всё же…. В тусклом свете жёлтого пламени стало видно, что кукла порвана в районе груди. «Ах, ты ж! Зверюга, добрался-таки до тебя! Но ничего, я зашью...». Катя запеленала куклу в одеяло так аккуратно, как если бы это было раненное живое существо, и убрала в сумку. Затем, с трудом поднявшись на ноги, девочка попыталась энергично подвигаться, чтобы разогнать кровь по конечностям. Раненая рука тут же отозвалась болью. Немного согревшись, Катя решила как можно быстрее убраться прочь от трупа мерзкого создания и, забрав сумку с автоматом, осторожно, на ощупь, стала двигаться по проходу. Тут вдруг внимание девочки привлёк слабый сиреневый отсвет на стенах павильона. Это явно где-то на улице периодически моргает, будто ёлочная гирлянда. Катя помнила праздники, на которых были такие гирлянды, мигающие разноцветными огоньками. С ней постоянно кто-то был рядом, там хорошо и тепло... Но когда это было? А, что самое главное, где? Она никак не могла вспомнить, отчего ей делалось невыносимо тоскливо.
Выбравшись из здания, на этот раз не через парадник, Катя обнаружила напротив ещё один похожий павильон. Только тот был слегка ниже. Над его входом светилась гирлянда, собранная из сиреневых лампочек причудливым образом... Да нет, форма определенно есть... Это же буква М! Светилась только она, но Катя пригляделась и прочла вывеску: «Комната смеха».
Это выглядело весьма загадочно: в городе, лишённом электричества, горят лампочки только на одной букве вывески аттракциона. С другой стороны – романтично: вокруг непроглядная тьма и слабый мерцающий свет... Катя остановилась рядом со входом. Возле самой двери стоял фанерный клоун с улыбкой на пол лица. Одной рукой он держал палочку с намотанной на неё ватой, а второй указывал назад, как бы приглашая войти. На толстом носу клоуна красовались тёмные очки без одного стекла - точно такие же Катя видела в кинотеатре. Тогда, при взгляде на них, её поразило неожиданно нахлынувшее тревожное ощущение. И теперь девочка почувствовала необъяснимое волнение. С опаской, не отрывая взгляда от клоуна, она поднялась по ступенькам, толкнула рассохшуюся дверь и после того, как та со скрипом отворилась, вошла внутрь. В помещении царила кромешная тьма. «Может быть, дождаться утра? Когда рассветёт - обследовать всё, - подумалось Кате. - Хотя...». Девочка чиркнула спичкой и... - вот удача! Прямо перед ней на стойке стоял подсвечник с огарком свечи. Скорее всего, им пользовались, когда вырубило свет во всём парке, и, уходя, оставили возле двери. Тут же, возле окошка для продажи билетов, стоял пыльный старенький будильник. Сквозь мутное стеклышко были видны стрелки, застывшие на без пяти пять.
Катя зажгла свечу и прошла внутрь. Она сразу обратила внимание, на то, что пол в павильоне выложен квадратными плитами двух цветов и напоминает шахматную доску. Чуть дальше начинался широкий коридор с висящими на стенах огромными зеркалами, вернее, тем, что от них осталось.
Но, вот, что странно: осколков на полу почему-то не видно. Может, их успели убрать? Хотя нет, вот и осколки. Кучей они были свалены в центре зала. Катя оглядела аккуратную горку: «Такое ощущение, что зеркала побили, потом подмели за собой и тихонько смылись...». На самом верху горки девочка обнаружила фотоаппарат, заботливо положенный на белую тряпку. Объектив смотрел в конец коридора – казалось, кто-то решил сфотографироваться, взвёл затвор и отбежал принять эффектную позу. Но там только смутно светилось длинное, на всю стену, зеркало. И надо же, - целое! Катя медленно зашагала к нему, неся перед собой подсвечник на вытянутой руке. Сделав три шага, она чуть было не споткнулась о белый предмет на полу. Поднеся к нему свечу, девочка отшатнулась в испуге, увидев голову коня, но потом быстро сообразила, что это всего лишь одна из деталей карусели. Интересно, зачем её принесли в комнату смеха? Осторожно ступая, чтобы опять не наткнутся на оставленные предметы, девочка постепенно пришла к выводу, что все эти вещи оставлены не случайно и валяются в определенном порядке. Это некая схема, указывающая путь к следующему пункту назначения. Вскоре она в этом убедилась. По дороге к зеркалу она нашла следующие предметы: потрёпанный билет на аттракцион, белую детскую сандалетку, лакированную женскую туфлю и чучело чёрной птицы. У самого зеркала, на стуле, зловеще белел пластиковый череп в рыжем парике. Тут же расположился маленький столик, на котором лежали блокнот и огрызок простого карандаша. Логично, раз это схема, то её следует зарисовать. Катя присела на корточки перед столиком, поставила подсвечник рядом с блокнотом и быстро начеркала на одном листке весь порядок расположения предметов, начиная от кучи с фотоаппаратом. Если соединить все точки расположения предметов, получалась отрывистая кривая в форме буквы «М». «На входе «М», в самой схеме та же буква... Наверное, то, что нужно найти называется на «М». До этого все подсказки действовали так же...» - размышляла Катя. Но вот заныла рана на руке, голова раскалывалась - начинался жар. Нужно скорее найти хорошее укрытие и отлежатся какое-то время. Не известно, сколько ещё ушастых бродит в окрестностях. В соседнем павильоне она заметила доски и ящик с гвоздями. Как не крути, а тир самое надёжное место для укрытия, если заколотить оба дверных проёма. Этим и надо заняться, как только рассветёт.
Катя присела на столик, бережно достала завёрнутую куклу и, не спеша, залатала прореху у неё на груди с помощью цыганской иглы и клочка толстых ниток, взятых ещё из приюта. Закончив процедуру и вернув Зину в сумку, девочка облокотилась на стену, взяла в руки АК и приготовилась ждать утра. Ей показалось, что она уже давно так сидит и ждёт. В глазах мельтешил отсвет гирлянды над входом. Утром нужно будет поискать, источник питания лампочек... Возможно, она найдёт генератор и сумеет зарядить фонарик. Но не сейчас - сил совсем нет. Так она сидела и размышляла. Вдруг какие-то непонятные тени заплясали по дырявому потолку, по стенам поплыл серебристый туман. Катя напряглась и сняла оружие с предохранителя. Что-то странное происходило в павильоне. С минуты на минуту девочка ожидала нового нападения, но... Пространство беззвучно дрожало и вибрировало, до тех пор, пока весь потолок не обрушился на пол вместе с каким-то огромным светящимся шаром. Катя вздрогнула. Лучи света пробивались сквозь дыры в крыше. Огарок свечки рядом оплавился и погас. На улице был день. Девочка не заметила, как её склонило в сон, и она спала так сидя на столике с автоматом в руке. Даже то, что она сняла его с предохранителя, ей привиделось. «Вот так! А ведь всё было так реально!..»
Прошло уже больше суток с последнего перекуса, и, что самое странное, есть совсем не хотелось - только пить. Почти все запасы продовольствия остались в тире. У Кати было только три банки консервов и две бутылки воды, одну из которых она открыла и с жадностью выпила - всю за один присест! «Убежище… Убежище!» - колотилось в голове тупой болью. Катя встала и сразу отправилась в павильон, где она видела гвозди и доски. Весь оставшийся день она только тем и занималась, что заколачивала выходы толстыми планками снаружи, а для себя оставила только маленький лаз в главной двери, куда протиснулась ближе к вечеру. Сил совсем не осталось. Но Катя не успокоилась, пока не заделала за собой и эту маленькую лазейку, плотно забив её дюбелями. Всё, теперь она в некоторой безопасности и может спокойно отдохнуть. От работы повязка с руки слетела, и Катя обнаружила рану сильно воспалённой и гноящейся. Никаких лекарств у неё не было, и девочка решила просто заново перемотать руку чистыми лоскутами от рубашки. Закончив с перевязкой, Катя накидала в угол возле стойки куски всякого тряпья, закуталась в одеяло и заснула.
Ей снились зайцы! Они долбились в заколоченные двери, а потом, сломав их, напали на Катю. Они били её и смеялись противным смехом. Они ржали как сумасшедшие кони, и от этого гогота болели уши, а душа уходила в пятки. И вот хлопьями валит снег. Катя бежит по нему, оглядываясь. Зайцы снова догоняют её и бьют. И снова смех! Всё тело ломает в страшных судорогах.
Она вроде бы просыпалась пару раз, чтобы попить, но грань между реальностью и сном стёрлась окончательно…
К своему ужасу девочка вдруг увидела, что вместо воды пьёт свежую кровь. С остервенением отброшенная бутылка разбивается на множество осколков, которые вмиг превращаются в огромные зеркала и обступают Катю. Они кривые. И во всех них отражается она, измученная, избитая, совсем не похожая на себя. Она кутается в одеяло, а холод всё крепчает, и вот, она уже бежит по ледяному коридору, а за нею следом, хромая на все четыре ноги, скачет огромный волк. Или не волк? Напоминает слона с двумя головами... одна из них заячья, во второй же есть нечто человеческое. Катя бежит, задыхаясь, и всё оглядывается на чудовище. И вот у него уже три головы, вот четыре... пять. И все с заячьими ушами. Шестая голова без ушей, она самая большая и возвышается над зверем, рыча. Катя валится навзничь, но продолжает карабкаться по проходу. Перед ней огромная яма - она уже падает туда и летит, летит... Девочка просыпается. Жажда жжет губы тонким жгутом. Кажется, язык прилип к нёбу. Катя шарит по полу в поисках бутылки, но находит только холодного и склизкого червя. Она хочет выбросить его, но он вдруг громко произносит: «Посмотри на меня!». Катя не хочет смотреть - ей тошно. Однако червь настаивает: «Посмотри! Я приказываю!» Преодолевая омерзение, она смотрит на маленькую тварь. Ба! Да это никакой не червяк! Это маленький заяц с двумя длинными остроконечными ушами. Он растет, как на дрожжах, и вот уже не Катя его держит, а он Катю. С ехидной улыбкой уродец указывает на того зверя в коридоре, и Катя смотрит в ту же сторону. Шестиголовый монстр, уже нисколечко не раненный, вприпрыжку бежит к ним. «Ты - ничтожество! Я отдам тебя ему!» - и с этими словами остроухий берет раскалённый железный прут и прикладывает к плечу Кати. Она кричит от боли и в страхе смотрит на руку. Там нарывает и набухает ушастое клеймо. Огромный монстр швыряет девочку прямо шестиглавому. Катя кричит, но вместо того, чтобы упасть вниз, она летит вверх. Её как будто кто-то хватает и несет. И вот холодный ветер бьет в лицо, гудит в ушах, играет в волосах. Катя смотрит свысока на монстров и не узнает их. Они уже не похожи ни на зайцев, ни на волков, ни на слонов. Они вообще ни на кого не похожи. Серые бесформенные массы пытаются скопировать хоть какой-то знакомый образ, но у них ничего не выходит. Они клубятся чёрным дымом и всё дальше улетают от Кати. Или она от них? Она мчится уже так стремительно, что сильно мерзнет от ледяного встречного ветра…
…Катя нашла себя в углу старенького тира, кутающейся в одеяло среди наваленного тряпья. За стенами завывал ветер, и сквозь редкие щели в потолке иногда пробивались мелкие снежинки. Чувствовала она себя лучше. Девочка пошарила по сумкам и нашла последнюю бутылку воды, допила её и забылась новым сном.
Теперь уже нет зайцеподобных монстров, нет зимы, а только комната из белого кафеля, с мерцающей лампой на потолке. Катя медленно идёт по грязному полу и вот, видит в центре нее белый стол... А на столе кто-то лежит, завёрнутый в светлую простыню. Она хочет узнать, кто же это. Но тут ей становится нестерпимо страшно. Девочка отстраняется, и её взгляд падает на чёрные очки, лежащие рядом со столом, на тумбе. Катя хватает их и надевает на себя, чтобы не видеть того, кто лежит на столе. Вдруг Катю берёт за руку мужчина и ведёт к дверям. Но Катя точно знает, что нельзя просто так уйти, она должна увидеть того, кто завёрнут в простыню. Слышится неясное бормотание каких-то людей, свет моргает, Катя в слезах... Она не хочет уходить - она должна остаться! Мужчина тянет её за локоть - ей больно, рука немеет и отваливается. Катя смотрит на упавшую руку, и её охватывает паника. Она кричит, и тут свет гаснет окончательно. Девочка остаётся одна в кромешной тьме. Она бежит, но не знает куда; постоянно натыкаясь на стены, пытается найти выход, но его нет… Она заперта в четырёх стенах. Наконец, обессилев, она ложится на пол и закрывает глаза. Нестерпимо долго тянется глухая ночь. Когда она заканчивается, Катя открывает глаза и видит целую и невредимую руку. Девочка вскакивает и совсем просыпается…
…И вот, она села на тряпках и осмотрелась. Лихорадка прошла, рана на руке затянулась, но слабость в теле ещё чувствовалась. Кате показалось, что все, что происходило с ней после ухода из приюта похоже на один сплошной бред. Развалины, монстры, стрельба, пластиковые скелеты и битые зеркала - всё как в страшном сне. Однако теперь ей стало абсолютно ясна одна существенная деталь: она должна найти ту комнату с белым кафелем, которую видела за гранью сознания. Это новый пункт назначения, в схеме обозначенный как череп.
Потепление настало совсем неожиданно. Сквозь щели тира пробилось солнце. Это было так странно и так радостно одновременно, что Катя весело закричала, увидев ярких солнечных зайчиков на стенах. Она первый раз с момента появления здесь - в этом городе - увидела солнце. Вода закончилась, настала пора собираться в дорогу. Катя сложила в одну сумку патроны и ту интересную прямоугольную штуку, с инструкцией к которой пока не успела разобраться. «Позже надо будет уделить время», - подумала девочка, наполняя вторую сумку консервами и укладывая сверху одеяло и Зину. Посидев «на дорожку», Катя глубоко вздохнула и принялась разбирать баррикаду.
VII
Если она правильно поняла, то куча стёкол с фотоаппаратом – это комната смеха, а голова коня – карусели. Стоя рядом с картонным клоуном, Катя глядела сквозь аттракцион с лошадьми в глубь парка. «Вот туда и надо идти. Решено!» - пробурчала она вслух и, положив листок со схемой в карман, зашагала в обозначенную сторону.
Солнце пригревало настолько, что почти весь выпавший снег уже растаял, поэтому идти приходилось по грязи и лужам. Когда вдруг похолодало, девочка завернула обе ноги в обмотки, но теперь они разорвались, так что, как и раньше, её весёлые пятки топали по земле. С этого времени путница окончательно перестала обращать внимание на сие обстоятельство – просто спокойно шлёпала босиком.
Парковая аллея вскоре привела девочку к длинному ряду билетных касс - это был главный вход. Билет, нарисованный на схеме, подсказывал Кате, что она идёт в нужную сторону. Не задерживаясь, девочка прошествовала под массивной аркой, за которой начинался город. Пройдя мимо широкой чаши фонтана, Катя мечтательно сглотнула слюну: «Вот если б там ещё и вода осталась...». Но, увы, внутри всё давным-давно высохло.
Город с этой стороны парка отличался большей высотой и массивностью зданий. Складывалось впечатление, что и там и тут работали разные архитекторы и строители. Однако, и разрушений было на порядок больше. Огромные дыры в стенах, как от попадания снарядом, куски блоков висящих на одной арматуре, горы обломков по всей улице – это наводило на мысль о возможных военных действиях. Или, по крайней мере, о стихийном бедствии, например таком как метеоритный дождь. Хотя это было бы уже слишком фантастично...
Катя проходила улицу за улицей, старательно огибая завалы и озираясь по сторонам в поиске ориентиров. Маленькая сандалетка может означать что угодно: и игровую площадку, и магазин игрушек, и детский сад... Приходилось смотреть в оба - как бы что не пропустить. Чем глубже Катя проникала в нагромождения высоток, тем сильнее начинала плутать и, в конце концов, совсем сбилась с указанного направления. Вернутся назад и попытаться пройти заново? Но она не знала, как идти назад - она заблудилась! Девочка покрутилась на перекрёстке двух улочек и, с досадой присвистнув, уселась на камень возле входа в одну из многоэтажек. Сложив всю амуницию на землю, она решила изучить прямоугольную штуковину, взятую со склада в тире. Катя еще раз осмотрела предмет. Тяжеленький и, вероятно, опасный. Иначе, не держали бы его на военном складе. Может, есть какая-то подсказка, что с этим делать? Девочка перенесла внимание на листочек, оторванный от ящика, и тихо прочитала вслух:
- В верхней части корпуса мины имеется два отверстия для установки запалов и прицельное приспособление ружейного типа, смотря через которое, минер точно устанавливает направление взрыва мины. В комплекте с МОН - 90 применяются запалы натяжного действия, электродетонаторы для дистанционного подрыва и прочие устройства, применяемые при установке мин-ловушек. Внутри корпуса мины, со стороны направления взрыва, имеется слой убойных элементов, изготовленных в виде стальных шариков или роликов. На нижней поверхности закреплен установочный штырь. Мина устанавливается вручную на гру... Тьфу ты!
Больше никаких указаний. Но теперь известно главное - прямоугольная штуковина - это мина и взрыв можно направить. Катя вспомнила рассказ Зины о минах-ловушках, которые могли уничтожить чуть ли не целую армию. Девочка опять вчиталась в отрывок инструкции и внимательно разглядела оружие. Точно, вот те самые отверстия, вот прицел, вот и подвижный штырь...
Катя осторожно убрала мину и снова отправилась в путь. В этот раз она шла медленнее, внимательно осматривая местность. Дойдя до конца улицы и обнаружив там тупик в виде завала, девочка вернулась назад. Пройдя до того перекрёстка, где делала привал, она мимоходом скользнула взглядом по узенькому переулку справа и с досадой выругалась - где были ее глаза? Вот же небольшой дворик с детской площадкой! Причем, на удивление, целой, хотя и давно заброшенной. Витиеватые спаренные лестницы стояли рядом с погнутыми качелями. По бокам мини-городка находились две проржавевшие горки. Однако деревянные домики и маленький замок, как ни странно, сохранились лучше всего. Катя ухмыльнулась, невольно вспоминая ту площадку, которую она обнаружила в начале своего пути и зашагала дальше. Ещё один пункт схемы найден. Если исключить улицу с тупиком, то дорога тут была одна, поэтому заблудиться невозможно. Она зашагала по ней, присвистывая какую-то мелодию, довольная своими успехами, и не заметила, как дорога превратилась в широкий проспект. В конце него девочка увидела большой магазин обуви. В широких облезлых рамах окон полностью отсутствовали стёкла. Дверь выбита, а внутри на ветхих прилавках были разбросаны рваные туфли и сапоги. И только одна пара новеньких черных туфель стояла отдельно, особняком, в центре торгового зала. Катя пометила для себя на схеме, зачеркнув пункт «лак. туфля» и одобрительно кивнув, отправилась дальше. Вдоль проспекта тянулись огроменные дома, но, несмотря на своё величие, все они имели плачевный вид. Вдалеке, среди колоссальных зданий и не менее внушительных завалов, посреди дороги виднелся странный силуэт. Когда девочка повернула к нему, чтобы получше рассмотреть, в небе неожиданно послышался шум от хлопанья крыльев и хриплое карканье. Подняв вверх голову, Катя увидела большую черную птицу, которая пронеслась над крышей одного из домов и села на чудом уцелевшую спутниковую антенну, торчавшую из стены. «Вот это да! - удивилась девочка. - Неужели тут еще кто-то есть?» Это была первая живая птица, увиденная ею в мёртвом городе. Катя повеселела и бодро засеменила по улице - казалось, даже увесистая сумка меньше резала плечо. Вскоре девочка заметила еще нескольких птиц, уютно расположившихся на подоконниках тёмных оконных проёмов. Чем ближе она подходила к концу улицы, тем больше становилось птиц. Они, не переставая, кружили в воздухе и сдавленно каркали. Начальный восторг Кати сменился тревожным ожиданием какого-то подвоха. Все-таки что-то странное было в этих птицах…
Вот и конец улицы. Девочка очутилась перед небольшим постаментом. Основанием ему служила мусорная куча, сложенная из проволоки и старых противогазов. В центре возвышался крест из арматурин, на котором каким-то образом висел пластиковый скелет, одетый в военную форму. На груди красовалась широкая табличка с надписью: «Illusive freedom», а единственная рука указывала в гущу завалов, среди которых еле заметно просматривался узкий проход. Катя сняла ставшую невыносимо тяжелой сумку и подошла поближе к странной статуе. Но стоило ей приблизиться вплотную, как вдруг где-то совсем близко раздался знакомый оглушительный свист.
Катя с визгом отшатнулась от постамента и шлепнулась на асфальт. Одновременно со свистом десятки птиц темным облаком взмыли в небо. Казалось, они превратились в единый сплошной клубок копошащихся крыльев и клювов. Улица наполнилась жутким клекотом. Девочка заворожено смотрела на них, пока жгучая боль в правой ноге не вернула ее в реальность. Катя с удивлением обнаружила на ступне белое шипящее пятно. Откуда?! Со смачными шлепками на рукав куртки посыпались новые «приветы» от птиц. Жидкая мерзость зашипела и стала разъедать ткань. Катя резво подскочила и побежала к рюкзаку, на ходу смахивая пятно с ноги. Девочка еле успела - на место где она только что лежала, упало около десятка плюшек. «Ну что за хрень! - подумала Катя, подхватывая припасы. - Совсем некстати было бы загнуться от помета...». Сумки оттянули плечо, но девочка не обратила на тяжесть внимания. Она понеслась в обратную сторону. Клубок из птичьих тел с новой яростью полетел за ней. Еще несколько шлепков приземлилось на спину, однако армейская куртка надежно защищала девочку от обстрела. Конечно, вечно так продолжаться не могло. Катя почувствовала жжение на шее. «Зацепили собаки! Надо спрятаться - на открытом пространстве я перед ними как на ладони...» - подумала девочка и свернула в первый попавшийся подъезд. Катя с легкостью отбросила прогнившую дверь, на мгновение обернулась, и рванула вверх по лестнице. Птицы оказались умнее ушастых чудиков. Вместо того, чтобы лезть толпой они разделились. Часть отправилась за девочкой, а вторая, похоже, полетела выше. «В кольцо взять решили, сволочи. Ну, сейчас я вам устрою!» - пронеслось в голове Кати. Девочка сорвала с плеча АК и сняла с предохранителя. Она пробежала один пролет вверх, когда вторая часть птиц, через подъездное окно ворвалась внутрь. Автоматная очередь резанула по мельтешащему клубку, и гомон мгновенно стал громче. Несколько птичьих туш скрылись в темноте лестничного пролета. Это внесло сумятицу в ряды противника, что дало девочке драгоценные секунды. Катя, согнувшись в три погибели, проскочила под пернатыми и добежала до небольшой площадки. Она прижалась к стене и дала новый залп по летунам. В этот раз пули легли более кучно и выбили с полдюжины жертв. Уцелевшие тут же набросились на павших товарищей. «Вот каннибалы!» - с отвращением подумала девочка и пустилась бежать выше. Пока есть время... Да сколько же тут этажей?! Катя пробегала, наверное, пятый, когда увидела, то, что заставило ее сердце сжаться. С высоты был хорошо виден соседний дом. В его тени мелькнул чей-то громадный силуэт с единственным красным глазом в районе лба. Всего лишь мгновение задержался он в поле зрения Кати, а затем окончательно растворился в тени. Только леденящий кровь свист донёсся с той стороны. Так вот кто тут всем командует! Катя встала, как вкопанная, от ужаса, но яростный клекот снизу заставил девочку сорваться с места и рвануть вверх. Это был последний целый этаж. Все что осталось здесь – стены с кусками обоев да проломы окон. Девочка попыталась скрыться среди завалов, но вновь замерла в изумлении. На подоконнике во второй комнате сидел маленький котенок и шипел на сероглазого зайца, который прыгал на него, клацая зубами. Катя раздумывала не больше секунды - АК на изготовку и выстрел! Пуля откинула монстра к краю обваленного пола. Чудик попытался подняться, но Катя подбежала вплотную и пинком отправила того в полёт. Ох, и зря же она посмотрела в след улетающему зайцу! Снизу поднималась волна птиц. Ушастый угодил точно в ее центр, сбив собой пару крылатых. Катю передернуло от одной мысли о том, что с ним стало при встрече с землёй. Впрочем, это уже неважно. Летуны сейчас будут здесь. Решение созрело в считанные секунды. Девочка отбежала к окну и извлекла из рюкзака мину. Она вытянула ножки и поставила оружие на пол, вкрутила запал и выдернула предохранительное кольцо. Катя вдруг с удивлением поняла, что чётко знает, как обращаться с этой штуковиной. Теперь, если инструкция не врет, у нее есть около двух минут - МОН рванет именно через такое количество времени. Она направила мину на большой пролом и вырвала вторую боевую чеку. Внутри мины что-то методично защелкало. Девочка отошла к подоконнику и вздрогнула, когда что-то мягкое коснулось ее руки. И что ее уберегло от резких движений? Катя едва не смахнула с подоконника котенка. Ах, как она могла забыть про это чудо?! А тот, будто и не заметил первоначальный испуг девочки. Даже замурчал. «Не бойся. Иди сюда!» - и бережно взяв котенка в руки, Катя прятала его от мины в сумку. Еще немного... Птицы черной тучей взмыли вверх. Казалось, они заполнили собой все небо. Они зависли над площадкой, где стояла девочка, и приготовились к атаке. Но та только ухмыльнулась и рванула прочь. Горлопанящая туча направилась следом, но не пролетела и метра, как волна смертоносного взрыва разметала птиц в клочья. Клёкот захлебнулся, и кровавые ошмётки дождём посыпались вниз. «Да!» - Катя в прыжке махнула рукой вверх в победном жесте, скачками улепётывая уже по общему коридору. Но, не заметив под ногами огромную пробоину в плите с вывороченными кусками арматуры, споткнулась и, кубарем выкатившись на лестницу, сорвалась вниз. Бетонный пол первого этажа приближался с ужасающей быстротой.
- Ма-а-ма! - отчаянно завопила Катя, вытаращив глаза. - Мааааа!!!
VIII
- Мааам! Мама!!! - кричала Катя, вприпрыжку подбежав к молодой женщине. - Мама, а как же карусели? Мы еще на них не покатались.
- Да, сейчас покатаемся, только подождем сначала папу, - улыбнулась мать и поправила черные очки на носу.
Без них она чувствовала себя неуютно. Она как-то говорила об этом. Все-таки работа в кино и популярность подразумевают, порой, назойливое обожание. Маму узнавали на улицах и даже иногда просили автографы. В фильмах она всегда была такая разная: то в виде блондинки со строгим пучком и шикарным платьем, то в образе брюнетки с короткой стрижкой, но в не менее экстравагантном наряде. Сейчас никто ее не донимал, дабы одета она была совсем не вычурно: светлый брючный костюм с бархатными узорами и блестящие черные лакированные туфли. Но привычка маскироваться выработалась и в этом деле ей как раз помогали эти самые очки. А ещё натуральные вьющиеся рыжие волосы, которые достались дочери во всем великолепии в качестве наследства. И вот теперь эта рыжая бестия вцепилась маме в руку и тащила к каруселям.
В парке культуры сегодня праздник, поэтому повсюду ходил восторженный люд, на большой центральной сцене оркестр играл торжественные марши, а аттракционы работали, не переставая, с самого утра. Расписной клоун продавал воздушные шары, и Катя выпросила себе красный со звездой. В это самое время к ним подошел высокий темноволосый мужчина крепкого телосложения. Одет он был более просто, чем женщина - в темную рубашку и чёрные брюки. В одной руке мужчина держал палочку с сахарной ватой, а в другой - одну красную розу.
- Все не уймешься, егоза? - ласково спросил он у девочки и протянул лакомство. - А к вам с подарками. Детям сладкое - женам цветы. Главное не перепутать.
Женщина рассмеялась и взяла предназначенный ей цветок. Катя издала восторженный вскрик, выхватила вату у отца и побежала по дорожке к ближайшей карусели.
- С едой же нельзя.
- Ну, вот съест и покатаемся.
Отец взял мать за руку, и они пошли за дочерью, которая нарезала круги вокруг ограждения сквозь гомонящую толпу и уплетала за обе щеки сладкую вату. Карусель имела вид разномастных лошадок. Сейчас аттракцион кружился, и Катя могла только наблюдать за счастливыми лицами детей. Для взрослого человека скорость не велика, но у ребенка, как правило, всегда захватывает дух.
- Мама! Папа! Ну, скорее же, ведь мы не успеем.
- Успеем, - ответил мужчина, выпустил руку жены и быстрым шагом направился к кассе. - Без тебя не убегут.
- Я съела, - довольно сказала Катя, подбегая к матери и демонстрируя палочку из-под ваты.
Женщина снова улыбнулась, достала платок и вытерла дочери губы и щеки.
- Молодец, теперь выброси палочку в урну и можешь кататься.
- Лошадки! - воскликнула девочка и умчалась выполнять поручение.
Пока Катя побежала выкидывать деревяшку, женщина достала из сумки фотоаппарат и протянула мужчине.
- Милая, ну ты же знаешь, что из меня фотограф никудышный.
- Ну-ну, не все так плохо. Последние снимки вполне удались.
- Это, потому что щелкал не на весу.
Мать только рассмеялась. А Катя, схитрив, сунула палочку в карман и сделав вид, что вынырнула из толпы, запрыгала, хватая отца за руку.
- Ну, скоро мы? Скоро!?
- Да скоро, скоро, - ухмыльнулся мужчина. - Вот уже останавливается.
И точно: карусель остановилась, и дети потоком схлынули, освобождая места.
- Давай, беги, а то место займут, - сказала мама, подталкивая девочку.
Впрочем, той не надо было говорить дважды. Катя уже присмотрела себе желтого коня с красными полосами, но больше всего ее внимание привлекли – короткие широкие крылья. К счастью, место оказалось свободным и девочка, скинув надоевшие сандалеты, мгновенно забралась на него. Несколько минут ожидания и вот, карусель начала вращение. Крылатый конь набрал ход, и девочка с радостью раскинула руки, подставляя лицо ветру. Восторг полностью захлестнул все ее существо. Казалось, еще немного и конь, сорвавшись с удерживающей его стойки, полетит в небо, но этого не происходило. В толпе она заметила папу, машущего ей рукой, и маму, занятую фотографированием. Очки женщина так и не сняла.
Минуты через три карусель остановилась. Катя спрыгнула, обулась и подбежала к родителям.
- Как здорово!!! Я думала, что он совсем улетит!
- Не улетит... Видишь, он привязан, - отец указал на цепь. - Ну что, куда-нибудь еще пойдем или все?
- Еще! Еще!!! - тут же повисла на отце Катя.
- Почему бы и нет? - сказала мама, убирая фотоаппарат. - Как насчет колеса обозрения? Я бы прокатилась...
- А что это? - с интересом спросила девочка.
Она первый раз слышала про такой аттракцион. Наверное, это должно быть что-то большое.
- Вот это, - ответила женщина, указав пальцем.
Огромный круг возвышался над парком. У Кати открылся рот, ее тут же овеяло двоякое чувство: с одной стороны захотелось прокатиться на этой громадине, но... это же наверняка слишком высоко. Она еще ни разу не была на такой высоте. Реакция Кати не укрылась от родителей.
- Ну, так на колесо или пойдем уже домой? - спросил отец у девочки. - Решать тебе.
Катя еще раз окинула взглядом аттракцион и, снова взвесив все «за» и «против», ответила:
- Пойдем. Вы же будете рядом, значит бояться нечего.
- Конечно, - улыбнулась женщина.
Они втроем отправились за билетами. Колесо остановилось, чтобы собрать новую партию отдыхающих, и вот уже через какое-то время Катя заворожено следила, как земля уплывает все ниже, и ниже, а небо становится совсем близко. И город.… Какой замечательный панорамный вид открывается отсюда! Страх высоты постепенно отступил, и девочка наслаждалась зрелищем, ежесекундно вертя головой в разные стороны. Родители же спокойно сидели и тихо что-то обсуждали. Мама сняла очки и повесила их на вырез декольте. Катя особенно не вслушивалась, но, по ходу, разговор был напряженным и, по всей видимости, на какую-то серьезную тему. Девочка краем уха услышала:
- Ну и как там твой продюсер? Гляжу ты, как и он, с очками не расстаешься.
- Не здесь, - сквозь зубы процедила мать. - Хотя бы сегодня не надо об этом.
Отец пожал плечами и снова уставился на панораму города. Мама смотрела в другую сторону, а когда они начали приближаться к земле, женщина снова нацепила очки. Мужчина только покачал головой, но ничего не сказал. Катя чувствовала какое-то изменение настроения. Хотя внешне родители выглядели спокойно, девочка готова была поклясться – что-то случилось. Словно бы сжали огромную пружину, отпустили ее, а она так и не смогла расправиться.
Часть III
I
Как же все-таки хорошо лежать в своей постели, не открывая глаз, и нежиться в предрассветной тишине, укрывшись мягким одеялом. Да, просто валятся, зная, что сегодня выходной и никуда не нужно спешить... Валяться, мечтая о том, что позже, когда все проснутся, мама испечёт вкусный пирог, а потом... они всей семьёй отправятся в парк на прогулку! А еще есть надежда, что сегодня, наконец-таки, папа разрешит ей пострелять из ружья в тире и покататься на взрослой карусели. Да, это здорово! И сладкая вата! Такая же пушистая, как одеяло, приятно щекочущее лицо. Мягкое одеяло... Однако странно, что одеяло пушистое. Разве оно сделано из меха? Оно же просто плотное, шерстяное, вдобавок покрыто пододеяльником. Да и постель какая-то жёсткая... Так, может, это и не постель вовсе?
Катя приоткрыла один глаз. Она лежала в полутьме на куче крупного щебня, где-то в полуразваленном помещении. Реальность резанула ноющей болью в правом виске. С потолка на девочку мутным небом глядела огромная дыра... Не понятно, была снаружи ночь или вечер...
Второй глаз открылся с трудом, так как бровь основательно стёсало бетоном. Как выяснилось, за одеяло Катя приняла спасённого котёнка, мирно спящего у неё на груди. Сейчас он, видимо, уже проснулся и, тыкаясь холодным носом в её лицо, тёрся мягкой шёрсткой о щёку. Девочка погладила его и, взяв одной рукой, посадила на землю рядом, а сама поднялась на локте и села. Как же болит голова!
Поочередно вспоминая все последние события, Катя поняла, что с каждым разом обстоятельства меняются не в лучшую сторону. То на неё нападали одни зайцы, теперь уже и птицы, кроме того, краем глаза она смогла заметить того, кто, скорее всего, управляет всей этой живностью. Но его могущество, однако, не всеобъемлюще. Вот же, котёнок на земле мурчит и ласкается, даже не думая нападать... А если б хотел, то уже вполне мог бы перегрызть ей горло, когда она была без сознания. А может, тут есть подвох? Вдруг его специально подбросили, чтоб он потом… «Нет! Даже не хочу думать об этом!» - Катя поднялась на ноги. Защипала обожженная ступня. Надо бы ее перемотать чем-нибудь. Девочка оторвала последний широкий кусок от своей рубахи, и та стала напоминать топик. Девочка подобрала большую сумку, проверив на всякий случай, всё ли на месте. Затем она аккуратно посадила котёнка в чехол из-под мины и, глубоко вздохнув, выбралась из подъезда.
На улице неясный синеватый свет еле пробивался сквозь облака, ровным слоем заполняя окрестность. Его было явно не достаточно, чтобы, скажем, нормально читать книгу, но вполне хватало для ночной прогулки по неровной местности. По крайней мере, хорошо различались очертания предметов и дорога под ногами – точно не споткнуться. Катя медленно обвела взглядом небо: не похоже, что источник света один... Это явно не луна. Девочке припомнилось искусственное свечение бактерицидной лампы, которое она видела в приюте в санитарном боксе, а иногда его включали и в комнатах, прежде выгнав всех в коридор или на улицу. Говорили, что такой свет опасен, и сейчас Катя почувствовала себя не в своей тарелке. Она и так чужая в этом странном месте, так ещё и сверху давит скрытая угроза, словно невидимый наблюдатель просвечивает её рентгеном.
Катя вышла на уже знакомую ей площадь - вот и силуэт повешенного на арматурах, вот и узкий проход в завалах, куда указывает рукой скелет. В том, что это нужное направление, девочка уже не сомневалась и пошла прямо в закоулок.
Никакого намёка на асфальтированную дорогу там не было и в помине - мелкий щебень перемежался с крупным, ямы сменялись завалами плит, кирпича и арматуры. Казалось, это последствия массированного артобстрела. Катя вспомнила: она видела похожее по телевизору в новостях. Тогда диктор говорил про каких-то фанатиков с востока, которые в своей религии одурели настолько, что бомбят города и убивают не согласных с ними людей. Девочке стало жутко, и всё её естество запротестовало: как можно так просто убить человека за то, что у того другие убеждения?! Сейчас это воспоминание неприятно резануло ее тем, что она сама невольно превратилась в убийцу. Конечно, она убивала не людей, а мелких ушастых монстров, но от этого радостнее не становилось.
Так, неспешно размышляя, Катя вскоре вышла на широкий пустырь, сплошь изрытый ямами и заваленный мелким мусором. «Ну и вонь!» - подумалось ей. Присмотревшись внимательнее, девочка вздрогнула: то, что издалека казалось мусором, на самом деле было ворохом трупов животных... Да и ни каких-нибудь там кошек, а исключительно зайцев. Тушки уже начинали разлагаться и источали невыносимый смрад. Как их столько здесь оказалось, и почему они погибли, Катю заботило в последнюю очередь. Запах разложения вкупе с ноющей головой действовали убийственно. Девочка прикрыла нос воротником и, держа его обеими руками, поспешила быстрее пройти мёртвое поле.
Слева и справа начали попадаться деревянные столбы, а, вернее, даже обрубки, натыканные рядами. К ним кое-где были привязаны изогнутые ржавые куски то ли серпов, то ли мотыг. Издали все эти сооружения напоминали длинных и тощих птиц - стаю цапель застывших средь болота. Не задаваясь лишними вопросами, Катя просто шла в указанном направлении. Только сейчас она различила стоящее впереди, во мраке, огромное одинокое здание, собранное как будто из двух гигантских кубов, слепленных между собой куском гудрона. Его слегка скрывала невесомая сизая дымка. Строение внушало смертельную тоску и зыбкий страх. Оно сплошь было обтянуто какими-то сетями, и Катя подумала, что то есть паутина, но отмела эту мысль, не представляя себе, каких размеров должен был быть паук. Подобных насекомых просто не бывает на свете, а если даже они где-то и есть, то лучше бы с такими никогда не встречаться.
Катю встретил новый ряд одинаковых кольев, и до неё дошло: это забор, или, по крайней мере, то, что им когда-то было. «Какой он, однако, жуткий...» - девочка обвела взглядом бескрайний частокол и уже было решила опустить воротник, но резкий тлетворный запах никуда не ушел. Более того, девочке показалось, что он стал сильнее и Катя поглубже зарылась носом в куртку. За ограждением тут и там на земле виднелись совсем растерзанные трупы, теперь уже исключительно пернатых. Невольно Катя вспомнила разорванных МОНкой птиц, и ей стало не по себе от собственной жестокости. С другой стороны - что ей оставалось делать, когда стая пёрла напролом?! И, конечно же, котёнок! Она посмотрела на него, мирно спящего в сумке... Катя спасала его - это оправдательный пункт! Но только перед кем? «Ведь ничего не изменилось. Как было тошно, так и осталось... Эх...» - Катя шмыгнула носом и прибавила шагу, дабы пройти уже наконец тягостное место. Но чем ближе девочка подходила к тёмному колоссу, тем подавленнее она себя чувствовала.
Проблема возникла рядом со зданием. Чтобы вплотную приблизится к строению, Кате нужно было перебраться через достаточно глубокий ров. И каким же, интересно, способом? Девочка обернулась в сторону забора и с тяжелым вздохом пошла к нему. Она приметила пару отдельно стоящих деревянных кольев, которые можно было бы использовать, как мост. Приблизившись к ним, Катя столкнулась с новым вопросом: как их достать? Было заметно, что деревяшки вкопаны основательно и просто вытянуть их не получится. Катя прохлопала себя по карманам куртки и нащупала висящий на поясе нож. «Это лучше, чем ничего!» - подумала девочка и принялась за работу. Она перемазалась землей и даже ободрала локоть, но все же смогла раскопать колья. Хоть и не без труда, она сумела-таки их расшатать и вытащить. А подтащить их к пропасти и перекинуть на ту сторону вообще было плёвым делом: деревяшки оказались на удивление лёгкими. Пройдя надо рвом, Катя почувствовала тягучую усталость, поэтому не торопилась более, а уселась на землю отдохнуть.
Огромная громадина простиралась перед Катей во весь охват взгляда - и вширь, и ввысь. Теперь было хорошо видно сетку, покрывавшую тёмные бетонные стены. То, что Катя приняла за паутину, оказалось ни чем иным, как наслоением зеленоватой плесени, свисавшей со стен крупными ошмётками. «Мерзкое место! - подумала девочка. - Но где же вход?»
Его на самом деле нигде не было видно - одни сплошные стены. Лишь через какое-то время Катя заметила в середине здания небольшое окно примерно на уровне четвёртого-пятого этажей. И… В окне брезжил свет! «Значит, там есть люди! - обрадовалась Катя. – Только интересно, кто же решился поселиться в таком страшном жилище?»
Девочка поднялась и решила обойти здание по периметру, дабы отыскать дверь. Путь оказался не прост: во-первых, до самих стен добраться так и не получилось – у самого подножья строения грудой был навален мелкий железный хлам с острыми закрученными краями; во-вторых, грунт под ногами постоянно разъезжался, Кате казалось, что её вот-вот затянет вниз, как это бывает в зыбучих песках. Пройдя по контуру здания, она так и не обнаружила входа. Оставалось только окно... «Нелепость, - злилась Катя. - Мне туда без лестницы точно не добраться!». Она так устала бродить по этим развалинам, что просто легла на землю прямо напротив окна. Глядя в него, Катя вдруг почувствовала непонятную дрожь из-под земли - то место, где она лежала, тревожно вибрировало и гудело. Девочка решила быстрее встать и отбежать в сторону, но неожиданно почва под ней резко осела и стала проваливаться. Катя закричала, но грязь и песок, посыпавшие с двух сторон, хлынули на неё и увлекли под землю. Кашляя и ежесекундно отплёвываясь, Катя в ужасе попыталась выбраться, беспорядочно махая руками, но было поздно. Её затянуло слишком глубоко. Дышать стало невозможно, земля засыпала и рот и глаза... Катя уже мысленно попрощалась с жизнью. Вдруг девочка спиной стукнулась о жёсткую ровную поверхность, и в тот же момент её покатило куда-то вперёд ногами - сначала вниз, а затем по прямой. Грунт вокруг исчез, и Катя, энергично кашляя и сплевывая, наконец-то смогла свободно вздохнуть. Впотьмах она вскочила со своего странного ложа и плюхнулась на пол. Оглядевшись, девочка поняла, что лежит на бетоне в маленьком коридорчике, заполненном тусклым красноватым светом, а рядом возвышается продолговатая каталка, покрытая тканью, на которой она только что лежала. Катя встала, собрала всю свою амуницию и, отряхиваясь, побрела вдоль стены в направлении светящегося дверного проёма.
II
Тесная комната встретила Катю мерцающим жёлтым светом одинокой лампочки под потолком и красными затёртыми обоями. Из мебели в помещении имелись только стол и стул. Деревянный пол противно скрипел под ногами, и девочка поспешила сесть, к тому же усталость ещё сильнее навалилась на неё в связи с последним переживанием. Хотелось есть и пить, но воды с собой не было - остались только консервы. Ну, хоть что-то… Катя достала парочку банок из сумки: одну для себя, другую для котёнка. «Пушистик, кушать хочешь?» - ласково спросила девочка, открывая чехол из-под мины. Но там было пусто. Недоумённо пошарив несколько раз рукой по дну сумки, Катя встревожено побежала в коридор, откуда она только что пришла - вдруг котёнок выпал при её падении и сидит теперь там, возле кушетки? Досконально осмотрев весь коридор, Катя так и не нашла своего питомца. «Может, он потихоньку улизнул, когда я колья выкапывала?» - подумала девочка, и ей стало грустно. Вот только появился кто-то не враждебный в этом мире и тут же куда-то исчез... Может, всё дело в ней? Она была невнимательна к новому другу, не покормила его сразу - вот он и сбежал?.. Досадуя на себя, Катя вернулась в «красную» комнату и уселась на стул. Голова разболелась ещё больше, есть уже не хотелось - только бы попить. Полазив в ящиках стола, она обнаружила тарелку, кружку и ложки. Девочка наполовину вскрыла одну банку консервов, через полученное отверстие слила жидкость в кружку и залпом выпила. Стало немного лучше. Поставив посудину на стол, Катя лениво обвела комнату взглядом и замерла: с противоположной стороны на неё смотрел нарисованный на стене белый ангел. Причём настолько реалистичный, что девочка встала со стула, забыв на какое-то время о боли в виске, и подошла поближе к рисунку, чтобы лучше его рассмотреть. В высоту изображение занимало почти всю стену. Ангел стоял на облаке в длиннополой белой одежде с чуть приподнятой рукой и смотрел на Катю спокойными светлыми глазами. Знакомые глаза, губы, вот-вот готовые улыбнуться… «Кого же ты мне напоминаешь?» - спросила Катя и, не ожидая ответа, снова вернулась на стул. Спать хотелось невыносимо. Девочка опустила гудящую, как чугунный котелок, голову на стол и, подперев её руками, мгновенно уснула.
Образы и впечатления проплывали у неё перед глазами, словно куски рыхлой земли, рваных обоев и деревянных столбов. Вдруг где-то в глубине коридора слышится слабый звук мяуканья. «Пушистик!» - восклицает Катя и пытается вскочить из-за стола, чтобы побежать и найти котёнка в тёмном коридоре. Но с первого же шага тело ее не слушается. Бежать тяжело, как в воде. Ноги будто опутаны железными цепями и еле идут. Девочке надо добраться до коридора, где слышен голос маленького зверька, нужно принести его в комнату, накормить. Он, наверное, замёрз, испуган... Сидит где-то в углу, поэтому и не нашёлся с первого раза. Вот Катя заходит в коридор, но в нём темень - ни зги не видно. Фонарик разряжен. Но в комнате горит свет... Значит, нужно найти розетку и зарядить аккумулятор. Но это потом! Сейчас главное – котёнок! У неё есть спички. Катя зажгла одну. «Кис - кис! Где же ты там?» Спичка потухла, но голос котёнка доносится более отчётливо. Вот, он уже совсем рядом. И... Не мяучит... Он... он что-то говорит! Этого не может быть! Котята не разговаривают! Нет, это вовсе не котёнок - это женский голос, и он зовёт её по имени! Да и не ходила она никуда –вот, сидит за столом спросонья. Но что это?! В комнате кто-то есть! Катя бешено запускает руку за пазуху и хватает ПМ.
- Не бойся...
- Кто это?! - совсем растерялась девочка. – Ангел на стене разговаривает?!
-Не бойся, - повторяет ангел и поднимает открытую ладонь в знак приветствия.
- А я… я и не боюсь, - дрожа всем телом, мямлит Катя.
Пистолет с шумом падает на стол.
- Ну, вот и хорошо, - говорит ангел спокойным голосом. – Боятся не за чем. Всё самое страшное уже прошло.
- А что... самое страшное?
- Для каждого оно своё... Твоё страшное прошло. Но тебе нужно идти и дойти до конца, а для этого потребуется выбрать правильный путь.
- А как же его найти?
- Тебе нужно самой его отыскать. По частям, по мелочам. И осколки разбитой чашки соберутся... Ведь ты уже так делала раньше - искала и находила. Теперь здесь, в этом месте, тебе предстоит найти подсказки для продолжения пути.
- А не могли бы вы мне просто рассказать, куда мне надо идти дальше?
- Ты должна всё сделать сама, - улыбается ангел, - иначе нельзя.
- Жаль... - хмыкает Катя.
- Тебе нужно найти выход из здания, но он не похож на вход. Приложи усилия и дерзай. Не бойся - я буду рядом с тобой.
- Я попробую. Получилось же в приюте… и в парке...
- Не забывай, что я всегда рядом, - голос ангела доносится, словно из коридора.
- Так там, в приюте… Ты тоже был? – Катя взволнованно встает, и…
Девочка едва не упала на пол. Рука, на которой она спала, съехала со стола, и, если бы Катя вовремя не проснулась, ее лоб точно бы познакомился с полом.
- Уф! Ну и сны мне снятся в последнее время! - Катя оторопело хлопала глазами, а ангел смотрел на неё со стены спокойным взглядом.
После недолгого сна голова почти не болела. Нужно обследовать помещение, как сказал ангел - не спеша, по мелочам - «… и чашка соберётся». «Как здорово сказано, - подумала Катя. – Жаль, что, когда я была маленькая, разбитые чашки уже нельзя было склеить... Ещё за них иногда ругали, но не сильно...». Она встала, прибрала посуду, взяла с собой только фонарик, осмотрелась и, заметив в конце тёмного коридора дверь, зашагала к ней. Та оказалась не запертой. Внутри можно было различить длинные ряды шкафов с какими-то колбами и инструментами, а напротив синеватым светом мерцал дверной проём, ведущий в соседнее помещение. Катя поняла, что попала в некое медицинское учреждение. Она хорошо помнила этот специфический запах, ведь стоило ей приболеть, мама вела девочку к доктору. Пройдя коридор со шкафами, Катя очутилась в просторной комнате, напоминавшей кабинет врача: всюду стояли характерные стеклянные шкафчики, на стене висели халаты и зелёные фартуки. Стены и пол помещения выложены белым кафелем, который от времени местами потемнел и покрылся плесенью. Слева от входа Катя заметила окно, наверное, то самое, что она видела на подходе к зданию. Или это другое? Ведь то окно светилось не ниже пятого этажа, а когда девочка попала сюда, её на каталке везло по наклонной... «Как-то странно снизу наверх...» - передернула она плечами и поежилась. Вся комната источала тревогу. Ее наполнял неприятный белёсый свет от гудящей лампы под потолком. Он падал на широкий стол, но прежде него, её внимание привлекли стеклянные сосуды на полу. То были длинные банки с желтоватой жидкостью внутри и чем-то тёмным в середине. Присмотревшись внимательнее, Катя поняла причину своего страха и напряжения: в колбах плавали человеческие органы. И это уже не муляж! Такое она только в книжках видела. Медленно приближаясь к столу, девочка не отрывала взгляда от череды сосудов, расставленных на полу. Вот, похоже, сердце, вот и лёгкие, глаз, часть руки. Ужас!!!
Катя уже пятилась от своей страшной находки, как вдруг чуть не споткнулась о низкую тумбочку. На ней лежали чёрные очки! Девочка вздрогнула, вспомнив свой сон о парке аттракционов. В нём она боялась увидеть лежащего под лампой. Медленно она повернула голову, и холодный пот выступил на лбу: возле самой раковины на столе лежал череп - настоящий, не пластиковый. Последние сомнения покинули Катю, она поняла, что видела всё это не только во сне. Это же…
Морг!
Нервная дрожь от нахлынувшего воспоминания пробежала по спине, словно ток. Катя едва не потеряла сознание от резкой боли в груди. Она присела рядом со столом прямо на пол и заплакала.
***
«Буханку» тряхнуло, и от резкого движения Катя открыла глаза. Она согрелась в тяжелом тулупе и задремала, но отдохнуть ей так и не дали. Судя по звукам заглохнувшего мотора и отборной ругани около задней двери – приехали. Интересно, куда? Двери со скрипом распахнулись, и Катя вжала голову в пыльную ткань. К счастью, матерящиеся мужики не обратили на нее ни малейшего внимания. Они вытащили носилки и отошли от двери. Как только спина последнего исчезла из поля зрения девочки, она выскользнула из-под тулупа. Резкий холод, мгновенно ободрил Катю. Поежившись, девочка выпрыгнула из машины. Она увидела невысокое одноэтажное здание с пологой крышей и облупившимися кирпичными стенами. По бокам виднелись массивные железные двери, в центре зияло окно с широким грязным подоконником. Кто-то изнутри открыл входную дверь, и двое мужчин потащили туда носилки.
- Привезли? - раздался хриплый голос. - Вниз ее спускайте, там разберёмся.
Катя не видела говорящего. Хотя, если честно, ей было не до него. Она быстро подбежала к дверям. Прошло совсем немного времени, как оттуда вышли двое с пустыми носилками и направились к машине. Катя тут же юркнула внутрь и замерла. Она оказалась в тесном закутке с маленькой лестницей, освещенной тусклой желтой лампой. На верхней площадке у широкой серой деревянной двери, стоял мрачного вида мужчина в засаленной фуфайке с синюшным лицом и курил. Он встретился взглядом с Катей, буркнул что-то в духе: «Все... со спиртом завязываю...», издал сомнительный звук и ушел внутрь помещения. У девочки отвисла челюсть - она ожидала чего угодно, но только не полного безразличия. Видимо, этот «дежурный» и велел отправить Зину куда-то вниз... Девочка посмотрела на мрачный проём, куда вела другая часть лестницы, вздохнула и решительно отправилась в темноту. Здесь было холоднее, чем на улице. Во мраке темной комнаты Катя разглядела какие-то емкости и шкафчики белого цвета. Справа она едва различила приоткрытую дверь и зашла внутрь, шаря рукой по стене в поисках выключателя. Наконец, нащупав заветный выступ, Катя на свой страх и риск нажала кнопку, и комната озарилась белесым светом от длинной гудящей лампы. Девочка невольно прижалась к стене и немыслимым усилием воли подавила нахлынувший страх. Видимо, в этом помещении и разделывали трупы. Полы, стены – оно все было выстлано белым кафелем, потемневшим и заплесневелым от времени. На стенке у двери висели четыре зеленых резиновых фартука, в центре стояли два широких металлических стола с раковинами в изголовьях. На них лежали тела, завернутые в белую ткань. На дальнем, по всей видимости, - мужчина. Из-под простыни в области головы почему-то торчал кусок промасленной верёвки. Под самой лампой, лежало тело с выбившимся белым локоном. Катя понимала, кто там лежит, но до последнего отказывалась верить в страшную реальность. Мелкими шажками девочка подошла к столу, ожидая, что в любой момент в комнату ввалится дежурный. Однако, ничего не произошло. Она уже стояла рядом и хотела было откинуть простыню, но пальцы замерли в миллиметре от полотна. Катя сделала еще несколько глубоких вдохов и решительно отбросила ткань.
Зина... Худая. Светловолосая. Такая родная... и холодная... неживая.
Это было последней каплей - Катя разрыдалась прямо там, прижавшись к отвердевшему телу подруги.
- Почему?! - шептала она. - Почему именно ты?!
Неизвестно, сколько бы еще Катя пролежала рядом с Зиной, но шум наверху заставил ее подняться - девочка, поняла, что больше ей тут задерживаться нельзя. Она в последний раз обняла Зину и шепнула ей на ухо: «Прости... Я не смогла тебе помочь, хотя должна была... Пожалуйста, прости... и прощай...»
Напоследок она поцеловала подругу. Заворожено смотря на неё, Катя осознала: это их последняя встреча, и она больше никогда не увидит Зину... Шум наверху усилился. Больше ждать нельзя. Катя подошла к выключателю, вытирая слёзы, но, не сдержавшись, обернулась. Она забыла запахнуть простыню, и Зина лежала сейчас в свете мерцающей лампы так, словно ничего не произошло, будто бы она только что заснула... Катя заставила себя отвернуться, быстро выключила свет и растворилась в темноте дверного проёма.
III
Как же тяжело от этих воспоминаний! Что ни событие, то непременно боль и страдание. Неужели только в раннем детстве было что-то хорошее? Да и то уже тогда в памяти прослеживались моменты непонимания и напряженности в отношениях. В любом случае, ничего не остается, как идти дальше, пока не найдётся выход.
Катя вытерла слёзы и посмотрела на мигающую лампу. Где-то в глубине здания был слышен гул работающего мотора. «Наверное, лампа питается от этого скрытого источника. Вроде такие приборы называются генераторами... - думала Катя. – Я читала про что-то такое в детской энциклопедии. Если работает лампа, значит, розетки тоже. Похоже, можно, подзарядить фонарик...». Девочка встала с пола, выудила из-за пазухи карманный светильник, отодвинула пальцем крышку зарядки и подключила вилку в первую попавшуюся розетку в углу комнаты. Засветилась светодиодная лампа – заряд пошел. Ну и хорошо. Оставалось только подождать какое-то время.
Между тем, Кате все сильнее хотелось пить. «Хотя бы стаканчик воды раздобыть в этой дыре...» - подумала она, глядя на ряды всевозможных полок и шкафов, и принялась к осмотру. Но, прошмонав пару стеллажей, девочка остановилась - все было заполнено лишь различными инструментами, бумагами, склянками с мутной жидкостью. Одна из таких упала и покатилась по полке, когда Катя дернула дверцу. От резкого звука девочка вздрогнула и отскочила назад, а склянка докатилась до края и, упав на пол, звонко разбилась вдребезги. По полу растеклась мутная вязкая масса, запахло довольно неприятно. Но опять нет никакого намека на воду! Беспредел! Катя обессилено опустилась на пол и подняла глаза, упершись взглядом в темный потолок с бурыми разводами. С необычайной силой на нее обрушилось тяжелое и отвратительное чувство непролазной безнадёги. Кате казалось, что потолок постепенно становился совсем черным, пока не превратился в разверзающуюся бездну. Тьма сгущалась и вертелась, будто гигантская воронка. Она шептала: «Ты останешься здесь… Тебе не уйти отсюда.… Еще никому не удавалось…»
Так обычно начинается уныние. Сперва - паника, потом - неуверенность в своих силах, а затем, как правило, накатывает полная апатия к происходящему.
Катя шлёпнула себя пару раз по щекам: «Очнись! Не время хандрить! Иначе так и останешься здесь помирать от жажды и голода!». Девочка моргнула и замотала головой, отгоняя мерзкое чувство. Потолок перестал напоминать бездну. Катя решительно поднялась и подошла к низенькому столику у окна. Может там есть хоть что-то? Но на столе оказались только посуда и книга. Девочка пробежала взглядом по красноватой обложке, на которой чернели крупные рельефные буквы «Мэлс». Затем окинула взглядом посуду. Что-то похожее она где-то видела. И соотношение предметов, и название книги… Интересно, кстати, что оно означает? Катя открыла книгу и прочла аннотацию: «Невероятная любовь или жгучая ревность, отчаяние или страх перед неизвестностью? Что же из этого толкнуло героя на преступление? Следствие зашло в тупик, и только гениальный детектив Мэлс может выяснить истинные мотивы...»
Девочка хмыкнула и перевернула страницу. А вот и первые строки:
«Она стояла у двери, ведущей на кухню.… Была уже поздняя ночь, и она крепко спала, когда неожиданно её разбудили страшные крики…»
Катя нахмурилась и перелистнула несколько страниц:
«- Вы уверены?
- Иначе быть не может - ее сбросили с высоты!».
Интересно, что там ещё:
«Она схватила нож и выставила его перед собой. Глаза мужчины расширились:
- Ты что творишь?
- Не приближайся…»
А вот уже середина книги:
«- От этих птиц когда-нибудь избавятся или нет?! Я больше не могу работать в таких условиях.
- Только дилетанта могут отвлекать такие мелочи, как птичьи голоса.
Слепые птицы глухари
Молчат в туман;,
Щепотку соли набери
Душевной ране…
- Экий стихоплет!
- Стараюсь, дружище»
Еще чуть-чуть.
«- Зачем? Она же не имела в виду что-то плохое! А вы…
- Женское внимание меня отвлекает и мешает раздумывать над делами. Мы, конечно, нашли соучастника, но заказчик еще на свободе. И кстати, нельзя исключать, что им может оказаться именно эта женщина!».
Последняя страница:
«- До сих пор не верю, что это так.
Надо отдать должное, он отлично умел заметать следы. Но даже его мозг не мог просчитать всех вариантов! Ввот он и прокололся.
- Но как он мог быть настолько гениальным сыщиком?
- Легко… Он оказался не менее…»
Книга выпала из рук, а девочка едва не застонала. Да что это? Почему ей, кажется, будто бы это всё происходило с ней самой? И есть ли хоть где-нибудь эта треклятая вода?! С отчаянной злостью девочка пнула стол. Посуда с грохотом посыпалась на пол, зазвенели осколки. На Катю брызнула прозрачная жидкость. В ноздри ударил мощный запах спирта - настолько сильный, что девочка едва не потеряла сознание. Катя закрыла глаза и оперлась о стену. Она сделала несколько вдохов и, распахнув веки, вместо очертаний морга увидела совсем другую комнату…
***
Катя стояла у двери ведущей на кухню и не верила своим глазам.
Была поздняя ночь, и она крепко спала, когда неожиданно ее разбудили крики родителей. Она осторожно встала с постели и на цыпочках пробралась в коридор, чтобы выяснить причину такого шума. За мутным стеклом двери разразилась самая настоящая ссора. Девочка пыталась убедить себя, что это всего лишь глупый сон. Но... Все оказалось до ужаса реальным...
- Гулящая сволочь! – яростно орал отец. - Хватит говорить, что ты не причем! Я все знаю!
- Что ты знаешь?! Ну что ты знаешь?! - кричала мать с надрывными нотками в голосе. - Вечно ты в каждом столбе видишь ухажера!
- Причем тут столбы! Ты, (цензура)! Как там твой «Мэлс Макарыч»?! Устраивает тебе сладкую жизнь или как?
- Я же объясняла тебе, что не могу отказаться от съемок!
- А может, ты просто не хочешь?
- Нет!!!
- Подумать только! Целыми днями вкалываешь, чтобы прокормить семью... А тебе так спокойно и нагло рога наставляют!
- Не наставляла я тебе рогов! Не нужен мне этот «Макарыч»!
- Да, и еще с кем! С каким-то (цензура)! Тебе меня мало?! Размер не устраивал?!
- Ты меня слышишь, ты…глухой идиот! Я тебе не изменяла! И хватит уже пить!
Звон посуды... Стакан зазвенел, покатившись по столу... Топот по всей кухне... Кате показалось, что мать всеми силами пытается усмирить разгневанного отца, но у неё это плохо выходит. Из-за стенки послышался глухой стук.
- Ах ты, стерва… еще попляшешь у меня?! Я тебе такую жизнь устрою... Роскоши ей, видите ли, захотелось… Эй! Хорош стучать в стену, (цензура), без вас тошно!!!
Звякнула падающая бутылка.
- Стой! Не на...
Раздался резкий удар, женский вскрик.
Катя зажала рот ладонями. Папа и мама ругались теперь всё чаще, но никогда еще отец не поднимал руку на мать. Шаги! Девочка юркнула в кладовку. Отец открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Сквозь узкую щель она видела, как мужчина подошел к соседской двери и ему открыл тощий пожилой тип в длинных кальсонах.
- Чё надо? – отца шатало.
- Озверели вы там, что ли? Третий час ночи! Сколько можно! Мне вставать в шесть!
Отец ничего не ответил, а с размаху заехал соседу кулаком в челюсть. Тот пошатнулся, но на ногах удержался.
- Ох-ы!
Катя закрыла глаза. Удары, глухой мат, жалобный скрип петель. Истеричные женские голоса.
- Перестаньте!
- Убьют... Как пить дать!
- Милиция-я-я-а-а!..
IV
Невозможно! Не может быть, чтоб это была её, Катина, семья!
«Я не хочу верить в это!» - подумала девочка. Но осознание реальности случившегося становилось все отчетливее. Безоблачное детство кончилось там, в парке аттракционов. Здесь же, в морге, наступила суровая действительность. Если бы она сразу вспомнила весь этот кошмар, то не поверила бы, а так, по каплям, - от легкого к тяжёлому, от простого к сложному... «От меня ускользает что-то важное... - думала Катя. - Я, в конце концов, должна выяснить всё... Ну почему именно в морге нужно было вспомнить о ссоре папы и мамы? Или же прощание с Зиной было основным воспоминанием?»
Она с большим трудом смогла подняться с пола и едва не рухнула обратно. Слабость не прошла, вдобавок её тошнило. То ли от паров спирта, то ли от кошмарного прошлого и ужасающей действительности - понять это сейчас невозможно. Но какой толк, если вот так вот сидеть и ничего не делать? Может быть, ангел ответит ей, куда идти дальше?
Катя направилась в «красную» комнату. В мрачном коридоре ей на глаза попалась багряного цвета коробка, одиноко стоящая в углу. «Ведь её здесь не было, когда я проходила раньше, - заметила про себя девочка. – Может, с полки упала?». Катя прошла мимо. Куда сильнее, ее сейчас интересовал рисунок на стене.
И вот, взгляд ангела был все таким же невозмутимым...
- Пожалуйста, добрый ангел, скажи, что мне делать дальше, где ещё искать подсказки? - тихонько спросила Катя, обращаясь к нарисованному небожителю, и мягко положила ладонь на обои.
Однако, вопреки ожиданиям ребенка, ничего не произошло. Генератор мерно гудел в глубине здания, желтая лампочка временами моргала, ангел по-прежнему с легкой полуулыбкой смотрел на девочку... Катя смирно стояла, приложив руку к рисунку и подняв на него глаза - она ждала, но напрасно... Ничего не изменилось ни в следующее мгновение, ни через минуту.
- Ты не хочешь разговаривать? Но мы только недавно беседовали тут с тобой. Или же это только в моей голове всё происходило? Ну ответь же, махни рукой хотя бы, - попросила девочка и постучала ладонью по стене.
Ангел оставался безучастным. «Не может быть, чтобы всё было бредом...» - подумала Катя и всмотрелась в лицо белокрылого, на котором застыло полное равнодушие.
- Почему ты молчишь?! Ты совсем бесчувственный, ангел?! - произнесла Катя, с трудом сдерживая подкатывавшее раздражение. - Ну, неужели же так трудно хоть знаком дать намёк, куда мне идти?
Молчание.
Как надоели эти игры! Зачем пудрить мозги, зачем кучу головоломок на бедную детскую голову вываливать?! Катя нервно ходила кругами по комнате. Она ждала знака, малейшего намёка от ангела - ей больше ничего не оставалось делать. «Ведь он сам сказал, что не оставит меня! Почему же тогда, когда подсказка очень нужна, он молчит?!» - буравила мозг предательская мысль. Девочка, наконец, вымоталась и села на стул. В горле пересохло и першило. То ли от обезвоживания, то ли от нервов, у Кати вновь разболелась голова. «Нет, так не может больше продолжаться...- пронеслось в голове. – Или я помру от жажды или найду выход... Если только!.. Тут всего две комнаты и непонятный коридор!» Наконец, не в силах больше выдерживать такое напряжение, Катя вскочила со стула и закричала:
- Мерзкий ангел! Ты мне скажешь хоть что-нибудь!? Отвечай! Или… или же… или я тебя пристрелю!
Молчание.
Катя скривилась и вытащила ПМ из внутреннего кармана куртки.
- Считаю до трёх! Или ты мне отвечаешь или я стреляю! Раз!
Девочка медленно большим пальцем сняла пистолет с предохранителя - её душила необъяснимая ярость и желание любой ценой добиться цели. Точь-в-точь как в детстве: увидишь у подруги намного более красивую куклу и весь день потом будешь третировать родителей, чтобы они купили тебе такую же.
- Два!
Палец взвёл затвор. Рука дрожала, и перед глазами поплыли круги.
- Три!
Рука дёрнулась, и словно сама по себе, нажала курок.
БА-БАХ!
В замкнутом помещении, выстрел прозвучал особенно громко. Катя даже вскрикнула, отпрыгнула назад и выронила пистолет. Желание стрелять пропало. Странно, что оно вообще появилось. Девочка только сейчас осознала, как тяжело дышит. Будто не просто подняла руку и нажала на курок, а еще и пробежала перед этим не один километр. Катя подняла глаза на небожителя и... завопила от ужаса. Пуля угодила в сердце ангела, и из небольшого темного отверстия на стене потекла бордовая жидкость. «Кровь!» - только и смогла подумать девочка. Расширившимися глазами она смотрела, как жидкость стекает на полы балахона и беззвучно оседает на полу. Ангел по-прежнему безмятежно улыбался. Будучи не в силах смотреть на то, что натворила, Катя рванула прочь из комнаты.
Девочка опрометью понеслась в «разделочную», но поскользнулась на чем-то мокром в центре тёмного коридора и поехала по полу. В этот момент дверь в комнату с ангелом с шумом захлопнулась, а под самым потолком забрезжила тусклым светом жёлтая лампочка. Сердце девочки едва не выпрыгнуло. Хлопок двери, знакомое чувство страха, будто... Катя в панике обернулась, но сзади никого не было. Только темная коробка лежала посреди коридора. Девочка едва сдержала подкатившую к горлу тошноту. От бордового картона к девочке тянулась узенькая красная полоса, а внутри стояла широкая запечатанная банка, наполненная зеленоватой жидкостью. В ней болтался желтый сморщенный...
- О, нет! - простонала Катя, ощущая, как все вдруг медленно начинает вращаться и плавать вокруг нее. - Младенец... Маленький человечек... маленький...
Катя почувствовала чье-то касание. Словно невидимые руки обняли ее, успокаивая. «Как, дома? Неужели?..» - подумала девочка, прежде чем комната окончательно погрузилась в темноту.
***
- Не мешай ему? - тихо сказала мать, прижимая к себе девочку. - Он сейчас хочет отдохнуть.
- А почему папы так долго не было? - взволнованно спрашивала Катя. - Что с ним случилось?
- Уезжал в командировку, - лаконично ответила женщина. - Спи.
- А ты?
- И я скоро лягу, только сначала отойду ненадолго. Ты пока попроси за отца и за нашу семью... Помнишь, как я тебя учила, когда подарила крестик?
Девочка коснулась крестика на своей шее и состроила кислую мину.
- Папу ведь из-за той ссоры в командировку отправили?
- Не забивай себе голову... И не забудь попросить, чтобы Ангел-хранитель оберегал твой сон. Я сейчас...
Мать осторожно опустила девочку в кровать и, стараясь не шуметь, направилась к лоджии.
- Какой в этом смысл? Все равно меня никто не услышит, - пробубнила девочка.
Женщина поджала губы и вышла на балкон, где дала волю слезам. Катя лежала и слушала. Ей не нравилось, что мать её обманывает... Она догадывалась, что отец вернулся из тюрьмы, где очутился за ту драку на площадке с соседом... Видимо, церемониться с ним не стали - отца не было целых четыре месяца. К ним приходили с его работы, ставили вопрос о членстве в партии. Катя знала, куда ездила мать раз в неделю на полдня и потом приезжала вся разбитая. Затем у нее начал округляться живот...
- Что, совесть мучает? - раздался в коридоре голос с издевательскими нотками.
Катя, уже начинавшая засыпать, вздрогнула, потихоньку на цыпочках подошла к двери и замерла. Ей было видно, как мать вышла с лоджии. Женщина нервно дрожала, но в лице застыла уверенность. Отец стоял в дверях. Выглядел он не лучшим образом, а в глазах плясала дикая ярость. Казалось, он вот-вот кинется на женщину и разорвёт её в клочья. Только неведомая сила не даёт ему этого сделать.
- Было бы за что, - как можно спокойнее ответила мать. - Я тебя не обманываю.
- Не верю.
- Да ты никогда не веришь.
Мужчина хмыкнул и, закрывая дверь, бросил через плечо:
- Завтра чтобы в больницу пошла. Или я сам тебя отволоку.
- Зачем?
Ответа не последовало. Смутная догадка посетила Катю и ее словно к полу пригвоздили. Неужели?.. она вовремя спохватилась и кинулась в кровать. Девочка сделала вид, что заснула, когда мать, утирая слезы и находясь, словно в прострации, вернулась к ней. Она легла рядом с дочерью, но обе ещё долго не могли уснуть, усиленно скрывая это друг от друга...
Следующий катин день начался с кошмара - она проснулась от ругани отца и визгов матери, которую он за волосы тащил к выходу.
- Я сказал, что ты пойдешь в больницу?!
- Ни за что! Отпусти!
Девочка, подчиняясь какому-то внутреннему порыву, подскочила к родителям и попыталась разжать кулак отца. Мужчина даже не сразу заметил дочь. Он отвесил Кате оплеуху, и та с криком свалилась на пол.
- За что, папа? За что? - совершенно не понимая, в чем дело, заплакала Катя.
Слезы дочери придали женщине сил. Она смогла вырваться, оставив крупный клок волос в руке мужа, и накинулась на него с такой яростью, что тому пришлось поспешно защищаться.
- Не смей бить ее! - закричала она. - Не смей даже пальцем к ней прикасаться! Ты, животное!
Катя в очередной раз была поражена. Мать еще ни разу не осмеливалась перечить отцу. Сейчас женщина напоминала разъяренную фурию. Она атаковала беспорядочно, но до того яростно и отчаянно, что у мужчины не было ни единого шанса защититься. Мать загнала опешившего отца в ванную, заперла на замок, а затем уселась рядом с дверью, спрятав лицо в ладонях. Девочка тут же подбежала к женщине и обняла ее.
- Не плачь, мамочка. Пожалуйста, не плачь, - как заведенная, затараторила она.
- Я не дам тебя в обиду, дочка, - прошептала мать, прижимая к себе девочку. - Никогда...
***
...Когда отец обитал на кухне, тупо глядя на бутылку водки, словно пытаясь ее загипнотизировать, Катя пряталась в своей комнате и вела себя тише воды, ниже травы. Который раз за вечер, он с шумом наливал прозрачную жидкость в маленький стакан и выпивал с резким выдохом. Его исключили из партии и выгнали с работы, на него даже участковый давил, но отец не пытался ничего изменить. Только и делал, что пил. Мать часто находилась дома и тоже страдала от выходок отца. Ее гонорар с последнего фильма таял, как прошлогодний снег. Она экономила, как могла, но все было бесполезно - деньги улетали на пьянки. Женщина несколько раз звонила продюсеру, но тот не отвечал. Однажды мать не удержалась и съездила на студию. Приехала оттуда вся в слезах. Продюсер даже не стал с ней разговаривать, а помощники сказали, что она больше не будет участвовать в его проектах, потому что «формы не те». Самый страшный кошмар начался, когда об этом узнал отец.
- Вот, (цензура), он тебя и кинул, а я не намерен с (цензура) жить. Или делаешь аборт, или валите на (цензура) с моей квартиры! Ты тут никто и Катьку с собой забирай!
- Она же твоя дочь!
- А это еще доказать надо. Чего еще ожидать от такой шалашовки? Может у тебя таких «Катек» еще сто пятьдесят! Где-нибудь в детских домах порассованы.
- Что ты несешь? Совсем с ума сошел!
- Это я с ума сошел? Да ты, (цензура), сама долбанутая! Тебе меня мало? Вижу да... Ну, так проваливай! Или иди, вырезай своего недоноска.
Девочка тихо плакала, а за стеной снова раздавались звон посуды, глухие удары и крики. Агрессия висела в воздухе пьяным маревом, от которого кружилась голова...
***
... и Катя перестала верить своим ушам и глазам. Жуткая действительность бурлила огромным чёрным котлом, и вот однажды он рванул, не выдержав давления.
Изо дня в день отец твердил, что мать должна идти в больницу или он вышвырнет их из дома. Женщина плакала, терпела побои, но не сдавалась. Однако, вчера вечером отец перешел все границы. Катя даже не успела понять, что произошло, как вдруг оказалась в тесной кладовой. Щелкнул ключ.
- Посиди пока там, а я тут серьезно поговорю, - раздался снаружи пропитой хриплый голос отца.
- Папа, зачем? Не надо! Выпусти меня! - закричала девочка, забарабанив в дверь руками и ногами. Но дерево двери только гулко ухало в ответ. Катя услышала возню и новые крики в соседней комнате. Она поняла, что отец снова принялся за старое – «жестокие уговоры». Девочка бессильно сползла по стене, глотая слезы.
- Пожалуйста, пусть это все закончится, - прошептала она, обращаясь в никуда. - Пожалуйста...
И словно в ответ на ее мольбу, в соседней комнате вдруг стало тихо. А затем замок щелкнул, и дверь распахнулась. Катя пулей выскочила из кладовки и понеслась к матери. Женщина сидела на полу, понуро смотря вниз. Девочка мигом обняла мать, но та осталась безучастной.
- Мамочка, что с тобой? - спросила Катя.
- Ничего, - подозрительно спокойно ответила ей женщина. - Завтра мы идем в больницу.
Девочка попыталась расшевелить мать, но без толку - та сидела, поджав под себя ноги и твердя как заведенная, что они пойдут в больницу. Наутро, когда Катя проснулась, дома никого не было, и только теперь она поняла, что имела в виду мать... Когда минуло время обеда, возле входной двери раздался шум. Девочка вышла в прихожую и... так и замерла - лицо отца застыло в отвратительном оскале, а мать, слегка улыбаясь, смотрела на дочь и, кажется, совсем не узнавала ее.
V
Катя очнулась... После нового откровения девочке стало совсем невмоготу здесь находиться. Ведь этот маленький... тот, что в банке. Это её брат! Не родившийся... Мама ходила в больницу и его... О, кошмар! Слёзы брызнули из глаз Кати, словно берёзовый сок по весне. Она поднялась с пола и осторожно подошла к развалившейся коробке. Под слабым отсветом лампы над столом, можно было увидеть едва заметные, мокрые от крови, контуры картона. Самое удивительное, что девочка не могла нащупать ёмкость с заспиртованным младенцем. Катя попятилась к двери и толкнула её плечом, чтобы свет из красной комнаты облегчил её поиски. Но дверь оказалась наплотно закрытой. Катя отступила на шаг и с прыжка, со всей силы, долбанула дверь. Безрезультатно. Вот это да! Кто её запер, ведь там никого... или? Это ангел! «Теперь он просто не в праве молчать - мне нужно узнать всё! Только как я попаду в комнату?» - подумала Катя. По стеночке, чтобы не дай Бог не задеть впотьмах банку, девочка отправилась в разделочную за фонариком - тот уже зарядился и светодиод на корпусе погас.
Когда луч фонаря осветил коридор, Катя увидела только порванную коробку и лужу крови на полу. Посудина с эмбрионом исчезла. «Куда же она делась? Ведь если дверь заперта, ангел не мог прийти и забрать её. Или он сперва запер дверь, а потом отворил? Так, когда же и кто захлопнул эту дверь?.. Может, все-таки ангел... Но они по небу летают, а не висят нарисованными на стенах. И кровью не истекают. Тогда кто?.. О, как всё сложно - у меня голова скоро лопнет от всего этого!» - нервно думала Катя. Она в третий раз толкнула дверь. Та осталась плотно запертой, хотя ни отверстия замка, ни дужек для навесного запора девочка не видела. Дверь просто не открывалась. «Так... Может, она подпёрта изнутри?.. А, ладно! Мне ее не открыть...» - махнула рукой Катя и отправилась в соседнюю комнату, ведь всё равно все вещи, инструменты по взлому, автомат и ПМ остались там. Но, замедлив шаг посреди коридора, девочка решила про себя так: фонарик работает, значит, можно обыскать шкафы на предмет подсказки. И она принялась за работу. Вниз полетели старые коробки, тряпки, стеклянные колбы и прочая посуда... Они менялись местами, но все до единой были пусты - ни воды, ни новой зацепки для продолжения пути Катя не нашла. Девочка плюнула и отправилась в разделочную. Тут ничего не изменилось - шкафы уже осмотрены, стол, банки... Стоп! Только тут до Кати дошло, что банки с органами расставлены не абы как, а в определённом порядке.
Катя стояла у входа и внимательно обводила взглядом комнату. Один ряд банок шел к столу наискось, второй расположился вдоль противоположной стены, у стола они объединялись и брали его в кольцо. Девочка прошла по диагональному ряду, еще раз обвела пространство взглядом и задумалась. «Косой, прямой и вокруг стола, на что это похоже? - крутилось в голове Кати. - Круг и две палки... Круг и... Буква «Я»!» Вот и долгожданная подсказка! Вот только, что она значит? Девочка снова обежала вокруг банок и остановилась возле самой дальней от входа. Так, а что это, напротив? Полукруглый выступ и впадины чуть выше центра... Дверь?! Девочка даже протерла глаза. И как это она ее сразу не заметила? Хотя, ничего удивительного в этом не было - по цвету эта дверка почти сливается со стеной. Интересно, а куда она ведет? Катя приметила, что банка стоит почти вплотную и решила сначала отодвинуть ее. Она только сейчас обратила внимание, на то, что плавает внутри. Что-то мутное, похожее на половую тряпку, с бурыми разводами в центре. Катя приметила потускневшую этикетку. Повернула банку и прочитала - «Прободающая язва прямой кишки... Мерзость!» Она скривилась и отставила банку в сторону. Теперь можно попробовать открыть дверь. Девочка выпрямилась, выдохнула, схватилась за ручку и резко рванула на себя. Дверь поддалась удивительно легко. Первоначальная радость девочки, по поводу найденного выхода быстро сменилась смесью испуга и недоумения. Внутри, в тесном закутке, полном различного хлама, полулежал большой заяц. Вокруг него стояло несколько открытых банок с ядовито-зелёной жидкостью. Едкий запах ударил девочке в ноздри, и она поспешила отпрянуть от двери, закрыв рукавом лицо. В это же мгновение заяц лениво повернул голову, открыл зеленые мутноватые глаза и заметил ее. Монстр вздрогнул, веки его глаз распахнулись, и он судорожно нюхнул воздух огромным жирным носом. Вдобавок ко всему его отвратительный бурый язык вывалился из пасти, заливая пол омерзительно вонючей слюной. Всем своим видом он будто спрашивал: «А в чем, собственно, дело?» В первое мгновение Катя даже чуть не рассмеялась - настолько потешно смотрелся этот зверюга. Он выглядел, как угодно, но только не угрожающе. Впрочем, рвущийся наружу смех застрял у нее в горле, когда она вспомнила, что оружия у нее с собой нет. И что теперь делать с зайцем? Катя не сразу заметила, как мутные глазки монстра заблестели ярче, а из горла вырвалось несколько угрожающих звуков. Нужно срочно что-то придумать, пока он полностью не пришел в себя. Девочка, осторожно попятилась назад, но, сделав третий шаг, она наткнулась на банку. Склянка упала, издав резкий дребезжащий звук. Видимо, это окончательно привело монстра в чувство. Заяц покачал головой, что-то забормотал, а затем рявкнул и резко выскочил из комнаты, опрокинув сразу несколько банок с мутным раствором. Девочка кинулась в сторону и избежала знакомства с когтями. Монстр налетел на лежащую банку, и вместе с ней столкнул на пути ещё несколько штук. Зазвенело стекло, едкий запах формалина усилился. На мгновение взгляд монстра помутился, но он быстро пришел в себя, поднялся, покрутился на месте и отыскал взглядом девочку. Катя даром времени не теряла, и уже ждала соперника с банкой в руках.
- Давай, иди сюда! - крикнула она. - У меня для тебя угощение!
Зверь фыркнул, и прыгнул на нее, но Катя оказалась быстрее. Она шустро отпрянула назад и обрушила банку на голову монстра. Разлетевшиеся яркими брызгами осколки оставили несколько рваных ран на голове зайца, темная жидкость перемешалась с желтоватой кровью. Серый кусок печени, хранившийся в банке, звонко шлепнулся перед монстром. Запах формалина стал совсем невыносимым, из глаз брызнули слезы, но девочка не торопилась сдаваться. Катя обежала стол и с удивлением обнаружила, что заяц снова не обращал на нее внимания. Он совершенно одурел от запаха и, схватив печень ртом, прыгал на стену, пытаясь ее протаранить. «Это мой шанс!» - подумала она и попыталась отойти к двери, но содержимое множества разбитых банок образовало большую лужу. Кафельный пол стал еще более скользким, и девочка с воплем вьехала в стену. Ее задело осколками, на ноге остался длинный порез... Заяц недоуменно обернулся и, видимо, вспомнив о жертве, вновь бросился на девочку, а Катя, шипя от боли и потирая макушку, прыгнула в кладовую комнату. Ей не хватило совсем немного времени, чтобы захлопнуть за собой дверь - заяц оттолкнулся от стены и последовал за девочкой. Он впечатался ей прямо в живот и оба противника кубарем покатились вглубь кладовки.
К счастью для Кати, удар пришёлся в пряжку ремня. Не будь этого, девочка не сразу бы от него оправилась, а заяц точно не стал бы ждать, пока жертва очухается, и тогда... Но ничего такого не произошло, поэтому она тут же откатилась влево, попыталась вскочить на ноги и стукнулась лбом об торчащую сверху деревяшку - хлам здорово мешал. Катя со злостью схватила нависшую палку и рванула на себя. Раздался треск, и на макушку зайца звонко упал металлический бак с кучей пыльного тряпья, а в руках девочки оказалась швабра. Катя тут же выставила ее перед собой как копьё. Теперь, хоть и хилое, но орудие обороны у неё было.
Заяц крепко получил по башке и соображал, что же случилось несколько секунд. Наконец, он поднялся на все четыре лапы, ощетинился и резко атаковал. С воплем девочка съездила монстру шваброй по сусалам. Тот дёрнулся и протаранил стеллаж с инструментами и инвентарём, отчего его содержимое с грохотом попадало и на Катю, и на самого монстра. Заваленные тряпьём и посудой, соперники всё же не прекратили поединка. Катя первая выскочила из-под завала – на нее свалилось больше тряпок, чем инвентаря, монстру же удалось высунуться лишь наполовину. Он махнул лапой в надежде задеть Катю. Когти прошлись в миллиметре от коленки девочки. Она все же успела отпрыгнуть и, в свою очередь, резко ткнула монстра шваброй, попав тому в нос. Зайцу явно не понравилось такое обращение, и он с удвоенной силой принялся раскидывать хлам. Катя дважды взмахнула шваброй, попав зверюге по ушам и макушке, но вот после третьего удара инструмент сломался о разинутую пасть зверя, и девочка решилась на отчаянный поступок. Она с силой кинулась на второй стеллаж, и обрушила на монстра новую порцию тяжелых инструментов. Ушибленный и придавленный, тот обиженно взревел громче прежнего и засопел со страшной силой - он ведь почти полностью вылез, ему оставалось освободить только одну заднюю ногу. Однако, действие девочки заставило зайца возобновить попытки. Кате оставалось только наблюдать за его мучениями - выход был полностью забаррикадирован.
Монстр высвободил обе передние лапы, вцепился ими в оставшийся третий стеллаж и рванул от себя. Похоже, он решил отплатить Кате той же монетой. Заяц убрал голову в сторону и стеллаж со скрипом обрушил содержимое на девочку, но упал до конца. Катя не успела отбежать, и ее зажало между наваленными коробками, стеллажом и стеной. Свободной осталась правая рука – ей она попыталась отодвинуть от себя поваленную этажерку, но та застряла. Заяц, видя беспомощность жертвы, возрадовался и с новой силой принялся выкарабкиваться из-под мусора.
Катя вскрикнула скорее от стремительности натиска, чем от боли. «Что же делать? Сейчас он выберется и мне конец!» - подумала девочка. Заяц, недовольно урча, уже вылез наполовину. Мысли лихорадочно кружились у девочки в голове. Как ни пыталась Катя освободиться, попытки ее были бесполезны. Тогда свободной рукой она в панике стала шарить вокруг в поисках хоть какого-нибудь убойного орудия. Наконец, заяц окончательно вылез и с победным криком подскочил к девочке. Одной лапой он сильнее вжал Катю в стену, а вторую занес над ней, словно кинжал.
«НОЖ!» - вспомнила Катя о своем недавно найденном оружии. Поздно... Заяц нанес удар. Глаза девочки расширились, рот открылся, но вместо крика из него вырвался надсадный хрип. Неужели конец?! Лапа тяжело понеслась вниз и... запуталась в широкой бельевой верёвке. Монстр с удивлением фыркнул, а девочка лихорадочным движением расстегнула ножны, выхватила клинок и одним резким движением вспорола зверюге горло. Струя зелёной формалиновой крови брызнула в лицо Кати, но она успела зажмуриться. А вот и конец... только не для нее. Заяц ослабил хватку, задёргался и застыл в нелепой позе с поднятой когтистой пятернёй, которая так и осталась запутанной.
Только сейчас девочка осознала, как она на самом деле испугалась приближения неминуемой гибели, и как бешено колотится её сердце. Она с омерзением откинула от себя деревенеющую лапу монстра:
- Не прикасайся ко мне больше, тварь!
Катя силилась высвободиться из завала и покинуть наконец это мерзкое место, но то ли от смеси крови зайца и формалина, то ли от колоссального напряжения, силы оставили её. Перед глазами поплыли круги, а в голове всё чётче прорисовывался до боли знакомый сценарий: больница, дверь, нож, пьяный монстр, ночь, комната ангела… Кого-то не хватает. Родного и близкого. Его уже нет рядом. Потому что…
- Не-еет!
***
- Не прикасайся ко мне! Отстань от меня! Отстань!
- Это я, мама! Я, Катя!
- Убирайся! Оставь меня в покое!
Мать сидела на кровати в рваном халате, бледная, с синими кругами под глазами и истерично махала рукой.
- Убирайся, не хочу тебя видеть! Скоро птицы прилетят. Я с ними буду, а с вами не хочу. Убирайся!
- Это же я, твоя дочь, мама, Ты меня не узнала?
Катя заплакала. Она знала, что мама была в специальной клинике, что её лечили несколько месяцев от нервного расстройства и вот выписали. Катя пришла к ней, как только узнала что мама уже дома. Но почему-то та только кричит, не хочет ее видеть! Как это понять? Она действительно не узнает её или просто не любит и не желает знать, потому что Катя не защитила её от злого папы? Девочка в полной растерянности выбежала из комнаты матери.
Кошмар не закончился. Куда ей теперь идти, к кому обратиться? На кухне не просыхает от пьянки отец... В комнате - кричащая в истерике мать... Кто утешит её, Катю? Девочке казалось, что она живёт в самом настоящем аду...
После того, как маму увезли в клинику, отец начал водить сомнительного вида людей в дом. Преимущественно это были опухшие и небритые мужики, которые постоянно подшучивали над Катей, а один даже как-то поймал её в коридоре. Он держал девочку обеими руками, громко ржал, неприятно облизывал губы и, может быть, даже ещё что-то сделал, если бы она не вырвалась, и не убежала из дома на целый день.
Катя в рыданиях просидела час у себя в комнате. Боль и чувство покинутости не отступали ни на минуту. Наконец, прекратив плакать, девочка тихо вышла из комнаты и засеменила в ванную умыться. Проходя мимо комнаты родителей, она заметила, как мать, сидя возле окна, водит пальцем по стеклу, что-то приговаривая. Остановившись, Катя прислушалась к бормотанию женщины:
- Слепые птицы, глухари... молчат в тумане, слепые птицы... Щепотку соли, набери, щепотку, ране... Как тень сомненья утекут... по спицам... Утекут... Мой путь лежит в сырой туман. К безмолвным птицам...
У Кати все похолодело внутри от этих жутких слов. Что же сделали с мамой эти врачи в клинике, что она стала такая злая и странная? Изверги!
Умывшись, Катя хотела поскорее скрыться ото всех в своей комнате, но как на беду попалась на глаза в усмерть пьяному отцу. Была ночь, к этому времени он, как правило, основательно хмелел и устраивал дебош. Соседи не знали, как с этим бороться и просто тупо молчали, потому что боялись.
- А-а! Катька, едрит твою налево! А ну-ка иди сюда! Сбегай мне за сигаретами, ну... живо я сказал!
- Уже ночь, магазины не работают, - насупилась Катя. Ей совсем не хотелось сейчас вступать в перепалку с отцом. Она успела его люто возненавидеть, за это время, потому что из-за него мама попала в больницу. Теперь девочка старалась вообще с ним не общаться.
- А мне какое дело! Иди укради, найди... Мне всё равно как. Я что, тебя зря в доме держу что ли?!
- Я не пойду никуда!
- Ах ты сволочь!
Отец наотмашь ударил Катю по лицу и разбил ей нос. Красные брызги заляпали майку, девочка отлетела в угол, но вместо того чтобы заплакать, решительно бросилась на кухню, прошмыгнув мимо осатаневшего отца. Ненависть вскипела в ней ярким пламенем, красным огнём, как вот эти вот пятна крови на майке. Схватив со стола кухонный нож, Катя вдруг в нерешительности остановилась. Неужели она готова ударить им отца? Она потеряла драгоценные секунды и получила новый удар по голове. Упав на одно колено, она всё же сумела сохранить самообладание и не разревется. Нож по-прежнему был зажат в руке.
- Я из тебя всю дурь-то выбью! Ишь, взяла моду старших не слушать!
Не собираясь дожидаться новых побоев, Катя кувырком проскочила под столом и метнулась в свою комнату. Забежав внутрь, она защёлкнула дверь на щеколду и забилась в угол с бешено колотящимся сердцем. «Что будет теперь?» - посетила ее паническая мысль.
В дверь посыпались удары, сопровождаемые нецензурной бранью. После шестого или седьмого удара, задвижка, брякнув, отлетела, и дверь повисла на одной верхней петле.
-Что! Убежать от меня решила, а?! Я тебя сейчас выпорю, как сидорову козу! Будешь тихой потом и послушной, как овечка! - отец ввалился с окурком в зубах и расправленным ремнём в руке.
- Не подходи ко мне! - Катя встала с пола и вытянула перед собой руку с ножом. - Не подходи или я тебя зарежу! Всё из-за тебя! Ты маму сделал такой, гад! Ненавижу!
Слёзы и кровь, размазанные по лицу придали словам девочки убедительности. Доведённая до отчаяния, сейчас она была способна на всё.
- Ох, ты..., - только и смог буркнуть отец. Он как будто протрезвел на мгновение. Но в следующую секунду нездоровый блеск снова сверкнул в его глазах. Он пригрозил Кате кулаком и, шатаясь, отправился в комнату, где сидела мать.
Порыв ярости прошел, и Катя в слезах сползла по стене и уселась в углу, поджав под себя ноги. Нож, запачканный кровью, выпал из рук. Девочка не обращала ни малейшего внимания на разбитый нос и кровь, всё ещё текущую из него. Что там кровь?! Как ей сейчас жутко и плохо!..
В комнате матери послышалась ругань и возня.
- Катька твоя учудила! С ножом кидается! Вся в мать - ты её так воспитала, сволочь!
До девочки доносились звуки тупых ударов и оханья матери. Потом всё на минуту стихло. Вдруг сильно хлопнула дверь и... Звякнули оконные рамы. Внезапно в ушах девочки прозвучал крик матери:
- Катя!!!
Голос показался девочке каким-то нереальным, но она отчетливо осознала: с мамой что-то случилось!
- Мамочка!
Катя опрометью выбежала из своей комнаты. Когда она остановилась перед открытой дверью в спальню родителей, то увидела отца около распахнутого окна. Он молча стоял и смотрел куда-то вниз. Катя медленно стала подходить к нему, в страхе крутя головой по сторонам. Мамы нигде не было. Словно в замедленной киносъёмке, отец повернул лицо к девочке, и она в ужасе отпрянула: в его глазах читалась смесь непоборимого ужаса и растерянности. Никогда девочка ещё не видела такого пронзительного взгляда. Крадучись, она подошла к окну, встав рядом с отцом. Девочка опасалась, что он ударит ее, но мужчина не шевелился. Катя вздохнула и выглянула в окно.
С вечера выпал снег. Он и сейчас ещё шёл, неслышно ложась мягкими хлопьями на крыши домов, подоконники и провода. В желтом свете фонарей, на заснеженном асфальте была видна фигура одиноко лежащей женщины. Она не шевелилась.
- Ма-ма! - дрожащим голосом позвала Катя. Но только раскатистое карканье ворон, кружащих в небе над маленьким двориком, было ей ответом.
VI
- Мама!!! - в истерике колотило девочку.
Слёзы душили Катю. Теперь для нее стало очевидным то, над чем она так долго и мучительно размышляла последние несколько часов. Тот ангел на стене... У него лицо мамы. Как же всё просто и вместе с тем больно...
Вырвавшись из кладовки, Катя со всех ног бросилась в красную комнату. Она была уверена, что теперь ангел ей ответит. В этот раз дверь оказалась распахнутой настежь. Он ждал ее... Девочка подбежала к стене с рисунком и упала на колени.
- Мамочка, прости! Я не смогла тогда... Я виновата... - только и смогла выговорить Катя.
Рыдая, девочка размазывала слёзы ладонями и целовала ноги ангела. Зачем слова?! Сможет ли мама простить скверную и трусливую дочь, которая совершенно не умеет бороться за близких людей?
Она ничем не помогала Зине, а только пользовалась её защитой...
Она не смогла помирить родителей...
Она не сумела помешать смерти не рождённого братика...
Она не уберегла маму!
Девочка истерично всхлипывала, елозя на коленях по скрипучему полу. Вдруг, в трескучем звуке старых досок ей послышался человеческий голос - знакомый и родной... Катя почувствовала, будто кто-то встал рядом с ней и ласково прижал к себе. Так в детстве мама обнимала её в минуты, когда она хныкала от обиды. В ушах девочки прозвенел тихий голос:
- Не плачь. Теперь все в прошлом.
Звучало мягко, но вместе с тем как приказ.
- Не буду, мама, - пробормотала Катя, усиленно вытирая слёзы рукавами куртки. - Уже не плачу!
Девочке вспомнилось, что мама никогда не наказывала её за мелкие шалости. Женщина хмурила брови, качала головой и объясняла дочери, отчего так делать не следует. Серьезно она наказала ее только один раз, когда Катя нагло соврала, бессовестно переложив свою вину на другую девочку, так что все поверили. Мама тогда запретила Кате выходить на улицу и есть сладкое в течение недели. Девочка кричала и называла мать бессердечной. Какой она была глупой! Только сейчас пришло понимание, что ее наказали не по злобе, а в назидание на будущее...
Взгляд Кати остановился на тёмных пятнах запекшейся крови. «Как-то странно... Она же по-другому стекала?..» - подумалось девочке. Она отстранилась от стены и, наконец, поняла, в чем дело. Кровь запеклась в одно слово... «Встань!» - гласило оно. Что это значит?! Неужели мама простила её? Катя медленно подняла голову и взглянула на стену. Ангел смотрел добродушно и как бы протягивал руку в знак примирения. Он улыбался. Катя попыталась тоже улыбнуться, но у неё плохо получилось. Девочка всхлипнула последний раз, лихим движением утерла нос и поднялась с колен. Она поняла, что мама, где бы не находилась, простила ее.
Катя отошла от стены и села на стул. Усталость дала о себе знать: ныли руки и ноги, ломало спину. Однако, девочка не дала себе отвлечься и принялась обдумывать дальнейшие действия. Осталось последнее - найти выход. «Скорее всего, он уже найден, нужно только всё сопоставить... - думала Катя. - Что там мне говорили про осколки чашки? Видимо, имелась в виду посуда... Банки с органами! Они образовали знак «Я» и шли от входа до кладовки. Что там, в последней банке, было? Проба... пробу... Что-то там с прямой кишкой. Видимо, это как-то связано с отбросами и нечистотами... Канализация?! Но тут нет санузла. Хотя... Банка стояла рядом с кладовкой, где спал заяц. Он там не просто так сидел, наверное, что-то охранял. Стало быть, выход в кладовке!»
- Вот так вот! - воскликнула Катя, достала из сумки Зину и обняла её. - Милая подруга, мы-таки нашли выход. Он в кладовке. Не смейся, Зина, я больше, чем уверена, что это так.
С этими словами Катя взглянула на ангела. Добродушная улыбка на его лице стала шире, а один глаз оказался слегка прищурен. Большего Кате было и не нужно. Она подхватила куклу и закружилась по комнате в медленном танце, а лампочка подмигивала ей в такт.
Сейчас она была счастлива в этом тёмном мире, назло всем монстрам. Так бывает, когда вдруг ощущаешь, что свободен от груза неподъемной вины, тяжести прегрешений, и впереди видится только светлая дорога, залитая солнечным золотом.
Катя остановилась посреди комнаты и, до земли поклонившись ангелу на стене, начала собираться в дорогу. Бережно убрав Зину в сумку, она повесила АК на плечо, ПМ сунула за пазуху и, помахав белокрылому рукой, покинула наконецкрасную комнату.
Зайдя в разделочную, Катя не сразу поняла причину непонятного шума, исходившего со стороны кладовки - как будто что-то бурлило и шипело. Девочка осторожно приблизилась к месту недавней схватки, зажгла фонарик, медленно взялась за ручку приоткрытой дверцы и резко распахнула её. Увиденное повергло Катю в неописуемую смесь дикого восторга и удивления. Неприметную трубу в углу закутка прорвало, и теперь вода фонтаном хлестала в темную пропасть. Похоже, пол размыло, и он рухнул куда-то в неизвестность, унеся с собой хлам, банки с формалином и труп зеленоглазого монстра. Впереди можно было увидеть узкий проём, ведущий в тесный коридор. Лишь два толстых арматурных прута соединяли порог кладовки со стеной напротив. Катя, не долго думая, поспешила набрать воды из клокочущего потока в железную флягу. Она нашла её в столе при обыске помещений. «Теперь, пора уходить!», - с облегчением подумала девочка. Но прежде, чем окончательно покинуть морг, Катя напоследок взглянула на стол под лампой. Как же мучительно она пыталась забыть тот вечер прощания с мамой. Тогда ей не дали по-человечески проститься... Тогда не дали, а теперь никто не помешает! Катя медленно подошла к столу, где по-прежнему лежал желтый череп.
***
- Больше ждать нет смысла, - толстый доктор в сером халате повесил резиновый фартук на стену и подошёл к выключателю. – Пойдём, девочка, тут нельзя находиться.
- Но я не хочу уходить. Тут моя мама, я останусь с ней! - Катя со слезами на глазах подбежала к столу. Ей было нестерпимо страшно. Ее охватило противоречивое чувство боязни остаться и невозможности уйти. Катя медленно, вытирая слёзы, подняла голову и взглянула на стол. Доктор не запахнул простыню, и мама лежала в свете мерцающей лампы так, словно ничего не произошло, будто только что заснула. Катя заставила себя отвернуться, но двинуться с места не могла.
- Пошли, я сказал. Тут нельзя находиться посторонним, - громко произнёс доктор, и, подойдя, грубо схватил девочку за руку.
- Я не посторонняя, это моя мама! - почти закричала Катя, вырвалась во второй раз и пнула по ножке стоящий рядом стол, от чего расставленная на нём медицинская утварь пронзительно звякнула, а одна колба даже упала и разбилась вдребезги.
- Ты что творишь?! – свирепо вскричал доктор и крепко вцепился в плечо девочки. Катя вскрикнула от боли и замерла в испуге. Второй рукой он схватил её за шкирку и, как маленького котёнка, поволок прочь из комнаты. Катя не сопротивлялась - она поняла, что это бесполезно. Дойдя до двери, доктор с ноги открыл её и попытался вышвырнуть девочку в коридор, но Катя, едва удержавшись на ногах, крепко вцепилась в грязный халат и тупо смотрела на разделочный стол. С тяжёлым вздохом врач быстро выключил свет и, подхватив Катю на руки, растворился в темноте дверного проёма...
Интерлюдия вторая
Среди покрытых инеем надгробных плит, в неясной дымке морозного воздуха, грациозно двигалась тёмная фигура. То была молодая женщина невероятной красоты в шикарном чёрном платье с открытыми плечами и длинными перчатками на руках. Её бледное лицо не выражало совершенно никаких эмоций. В правой руке она несла желтоватый череп с красными алмазами, вставленными в глазницы, а в левой зажала тонкую трость с серебристым набалдашником в виде черепка. Широкие длинные полы бархатистого платья легко скользили по ровному белому полотну, и, казалось, что она не идёт, а плывет, к тому же совершенно не оставляя следов на свежем снегу. Это завораживало.
Со стороны можно было подумать, что дама в чёрном бесцельно бредёт среди заснеженного некрополя, но вдруг она остановилась и ловко крутанула блестящую трость в гибких тонких пальцах. Ее холодный взгляд застыл на одиноком бродяге, который сидел перед массивной надгробной плитой.
- Пла-а-ачь, плачь. Слёзы утри... - неожиданно раздалось из глубин черепа. Искусственный голос пробирал до мурашек. Похоже, череп был чем-то вроде музыкальной шкатулки.
- Больше некуда спешить. Ничего не говори, - пропела костяшка, мигая красноватыми «глазами».
Бродяга не спеша, повернулся к женщине, откинул серый капюшон с головы и улыбнулся.
- Развлекаешься? - спросил Белый Заяц.
Он ни сколько не изменился и по-прежнему ослеплял белизной своей шерсти.
- Веселится и кружится - снег на плечи мне ложится, - не унимался череп. Несоразмерность жизнерадостности песни и безжизненного голоса жутко диссонировали. Дама в чёрном, словно через силу, едва заметно растянула губы в улыбке. В воздухе на самом деле запорошил мелкий снежок, ложась ровным слоем на бархат платья женщины и, как и прежде, мгновенно тая на белоснежной шерсти Зайца.
- Посмотри, глаза открой. Пред тобой я, мой герой! - проскрипел череп и дама, выпятив грудь и подняв подбородок к небу, ловко крутанула трость. Женщина словно говорила: «Ради тебя я пришла. Но я ещё та штучка!»
- Красивый образ, - Заяц оценивающе осмотрел женщину. - Но я не за этим здесь.
С этими словами он отвернулся от дамы и устремил свой взгляд на массивную гранитную плиту, которая отличалась от остальных. Прежде всего, на ней не было снега. И самое удивительное, что привлекало внимание: падающие снежинки таяли на ней практически так же быстро, как и на теле Зайца. Однако, дама в чёрном, казалось, ничего не замечала. У неё имелась определённая цель, известная, наверное, только ей самой, и она всеми силами пыталась воплотить задуманное.
- Напрасно я песни пою, не смотрит он в сторону мою, - дама с размаху воткнула трость в снег и элегантно поправила верх корсета свободной рукой.
Ноль внимания.
Женщина, однако, не растерялась. Она перехватила череп в другую руку, поправила перчатку, вновь перекинула шкатулку из ладони в ладонь, и неожиданно совершила акробатическое па, замерев в позе «ласточки». Полы бархатного платья встрепенулись ввысь, в воздухе застыла изящная ступня с глянцевыми, покрытыми чёрным лаком ногтями и золотым браслетом на щиколотке. Она была босиком! Здесь, на снегу, в мороз! На долю секунды это обстоятельство привлекло Зайца, и женщина, воспользовавшись моментом, кокетливо качнула грудью, демонстрируя вырез корсета. Но Белоснежный невозмутимо отвел взгляд. В следующее мгновение он присел на корточки и прикоснулся рукой к плите. Она была теплой.
- Как-то слабовато, - произнес он. – Может, еще что попробуешь?
- Удовлетворения гранит не принесёт, и мрамор удовольствий не даёт. Бедняга, ты настолько слеп, что сам напоминаешь склеп.
Дама обиженно надула губы и картинно стала к Зайцу в профиль. Но тот не смотрел в её сторону; он держал ладонь на плите. Гранит в свою очередь становилась всё теплее и теплее, пока, наконец, не сделался совсем горячим. От плиты заклубился пар. Заяц улыбнулся. Он убрал руку с шершавой поверхности, поднялся на ноги, и, поправив накидку, искоса посмотрел на даму, стоявшую молча. Леди в чёрном как будто это и было нужно. Она вдруг встрепенулась, плавно затанцевав на месте, а затем, совсем уже неожиданно, выхватила, как оказалось, пристёгнутую к поясу плеть и, мастерски щелкнув ею в воздухе, засмеялась. Было сложно понять, действительно ли она сама смеётся, или же всё это проделки черепа-шкатулки.
- В танце кружась, слёзы небес, мне подарили сказочный лес. Не устояли, ели, дубы, их поглотило, чувство вины. «Я виновата...» - берёза сказала, и с наслаждением себя истязала...
С этими словами женщина хлестнула сама себя по обнаженному плечу, повернув голову в сторону Зайца. На бледной коже вспыхнули алые полосы, и дама в очередной раз натужно улыбнулась.
- «Простить не прошу...», - сосна проскрипела, и с первым лучом она утром сгорела. А ясень, промолвив: «Я виноват...», рухнул на землю, словно солдат...
Женщина закружилась вокруг Зайца в медленном вальсе, размахивая плетью и периодически подбрасывая одной рукой череп вверх и так же виртуозно ловя его. На её лице одна за другой сменялись эмоции - то нестерпимая боль, то сладостная нега, то жуткая ярость отражались на нем, но только на миг. Эмоции слетали одна за другой, наподобие масок мима. Распущенные волосы описывали в воздухе немыслимые кульбиты. Через какое-то время она уже мастерски жонглировала черепом и плетью, при этом последней не забывала картинно стегать себя по голым плечам. Снег не переставал идти, и редкие порывы ветра кружили его над тем местом, где женщина в чёрном танцевала, а белый Заяц стоял напротив красной плиты. Словно во сне…
- Напрасно ты так, - наконец произнёс Заяц. - Игра не стоит свеч.
Дама вдруг как-то неожиданно прекратила странный готический танец. Череп словно сам по себе выскользнул из пальцев и упал в снег.
- ... «Горите деревья, горите в огне!» - смеётся осина на чёрном коне.
Женщина цинично ухмыльнулась, скрутила плеть вокруг кисти руки и зажала её как дубинку. Облизав языком бледные губы, леди в чёрном свободной рукой задрала подол платья, нагнулась и приняла совсем уж неприличную позу. Нижнего белья на ней не было. Заяц в очередной раз отвернулся. За его спиной раздался сладострастный всхлип, потом до его ушей донеслось учащённое дыхание, вперемешку со стонами, и вот, в налетевшем порыве ветра, всё затихло.
- И чего ты этим добилась? - Заяц добродушно улыбнулся и повернулся лицом к даме в чёрном. Та стояла в паре метров от него, молча насупившись. Зрачки её тёмных глаз хаотично скользили по пространству, словно ощупывая его. Своё разочарование она не пыталась скрыть. Кулаки сжались до хруста в пальцах. Казалось, дама сейчас набросится на Зайца, но вместо этого она медленно отступила и подняла белёсый череп со снега. Чудесным образом плеть пропала из её рук. Женщина странно посмотрела на Белоснежного. Во взгляде сквозил целый букет смешанных чувств - глаза горели нестерпимым весельем, через которое сквозила тоска и... вина?! Абсурд - только и приходило на ум.
- И если честным быть, я сам искал тот час, когда мы встретимся, но нет – иначе, чем сейчас – вдруг произнес Заяц.
Женщина изумлённо приподняла брови. Казалось, откровение, изречённое Зайцем, было для неё чем-то наподобие внезапно выданной тайны. Неожиданно она потупила взгляд и зарделась ярким румянцем. На висках проступили синюшные вены. Переминаясь с ноги на ногу, леди в чёрном всё ещё, как бы по инерции, перекидывала череп с руки на руку. Она будто пыталась решиться на что-то важное, но некто влиятельный и коварный, удерживал ее на месте. Через силу, словно преодолевая невидимую стену и жуткую боль, дама приблизилась вплотную к Белому Зайцу.
- В пляске хмельной не виновата... это судьба, это расплата...
Женщина медленно, в нерешительности, протянула руку к Белошерстному. Заяц не препятствовал, он просто наблюдал. Бледные пальцы с ногтями, окрашенными в чёрный, коснулись шерсти на лапе пилигрима. Вполне обычный жест... Знак близких отношений, знак доверия. Но... В глазах Зайца читалось крайнее сожаление, в глазах дамы в чёрном – недоумение. Женщину словно ударило током, и она резко отдернула руку от Его плеча. Запах горелой плоти... Дама в ужасе посмотрела на свои пальцы. Они плавились! Череп издал невыносимый визг. Женщина бешено закрутила головой, взгляд заметался между глазами Зайца и её дымящейся ладонью. В снег полетели брызги, будто из расплавленного воска, от которых запахло тленом. Дама медленно попятилась назад, а затем с силой прижав череп к груди, развернулась на месте и кинулась прочь.
Мокрый снег повалил плотной стеной, и Заяц неподвижно наблюдал, как в нём растворялась тёмная фигура. До него ещё доносились пронзительные вопли черепа, но это уже совсем его не заботило. Запах тлена испарился. Заяц опустил взгляд, и обнаружил у светлеющих капель расплавленной плоти два босых следа, оставленных женщиной. Что-то случилось с ней в тот момент, когда она коснулась Его, и снег под её ногами стал таять. Плавился он и на серебряном набалдашнике трости, воткнутой дамой рядом с красной гранитной плитой...
Часть IV
I
- Как можно было так испачкаться, я просто не представляю?! Где тебя носило, ты мне можешь ответить?! Ой, несносный ребёнок - перепачкалась вся, как бродяга. Промокла до нитки... А вдруг воспаление лёгких подхватишь? Совсем ни о чём не думаешь. Обо мне ты подумала?!!
Дочурка, перепачканная сверху донизу, стояла в коридоре и виновато шмыгала носом. Я подошла ближе.
- Ну что ты молчишь? Где так изгваздалась?! Сколько грязи! Мне всё это стирать теперь!
- Мы с Сонькой в разведчиков играли, - тихо промямлила дочь и заводила грязным носком сапога по полу.
- В каких разведчиков?! - всплеснула я руками. - Ты в своём уме вообще? Ты девочка - тебе в куклы надо играть, а не в войну! Ну-ка не развози грязь, снимай сапоги и марш в ванную. Одежду снимай, потом будешь сама всё стирать. Посмотри в зеркало на себя! Нравится?! Грязнуля! Давай, быстро раздевайся!
Пока доча, хныча от обиды, раздевалась и складывала промокшую и грязную одежду прямо на пол, я метнулась в ванную и набрала в таз теплой воды.
- Садись на стул, давай ноги сюда... поросёнок эдакий. Не сиди сиднем, намыливайся. Как чушка! Ну, как так можно испачкаться?!
Ворчала я больше от волнения, нежели от настоящей злости. Я наскоро отмыла дочери голову, руки, ноги и завернула её в полотенце. Она так и стояла посреди ванной с взлохмаченными волосами, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Я вздохнула, взяла её на руки и отнесла в постель.
«Надо бы теперь ноги растереть ей, для профилактики… Керосин, нужен. И куда я его подевала? Вечно когда что-то надо этого под рукой нет...».
Я довольно долго искала керосин, хлопая дверцами различных ящиков в ванной. Наконец, он попался на глаза в самом дальнем углу. Я тут же подхватила зеленую бутылку, побежала на кухню, достала мёд из тумбочки и поставила молоко греться.
«Немедленно... Где же тряпка?.. Не пройдет профилактику - заболеет. Точно ведь заболеет, на улице холодный октябрь, а она пришла вся сырая...».
Наконец я нашла широкий кусок ткани, забрала бутылку с керосином, и вернулась к девочке. Дочь хмуро смотрела на меня исподлобья.
«Не надо только на меня сердиться, для твоего же блага...»
- Смотри, какие ноги ледяные! Простыть захотела? – я обмакнула тряпку в керосине и энергично принялась растирать дочке пятки. – Если обо мне не думаешь, о себе хоть немножечко бы подумала!
Процедура закончилась надеванием шерстяных носков и укутыванием в одеяло.
- Теперь - молоко и спать!
Я сбегала на кухню, помыла руки и принесла в комнату дочери тёплую чашку с традиционным напитком всех больных и простуженных – молоком с мёдом. Доча, раскрасневшаяся и всё ещё взъерошенная, обеими руками взяла чашку. Она пила молоко, а я смотрела на неё и вздыхала.
«Надеюсь, успела... Если она заболеет, если заболеет!..»
Питьё кончилось. Я забрала чашку и направилась к двери. Катя заёрзала в кровати.
- Ма-а-а…
- Ну, что такое?
- Ты не сердишься?
- Нет, уже не сержусь. Не делай так больше.
- Я постараюсь.… Прости, мам!
***
- Прости, - девочка захлопала веками, прогоняя остатки воспоминаний, и убрала руку с черепа. - До свиданья, мама!
Катя закусила губу, чтобы снова не расплакаться и не оборачиваясь, широкими шагами направилась к кладовке.
Поток воды из пробитой трубы прекратился. Холодные арматурные прутья, чёрная пропасть внизу... Свет за спиной мерцал всё реже. Мокрые песчинки старой краски на пальцах. Вот и заветный выход.
Проём в стене оказался настолько узким, что Кате, даже порядком исхудавшей, всё-таки пришлось изрядно попыхтеть, чтобы протиснутся в него. Следующие несколько метров за входом в коридор она буквально проползла на карачках, пока не уперлась головой в массивный предмет. Катя зажгла фонарик и осветила преграду - то был большой мусорный бак. «Интересно, что он тут делает?», - только и подумала девочка, кое-как протискиваясь между баком и стеной. За железной махиной коридор расширялся, и Катя, с радостью поднявшись на ноги, неспешно побрела вперёд.
Сперва луч фонарика выхватывал из темноты лишь одинокие голые стены коридора, затем стали видны ржавые трубы, уныло ползущие вдоль плинтуса, гофрированные изоляторы проводов, вентиляционные коробки, ниши и перегородки. Проход едва заметно расширялся и преображался с каждым шагом. Возле выступов стали попадаться одинокие урны, доверху наполненные всяческим мусором. Ещё через какой-то отрезок пути, мусор лежал уже просто большими грязными кучами. Катя заметила, что эти завалы постепенно начинали сливаться со стенами. Последние приобретали настолько рельефный вид, что в конце концов девочка поняла, что пробирается между двух рядов мусорных куч. В них появились внушительные закоулки и выступы, потолок стал свисать с высоты ошмётками масляной бумаги, которая постепенно превращалась в грязные платяные комки. Девочка вдруг остановилась и внимательно осмотрелась, судорожно светя фонарём по сторонам. От коридора осталось только воспоминание. Теперь всё, что окружало девочку, можно было смело обозвать пещерой из отходов, хотя настоящие пещеры Катя видела только на картинках. Тут было все: и массивные колонны из спрессованного картона, и свисающие со сводов сталактиты обрывков рубероида, и широкие мазутные лужи. Если не считать фонарика, всё это озарял ещё и неясный синеватый свет, идущий откуда-то из глубины. Горы хлама словно светились сами собой. Плюс ко всему, по воздуху плыл гнилостный «аромат».
Катя присела на ворох картона и раскрыла сумку. Из еды у неё осталась одна лишь банка рыбных консервов и целая фляга воды. «Немного... Нужно экономить провиант. Значит, прямо сейчас есть не стоит, - решила девочка. - Как желудок забурчит, так и поем. Лучше воды попью... Хотя и ее надо экономить! Может, тут поблизости водопровода нет».
Сделав пару больших глотков, девочка достала свою любимую подругу, положила на колени и призадумалась: «Зина, вот видишь, куда мы с тобой в итоге попали. Мусорная пещера, где ещё такое найдёшь? Я никогда не была в пещерах - только на картинках видела. А на мусорных кучах... свалках. Была ли?»
- Это же свалка! Зина, понимаешь ты это?! - вырвалось вдруг у Кати. Только сейчас до неё дошло, где на самом деле она оказалась. Спрятав куклу в сумку и подхватив автомат, Катя бросилась бегом. Она бежала вперёд, куда глаза глядят, огибая прессованные колонны отходов. Ей вдруг нестерпимо захотелось покинуть это зловонное место, ведь впереди уже забрезжил неясный синеватый свет. Но, пробежав метров сто, девочка резко остановилась, устремив взгляд вверх. Перед ней раскинулось бескрайнее звёздное небо, а вокруг причудливыми громадинами тут и там возвышались огромные мусорные кучи. Что-то подсказывало Кате – настоящая свалка начинается только здесь...
II
«Сколько же времени прошло? Так не может продолжаться бесконечно!» - проснувшись на куче картонных коробок, Катя растирала затекшие конечности. Эти мусорные завалы до самого неба начинали сводить с ума. Время тянулось до ужаса однообразно: Катя только и делала, что шла, потом спала и снова шла. Консервы закончились давно, вода на исходе, а вокруг - только вонючий мусор, железки и картон. Нестерпимо хотелось есть, а мозг упрямо буравила мысль: «Нужно идти!».
Катя глянула на свои ноги. Они показались ей двумя копчёными кусками гудрона: грязь помойки глубоко въелась в кожу. «Ничего, вот будет какая-нибудь лужа, отмою я свои кочепатки...», - девочка шмыгнула носом и побрела дальше. Но луж не было, и ноги топали по вязкой грязи: по мокрому картону, пищевым очисткам, кускам арматуры, жестяным коробкам и резиновым покрышкам.
Самым примечательным в окружающем пейзаже были, конечно же, звёзды. Они завораживали. Катя нет-нет да и останавливалась для того, чтобы понаблюдать, как мерцали в тёмно-голубой бездне маленькие серебряные точки. Она, задрав голову вверх, стояла и смотрела на переплетение световых узоров, и думала: «Если бы мама сейчас была рядом... Если бы Зина оказалась неподалёку... Я здесь совсем одна!» Звёзды дрожали и изредка, моргнув предсмертным светом, какая-нибудь из них срывалась с небосвода и падала, оставив на мгновение белёсый росчерк на тёмном полотне ночного неба…
...Катя проснулась на куске влажного картона. Вновь перед глазами тёмное марево с мириадами блестящих бусин. Девочка осмотрелась по сторонам, прислушалась... Сейчас как раз наступил тот самый момент, когда стало ясно - если в ближайшее время она не съест чего-нибудь питательного, то просто не сможет идти дальше. К тому же воды оставалось всего на несколько глотков. «Я так долго не протяну», - думала девочка. Её голова болезненно гудела от массированных размышлений о способах добычи провианта. Исключением не стал даже вариант поглощения сырого картона. Но, решив, что толку от подобной «еды» будет мало, Катя отказалась от этой мысли.
Поднявшись со своего ложа, девочка в сотый раз перерыла сумку с безумной надеждой. Вдруг она упустила из виду ещё одну банку консервов или засохший кусочек хлеба?.. Но нет, конечно же, нет... Девочка знала, что всё съестное кончилось, но в который раз она попыталась обмануть сама себя.
А может не стоит так спешить вперёд? Что её там ждёт? Полная неизвестность и сплошная помойка. Что путного можно в ней найти? Катя ещё не встретила ни одного человека с тех пор, как проснулась в ванной. Одни страшные зайцы, птицы и кошмарные воспоминания. Почему она ещё не умерла от всего этого? Вот тут на бескрайней свалке как раз самое место для забвения. Кате не хватило сил даже для того, чтобы заплакать. Она просто глухо заскулила, вновь опускаясь на тёмный лист картона.
Вдали, за очередной скалой мусора, промелькнули неясные тени, и послышался шелест шагов. «Показалось? Да нет, не могло...», - насторожилась Катя, сжимая АК в руках. Шелест повторился, но уже ближе. Сомнений нет – там, за поворотом, кто-то есть и маловероятно, что это человек. Очередной монстр, как пить дать! А раз так...
Катя повесила сумку на плечо и взяла автомат на изготовку. Она приготовилась увидеть кого угодно, но из-за поворота выскочила всего лишь дюжина сероглазых чудиков. Они что есть мочи неслись навстречу.
- Как вы мне надоели, заразы! - процедила девочка и пальнула в сторону скачущей ватаги ушастых. Одного из крайних тут же скосило. Он взвизгнул, подскочил и, перекувырнувшись, замер на куче картона. Остальные, не снижая скорости, продолжали движение. Катя уже собралась продолжать стрельбу, но тут произошло совсем уж непредвиденное обстоятельство. Мелкие зайцы, полностью игнорируя девочку, обогнули ее по дуге и скрылись за поворотом. Это было настолько неожиданно и непонятно, что Катя еще с минуту смотрела им вслед с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами.
- Ёлки... Это вот что сейчас было?! - только и смогла вымолвить девочка.
Она села на ржавый металлический бак, сжимая в руках автомат, и перевела взгляд на трупик мелкого сероглазого. Тот лежал в десяти метрах от неё. Катя сморгнула и попыталась привести мысли к осознанию случившегося. Получается, что они вовсе не собирались нападать, а она, испугавшись, пристрелила совершенно невинное существо. Они всего лишь рабы в руках более могущественного хозяина! Они просто пробегали мимо, а один погиб от шальной пули. Катиной пули...
«Да нет, это бред. Нашла из-за чего переживать! - пыталась успокоить себя девочка. - Всего лишь очередной монстр...» Но где-то в груди по-прежнему колыхался червячок сомнительного беспокойства. Сделано нечто неправильное и этого не изменить... Пускай, эти зайцы враги с самого начала здешней жизни. Но... Что-то изменилось минуту назад. Это необъяснимо словами. Зато так погано на душе...
Катя вдруг вспомнила того раненого зайца на аттракционах, вспомнила, как она хотела тогда размозжить ему голову, и ей стало совсем уж нехорошо. Она резко вскочила и с размаху зашвырнула автомат в кучу мусора.
- Проклятая помойка! - исступленно закричала Катя.
Девочка совершенно перестала понимать, что с ней происходит. Она снова уселась на помятую бочку и опустила голову на ладони. Кате страшно не хотелось никому больше причинять страданий - даже в этом заброшенном месте, но по-другому было нельзя. Иначе, её рано или поздно найдут здешние монстры и просто раздавят. Особенно тот, слоноподобный... Конечно, сдаваться девочка не собиралась, но...
«Как же хочется есть!» - особенно ярко вспыхнула в голове мысль. Только сейчас Катя обратила внимание, на то, что живот будто скрутило спиралью. От боли она едва не упала. А вокруг только мусор... Неужели ничего съедобного здесь нет? Картон... Уже пыталась - он просто не полез в горло. Нет, тут нужна хоть какая-нибудь реальная человеческая пища.
Катя со стоном обвела взглядом пространство и снова заметила мертвого зайца.
«Как же хочется есть!»
Девочка отвернулась, но эта мысль ее не оставила. Катя все четче осознавала: ей придётся съесть подстреленного зайца, как бы дико это не звучало. Другого выбора нет. Или она его съест, или умрет здесь, посреди мусорных куч. Не найдя выхода... Не собрав чашку...
Какое-то время девочка сидела в нерешительности. До отупения пяля глаза на труп ушастого, она вдруг неожиданно сорвалась с места, подбежала к тушке и схватила ее двумя руками - чувство голода взяло верх.
А далее последовало остервенелое состояние человека, наконец-таки добравшегося до желанной цели. В стороны полетели клочья шерсти... Сверкнул нож ... Брызнула мутная кровь... Непослушные пальцы с трудом зажгли спичку... Всё произошло словно бы само собой. Только что жадные руки схватили добычу и вот уже она отрезает от туши жареный кусок... Девочка не заметила, как съела целого зайца – от него осталась лишь кучка обглоданных костей возле пепелища...
Катя тупо смотрела на картон, догоравший в куче углей и на собственные руки... Девочка медленно начала осознавать некую необратимую вещь: она не только съела мясо местного монстра – она впустила в себя что-то нечистое, и теперь это «что-то» растекалось у нее внутри, словно капля чернил в стакане воды...
«Вот и вода закончилась, остались только чернила...», - думала Катя, глядя на пустую флягу, из которой упала последняя капля живительной влаги. Её остатки девочка берегла на самый крайний случай, который настал с новым пробуждением после поглощения зайца. Но ни мясо ушастого, ни последние глотки воды не прибавили сил. Автомат и сумка сделались неподъемными, и Катя еле-еле волокла ноги по грудам прессованного мусора. Ступни стали всё чаще проваливаться в липкую мокрую жижу, а в воздухе повис стойкий запах сероводорода. С каждым шагом в завалах девочка ощущала на себе недобрые, внимательные взгляды со всех сторон. Чьи-то глаза периодически сверкали то тут, то там из тёмных закоулков хлама. «Они наблюдают за мной! - думала Катя. - А когда я лягу спать, они меня сожрут. Чувствуют, гады, что я ослабла. Ни в коем случае не нужно больше ложиться. Иначе, смерть!». Обременённая подобными мыслями, она не заметила, как вышла на ровное место, устланное одним только почерневшим картоном. Шаг, другой... Вдруг Катя провалилась по пояс в холодную зыбучую мерзость. «Трясина!» - взорвалось в голове. Поначалу она в панике попыталась рвануться назад, но вовремя вспомнила, что, по рассказам Зины, в таких местах лишние движения только ускорят затягивание вниз. Катя замерла. Как можно медленнее, она подняла АК и положила его плашмя перед собой. Затем осторожно подала корпус туловища вперёд, опираясь локтями на автомат, и потянула колени вверх. Получилось плохо. Ноги основательно увязли. Но Катя не стала отчаиваться, а протащила приклад оружия чуть дальше от себя, и снова упёршись грудью, помогая свободной рукой, потянулась вперёд. В этот раз ей удалось вылезти на несколько сантиметров. Девочка повторяла одни и те же движения пока, наконец, не высвободила обе ноги. Она выползла, вся перепачканная вонючей грязью, в промокших штанах, пузом на прикладе калаша, с сумкой в одной руке и куском картона в другой. «Никогда в жизни, не выглядела более нелепо...», - мысленно хихикнула Катя, но ее тут же снова накрыло пристальным взглядом.
Глаза... Глаза со всех сторон! Эти пронзительные, ждущие взгляды...
Не торопясь, Катя поползла к еле заметному в темноте, покорёженному остову грузовика, наполовину врытого в картон. Когда она оказалась рядом с кабиной, сбоку от машины стали заметны темнеющие ряды теней, стоящих прямо напротив болота. «Это они! - пронеслось в голове Кати. - Друзья того ушастого, которого я съела. Они пришли мне отомстить!». Катя залезла на капот и распласталась без сил. «Только не спать!» - пробормотала она, прижав к груди грязный автомат.
- Только попробуйте подойти! У меня ещё куча патронов! - прокричала Катя в темноту, в тоже время до конца не осознавая, зачем и кому она кричит. Наверное, теням... Они ведь так похожи на зайцев!
- Не притворяйтесь, что не слышали, глупцы! - снова заорала девочка. - Я знаю, что вы наблюдаете и всё слышите. Так вот, уразумейте, ничтожества: я не виновата в смерти ваших приятелей. Тут вообще виноватых нет. Это всё тот слон, который вами управляет - ему спасибо скажите! Он-то как раз и должен ответить. Вы не думайте - я отлежусь и доберусь до него!
Катя кричала до хрипоты. Кашель заставил её замолчать, но мысли не покидали голову. Они проносились мириадами пуль и громадами гоночных машин. Девочка стала замечать, что через какое-то время не помнит, о чём эти мысли... Нечто глобальное, конкретное, безумно важное или... «Да, я засыпаю!» - осенило девочку. Она до боли в пальцах сжала рукоять калашникова и села на капоте.
- Ни за что! Не дождётесь!
Теперь ей точно стало ясно, что вся свалка наблюдает за ней... Это место, как огромный живой организм, заманило её сюда и пытается погубить. Нужно быстрее выбираться отсюда.
Краем глаза она заметила, как тени быстро приближаются к ней слева. Катя спрыгнула с капота и выстрелила одиночным в толпу зайцев. Но там, куда она стреляла, никого не оказалось - только груды мусора. Тяжело дыша, девочка огляделась по сторонам:
- Ну, где же вы?! Струсили? Давайте, подходите - чего прячетесь?
Внезапно удар в спину опрокинул Катю на кучу мокрого картона. Опомнившись, девочка с трудом перевалилась на бок и выстрелила в темноту. Но вокруг не было ни души. «Исподтишка бьют… трусы! Однако, насколько они быстрые!? Я их даже не вижу!» - подумала Катя и поднялась на ноги. Снова пустота и тишина... Оглядевшись по сторонам, девочка тихонько пошла в обход болота к замеченному ранее огромному холму, который маячил белёсым призраком на горизонте справа от грузовика.
Голова кружилась и гудела. «Похоже, не лапами бьют! - продолжала думать Катя. - Как будто приложили пыльным мешком или резиновой покрышкой...». Она представила себе, как мелкий ушастый несётся с огромной покрышкой в лапах, и ей стало смешно, но новый удар по голове, опрокинул её на спину.
- Да что ж такое! Где вы, изверги?! – Катя совершенно не понимала, как зайцам удаётся так молниеносно двигаться и сильно бить. Она лежала на спине и не спешила подниматься, напряженно всматривалась в темноту. «Вон там, за кучей несколько... И у грузовика тоже...», - Катя зажгла фонарик и посветила вокруг. Никого... Но ведь она точно знает, что они там. Они ждут...
Осторожно поднявшись на ноги, Катя согнулась в три погибели и поплелась к холму, поминутно светя фонариком по сторонам. Нападения прекратились. «Света боятся, наверное... - думала Катя. - Фонарик нельзя выключать ни в коем случае!». Девочка прибавила шагу. Впереди всё более отчётливо очерчивался самый высокий в окрестности холм из мусора. Но, по мере приближения к нему, Кате стало ясно, что это вовсе не мусорная гора, а огромный ржавый ангар, заваленный со всех сторон кучами картона и металлолома.
Но что-то не так... что-то изменилось. Катя вдруг почувствовала, что идёт по горячему настилу, а воздух внезапно наполнился белым паром со зловонным запахом. «Да это ж мусор тлеет!» - колоколом ударило в голове девочки. Катя собрала все силы и опрометью бросилась к открытым воротам ангара. Из-под земли вылетали вверх снопы искр, виднелись даже отдельные костры на поверхности. Катя всеми силами старалась бежать по не горящим островкам мусора, но таковых попадалось всё меньше и меньше. Перед самой дверью ангара земля просто пылала. Девочка зажмурилась и в два огромных прыжка преодолела оставшееся расстояние. Когда, наконец, она запрыгнула в открытую дверь железной громадины, ступни щипало от ожогов. Крича и ругаясь, прыгая то на одной, то на другой ноге, Катя смогла-таки запереть за собой ворота и повалилась на пол. Хорошо, что хотя бы он оказался не горячим а, наоборот, прохладным и влажным. Отдышавшись, она встала и осветила фонариком пространство. Ангар состоял из длинного коридора и узкой камеры в дальнем углу. Подумав, что, возможно, там есть запасная дверь, Катя, хромая на обе ноги, поплелась к открытым створкам примеченного ею помещения.
Внутри маленькая камера словно излучала слабый зеленоватый свет. Откуда он исходил, девочка выяснить не попыталась. Она тут же принялась искать второй выход, будучи уверенной, что он должен быть тут. Но как долго Катя не бродила вдоль четырёх облупленных стен, она так и не смогла найти эту злополучную дверь. «Да где ж ты есть-то?!» - в сердцах выругалась она, заколотив по стенам кулаками и ногами. Все было безрезультатно. Наконец она вымоталась и села на пол. Стало ясно, что другого выхода нет. Тут Катя вдруг осознала, что и вход тоже потерялся - её окружали лишь четыре стены. Девочка вскочила с места и хотела было уже закричать или рвануть куда-нибудь, но как-то сразу поняла – бежать некуда. Она заперта. Её специально заманили сюда, чтобы убить. Со всех сторон послышалось зловещее шипение. «Ну, точно! Это яд запускают. Это газовая камера. А может...» - Катя начала задыхаться. Никакого газа, просто из камеры откачивают воздух. ..
Девочка почувствовала, что через несколько минут ей станет нечем дышать, и она умрёт. Ей стало дурно: она шлёпнулась на бок и покатилась по полу в приступе удушья. Слабый свет в глазах Кати померк, она начала потихоньку терять сознание, внутри живота всё горело огнём, в груди клокотало, череп готов был взорваться... И, наконец, случилось то, что должно было случиться... Катю обильно стошнило не переваренным мясом убитого сероглазого.
IV
Удар головой о жестяную дверцу, свежий воздух, мокрый картон... Пульсирующий свет стал ярче. Наконец-то... оно снова перед глазами - звёздное небо и... полная луна?!
Катя медленно привстала с земли, подтянувшись на локтях, и села. Перед ней высился абсолютно ободранный и проржавевший холодильник «ЗИЛ». Она такой уже видела, когда ездила с мамой к бабушке в деревню. Почему же он оказался здесь - прямо тут, на месте ангара? Смутная догадка промелькнула в голове девочки, но она хотела убедиться наверняка. Она посмотрела по сторонам... Слева темнела грязная лужа, и в свете луны напоминала трясину. Чуть поодаль завяз игрушечный самосвал, возле которого валялись три коричневых колесика. Правее, в мусоре можно было различить торчащие из обрывков картона игрушки: розовых пупсов, плюшевых медведей, кукол и зайцев. Ещё левее темнел круг пепелища от костра и горка мелких костей... Кате все окончательно стало ясно. Она в параноидальном бреду нарезала круги вокруг того места, где съела ушастого. Его мясо - яд и все эти наваждения явно не спроста... Однако, забавно... Катя вспомнила про потуги выбраться из болота, представила себе, как это выглядело со стороны, и расхохоталась.
Её смех прервал протяжный свист. Причем, совсем близко! Тот слонопотам где-то рядом! Катя в панике вскочила и заметалась по сторонам. Где сумка? Вот она! Автомат? Тоже рядом. Закинув сумку на плечо, стиснув АК в руках, Катя ещё раз огляделась. Впереди нескончаемые кучи мусора, состоящие не только из картона, но уже из целых бесконечных стен, огромных труб, металлокаркасов и какой-то крупногабаритной техники. Это были целые мусорные города, тянущиеся высоко в небо. Свист же звучал со стороны взошедшей луны...
Девочка побежала к скоплению чёрных труб в надежде укрыться там, как вдруг слева от неё возник бегущий силуэт преследователя. Теперь сомнения не было: это тот самый монстр, которого она видела, спасаясь от птиц. Сейчас Катя поняла, что это - огромный заяц, который приближался к ней, разбрасывая кучи мусора. Вот уже стали видны его мощные челюсти, жирный бордовый нос и острые уши. Он был ужасен, но мурашки у Кати пробежали совсем не от этого. У монстра во мраке ночи светился всего лишь один ярко-красный глаз. Не может быть! Ведь она уже видела однажды этот глаз в кромешной тьме, чувствовала клацанье жуткой вонючей пасти. Так вот кто мой главный враг?! Казалось, Катя уже перестала бояться зайцев, но этот... Девочка с отчаянным воплем кинулась прочь от гигантского монстра. Тот издал обиженный рев, затем тонкий свист и запрыгал еще активней. Кате почудилось, что монстр устроил настоящее землетрясение. Она с трудом держалась на ногах и дважды едва не упала, но все же ей каким-то чудом удалось сохранить равновесие. Девочка свернула за очередную кучу мусора, сложенную из железных листов и металлических арматурин. Но, поскользнувшись, с воплем шлепнулась на спину, измазавшись в грязный скользкий мазут. Ее понесло вниз в яму, наполненную пустыми бутылками. Катя потеряла несколько драгоценных мгновений, вылезая из этой груды. «Не скрыться, - пронеслось в голове девочки. - Монстр рядом... Но должно же быть хоть какое-то укрытие!»
Катя снова начала соскальзывать по мокрой грязи в кучу стеклотары. Она лихорадочно завертела головой и только теперь заметила достаточно широкую трубу, лежащую прямо рядом с ямой. Девочка что есть силы прыгнула в том направлении и... Огромная лапа зверя, подбросив в воздух тучу осколков, упала туда, где только что стояла беглянка. В панике раскидывая бутылки руками и ногами, девочка подобралась к зияющей чёрной скважине и нырнула внутрь. Сверху прогремел удар, от которого железо края трубы погнулось. Катя попыталась встать, но противный мазут оказался и здесь. Девочка поскользнулась и в очередной раз приземлилась на спину. Новый толчок потряс стенки трубы. Девочка вскрикнула, перевернулась на четвереньки и ползком попыталась пробраться в глубину укрытия. После пары мощных ударов зверюга протяжно заревел, видимо, чувствуя, что добыча ускользает. У Кати волосы на голове встали дыбом, от шума заложило уши. Впервые за столь долгое время ей неожиданно вспомнился давно забытый кошмар, в котором она убегала от страшного чудовища. Правда там ноги не шли, и тело не слушалось. Она просто ждала, когда зубастый капкан накроет её, а дальше... Катя обернулась и едва не завопила от нахлынувшего ужаса. Видела бы она своё лицо в этот момент! Рот свела судорога, кожа побледнела, глаза вылезли из орбит. Монстр попытался пролезть за ней, но оказался слишком велик. Настолько, что полутораметровая в диаметре труба еле вместила одну лишь морду мерзкого зайца. Все что мог сделать гигант - только непрерывно свистеть и изрыгать кошмарную вонь.
Одной рукой сжимая упавшую сумку, второй держа АК, Катя судорожно задвигала пятками по скользкому подножию трубы. Лишь бы не быть рядом с этим страшилищем! Он омерзителен!!! Только бы быстрее скрыться! Катю едва не стошнило во второй раз...
Мазут закончился, и под ступнями захолодела твёрдая сталь. Девочка поднялась на ноги и, не помня себя от страха, опрометью бросилась прочь - в темноту тоннеля. То, что этот коридор ведёт внутрь мусорной крепости, Катя не сомневалась.
Девочка пришла в себя, очутившись на просторном пустыре, освещённом полной луной и мерцающим красным пламенем. «Странно, кто это тут огонь разжёг?!» - опешила девочка, но, отдышавшись, решилась подойти к источнику света поближе. То оказался обычный костёр, разведённый в невысокой железной бочке. Огонь освещал, довольно-таки примечательное сооружение, стоящее в центре пустыря. Деревянный туалет! Да, как бы нелепо это ни звучало, это был именно туалет. Помнится, Катя видела такой же в деревне. И, по ходу, не только там... Смутное воспоминание отозвалось неприятным холодком в груди...
Катя постояла на месте около минуты, отряхивая грязными руками комки мазута, налипшие на ее одежду, словно отгоняя неприятные мысли, а потом всё же решила осмотреть туалет. Он одиноко стоял посреди совершенно пустого пространства в окружении стен железобетонного мусора. «Неспроста это все...», - подумала девочка, медленно обходя вокруг сортира и оглядывая его стены. Обычное дерево, разве что местами ссохшееся и потрескавшееся. Внезапно Катю осенило:
«Это же то, что мне нужно найти! Всё сходится: банка с прямой кишкой означала нечистое место, а именно – выгребную... Яму!»
«Ой!» - нервно хихикнув, девочка машинально подняла ладонь, закрывая нос. Она ещё раз внимательно осмотрела сооружение. На узком окошке в виде сердечка поблескивала металлическая решётка. Зачем она там? С чем это связано? Катя уже научилась за время своего путешествия обращать внимание на детали, ведь они могли оказаться подсказками, необходимыми для продолжения пути, а это дорогого стоило. «Однако, холодноватенько...», - подёрнула плечами девочка и зашагала к костру. Надо согреться... да и усталость брала свое. Воздух внутри железной крепости и вправду был сырым и морозным. Звёзды отсюда казались ярче, а само небо насыщеннее и синее.
Катя грела руки возле бочки и смотрела на огонь. То ли оттого, что она долго не спала, то ли ещё от чего-то, ей на минуту показалось, что в самом огне двигаются силуэты, шевелятся образы. Вот уже и лица стали проступать... Девочка присела на жестяной ящик рядом с бочкой, не сводя взгляда с колыхания оранжевого пламени – там видится такое знакомое лицо... Оно всё отчётливее, всё роднее...
- Мама?!
***
-Катя! - мать стояла в коридоре возле зеркала, приводя в порядок волосы. - Катя, ты не видела мои серёжки с камушками? Они на полке лежали, а сейчас тут только одна. Ты их не брала случайно?
Катя, шмыгая носом, сидела за спиной матери и пыталась натянуть свои не любимые сандалии. До премьеры нового фильма оставалось всего ничего, и они опаздывали. Уже давно стало доброй традицией сопровождать маму на все премьеры, но сегодня Кате совсем не хотелось никуда идти. И всё из-за этих противных сандалий! Вот ведь напасть... А тут ещё эта серёжка!
- Я не брала, - немного подумав, выдала она. Ведь не брала же... Нет, точно не трогала, а значит, не врёт. И вообще, девочке не было дела ни до каких сережек - её больше заботили сандалеты.
- Да, я верю, что не брала, - вздохнула мать. – Но не идти же мне с одной серёжкой... Эх, куда же я девала вторую?! Неужели потеряла и в прошлый раз не заметила что она одна? Да нет, не может...
- Да ну её. Иди без них. Потеряла так потеряла, - недовольно пропыхтела Катя, сидя в прихожей на табуретке с ложечкой в одной руке и сандалией в другой. Проклятая башмачина ни в какую не хотела натягиваться на нарядные гольфы. А без них идти нельзя, уж лучше босой...
- Ты что, Катя?! - с укором воскликнула мать, повернувшись к дочери. - Ты о чем говоришь?! Нет бы поддержать мать, посочувствовать... А если бы у тебя потерялся крестик, который я подарила? Тебе бы было всё равно?! Ведь эти серьги мне дарил твой отец на годовщину свадьбы, а через три месяца родилась ты.
Катя потупила взгляд. Ей стало стыдно, что она ляпнула, не подумав. Девочка потрогала крестик под блузкой – ей вовсе не хотелось его когда-нибудь потерять. Он был на месте, на серебряной цепочке. Подарок мамы...
- Прости, мама! - пробурчала она. - Я не подумала, когда так говорила.
Она подняла глаза на мать и слегка улыбнулась:
- А с одной серёжкой тебе даже лучше. Ты у меня самая красивая!
- Ах, ты моя маленькая подлиза, - рассмеялась мать, и подойдя к Кате, обняла и нежно поцеловала её. - Ну хорошо, я пойду с одной серёжкой. Посмотри на меня. Мне идёт, ты говоришь?
- Ага.
- Ну и хорошо. Собирайся быстрее...
V
- Пора! - прозвучало прямо над ухом. Катя вздрогнула и чуть не свалилась с ящика. Ухо… Серёжка…. К чему всё это? Но раз ей это привиделось, значит это тоже неспроста. Надо быть внимательной к каждой мелочи, ничего не пропускать. Надо смотреть… Катя встала и огляделась. Внешнее спокойствие совсем не грело - в воздухе повисла угроза... Сверху сыпала мелкая морось, небо затянуло тёмными тучами, луна исчезла, и только свет костра отблескивал на окружающих предметах. Деревянный туалет выделялся среди темноты одиноким красным постаментом. От резкого порыва ветра его дверца скрипнула и приоткрылась.
Катя поёжилась. Промозглое завывание словно пыталось задуть пламя в бочке: костёр метался в разные стороны, сыпал гроздями искр, но непреклонно продолжал гореть.
Оглушительный железный скрежет разорвал тишину и заставил Катю отскочить от «обогревателя». Девочка схватила АК и навела его на огромную железную стену из мусора, которая рушилась и рассыпалась по частям. Через секунду стала видна причина внезапного крушения: то была стрела башенного крана, рухнувшего с той стороны крепости и протаранившего заграждение насквозь. Ещё через пару мгновений появились две фигуры с мерцающими зелеными глазами. Они торопливо ползли по поваленной стреле. Девочка едва не заныла от отчаяния, когда поняла, чьи это силуэты. Она помнила, сколько сил у нее занял бой с одним зеленоглазым монстром, а сейчас их двое.
«Вот я влипла! – сказала Катя, снимая автомат с предохранителя. - Их двое. И наверняка тот, красноглазый, где-то рядом. Отступать некуда. Разве что в туалет...»
Она бросила взгляд на деревянный сортир, дверца которого скрежетала и хлопала от натиска ветра. Подхватив сумку, девочка рванула к единственному мало-мальски значимому укрытию на этом пустыре. Добежав до самой двери туалета, Катя остановилась и развернулась лицом к нападающим. Оба зеленоглазых уже проползли всю стрелу до конца и застыли на краю. «Ждут приказа, не иначе!», - догадалась Катя и решилась первой принять бой. Она сбросила сумку возле двери, вскинула автомат, прицелилась и выстрелила одиночным. Пуля звякнула по железной раме и отлетела в сторону. Промах! Но это вывело ушастых из ступора и они, ловко перебирая лапами, попрыгали по железным обломкам вниз. Катя пальнула очередью и отступила, прижавшись к доскам сортира. Пули прошли слева от мохначей и шумно вонзились в железобетонный настил пустыря, взметнув в воздух десятки искр. Это обстоятельство нисколько не остановило ушастых. Они неслись к измученной скиталице, раскрыв пасти. Катя подумала было забежать в туалет и захлопнуть за собой дверь, но не успела. Один из зайцев резво вырвался вперед и уже занес правую лапу для удара. Девочка отскочила в сторону. Когти противника с хрустом впились в подгнившие доски сортира. Замешательство зайца было недолгим - он взмахнул левой лапой, едва не выбив у девочки автомат. Катя отскочила назад и дала очередь практически в упор, но пули только взрыхлили землю перед монстром. «Что за мистика? - пронеслось у нее в голове. - Их не берут пули?!» Она отступила, метнувшись за сортир, потому как подоспел второй преследователь, и они оба атаковали.
Улепётывая, девочка сделала крюк по пустырю и вернулась к бочке, отстегнула пустой рожок и зарядила подготовленный заранее. Больше ничего нет в запасе?! Это последние патроны! Катя быстро выкатилась из-за укрытия. Вовремя! Один из зайцев впечатался в горящую бочку и опрокинул ее, а второй уже занес когти над девочкой. Катя сообразила, что стрелять уже поздно, поэтому приняла самое разумное решение, выставив перед собой автомат. Оружие жалобно звякнуло, принимая удар на себя. Девочка со стоном осела на землю, и повернулась на бок. Новый удар взрыхлил рядом землю.
- Да как же вы достали! - со злостью закричала Катя. – Получай, уродец!
Коронный пинок в нос, заставил зайца с фырканьем отскочить. Девочка, выиграв время, мгновенно встала. Ствол автомата погнулся - оружие теперь бесполезно. Зайцы подползали к девочке. Только сейчас она смогла подробнее разглядеть их. Справа заходил кривозубый монстр со спутанной шерстью, слева - узкоглазый с коротким ворсом. Зайцы рычали, но двигались плавно и медленно, видимо, понимая, что нахрапом добычу не взять. «Мне конец... Конец?!», - думала девочка, отбрасывая автомат и лихорадочно осматриваясь по сторонам. На глаза попалась горящая головешка, выпавшая из бочки.
Катя тут же подхватила импровизированное оружие:
- Не возьмете, сволочи!!! - заорала она и бросилась на монстров, вскинув над головой горящее дерево.
Она и сама не поняла, что заставило ее так поступить. Возможно, страх скорой смерти и желание подороже продать жизнь, а возможно, и боевой азарт... Зайцы удивленно топорщили уши, недоумевая, как только что убегавшее маленькое существо теперь бежит на них. Но, видать, психологический напор подействовал - узкоглазый пропустил удар первым. Катя со всего маху приложила того по башке.
- Я вам так просто не дамся! - что было сил, завопила девочка. - Не сожрете, сволочи!!!
Рукопашная атака возымела эффект и заяц был вынужден отскочить, взвыв от неожиданной боли в голове. Второй монстр резко отпрыгнул вправо, а затем бросился прямо на девочку, ударив левой лапой. Катя пригнулась, уходя от замаха и резким рывком ткнула огнем по роже мохнача. Кривозубый фыркнул, попятился и снова огреб по сусалам. Девочке удалось их отогнать... Хотя расстояние было небольшим, времени было вполне достаточно, чтобы оказаться возле деревянного нужника. «Больше тут некуда бежать!» - рассудила девочка. У двери она развернулась и с удивлением обнаружила, что зайцы не двигаются. Однако через секунду поняла, чем вызвано их бездействие...
...Их остановил уже до боли знакомый свист. Вместе с ним на горизонте возник знакомый красноглазый монстр. Он, не спеша, деловито тащился по упавшему крану. Железо стрелы не выдерживало его веса и скрежетало на все возможные лады. Что-то назойливо блестело у зверя в ухе. Совсем как… «Серёжка!..» - только и смогла подумать девочка. Массивное чудище продвинулось еще на пару метров и, наконец, плюхнулось всей массой на настил пустыря. Окрестность вздрогнула, звякнув обломками железа. Выпавшие деревяшки вперемешку со смолой вспыхнули ярче. Сортир крякнул и затрещал. Зеленоглазые переглянулись. Катя подхватила с земли сумку с пожитками и попятилась внутрь туалета.
Она только сейчас осознала: без сомнения, хочется ей того или нет, но путь только один. Вниз.
Красноглазый оглушительно заревел, так что сортир заверещал с новой силой. Катю подкинуло, словно взрывной волной, и она, столкнувшись спиной с деревянной стенкой, полетела в зияющую темноту. «А-а-ай!» - коротко выкрикнула она, и с головой ушла в бурлящую холодную жидкость.
«Неужели это всё?!» - вспыхнуло в голове. Катю словно пробку выплюнуло на поверхность. Девочка выпустила из рук бесполезную деревяшку и пыталась грести одной рукой, потому как во второй была зажата сумка. Но пользы от такого барахтанья было мало, и девочка начала снова погружаться в скверно пахнущий мутный поток. Катя ясно услышала, что рядом плюхнулись ещё два тела. Зайцы! «Теперь точно конец – сил совсем нет. Они разорвут меня на части. Разорвут?!» Чья-то когтистая лапа ободрала девочке плечо. Катя зашипела от боли и попыталась с разворота отпихнуть монстра, но, барахтаясь в воде, сделала неудачный маневр. Все чего она добилась, это повисла у одного из них на шее. Рука девочки ухватилась за колючую ленту. Боль пронзила конечность, но Катя, только стиснула зубы. Теперь хоть какая-то опора у нее была. Заяц клацнул зубами, пытаясь раскусить девочку на две половины, но Кате чудом удалось разминуться с челюстью монстра - она со всей силы ударила гада. Почему-то их с ним отбросило друг от друга. Девочка снова ушла с головой под воду. «Все... теперь точно все...», - подумала она, отчаянно пытаясь выплыть. Грудь Кати словно сдавило обручем, а легкие будто загорелись. Отчаянно хотелось дышать...
Вдруг её схватили за шкирку и подбросили вверх. Девочка судорожно закашлялась, оказавшись на поверхности. Еще один рывок, и Катя поняла, что её уложили на деревянный настил… Мост?! Не похоже. Катя хлопала воспалёнными веками, пытаясь отыскать своего неожиданного спасителя, но во мраке ничего толком нельзя было разобрать. Рука скользнула в карман за фонариком. Будет ли он, интересно, светить намокшим? Работает! Теперь вся сцена предстала перед ней совсем в другом свете. Девочка лежала на широкой толстой доске, которая верёвкой примотана к железному штырю, торчащему из воды. Мутный поток двигается по широкому тоннелю, по обе стороны которого, у самых стенок, возвышаются массивные бордюры. А рядом с ней...
Катя не смогла закричать, только потому, что зверски устала. Все на что хватило сил - сдавленный стон. Рядом, на ближайшем бордюре, сидел кривозубый заяц и разглядывал девочку. Это один из тех зеленоглазых… или…. «Что-то не так, - пробежала мысль в голове Кати. - Что-то в нем изменилось... Нет, он такой же -крупный, ушастый, кривозубый, зеле... Да у него синие глаза! - вдруг осознала девочка. - Ярко синие, а не ядовито зелёные, как у второго!». Самое удивительное, пожалуй, было то, что синеглазый монстр не трогал Катю.
Теперь девочка уже ровным счётом ничего не понимала: любой встреченный заяц пытался ее убить - почему же этот не нападет? И почему изменился цвет его глаз?
Размышления прервал рев на другой стороне противоположного бордюра, где заканчивался поворот тоннеля. Катя направила туда фонарь и обнаружила второго монстра, который бежал к ним. Синеглазый оскалил огромные кривые и острые зубы, зарычал и повернулся в сторону зеленоглазого. Тот застыл на самом краю бордюра, и недоуменно тряхнул головой, моргая узенькими, как у китайца, глазенками. Наверное, он еще не совсем понял суть происходящего. Синеглазый фыркнул и прыгнул на зеленоглазого. Мощный удар лапой оставил глубокие раны на голове, едва не раскроив тому черепушку. Узкоглазый мигом отошел от шока и с ревом бросился в контратаку. Он увернулся от второго удара и вцепился кривозубому в загривок. Заяц заверещал и попытался дотянуться до соперника, но тот отбросил его в сторону как пушинку. Синеглазый улетел в воду, но почти тут же ловко выбрался на противоположный «берег». Узкоглазый удовлетворенно фыркнул и направился к Кате. Впрочем, он даже не успел толком подготовиться к броску. Кривозубый с силой оттолкнулся от бордюра задними лапами, перепрыгнул бурлящий проток и врезался узкоглазу в бочину. Того впечатало в стену. Сверху посыпалась штукатурка, отколовшийся кусочек бетона долбанул «азиата» по макушке. Монстр с яростью завизжал, подскочил на месте и ударил задними лапами. Синеглазый защитник откатился назад и тяжело осел с раной на груди. Узкоглазый выбрался из углубления и яростно попер на Катю. Морда монстра «украсилась» отвратительным оскалом. Он уже был совсем рядом, но добраться до девочки снова помешал кривозубый - он вцепился в его заднюю ногу и рванул противника на себя. Зеленоглазый яростно взревел и развернулся так, что у державшего затрещала челюсть. Покровитель девочки успел выпустить изо рта конечность и тяжело отступить на шаг назад. Узкоглазый рыча, занес над кривозубым лапу с когтями и... заверещал от боли, так и не успев нанести удар. Синеглазый резко подался вперед и хлестнул противника по глазам. На пол брызнули темные капли крови, и зеленоглазый, дико визжа, заметался по сторонам, долбясь мускулистым телом о стенки коллектора. Кривозубый оскалился, прыгнул и столкнул узкоглазого в воду. Тот бестолково замахал лапами по поверхности, поднимая кучу брызг но, вскоре потеряв ориентиры, так и не смог выбраться из воды. Катя заворожено наблюдала за этой агонией. Через пару минут силы его окончательно оставили и он скрылся под водой…
Вдруг сверху громыхнуло, и дальняя часть коридора обсыпалась под весом красноглазого чудовища. Он бухнулся посреди тоннеля, разметав по сторонам волны мутного потока. Катю окатило брызгами, она застонала и попыталась подняться. Но что можно сделать в таком маленьком проеме, да еще и без оружия со столь огромным противником? Даже бежать некуда!
Гигантское чудище поднялось и медленно повернулось в сторону Кати. «Что мне делать? - подумала девочка. - Ему хватит одного прыжка, чтобы до меня добраться...»
Но судьба распорядилась иначе...
Синеглазый с хрипом подобрался ближе к плоту и резко взмахнул когтями, разорвав веревку. Девочку тут же начало сносить в узкий проем. Красноглазый взревел, понимая, что добыча сейчас уйдет, и рванул следом. Вода порядком стеснила движения монстра, но даже так он стремительно приближался к деревянному настилу, на котором сидела Катя. И догнал бы, если б не синеглазый заступник, который внезапно подпрыгнул и вцепился красноглазому в нос. Монстр оглушительно зарычал и попытался продолжить движение, но синеглазый, нещадно кусал его, пытаясь выцарапать единственный глаз. Гигант махнул лапой и смел кривозубого, как назойливую муху. Тот умудрился приземлиться на четыре лапы и с отчаянным ревом снова прыгнул на громадину. Красноглазый фыркнул и лениво махнул лапой. Удар пришелся точно в челюсть. Голова кривозубого крутанулась вокруг своей оси. Даже на расстоянии Катя услышала хруст. Тело её защитника скрылось под водой. Но драгоценные секунды были им выиграны: мутный поток унёс Катю в узкий коридор. Красноглазый рванул следом, но смог просунуть только голову с облезлыми ушами. Только в этот момент Катя увидела причину того блеска, который привлёк её внимание на пустыре: в одном его ухе висела серебряная цепочка с крестиком. «Но этого не может быть...» - ошарашено подумала девочка, вспомнив видение в костре. Красноглазый заревел так, что Катя едва не оглохла. Сила поднявшейся волны увлекла плот под воду, но девочка, что было сил, уцепилась за край. Несколько раз ее перевернуло, но все же выбросило на поверхность. «Этого не может быть! Крестик.… Это же.… Это подарок мамы!..»
VI
Девочка заправила выскочившую из-за пазухи цепочку, и снова принялась разгребать мусор.
Брезгливо морщась, она вытянула за хвост замёрзшую мышь из объемного пакета и отбросила ее в сторону. Затем, судорожными движениями разорвала его и внимательно осмотрела содержимое. Приметив среди кучи пустых бутылок, наполовину пустую банку рыбных консервов, она схватила жестянку и, стараясь не выплеснуть содержимое, юркнула в темную дыру из мусора.
Шёл третий день пребывания Кати на свалке. Накануне выпал снег, а утром оттепель сменилась лёгким морозцем. К счастью, неподалеку пролегала теплотрасса и местами земля была теплой. Чтобы хоть как-то согреться, девочка замотала руки и ноги старыми тряпками, прорыла небольшой тоннель в одной из куч мусора и пряталась там. Она постоянно думала, что ей делать теперь? Катя сильно исхудала за последние дни. Волосы слиплись в грязные космы, глаза и щеки впали, а горло сильно саднило.
Забившись в глубь землянки, девочка с отвращением съела добытую еду и закуталась в выцветший дырявый коврик. Проснулась она ближе к вечеру от боли в животе. Её тошнило. Катя рванула наружу и ее согнуло в рвотном приступе. Невольно она вспомнила, как когда-то ей тоже стало плохо от несвежей пищи. Тогда отец быстро вызвал скорую, а мама все время была рядом. Сейчас же поддержать и утешить Катю некому... Девочка упала рядом с лужей рвоты и заплакала.
- За что? – спросила она.
Ответа не последовало.
Или…
Шаги!
Катя подняла голову и заметила неподалеку от своего убежища чей-то силуэт. Девочка моргнула, всмотрелась в фигуру и с коротким криком подскочила. Она узнала! Это одна из приспешниц Мерил. Как? Неужели нашли? Катя, что есть мочи, бросилась вперед, не разбирая дороги, и краем уха услышала возглас: «Здесь! Ловите ее!» Девочка бежала, петляя между тучами мусора. Топот сзади подгонял не хуже пожара. Катя перепрыгнула тяжелый брус и очутилась на скользком линолеуме. Девочка закричала, теряя равновесие. Перекувыркнувшись через себя, она на животе выехала на снег. Судя по ругани сзади, один из преследователей тоже попал в ловушку. Катя вскочила, обежала ряд ржавых контейнеров, на мгновение обернулась и… очутилась на земле.
- Поймала!
- Держи!!!
Катя попыталась отбиться от чьих-то цепких пальцев и резко взмахнула ногой. Поймавшая ее девочка взвыла, но хватки не разжала. Затем, кто-то вцепился ей в руки. Катя закричала, но ей заткнули рот мокрым тряпьём. Попытки вырваться ни к чему не привели, и вскоре девочка поняла, что ее просто замотали в драные куски ткани, спеленав как младенца. Она чувствовала, что ее куда-то несут. Неужели?! О нет! Только не… Ее бросили на снег. Первое что увидела Катя – тяжелые коричневые ботинки. Не было даже сомнений в том, кому они принадлежат.
- Привет художницам, - раздался до ужаса знакомый и противный голос.
Мерил! Собственной персоной. Катя с ненавистью посмотрела на толстуху.
- Ну-ну, что за взгляд? Право, ты меня смущаешь, - продолжала паясничать Мерил. – Я прямо покраснела. Спасибо Лупоглазке, что убедила нас поискать тебя тут.
Катя даже не заметила удар. Просто она перевернулась на спину с жуткой болью в носу. Перед ней снова нарисовалось искаженное лицо Мерил. Девочка едва не заорала от ужаса. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного, сейчас же ей показалось что на нее смотрит сама бездна. Глаза толстухи словно прожигали насквозь, в них плескался едва уловимый красный оттенок неугасимого огня лютой ненависти. Катя поняла одно – Мерил сильно изменилась... И не в лучшую сторону.
Новый приступ рвоты накрыл совсем не вовремя. Катя с трудом смогла перевернуться. Вонючая тряпка вылетела изо рта вместе с потоком желтой гадости с кусочками рыбы.
- Ой, какие мы нежные, - защебетала Мерил, склонившись над девочкой.
- Похоже, она вот это ела.
- Консервы?! Ну-ка Орясон, нюхни. Это вообще есть можно?
«Орясон, - подумала Катя. – Что-то знакомое, вроде она так армянку с большим носом называла? По ходу, это с ней они воду разлили в ванных, чтоб я поскользнулась...»
- Я эту банку даже рядом держать не могу, - ответил голос с акцентом. – От нее воняет как… как… да я даже не знаю от кого!
Катю снова перевернули. Она увидела невысокую девочку типичной армянской внешности. Довольно миловидная, лишь неказистый нос с горбинкой производил отталкивающее впечатление.
- И ты такое правда ешь? - с притворной заботой поинтересовалась Мерил у Кати. – Тогда, я думаю, ты не откажешься от добавки. Мимоза, подь сюды.
«И эта еще тут. Она что, весь приют с собой привела?» - тоскливо подумалось Кате. Мимозу она хорошо помнила. Горох в кровать она подсыпала. Да и эта ее вечная прилизанная прическа с невинной улыбкой. Маскироваться она умела здорово. Воспитатели никогда ее ни в чем не винили.
- Ну, что такое? – раздался томный голос.
- Дай ей добавки.
Мерил извлекла из кармана длинную перчатку, подняла тряпку двумя пальцами и протянула холеной девочке в аккуратненьком пальто.
- Этим? – сморщила та носик.
- Давай, давай, нечего брезговать, ноготки твои не пострадают.
Мимоза, брезгливо морщась, все-таки взяла тряпку. Она окинула ее тоскливым взглядом и с отвращением принялась хлестать Катю. Лицо девочки покрылось желтой жижей и местами раскраснелось. Удары вышли весьма болезненными. «Похоже, нос все-таки сломали, больно... ёлки!» - девочка зажмурилась. Глаза жгло как огнем. Кате на мгновение показалось даже, что она ослепла.
- Ну, хватит, - раздался голос Мерил.
Мимоза отшвырнула тряпку и, не скрывая улыбки, отошла от мученицы.
Толстуха снова склонилась над обездвиженной жертвой.
- Художница, вот скажи-ка мне такую вещь. Зачем из приюта убегала? Я ж тебя все равно достала.
Катя упорно сохраняла молчание.
- Вот это твоя главная ошибка. Ты никогда меня не слушалась и постоянно перечила. Если бы ты правильно себя вела, то и жила бы хорошо. Я еще пыталась быть с тобой дружелюбной, но ты…
Удар по левой щеке.
- Ни в какую…
Удар по правой щеке.
- Не хотела…
Удар в нос.
- Этого замечать, более того…
Удар по губам.
- Еще и убежала. Такого я простить не могу. Хлопушка, ко мне!
- Я?! – раздался тонкий удивленный возглас.
Катя стиснула зубы. Эту девчонку она хорошо знала. Хлопушка издевалась над ней не хуже самой Мерил.
- Ну не я же! Ушами, блин, не хлопай, а то оторву на хрен! Иди сюда.
Снег хрустнул под тяжестью шагов, и Катя заметила рядом с Мерил неказистую лопоухую девчонку с тонкими губами.
- Что надо сделать?
- Глянь, что нашла, пока ходила между мусором, - довольно произнесла толстуха и вытянула из кармана пальто сигарету. – Как знала, что пригодиться. Спички есть?
На лице Хлопушки заиграла довольная ухмылка, и она достала зажигалку.
- Есть кое-что поинтереснее.
- Поджигай.
Девочка взяла сигарету и защелкала зажигалкой. Огонек зажегся со второго раза. Хлопушка раскурила сигарету и повторила вопрос.
- Так что делать-то?
- Согреем нашей художнице ножки, а то еще простудится.
Катя невольно вздрогнула. Хлопушка с жутковатой полуулыбкой исчезла из поля зрения. А затем левую стопу пронзила острая боль. Катя не смогла удержаться от крика. Еще мгновение и теперь прижгли правую ногу. Девочка застонала от боли. Пусть не особенно сильной, но довольно-таки продолжительной.
- Готово.
Мерил снова склонилась над Катей.
- Ну что, тепло ли тебе, художница? Согрелись ножки твои? А ведь я могу все прекратить, тебе нужно только признать, что твоя жизнь в моих руках. Признаешь?
Катя только отвернулась и зажмурилась. Пойти на такое?! Да ни за что!
- Видимо, нет, - с притворным сочувствием произнесла Мерил. – Хорошо будем продолжать нашу воспитательную работу. Лупоглазка, зенки то не выпячивай, а то еще выпрыгнут - ловить сама будешь. Возьми-ка ее на поруки, а то меня не слушается.
Вот тут-то Катя и струхнула. Самым странным, было, то, что Лупоглазкой называли миниатюрную жилистую азиатку- то ли из Китая, то ли из Кореи, а может, вообще из Японии. Сама она почти никогда Катю не трогала, но если Мерил приказывала ей что-то сделать, то пакость всегда выходила жестокой и болезненной. Последний раз Катя из-за нее едва не порвала мышцу руки. Вот и сейчас девочка увидела равнодушное лицо Лупоглазки. Та молча перевернула ее и подтащила к сугробу поглубже.
- Поешь лучше снежку, а то гадостью всякой питаешься.
Она схватила Катю за волосы и ткнула в сугроб. Лицо девочки утонуло в холодном мокром снегу. Азиатка держала крепко и Катя почувствовала, что задыхается. Девочка иступлено забилась в своем коконе, но попытки вырваться ни к чему не привели. Когда, показалось, что легкие начали гореть огнем, Лупоглазка внезапно вытащила голову Кати. Девочка тут же принялась отплевываться.
- Ну что, добавки или как?
Катя промолчала и Лупоглазка с тяжелым вздохом снова уткнула ее в сугроб. Мученица снова начала задыхаться, потеряв счет времени. Несколько раз ей показалось, что она умерла, но удары по щекам возвращали ее в реальность...
- Хватит, пожалуйста, - наконец, прохрипела Катя, когда ее едва живую вытащили из сугроба.
Она больше не могла терпеть этих издевательств, ей хотелось, чтобы все закончилось.
- Чего? – с внезапным вниманием обратилась азиатка.
- Хватит, - слабо повторила Катя. – Я на все согласна, только отпустите...
- Ага, - торжествующе выкрикнула Мерил, внезапно оказавшись рядом. – Еще разок повтори, чтобы все слышали.
- Я все признаю, - заплакала девочка, будучи больше не в силах держать себя в руках. – Ты – главная... Пожалуйста, отпустите.
- Я не просто главная, - довольно произнесла Мерил, наклоняясь ближе к девочке. – Твоя жизнь полностью в моих руках. И я твоя хозяйка! Ты признаешь это?
- Да!
- Хорошо, тогда докажи. Целуй мне ноги и можешь присоединиться к нашей компании.
Мерил выпрямилась и поднесла грязный ботинок к губам девочки. Катя с отвращением посмотрела на коричневую обувку с налипшей грязью. Только сейчас девочка поняла, какую ошибку совершила. Признавая Мерил своей хозяйкой, она автоматически становилась членом её банды, а этого Кате совсем не хотелось. Однако сейчас уже ничего нельзя было изменить. Девочка почувствовала накатывающую тошноту, попыталась сдержать позыв, но…. Вместо поцелуя ботинка толстуха получила на ногу порцию горячей коричневатой жижи. Добрых десять секунд Мерил пялилась на изгаженный ботинок, а потом заревела, словно голодная корова в стойле.
- Тварь!!! Да я тебя, (цензура), прикончу!!!
Удар с ноги заставил Катю взвыть от боли и перекатиться, затем последовал новый удар в голову. Девочка перевернулась на спину, хватая ртом воздух. Мерил склонилась к самому её лицу и схватила за волосы.
- Мерзавка! Ты мне ботинки испортила! И как ты думаешь это исправлять?! После твоей блевотины их только выбросить остаётся! Что молчишь? Отвечай, как будешь компенсировать мне убытки! – толстая атаманша рванула свою жертву за грудки, от чего пуговицы на ее сорочке посыпались в снег. На бледной груди Кати блеснула цепочка с крестиком. - О, какой милый кулончик? Почему я у тебя, его раньше не замечала? Пожалуй, его-то я и возьму в виде платы за моральный вред! Ну а новые боты так отработаешь.
- Что? Нет! Это подарок матери.
- Да ну? Ты же только что признала меня своей хозяйкой. Нет у тебя теперь ни матери, ни отца, есть только я. Поняла?
С этими словами, Мерил легким движением сорвала с шеи Кати серебряный крестик.
- Отдай! Отдай, гнида! Не хозяйка ты мне! Поняла! Ненавижу тебя! Будь ты проклята!
Катя рванулась изо всех сил и умудрилась укусить Мерил за мизинец. Та вскрикнула и отскочила. Вся компания застыла в изумлении. Было слышно только, как ветер завывает в закоулках свалки.
- Я тебя уничтожу! – процедила Мерил.
Прихлебатели в испуге вытаращились на неё.
- Никто ничего не узнает, - невозмутимо продолжала толстуха. - Когда её найдут,… если конечно найдут, решат, что сама виновата.
Встрепенувшись, она завизжала противным голосом:
- Что встали!? Неприятностей захотелось? А ну-ка, подхватили ее быстро и потащили. Я тут одно место неподалеку приметила... Ух, хорошее такое! С прекрасным видом. Думаю, нашей художнице понравиться. Я сказала, чтобы все взяли! Окула, тебе отдельное приглашение требуется? Не стой столбом! И не скаль зубы - ты уже лишилась одного...
Вся ватага приспешниц подступила к лежащей на снегу измученной Кате. Девчонки подняли её, но тут же застыли в нерешительности.
- Ты имеешь в виду…. Да ты совсем что ли…? Мы же убьем ее! – послышались робкие возгласы.
- Спорить со мной?!
- Да хватит с нее уже, мы и так достаточно поиздевались.
- Хватит?! (цензура) вас всех в рот да через жопу! Ей хватит?! Я вас самих (цензура) на (цензура) если вы, (цензура), сейчас не возьмете эту (цензура) художницу и, (цензура), не пойдете за мной!!!
Последовало несколько секунд тягостного недовольного сопения, а затем Катю развернули лицом вниз и куда-то понесли. Девочка заметила, как они миновали заброшенную сторожку свалки, немного прошли по-прямой и снова повернули. В следующий момент она услышала треск открываемой двери, тошнотворный запах ударил ей в ноздри, и девочка поняла, что они собираются сделать.
- Нет! Только не это! НЕТ!!!
От страха и ярости девочка смогла прорвать часть тряпок и освободить правую руку. Она тут же попыталась отпихнуть от себя одну из приспешниц.
- Эй, она вырывается!
- Да? Ну, так даже лучше, размотайте её, чтоб всё было естественно. Мы на месте уже!!
Узницу распеленали, но в тоже время пять пар рук крепко держали её почти вертикально.
- Кидай!!!
Катя теранулась головой о мокрый деревянный настил и… погрузилась в вонючую жижу. Крик захлебнулся на высокой ноте. Девочку скинули в выгребную яму и с криком: «Отдыхай!» захлопнули дверь. Кате стоило огромного труда не захлебнуться в жидком подмерзшем дерьме и перевернуться в нормальное положение. Девочка лихорадочно заелозила по стенам в поисках хоть какой-нибудь опоры. Есть! Она судорожно схватилась за выступ торчащей из стены деревяшки и перестала тонуть. Зачем здесь выступы? Что за брусья? В панике мысли путались в голове. Какая разница, что и для чего! Неважно! Вопрос теперь в том, как отсюда выбраться? Она ведь одна в выгребной яме - в темноте и с жуткой вонью! Кто придёт на помощь? Может все-таки кто-то окажется рядом? Надо покричать! Но…
Шаги! Катя подняла голову вверх.
Дверь со скрипом открылась, и в сумрачном проёме очка на мгновение мелькнуло знакомое лицо. Окула?! Что она здесь делает? Это та самая, которая пыталась отстояться в сторонке. Девочка помнила, что в приюте Окула меньше всего издевалась над ней. Неужели?! Додумать она не успела - на голову упала витая веревка, связанная из лоскутов плотной ткани. Светловолосая чем-то зашумела наверху, потом снова мелькнуло её лицо над круглым отверстием и тут же скрылось из поля зрения. Катя крепко уцепилась за веревку. Хриплое «Спасибо» вырвалось из её замёрзших синюшных губ. Кого благодарила она в тот момент? Окулу? А может быть того маленького человека на крестике, который подарила ей мама на день рождения? Как тогда, дома? Катя и сама, видимо, не знала...
Часть V
I
Шелест волн, еле слышный звук прибоя... Она ведь никогда не была на море - только видела его в фильмах. Ах, эти фильмы! Сколько в них было романтики, сколько приключений, таинственных историй, которые потом долго обитали в её сердце и волновали вновь и вновь... Там была мама,.. вместе с папой - весёлым, трезвым и с добрыми глазами...
Всё исчезло, остались только горькая вина и сожаление. Светлым пятном среди всего окружающего хаоса оставалась, конечно, Зина. Но затем ушла и она... Потом эта банда во главе с Мерил. С самого начала её путешествия Катю терзали смутные сомнения, что эти зайцы появились не просто так. А может это... «Банда Мерил!» - осенило девочку.
При таком раскладе всё становилось на свои места. Это другая реальность и жуткие зайцы теперь не оставят её в покое. Страшные кошмары детства воплотились. Кате иногда снились тёмные подвалы и злые звери, охотившиеся за ней мрачными тенями. Теперь она попала в собственный кошмар, ставший реальностью.
«Может быть, я только сплю? - подумала девочка, но сразу же отмела эту мысль. - Боль была настоящей, зайцы и оружие тоже... Все здесь происходит взаправду! Где же я?!»
Катя, не мигая, смотрела в потолок, который во мраке медленно двигался. Карманный фонарик, как ни странно, оказался в нагрудном кармане. И это после всех кувырканий в воде?! «Видимо, машинально спрятала...» - подумала Катя, нажимая кнопку. Тусклый свет озарил плесневую поверхность коллектора. Катя лежала, распластавшись на широком деревянном плоту, который неспешно скользил по водам мутного потока канализации. Сумка лежала рядом. Вытащив одеяло, девочка целиком закуталась в него, достала куклу, обняла, свернулась калачиком и погрузилась в грёзы... Она просто будет плыть, вода принесёт ее, в конце концов, куда-нибудь. Она так устала! Она просто хочет, наконец-таки, выбраться из этого кошмара...
Катя сама не заметила, как задремала. Из полусонного состояния её вывел звук удара плота о твёрдую поверхность. От столкновения девочка перекатилась на спину, открыла глаза и огляделась по сторонам. Вокруг всё так же царила сырость и полумрак. Только вот плот больше никуда не двигался. Катя привстала на локтях и осветила местность. На своём хилом судёнышке она явно села на мель - тут не было сомнений. Вот только где она сейчас находится? Впрочем, об этом можно поразмыслить и позже. Девочка поднялась и закрутила фонариком. Сейчас были заметны только зелёные стены и очередной узкий проход впереди, слева проглядывался лаз с металлическими ступеньками, ведущий наверх. Но лезть туда Кате совсем не хотелось, ведь там, наверняка, опять злобные зайцы... Девочка устало опустилась на бетонный выступ, поставив перед собой фонарик и прижав куклу к груди.
- Зина, - тихо прошептала Катя. - Ты вообще понимаешь, что творится. Тут ведь нет людей... Ни одного человека, только эти ушастые монстры. И тот красноглазый... Зина, ты ведь понимаешь, кто это? Она даже здесь до меня добралась и рано или поздно поймает... Нет-нет, она сюда не доберется - тут меня никто не достанет. Буду здесь сидеть.
Девочка снова вспомнила о том унижении, что ей пришлось пережить на свалке. О том ужасе, который она испытала, когда ее сбросили в яму... Внезапно что-то светлое блеснуло в луче фонаря. Катя вскрикнула, схватила фонарь и направила в мутную воду. Неужели снова нападение?! Но нет! К ней медленно подплывала тёмная полоса плотной ткани, испещренная острыми заклепками и выцветшая наполовину. Да это же тот ошейник, что был на Синеглазом зайце! Но почему он здесь? Ведь зверь погиб - Катя сама видела, как тот расшибся о стену. Девочка взволнованно зашла в воду и осторожно вытянула из грязи кожаный ремень. Синеглазый погиб, спасая её, значит... Он уже не был монстром в то время. Катя села на плиту и опустила голову на колени. Ей стало радостно, что не всё ещё потеряно... у неё появилась надежда... она действительно найдёт здесь живую душу, обязательно... Но при взгляде на ошейник вдруг захотелось расплакаться, как тогда, в приюте. Она вспомнила, как видела сон глазами Зины..., а когда прикоснулась к черепу - глазами матери. И теперь, сейчас... оно снова... оно вновь....
***
Тяжело дыша, я бежала вдоль одинаковых серых куч мусора. «Только бы успеть!» - билось у меня в голове. Мне удалось найти рядом с выездными воротами веревку. Осталось только добраться до уже знакомого туалета. Поворот... Еще один. Знакомая дверь. Я даже не обратила внимания на вонь - главное, чтобы было, зачем возвращаться. Я заглянула в отверстие и с облегчением вздохнула: Катя жива! Она хваталась за торчащие из стены доски, но было заметно, что долго она не протянет. «Держись!» - пробормотала я и выскочила из туалета. Нужно найти хоть какую-нибудь опору для веревки. «Успеть, успеть, успеть... только не разжимай рук...» - приговаривала я. Наконец, на глаза попался короткий стальной лом. Я подхватила его и бегом вернулась в туалет. Катя продолжала упорно держаться. Намотав верёвку на лом и завязав на кучу узлов, я скинула свободный конец вниз. Затем поставила опору наискось и стукнула по ней для надежности. Держится крепко. «Теперь Катя точно должна выбраться...» - подумала я, выходя наружу. Здесь хоть дышать можно. Я полной грудью вдохнула и тихо прошептала: «Прости меня, если сможешь!». Я отбежала от сортира метров на двадцать и затаилась за массивным ржавым баком, не выпуская туалет из виду. Вскоре оттуда вывалилась страшно чумазая Катя, и со всех ног рванула прочь со свалки. «Выбралась!» - я вздохнула, села на землю и не смогла сдержать слез. «Едва ведь не стала убийцей... А если бы хоть немного задержалась? Что со мной стало?! Ничтожество! Я сломалась, даже не пытаясь бороться, а она... она держалась до последнего. Я ж могла уже столько раз помочь. Могла, но ничего не делала... Даже участвовала!..» Тяжелые мысли крутились в голове, и я плакала, колошматя землю кулаком и не осознавая, что со мной происходит.
«Как же мне противно - ненавижу себя! Все из-за страха перед этой Мерил, из-за страха перед болью и бойкотом со стороны окружающих. А Катя...»
Я резким движением вытерла слезы и поднялась. «Тоже мне, хозяйка приюта…»
- Окула, мы в хату, а ты раздобудь жрачки….
-Ага, сейчас я вам принесу!
«Сейчас я все выскажу этой бегемотине!» - выдохнула я и направилась прочь со свалки. Меня наполняла вновь проснувшаяся решимость, некогда усыпленная страхом. Мужественное поведение Кати, ее непреклонность перед Мерил вдохновляли... Я ощутила прилив сил. Я тоже буду бороться!
Путь не занял много времени. Я вышла на дорогу и оказалась в городе минут через десять. Потянулась первая улица. «Первый ряд гаражей... Нет второй - всё время путаю... Вот она, точно!» Я повернула в закоулок к заброшенной котельной, вошла внутрь и спустилась в подвал. Из-за двери слышался заливистый гогот. «Мерил! Только она так ржет... Может, зря я все это затеяла? - пронеслась в голове мысль. – Наверняка кричать будет или… бить...» Я замерла в минутной нерешительности.
«А Катя?! Сколько раз ее били?! Нет! Я не боюсь!»
Сомнения полностью оставили меня. Я поправила чёлку, отгоняя остатки страха, и решительно постучала.
Отступать уже поздно.
Открыла Мимоза…. Хлопушка с Орясон сидели вдоль стены на топчане, Лупоглазка валялась на покрышках, в центре, возле коптящей буржуйки, расхаживала Мерил. Она тут же повернулась ко мне.
- О, явилась наконец-то, - веселым голосом выдала та. – Тебя, блин, только за смертью посылать. Ну что, сдавай барыш. А то жрать охота.
- Нет, - тихо ответила я. – Я ничего не принесл-ла.
В подвале воцарилась тишина. Все взгляды устремились на меня. Лицо Мерил перекосилось, а глаза словно сверкнули алым цветом. Почему-то меня объял такой ужас, что я была готова, как и раньше, упасть на колени и просить прощения. «Как же страшно... Господи!» - только и подумала я. И в этот момент произошло настоящее чудо! Рядом со мной будто кто-то встал и обнял заботливой рукой. Массивная стена принятого решения стала намного крепче. Вместо страха я почувствовала спокойствие и решимость, и Мерил перестала вызывать ужас.
- Что ты сейчас сказала? - вкрадчиво спросила толстуха. – Мне, должно быть, послышалось… Ты сказала, что у тебя ничего нет?!
- Не послышолось, - громче повторила я, растягивая губы в довольной ухмылке.
«Раньше такой тон вызывал дрожь...» - отметила я про себя.
- (цензура)! – заорала Мерил. – Где тебя носило?! Какого хрена ты быкуешь! Что, (цензура), особенная самая?
- До особенно-я! - рявкнула я в ответ.
Девчонки за спиной атаманши вздрогнули. Видимо, не ожидали... Впрочем, я сама от себя такого не ожидала! И чего я ее раньше боялась? Мерил недобро прищурилась и, присвистнув, протянула:
- Что-то ты разбойчилась в последнее время.… И в приюте меня послала, и художницу не ловила… Бунтовать у меня вздумала?! Да ты…
- Зоткнись! Кок роньше й-й-я вообще теб-я выносил-ла?! Мнишь из себ-бя хоз-зяку, считоешь гловоной нод всеми? До ты, сволочь, умеешь только строх внушоть! О теперь й-й-я теб-я не боюсь!!! Кок теб-я еще земл-я носит… Ты зр-ря крестик у Котьки сорволо, с токими вещоми не шут-тят! О, дл-ля теб-я совсем ничего человеческого нет! Ты – ход-дящий розложившийс-ся труп!!
- Крестик?! - удивленно подняла брови Мерил. – Ты из-за него так взъерепенилась?! Ой, как страшно. Ну, так забери! Можешь даже Катьке вернуть, если в говно лезть не побоишься.
Мерил противно заржала, тыча в меня цепочкой с крестиком.
- Теб-бя накажут зо токое св-вятототство.
- Кто, интересно?! О, дай угадаю… Катька! Выкопается из дерьма и приползёт меня наказывать?!
- Может и придет, - торжествующе ответила я. – В том сортире ее уже нет! И ты ее больше не поймоешь!
- Ч-что?! ТЫ…
- Й-йя! Й-йя ее вытощил-ла! Кинул-ла веревку. Он-на выбролось, и ты с этим ничего не поделоешь!
Встревоженный гул пронесся по закоулкам подвала. Воздух между нами словно раскалился, обстановка была будто перед взрывом бомбы. «Вот и все! - пронеслось у меня в голове. – Сейчас начнется.… Но я справлюсь. Надеюсь, я тебя не зря вытащила, Катя».
И бомба рванула.
- (цензура) мать! - заорала Мерил, швыряя крестик на грязный бетон. – (Цензура) отродье! Ты, (цензура), понимаешь, что натворила?! Нас всех загребут, (цензура), и тебя в том числе!
«Странно, как это я не замечала... Она ведь такая смешная, когда злится... - ухмыльнулась я от вида Мерил. - Она ведь сейчас лопнет от злости!»
- Уж лучше в тюрьму, чем твои вопли слушоть!
- Молчать, (цензура)! Ты, (цензура), не врубаешься в ситуацию, твой, (цензура), котелок совсем варить перестал?! Я так и знала, (цензура), когда ещё с приюта смывались, что ты слажаешь! Ну всё, (цензура), конец! Тебе, (цензура), вправить мозги надо! Лупоглазка! Займись ей!!!
Азиатка словно ждала этой команды. Она поднялась с покрышки и направилась ко мне.
- Ну, довой - подходи, - произнесла я, запуская руку в карман пальто.
«Пригодилось. Как знала, что, рано или поздно, понадобиться...» - подумала я, зажимая в руке небольшой бумажный пакетик. Лупоглазка шла неспешно и уверенно. Она с многозначительным видом била кулаком по раскрытой ладони.
«До чего же знакомый жест!.. Обычно после него бьют снизу. Еще никто не уворачивался – все-таки у нее серьезная подготовка. По-моему, даже чёрный пояс... Но мне не нужна схватка. Один рывок, всего лишь один...»
Я крепче сжала пакет в кармане - сейчас моя надежда только на него. Лупоглазка подошла ко мне на расстояние вытянутой руки и насмешливо склонила голову.
- Ничего личного - ты сама напросилась! - нарочито сочувствующим голосом сказала она.
- Разумеется, - ответила я и резко вытащила руку из кармана.
Больше всего я боялась, что не смогу вовремя разорвать пакет, но мне удалось. Резкое движение пальцев, и в глаза Лупоглазки угодила горсть молотого красного перца. В первую секунду она даже не поняла, что произошло. Спустя несколько секунд, удивленно моргнув, она заорала диким голосом:
- (цензура)!!!
«Конечно, больно... - подумала я. - А вот тебе добавка!» Я молча врезала воющей азиатке в живот и оттолкнула в сторону. Ноги той подкосились, и она упала, скрючившись и извергая всякую бессмыслицу вперемешку с матом. Очередной вздох пронесся по рядам прихлебателей. Девочки невольно отступили назад, заворожено смотря то на катающуюся по полу Лупоглазку, то на меня. Первой из ступора вышла Мерил и решительно направилась ко мне. От одного ее вида стало смешно, и я расхохоталась. Мерил с перекошенным от злости лицом занесла кулак и... Странно... Боли, которой я так боялась, не было.
II
- Ох! - Катя дёрнулась, словно от удара, и повалилась на спину.
Неужели?! Так вот почему!.. Она теперь поняла, зачем вернулась Окула... Оля… Ведь это поступок Кати вдохновил ее на противостояние бездушности Мерил. Нет, тут не одни чудовища бродят. Здесь есть место благородству и силе духа! «А раз так, то я поднимусь по лестнице вверх! - решилась девочка. - Не знаю, что ждет меня наверху, но если ничего не делать, то и небесные пирожки на голову не свалятся просто так. Хватит уже прятаться и ждать подарков судьбы!».
Катя подошла к воде и бережно положила ошейник обратно в мутный поток.
- Спи спокойно! Извини, что вот так... по... подруга...
Девочка отступила и, постояв в нерешительности несколько мгновений, кинулась собирать сумку. Когда одеяло и кукла были уложены в промасленное подобие рюкзака, Катя взяла фонарик в левую руку и двинулась к колодцу. Подойдя вплотную, девочка подняла голову и посветила вверх. Конца бетонной трубы не было видно. Катя вздохнула, закрепила фонарь в нагрудном кармане и, подпрыгнув, уцепилась за первый поручень.
Ржавая арматура прутьев лестницы впилась в ладони, но Катя оставалась непреклонна. Она неспешно, но упрямо карабкалась вверх. Девочка пару раз останавливалась, чтобы перевести дыхание, плотно держась за шаткие поручни. И вот, наконец, что-то металлическое заблестело в тёмной шахте сырого колодца. Решётка! Катя, одной рукой держась за поручень лестницы, второй попыталась поднять клетчатый люк. Но не тут-то было! Что-то, видимо, прикипело, пристыло, и люк остался неподвижен. Катя раздумывала с минуту, потом крепко ухватилась за перекладину арматурины, повиснув на ней и подтянув обе ноги, и с силой долбанула по дырявому люку. Железяка звякнула и отъехала в сторону. Катя напрягла все силы и ногами отодвинула её, насколько смогла. Затем, перевернувшись, протиснулась в узкий лаз. Она подтянулась на локтях и, перекатившись по каменному полу, осталась лежать на неровной твёрдой поверхности.
«Куда это я попала, интересно?» - подумала Катя, вынимая фонарик из кармана. В помещении, куда проникла маленькая скиталица, было сыро и мрачно, но отнюдь не темно. Свет лился сразу с двух сторон: от небольшого решетчатого окошка под самым сводом комнаты и из дверного проёма. Катя поднялась на ноги и направилась к прикрытой решетчатой двери. Девочка толкнула ее, и проржавевшая преграда со скрипом отворилась. За ней виднелась ещё более массивная клетчатая воротина, закрытая на засов. Катя не сразу смогла открыть её - понадобилось несколько раз шарахнуть ногами и надавить плечом. В нос ударил стойкий запах лежалого белья и пота. Она оказалась в некоем подобии крытого гаража, если так его можно было бы назвать. Катя посветила по сторонам: огромные бочки, доски, железяки... тряпьё, горы тряпья.
«Это прачечная! - догадалась девочка. - Я была в такой - мы несколько раз помогали привозить туда бельё из приюта...»
Шагая среди тухлых луж и куч полусгнивших тряпок, Катя всё же не совсем верила, что перед ней обычная прачечная. Зачем, спрашивается, такие толстенные решётки на окнах, массивные двери и запоры? Смутная догадка барахталась на задворках сознания... Девочка полностью прошла «стиральный цех», протиснулась в узкий коридор, так же прикрытый решётчатой дверцей, и оказалась в широком зале, покрытым треснувшим и местами отвалившимся кафелем. В этом помещении было так же сыро и мрачно, где-то вдалеке монотонно и звонко, как будто бы по дну цинкового тазика, капала вода. Да, вот и сами тазы, покрытые плесенью, грудой навалены в углу...
«Это, должно быть, ванная. Почти как приютская. Но ведь это не приют... и на больницу не похоже... Тогда что это?»
Катя побрела к выходу. Почему-то ей вспомнилась решётка на окне туалета. А вдруг это, то, что мне требуется отыскать? Догадка подтвердилась сама собой, как только путница, минуя узкие коридоры, вышла во двор. Снаружи царила ночь. Одинокий прожектор освещал часть массивной стены, опутанной колючей проволокой. Через захламлённую площадь можно было разглядеть трёхэтажное здание с решётками на окнах.
Это тюрьма!
Не торопясь, Катя побрела в направлении решётчатой двери в центре сооружения. Двигаясь всё дальше, она поняла, что сама площадь поделена на прямоугольники железными сетками, и что все эти сектора ведут к зданию. Походив по двору и приглядевшись повнимательнее, девочка заметила над собой железный навес, который соединялся с забором и зданием. Таким образом, Катя сейчас бродила в своеобразной огромной клетке, из которой выход был, по-видимому, только один - назад, в колодец.
«Ну уж нет... Я не для того сюда лезла, чтобы обратно идти. Только как мне выбраться? Если верить всяким бандитским фильмам, так просто не убежишь. Постоянно что-то изощренное придумывают... Видимо, и мне придётся потрудиться, чтобы улизнуть отсюда».
Поржавевшая дверь в здание и ее решетчатая «сестра» были настежь открыты и словно приглашали войти. Катя зашла внутрь и включила фонарик. Запах плесени носился в воздухе, под ногами шелестели куски отлетевшей от стен краски. Слабый малиновый свет струился откуда-то сверху, периодически моргая там, где была видна лестница на второй этаж. Дойдя до нее, Катя вдруг ясно различила вдалеке… человеческую речь!!! «Неужели?!» - прокричала она и бегом поскакала по ступенькам наверх. Миновав несколько раскрытых решёток, девочка очутилась в длинном коридоре, по обе стороны которого виднелись одинаковые ряды распахнутых дверей. Голос звучал ещё выше. Катя бросилась туда. Но, немного не добежав до третьего этажа, она остановилась и прислушалась…
«... А теперь к другим новостям. По делу расследования о бунте в колонии города.... нска. Генпрокуратура начала проверку в связи с событиями в колонии №6 города ....нска, где в выходные произошли беспорядки. Ситуация взята под контроль Общественной палатой. Её так же обсудит рабочая группа Президентского совета по правам человека...» - вещал некто монотонным голосом. «Это радио, - подумала Катя. – Вот облом...» - разочаровавшись, девочка принялась спускаться вниз. Добравшись до второго этажа, она решила пройтись вдоль открытых камер. Тусклый свет брезжил вдали коридора.
Катя неспешно брела вдоль однотипных тёмных проёмов, пока краем глаза не заметила некое несоответствие. Повернув голову, она увидела слабое свечение в камере, напротив которой стояла. Это обстоятельство заставило девочку войти внутрь и осмотреться. Ведь, если учесть, что всё происходящее вокруг не спроста, то и свет, видимо, означает что-то. Может, здесь есть подсказка? Внутри камеры горела жёлтая лампочка. Умывальник и очко грязным пятном чернели за дырявой загородкой справа. В углу стояла двухъярусная кровать, напротив, возле противоположной стены - железный стол, приваренный к полу. И, как немой сторож всего этого собрания заключённых предметов, зияло окно с двумя решётками.
На нижней кровати сохранился матрас. «Сто лет уже не спала в нормальной постели...» - подумала Катя и плюхнулась на нары. Вытащив Зину, девочка посадила её рядом и положила сумку под голову. Надо хоть раз отдохнуть по-человечески, а то неизвестно, сколько ещё придётся бродить и с кем драться. «Правда, в такой дыре отдыхать как-то стрёмно...» - усмехнулась маленькая странница и стала рассматривать картинки на стене. Там были вырезки из газет с изображениями девушек во фривольных позах, фотки крутых авто и мотоциклов. Но Катю почему-то привлекли не эти пёстрые фотографии, а скромная открытка в углу самодельного «вернисажа». Там радостная женщина держала большой торт со свечами, а за столом сидела не менее счастливая семья. Карточку обрамляла красивая рамка и надпись: «В День Рождения!». Катя протянула руку и потрогала пожелтевшую глянцевую бумагу. Стена и наклейки на ней оказались мокрыми, поэтому поздравительная открытка легко порвалась от одного прикосновения. Катя ойкнула. Бумага настолько промокла, что просто расплывалась в руке, но девочка успела заметить, что на оторванном куске осталось изображение половины стола. За ним сидел глава семейства с широкой улыбкой и счастливыми глазами, а рядом - маленькая девочка с коробкой, перевязанной большим красным бантом. Что-то в глубине души Кати всколыхнулась, но усталость взяла своё, и девочка закрыла глаза. Где-то вдалеке, по радио, играла музыка. Обрывок фотографии в руке превратилась в мокрый комок. Как будто шоколад плавал в ладони, пока, наконец, совсем не растёкся.
«Мама, как всегда, кладёт много сливок, поэтому сладости растекаются в руке. Какая же вкуснятина! - думала Катя улыбаясь. - Когда же уже, когда я ещё поем вкусностей, которые готовит мама? Когда же...»
***
- А вот и то-о-орт! Дождались!
Улыбаясь, мама зашла в комнату. В руках она несла большой торт со свечками.
- Нет, только не свечи! - страдальческим голосом взвыл отец. – У меня же слабая дыхалка! Как я, такой маленький и слабенький, их задую?
Однако Катя видела, что папа это не всерьёз сказал. Он едва не смеялся, но сохранял серьезный тон. И это ее веселило. Только отец мог говорить смешное с серьезным лицом.
- Давай-давай, - подбодрил его сидящий рядом сухопарый мужчина. – Помнится, на трубе ты в школе играл, не жалуясь на дыхалку.
Насколько Катя помнила, этот мужчина был лучшим другом отца еще со школьных лет. Он был одет в строгий темный костюм, и поначалу девочка решила, что он какой-то актер.
- Это было давно и неправда, - отмахнулся отец.
- Кому ты заливаешь?!
- Так, а ну не ссориться, - шутливо сказала мама, поставив торт и отходя к папе. – Ну что, сегодня твой день! Дуй, и не забудь загадать желание.
- Ну ма-а-ам, - протянул он. – Это издевательство над старым больным человеком.
- Мам?! – вдруг удивилась Катя. – У меня разве есть такой большой братик?
Секундное молчание сменилось хохотом. Мама закрыла рот руками, папа сложился пополам, трое гостей тоже присоединились к веселью, Катя и сама засмеялась, не совсем понимая, что такого смешного она выдала.
- Вся в тебя! - простонала мать, утирая слезы. – Дуй, давай.
- Ладно. Только, чур, не смеяться над неудачей.
Отец подошел ближе к столу, сделал несколько вдохов, затем набрал в грудь воздуха и…
АААПЧХИ!
Отец, сам того не ожидая, вместо долгого выдоха выдал могучий чих, который обрушился на свечи. На миг они вспыхнули ярче, а затем дружно погасли. Веселье началось заново. Папа с мамой обнялись, держась одной рукой за животы. Катя сама еле вдохнула воздух. Гости нестройно зааплодировали и закричали:
- С Днем Рожденья! С Днем Рожденья!! С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ!!!
Внезапно с места подскочил сухопарый. Отец даже не заметил, как тот оказался за его спиной и взялся за уши друга.
- Я же обещал, что оттяну уши.
- О нет, что же теперь с ними будет? - в притворном ужасе воскликнул отец. – Отпусти меня, старче, в море, а я выполню твое желание!
- Хорошо, тогда становись на табурет и читай стишок, - сказал друг и отпустил уши отца.
И правда, отец с абсолютно невозмутимым видом залез на стул. При этом скорчил такое лицо, что Катя не смогла удержаться от смеха. Остальные заинтересованно наблюдали за происходящим. Отец прочистил горло и тонким голосом нараспев начал декламировать:
На поле чайники летали,
Кувшины шли в последний бой,
А молодого Чебурашку
Тащил Геннадий ломовой.
Прошлась по чайнику слониха,
Медведь на ухо наступил,
Четыре года я не плакал,
Четыре года я не пил...
Как и гости, Катя едва не надорвала живот от смеха. Мама подошла к папе и стянула его со стула. Впрочем, выглядела она весьма довольной.
- Хорошо импровизируешь, - полушепотом сказала она.
- У меня хороший учитель, - улыбнулся он, обнимая жену.
- А вот и тост, - громко провозгласил друг. – За нас, и за то, чтобы эта встреча не была последней!
Все дружно подняли бокалы и, чокнувшись друг с другом, выпили за виновника торжества. Катя участвовала наравне со всеми, но только в ее бокале плескался яблочный сок.
- Спасибо, - сказал отец. – Надеюсь, это не последняя встреча.
- А у меня тоже подарок, - довольно произнесла Катя.
- О-о-о, - заинтересованно протянул отец и присел рядом с дочерью. – И что же это? Я весь внимание.
Девочка побежала к себе в комнату и вернулась с небольшой цветной коробочкой, которую протянула отцу. Тот сорвал обертку и извлек оттуда наручные часы в золотой оправе. Мужчина тут же закрепил их на руке и с довольным видом посмотрел на циферблат. Стрелки показывали без пяти пять.
- Класс, - присвистнул мужчина. – Спасибо, давно о таких мечтал.
Он поцеловал дочь в щеку.
- С Днем Рожденья…
III
- Папа?!
Сон оборвался. Он вызвал кучу вопросов. Зачем снился? И почему именно здесь? Причем тут день рожденья, дурацкий стишок, счастливая мама и ее собственный подарок? Ведь из-за отца их жизнь превратилась в ад. Девочка протёрла глаза и поднялась с кровати.
«Нет, на пустой желудок над такими темами размышлять нельзя... - подумала Катя. - Интересно, а что-то из еды у меня осталось? По идее, должно же было...» Но скорый осмотр рюкзака показал обратное. У нее осталась только кукла, одеяло и несколько инструментов. В кармане куртки лежал еще ПМ с одной дополнительной обоймой.
«Вот и допрыгалась! - с досадой вздохнула девочка. - Ладно, поищу что-нибудь здесь. Может, тут столовая имеется...»
С этими мыслями Катя пошла прочь из камеры. Сумбурные мысли покрыли сердце холодным сырым осадком.
«Что стало с отцом, после того как меня отправили в приют? - думала девочка. - Ведь я никогда особо не думала о его дальнейшей судьбе... Он просто перестал для меня существовать. Помню, даже поклялась как-то никогда не быть похожей на этого монстра».
Но теперешний сон камнем всколыхнул озеро забвения, и круги по воде расходились всё шире.
В конце коридора за открытой решёткой виднелись две комнаты. Одна из них напоминала большую коробку, внутри которой были только низкие нары, дыра в полу возле двери и зловещая железная сетка на маленьком окне под самым потолком. Вторая камера слева оказалась раза в три больше. Окна в ней отсутствовали - свет проникал из двух ниш в потолке. Не похоже, что это были лампочки... И точно не прожектор. Даже если отверстия и вели на улицу, то вряд ли свет мог сюда пробиться - не то расстояние и направление света…
Катя пожала плечами и с порога осмотрела камеру. Посредине стоял длинный ржавый стол с какими-то ремнями, висевшими по оба его конца. У дальней стены темнело кресло с такими же ремнями внизу и на подлокотниках. А рядом с креслом в неглубоком проеме виднелось нечто странное... С железным основанием, верёвками, широким лезвием и большим ведром. Всё вокруг говорило, что это не просто камера, это...
- Комната пыток! - воскликнула Катя и невольно попятилась назад.
Сердце забилось чаще, дыхание участилось, необъяснимое волнение наполнило всё внутри. Она помнила, что такие же приспособления показывали во французском фильме про красивую девушку и страшного мужика, который её любил. И ещё в советских фильмах про войну и злых немцев, которые пытали в тюрьмах русских разведчиков. И вот теперь то же самое и здесь?! Только настоящее... Немыслимо! Катя поспешила быстрее покинуть тюремный корпус. Девочке непременно нужно было выйти наружу и подышать свежим воздухом. Не разбирая дороги, она засеменила вниз по лестнице, по закоулкам, узким проходам и, наконец, выбежала на улицу. Но, оказавшись вне здания, Катя поняла, что это не тот выход, через который она попала внутрь. Прожектор светил где-то далеко, широкого двора не было, зато вместо него имелась бетонная площадка, обрамленная с обеих сторон высоким железным забором. Слева в этом ограждении Катя заметила калитку, но та оказалась наглухо запертой. Девочка ударила с ноги, но дверца даже не шелохнулась. «Готова поспорить, что ее что-то подпирает с той стороны... что-то тяжёлое. Ладно, пойду дальше, здесь мне точно делать нечего...» - подумала Катя и зашагала вперёд, вдоль забора. Но и тут она скоро встретилась с непреодолимой преградой. То ли смотровая вышка рухнула поперёк дороги, толи ещё какое сооружение, но весь проход был завален строительным мусором. Из-под бетона и арматуры выглядывал капот военного Урала. Бедняге не поздоровилось - он был весь побит и измят. Вдобавок, завал обильно опутан острой колючей проволокой, так что перелезть его без серьёзных ранений просто не представлялось возможным. Единственный свободный путь был справа, поэтому девочке не оставалось ничего, кроме как пойти туда. Дорога вывела ее к маленькой разваленной будочке рядом с массивной бетонной стеной, на которой висела покосившаяся табличка с надписью: «ПРОМЗОНА». Напротив, по бокам стояли серые столбы, между которыми на земле лежал проржавевший шлагбаум.
«Промзона..., - подумала девочка. – Тут, видимо, работают. Наверное, и едят иногда. Может, что-то съестное оставили. Проверим».
Катя пролезла под шлагбаумом, и, пройдя метров двадцать, вышла на перекресток. Спереди здание выглядело мрачным, прожектор, светивший сзади нагонял жути. Налево дорога вела в тёмную непроглядную даль. Строение справа находилось ближе да и выглядело более приветливо, поэтому Катя отправилась туда. Войдя в открытую дверь, девочка щёлкнула выключатель фонарика. Широкий луч выхватил справа две комнаты с дюралевыми столами и ваннами. Запах тухлой рыбы отбил всякое желание искать там еду. Девочка поморщила нос и быстро пошла дальше. Левая комната, сплошь уставленная пустыми стеллажами, так же не привлекла внимания Кати, и она продолжила свой путь. Коридор вывел ее в большой зал, посреди которого расположились широкие металлические плиты. Справа тянулся ряд огромных чанов, в которых, видимо, готовили еду, слева стояло два широких стола с ворохом рваной обёрточной бумаги. Девочка обошла зал и в конце его обнаружила мойку для мытья крупной посуды... Несколько широких заплесневелых кастрюль еще валялись внутри. В ноздри снова ударил отвратительный запах тухлятины, и Катя поспешила уйти. Обходя в очередной раз зал, девочка наткнулась на ранее не замеченный ею вход куда-то и оправилась туда. Длинный узкий коридор привёл Катю ещё к одной мойке. Теперь уже для мелочи, судя по завалам тарелок, чашек, вилок и ложек. Снова шарахнувшись от вони, девочка обернулась и увидела слегка приоткрытую белую дверь. «Может, хоть здесь не будет так пахнуть...» - подумала она, потянув ручку на себя. И, о чудо! На столе стояла тарелка с шоколадными конфетами в ярких обертках. Девочка осторожно подошла к столу и развернула одну. Конфета выглядела аппетитно, и Катя осмелилась отгрызть небольшой кусочек. Вкус оказался превосходным, и она тут же набросилась на них. Как же давно она не ела такой вкуснятины - за один присест девочка схомячила всю тарелку. Рядом стоял чайник. Девочка тронула его и заглянула внутрь. Он оказался доверху наполнен холодным черным чаем. Большими глотками Катя сразу же выдула половину, вытерла рот рукавом и присела на стул.
«Конечно не мамин торт, но конфеты вкусные. Прям, как на том Дне Рожденья... День рожденья?! А ну-ка стоп! Мне еще ничего тут зря не приснилось... И раз мне приснился отец, значит... Это же та самая тюрьма, в которой он сидел!» - внезапно осенило Катю. От понимания этого, сытая сонливость мигом отошла, уступив место необычайной трезвости мысли. Вспомнились те новости по радио. Бунт! Возможно, и здесь что-то такое произошло... А иначе, из-за чего тут все разрушилось и опустело?.. И отец... Почему же его здесь нет, неужели он участвовал в этом бунте? Зная его натуру, дочь могла предположить и такое...
«Получается, и мне надо найти выход... Я не хочу оставаться узницей замка Иф...» - ухмыльнулась Катя.
Внезапно в окне мелькнула зыбкая тень. Девочка вздрогнула и вскочила с места, всматриваясь в тусклый, едва заметный свет в окне. Иллюзия безопасности пищеблока вмиг разлетелась как цветные фантики, которые Катя смела локтём на пол, вскакивая со стула.
«Надо убираться отсюда!»
Девочка подхватила рюкзак и бегом кинулась из здания. Выбежав наружу, она решила, что идти налево смысла нет - оттуда она пришла... Да и вперед как-то не тянуло. Девочка вздохнула и прошла во мрак. Там располагалось некое здание, которого она поначалу испугалась. Внутри оказалось не так уж и темно - через решетчатые окна проникал свет прожектора. Катя осторожно ступила на пол и почувствовала, что нога увязла в чем-то мягком. Она с коротким воплем отпрыгнула и посветила фонарем. Страх был преждевременным - пол всего лишь усеян древесной стружкой. Девочка внимательнее осмотрела помещение и обнаружила несколько громоздких станков возле стен. В дальнем углу стояло несколько прогнивших досок. «Дерево... Резьбой тут что ли занимаются?», - подумала Катя, но тут же осеклась. Чуть поодаль на одном из столов стоял готовый высокий гроб.
- Гробы делают, - слабо выговорила Катя и попятилась назад. - Что ж это за напасть-то за такая?
Но из здания она так и не вышла. Девочка уже повернулась к выходу, однако на улице раздался странный скрежет. Катя явно почувствовала на себе чей-то взгляд и резко направила фонарь вперед. Луч выхватил из темноты пустую жестяную бочку, которая медленно катилась по дороге. «Сама она не могла. Кто-то тут кроме меня бродит... - поняла Катя, нащупав в кармане ПМ. - Надо быть осторожнее, на улицу я не пойду.... Осмотрюсь пока здесь.»
Девочка быстро пошла вглубь здания. Даже гробы, стоявшие тут и там уже не пугали ее. Катя прошла через этот цех и оказалась в небольшом коридоре, справа от которого обнаружилась уютная маленькая комната. Тусклая лампочка под потолком горела красным светом. Рядом с дверью темнело грязное кресло. От стен с облупившейся краской веяло сыростью. По середине каморки стоял диван, на котором лежал чёрный кассетный плеер с затёртыми наушниками. Катя, оглянувшись ещё раз на цех, зашла внутрь, безопасности ради подперев креслом дверь. Подхватив плеер, она плюхнулась на диван.
«Неужто эта штука работает? Ну-ка, что тут у нас?»
Девочка нацепила наушники и нажала кнопку воспроизведения. В ушах зазвучали две гитары, играющие соло. «Красивая переигровка, я такого чего-то не слышала... Кто исполняет, интересно? Похоже...» - думала Катя, как по волшебству, потеряв беспокойство, еще минуту назад холодившее её кровь. Да и интерес к поиску выхода улетучился, словно облако белой пыли, сбитое с диванного покрывала.
«Отдохну, пока время есть...»
Страшная сонливость накатила тяжёлой волной безразличия. Свет в комнате замигал в такт аккордам музыки. Веки потяжелели, дыхание замедлилось. Силы оставили Катю. Сквозь дрёму до неё донёсся тот жуткий запах тухлой рыбы из пищеблока. … Но почему-то ей было уже всё равно. Так ли это важно, когда вокруг прекрасная музыка? Она разливается повсюду...
***
Мутные пятна. Мокрый дощатый пол. Ее мутило, и все расплывалось в глазах. Она смогла, она справилась, хотя даже не сразу поняла, что полностью перемазана склизкой вонючей жижей. А вкус во рту… Катю в очередной раз скрючило в рвотном приступе. «Да мне же уже нечем...», - пронеслось в голове девочки, когда она смогла разогнуться и собрать мысли. Катю нещадно колотила дрожь. Первое что пришло ей на ум – банда Мерил где-то неподалеку, и ей нельзя высовываться, а то ее снова окунут. Дрожащая девочка забилась в угол и попыталась согреться, но получалось плохо. Она сама не знала, сколько сидела там и сколько бы еще просидела, если бы не новая мысль – почему вернулась Окула?! «Она же из банды Мерил, - думала Катя. - С чего она вообще решила помочь? А может, она просто решила меня выманить.… Нет, она бы позвала остальных. Тогда почему? Как же холодно!!!»
Больше сидеть на одном месте Катя не могла. Она только сейчас ощутила, насколько сильно замерзла и, выскочив из сортира, не разбирая дороги, побежала по свалке. Девочку перестали волновать и Мерил, и Окула. Она просто мечтала согреться. Катя пробежала между тремя завалами мусора и услышала рокот мотора. Она пригнулась и двинулась по направлению шума. Вскоре она очутилась у выезда с помойки. Возле широких ворот стоял большой заведенный самосвал с открытым кузовом. Рядом, из небольшой сторожки, слышались раздраженные мужские голоса:
- Тебе что, сложно эту бумаженцию подписать?!
- Хрен тебе! Не положено!
- А (цензура) мне, что там у тебя положено…
Им явно было не до девочки. Катя мгновенно сообразила, что машина идет в город. Она метнулась к самосвалу, из последних сил ухватилась за заднюю панель и, подтянувшись, забралась в кузов. Девочка оказалась в ворохе тканевых мешков, и тут же поспешила закопаться в них поглубже. Стало немного теплее. Через несколько минут, ругань в будке стихла. Спустя пару мгновений машина взревела громче и тронулась в путь.
Катя с грустью наблюдала, как над ней проплывали хмурые серые облака, закрывающие солнце. Потом вместе с облаками стали мелькать ветки деревьев и тёмные здания зимнего города. Рядом загудели машины. На улице быстро темнело. «Город. Интересно, где мы едем?» - подумала Катя, вылезла из мешков и подобралась к краю кузова. Мусоровоз двигался по широкой улице, следом за ним плелись две легковые машины. На соседней полосе движение было более оживленным. Мимо проплывали высокие кирпичные дома со светящимися окнами, по тротуару неспешно шли люди…
Внимание Кати привлек низенький магазин, с надписью «Продукты» и открытым освещенным проходом. «Я была здесь! Мы жили в соседнем районе», - пронеслось в голове девочки. Она осознала, что единственное место, куда можно идти – собственный дом. Как по заказу, тормоза грузовика скрипнули, и машина остановилась. Девочка, не теряя ни секунды, выскочила из кузова и спрыгнула на асфальт. Пока она ехала, ей удалось немного согреться, но теперь холод с новой силой набросился на нее. Застучав зубами, Катя понеслась к жилым домам. Девочка помнила, что там есть короткая дорога через дворы, они не раз ходили по ней с матерью. Слезы навернулись на глаза, но Катя смахнула их и продолжила бежать. Она перескочила невысокий бордюр, обогнула по дуге первый дом, пересекла детский городок, выскочила на соседний тротуар и буквально впечаталась в живот невысокой полной старушки с сумками.
- Ой... Ты чья это, внученька? – ошарашено вскрикнула бабулька. – Раздетая совсем! Ой ты, Господи!
Но Катя не удостоила ее ответом, а, отпрыгнув, понеслась еще быстрее. Она миновала очередной дом, перебежала через проезжую часть, нырнула в узкий переулок и выбежала к очередному дворику с детской площадкой, которая была поменьше предыдущей. Оттуда доносились возгласы какой-то компании. Похоже, веселье там только набирало обороты. Катя обогнула их по широкой дуге, лишь на одно мгновение оказавшись под светом фонаря. Однако, этого хватило, чтобы привлечь внимание людей.
- О! Глянь, глянь! Там девка босая бежит…
Катя припустила быстрее, обежала куцые кусты и, наконец, вышла к дому, стоящему напротив. К своему дому… Девочка мигом влетела в подъезд. Внутри абсолютная темень - лампочки не горели, но Катя помнила, что квартира находится на третьем этаже слева. Тяжело дыша, она затопала наверх. «Добралась!» - подумала она, оказавшись в нужном месте. Хотя было темно, ей не составило труда разглядеть бумажку, приклеенную к стыку двери и косяка. Но, что напрягло Катю, так это то, что дверь приоткрыта, а бумажка разорвана на две части. «Видимо, была опечатана, - пронеслось в голове девочки. - Но кто сорвал печать? Надеюсь, там никого нет…» С этими мыслями Катя зашла в квартиру.
Прихожая оказалась пуста. На полу остались только три пары рваных ботинок и старая разваленная подставка для обуви. Рисунок на обоях выцвел, сами они потускнели, местами оторвались от стены. Толстая пелена пыли запорошила потемневший линолеум. Катя помнила, что раньше здесь находилась тумбочка с дисковым телефоном, а напротив висело овальное зеркало. Полка с разноцветной детской обувью, черными женскими туфлями и широкими ботинками отца уцелела. В углу даже стояла коляска, в которой когда-то катали саму Катю. Девочка задумчиво прошла дальше. Посетила кухню, обеденный зал, две комнаты, ванную с туалетом. Все как одна они пребывали в полном опустошении - мебели не было нигде, с кухни утащили даже газовую плиту… Единственное, что уцелело - ванна, унитаз и разбросанная по квартире старая одёжка. «Ничего нет…. Во что мы превратились? - прошептала девочка. - Даже дом не сохранился!». Она села в углу дальней комнаты. Слезы сами навернулись на глаза - Катя уже не могла держать себя в руках. В квартире все напоминало о родителях, о веселых играх в зале, совместных праздниках… Бывало, мама читала ей сказки, а отец иногда разыгрывал целые немые сценки по ним. Все рухнуло в один миг - ничего не осталось. Только стены напоминали ей о прежних временах.
Постепенно девочка успокаивалась, ее дыхание выравнивалось, и с каждым вдохом квартира обретала яркость. Зазвучала музыка…
IV
Твой ангел зажёг мираж огня.
Он хочет убить тебя-а-а!!!
У-у-би-ить тебя-я-а-а-а!
Пространство дрожало. Катя лежала на диване и тупо смотрела вверх. В голове застыла пустота, в сердце - ледяной комок. Но потолок приближался, стены сжимались. Неужели это приступ клаустрофобии?
В наушниках проиграли последние аккорды. И стал отчетливо слышен другой звук…
«Разве стены должны скрежетать? Да они же реально сжимаются! Это ловушка!» - внезапно поняла девочка. Сознание прояснилось в ту же секунду, Катя подскочила, как ошпаренная, и кинулась к двери. Плеер полетел на пол и разбился надвое, оттолкнутое коленом кресло отъехало в сторону, но треть двери уже закрывал потолок. «Что это за механизм такой?! Впрочем, какая мне разница! Нужно во что бы то ни стало вырваться из плена этой жестяной коробки... - думала Катя, в отчаянии мечась по каморке. - Дверь дюралевая - можно отогнуть... Только вот чем?»
«Инструменты в сумке! Быстро!»
Катя схватила с дивана сумку и выудила плоскогубцы с отвёрткой. Ловкими движениями она принялась загибать край двери на себя, чтобы хоть как-то можно было протиснуться наружу. Кусок дюрали плохо поддавался, а потолок закрыл уже половину проема.
«Пара минут и тут совсем не останется места… Да поддавайся же ты, железяка!»
Но война плоскогубцев и дюрали шла не в пользу девочки. Уголок, который Катя смогла отогнуть, оказался слишком мал. Туда разве что мышь могла бы проскочить.
«Да что же такое! Да открывайся… Открывайся, скотина!!!»
Нового рывка плоскогубцы не выдержали и с мерзким звоном развалились. Катя с оторванными дужками от ручек отлетела назад и шлепнулась на спину. Что-то острое впилось ей в мягкое место. Девочка с воплем подпрыгнула и обнаружила под собой останки плеера. «Это же с него все началось!» - внезапно осенило Катю. Девочка подхватила половинки корпуса и принялась лихорадочно прилаживать их к крышке, в которой осталась кассета.
«Давай же… давай!»
Крышка со щелчком встала на место. Девочка включила первую попавшуюся кнопку - перемотку назад. Скрежет усилился, и дальняя стена поползла быстрее. Катя вырубила ее, и та снова замедлилась. Но движение не прекратилось. Девочка лихорадочно стучала по кнопкам, но все было тщетно - при их нажатии стену ускорялись, но не останавливались. Диван медленно прижимал девочку к выходу. Свободного пространства, осталось совсем немного. Катя была вынуждена подобрать сумку и прижаться к двери.
«Да что ж это такое. Да чтоб его!»
- Сволочь! Это все из-за тебя! – исступленно заорала девочка, вытащила кассету и с силой надавила на нее.
Та с треском разломилась на два куска, и плёнка подобно серпантину полетела по сторонам. Сзади громыхнуло, и девочка вывалилась из каморки вместе с дверью. Вовремя! Потолок почти достиг ее головы. Катя ойкнула, быстро поджала под себя ноги и перевернулась. Потолок со стеной окончательно сомкнулись. «Успела...» - с облегчением подумала Катя, растягиваясь на двери.
Но расслабляться было рано. Из недр цеха донесся дребезжащий звон. Затем глухой удар и внезапный визг циркулярной пилы. Звук был настолько резким, что Катя мгновенно вскочила на ноги и выхватила ПМ, наставив его в темноту. В глубине цеха никто не появился. Девочка подняла сумку и попятилась назад, держа пушку на взводе. Щелкнул выключатель, и тусклый подрагивающий свет озарил деревянный гроб на стенде. «Тот самый...» - подумала Катя, мелкими шагами отступая по коридору в следующий цех. Снова щелкнул выключатель, и загудел шлифовальный станок возле окон. В воздухе запахло свежей древесиной. Еще щелчок, ещё... и вот уже весь цех заработал в штатном режиме. Только никого в нём нет!
«Что за наважденье? Нет, тут точно дело не чистое… надо валить!».
Катя стремглав понеслась по коридору. Пробежав по узкому проходу, она оказалась в новом помещении, куда через маленькое окошко едва проникал свет от прожектора. Этого было явно недостаточно, и девочка включила фонарик. Внутри цеха преобладал металл, а не дерево. Кругом валялись листы железа, на полу - опилки, только уже металлические. Катя осторожно, дабы не порезаться, побрела вдоль стеллажей в поисках выхода. Девочка уже дошла до центрального пролёта, когда сработал рубильник, и посреди цеха вспыхнула дребезжащая ДРЛ-ка. Она даже присела от неожиданности. Рука непроизвольно дёрнулась, ПМ грохнулся на пол. Катя подняла его и тут краем глаза заметила у окна два зелёных огонька, мелькнувших во мраке.
«Зеленоглазый! Неужели ж я думала, что не встречу его здесь?»
Рука автоматически взвела затвор. Тень мелькнула ближе, возле фрезерного станка. Тот, тяжело ухнув, включился, затарахтел, как старый трактор, и заскрежетал заправленной в него железякой. Сзади врубились гильотинные ножницы, а слева - токарный станок. Катя, то и дело осматриваясь по сторонам, потихоньку попятилась к выходу, который она приметила рядом с массивным ящиком для отходов. В цеху разом включились все возможные осветительные приборы. Психологическая атака со стороны зайца действовала: Катю колотила нервная дрожь. Но, несмотря на этот кавардак, девочка продолжала лихорадочно вертеться по сторонам, потихоньку продвигаясь к заветной двери.
- Ну, где ты?! Покажись! Хватит в прятки играть, скотина! – не выдержала Катя.
Возле ящика с железным мусором что-то звякнуло. Зверюга уже там! Его тень на долю секунды мелькнула возле самого выхода. Катя прицелилась и пальнула. Звук выстрела потонул в грохоте рабочего цеха, и только пронзительный звон пули по железу резанул слух противным холодом. Девочка отступила за токарный станок и застыла в ожидании. Её взгляд напряжённо носился по всему пространству цеха - из угла в угол. Монстр мог быть где угодно. Он слишком быстр и проворен, а потому опасен вдвойне. Но он играл с ней… Тут нет сомнения.
«Ничего, подобное со мной уже происходило… У меня есть помощник… Ангел ведёт меня… Стоп! Почему в той песне пелось, что Ангел хочет меня убить?!» - тревожная мысль неожиданно обожгла сознание, и маленький червячок сомнения не замедлил подточить надежду. А ведь кроме надежды на Ангела и на то, что она выкарабкается из этого тёмного мира, у Кати ничего не было... Мрачные мысли прервал лист железа, шлёпнувшийся прямо возле ноги девочки. Вслед за ним над головой просвистел кусок двутавра и с оглушительным грохотом врезался в стеллаж, на пол посыпались обрезки жестяных заготовок. Катя встрепенулась и сперва, перепугавшись, бросилась вдоль пролёта назад в деревянный цех. Однако вовремя взяв себя в руки и оглядевшись, неподалеку от ряда зарешеченных окон она увидела ещё одну дверь. Не обращая внимания на колкие опилки под ногами, Катя что есть мочи кинулась туда, пока зеленоглазый не захватил и этот выход.
Комната, в которую вел этот проем, как и большинство вокруг, оказалась открыта. Катя влетела в туда и сразу же решила заблокировать за собой проход. Массивная дверь плохо поддавалась, но всё же после серии ударов плечом прикрылась, оставив узенькую щель. В нее Катя видела, как тень монстра выскользнула из-за гильотинных ножниц и уже через секунду оказалась рядом. Девочка отшатнулась. Запереть дверь не чем, но она слишком тяжелая. Зайцу понадобится какое-то время, чтобы её открыть. Поэтому, не теряя ни секунды, Катя врубила фонарик и кинулась бежать по узкому коридору. Где-то метров через двадцать она наткнулась на очередную бронированную преграду. Как раз в этот момент сзади прогремел удар в первую дверь. Катя развернулась и раза три выстрелила. Затем, прошмыгнув в ещё более узкий проём, собралась с силами, и захлопнула железную воротину. Запоры на ней напрочь проржавели, девочка и не надеялась запереть ее наглухо - она просто рванула дальше.
Бежать по тёмному коридору в неизвестность, поминутно оборачиваясь, прислушиваясь, ...снова бежать. Большей неопределённости у Кати не было, наверное, с момента её чудесного пробуждения. Во всё время её путешествия по здешним дебрям она хоть какой-то частичкой души надеялась найти выход из этого кошмара, отыскать людей. Но теперь уверенность в успехе предприятия оставляла девочку. Чем дальше по коридору, тем меньше и меньше надежды... Дорога в пустоту... Катя бежала, натыкалась на очередную дверь, захлопывала её за собой и продолжала бегство. «Куда ведёт этот чёртов коридор? Он никуда не ведёт! - билось пульсом в голове Кати. – Он смерти моей хочет. Он, Ангел, хочет меня убить!» Поселившееся скользким зерном недоброе сомнение, сейчас охватило девочку целиком.
«Что если та песня дана в назидание и для предупреждения? Какие там ещё слова? Что-то про мотыльков, огонь, пыль и пропасть. Почему-то я сейчас плохо помню... Но я же не спала - я внимательно слушала!»
Вдруг Катя поняла одну важную деталь – ударов сзади больше не было! Только один рывок в первую дверь - заяц открыл её, она выстрелила, и, похоже, не промахнулась. Вряд ли монстр мёртв, но, раз не гонится за ней, он однозначно ранен. Это новое неожиданное откровение заставило девочку остановиться и перевести дух. Сколько там уже позади закрытых дверей, которые, не приложив их чем-то массивным, не открыть. Можно не спешить. Катя повеселела и на некоторое время забыла даже о гложущих её сердце сомнениях.
Впереди забрезжил тусклый свет. Ещё немного, и Катя различила широкий проём. Ещё через пару секунд она поняла причину такого большого провала в стене – стены-то и не было! Она вся рухнула наружу - в пустой и высокий тамбур. В дальнем углу комнаты девочка разглядела окошко и побежала к нему, но вдруг остановилась. В свете фонарика у нее под ногой мелькнула скрученная проволока. Катя подняла глаза и с ужасом осознала тот факт, что если бы она пробежала ещё пару шагов, то неминуемо задела бы ее и таким образом привела бы в действие страшный механизм, свисавший с потолка. Катя нисколечко не сомневалась - это очередная ловушка. Сверху зловеще поблескивали острые и тонкие штыри. Они усеивали весь потолок просторного тамбура и, упади вся эта махина сейчас на Катю, от неё осталась бы жалкая кучка фарша.
Но каков же выход отсюда? Окно впереди? …На первый порыв устремиться к нему и рассчитана ловушка. Катя внимательно осмотрела потолок, стены и заметила слева от себя сразу за разломом маленькую неприметную дверку. Вот и выход! Но теперь до неё нужно как можно аккуратнее добраться, не задев переплетений проволоки под ногами.
Катя ступала предельно осторожно. Когда до заветной двери оставалось метра два, сзади в коридоре послышался лязг железа. «Это заяц! Он всё время преследовал меня и вот добрался! Скорее к двери!» – девочка заторопилась и задела проволоку возле самого порога выхода. Вверху что-то хлопнуло и, судя по звуку, вся жуткая конструкция устремилась вниз. Катя зачем-то оглянулась на коридор и заметила, как две зелёные точки мелькнули совсем рядом, шагах в десяти от неё. Она закричала и, оттолкнувшись пятками от обломков упавшей стены, прыгнула в узкий проём спасительной двери. Катя шмякнулась на кафель убежища как раз в тот момент, когда иголки обрушились на пол. Лязг железа и грохот всё же не смогли заглушить пронзительного визга живого существа. «Попался! - мелькнуло в голове Кати. – Одной проблемой меньше!». Она поднялась на ноги, поправила сумку на плече и зашагала по холодным потрескавшимся плиткам вдоль стены. Слева от нее показалась новая дверь. Катя зашла внутрь и очутилась в маленьком служебном сортире. Почему, в служебном? Она поняла это по белому унитазу вместо очка. Руководящий персонал слишком любит себя, чтобы ровняться с подчинёнными и заключёнными. Девочка поняла это ещё в приёмнике-распределителе, куда её отвезли сразу после смерти мамы.
В туалете сохранилась раковина и зеркало на стене. Катя подошла ближе и присмотрелась к своему отражению. Она почти не узнавала себя. Та девочка, что глядела на неё из зазеркалья, совсем не была похожа на ту, что так же смотрела на неё в начале путешествия в заброшенном доме. Теперь Катя выглядела намного старше: волосы, хоть и были собраны в два хвостика, растрепались и выцвели; губы побледнели и потрескались; под глазами темнели круги; одежда износилась и местами протёрлась до дыр.
- В кого я превратилась?! – вслух изрекла Катя, а про себя подумала: «Видел бы меня папа!»
Почему-то ей вдруг захотелось его увидеть, и чтобы он тоже её увидел и узнал. После всех гнетущих воспоминаний, после трагической смерти мамы… как же так? На секунду ей даже показалось, что отец смотрит на неё из-за плеча…
***
- Папа! - резко выдохнула Катя, распахнув глаза.
Вполне здравая мысль... Отец последний, кто остался из близких людей.
- Из-за него мамы больше нет... - вдруг ехидно сказал внутренний голос.
- Но он не всегда был таким - он любил маму!
- Из-за него ты оказалась в приюте... - зашел голос с другой стороны.
- Он и меня любил!
- Любил ли?! Так почему же поднял на тебя руку?
- Так вышло, он не смог справится… с ревностью.
- Слабак! Он всего лишь эгоист!
- Нет! Он боролся, но не смог справится со своей… да, не смог преодолеть эту страсть.
Катя схватилась за голову – этот глубинный диалог вызвал настоящую бурю. Девочка вдруг с удивлением обнаружила, что вовсе не испытывает ненависти к отцу. Причём, она теперь явно на его стороне - она его защищает. А значит, прощает. В приюте Катя просто люто его ненавидела. Отец намертво застрял в ее памяти злющим пьянчугой с расправленным ремнем и с окурком в зубах, который превратил ее жизнь в ад. Но она совершенно забыла, что отец мог и настроение поднять, и прийти на помощь в сложной ситуации. Он не всегда был плохим!
Девочка решительно встряхнула слипшимися патлами волос и поднялась с пола. Больше просто не к кому идти… но для начала надо хоть сколько-то привести себя в порядок. Катя зашагала в ванную и открыла кран. Есть вода! Правда, только холодная... Поэтому девочка отмыла лишь ладони, ступни, голову и прополоскала рот. Затем Зайцева зашла в свою комнату, подобрав по пути пальто, из которого она уже успела вырасти, да нацепила изношенные до дыр кеды.
Обои на стене слева от окна оказались нетронутыми. Катя довольно ухмыльнулась, подошла туда и резким движением руки отодрала пожелтевшую бумагу. Как воры не заметили такой широченную нишу в стене?! Девочка снова улыбнулась, нащупав внизу небольшую коробку. В ней лежала пара запонок и зажим для галстука, ремешок для часов и пачка лезвий. Вот и все что осталось... Это подарок отцу - она готовилась к встрече, собирала его по частям. Катя разложила предметы по карманам, горестно вздохнула, в последний раз прошлась по пустой квартире и бесшумно выскользнула за дверь. К папе…
V
Нужно идти. В кране на удивление оказалась вода - она текла тонкой струйкой. Катя набрала её в ладони и умылась. «Как же я устала! Но мне надо узнать об отце всё, что возможно. Я тут, видимо, для этого... Значит, пора действовать». Катя решительным шагом вышла из туалета и направилась вдоль по коридору. Он привёл её, как ни странно, к узкой лесенке. Пройдя по ней, девочка очутилась возле выхода на улицу. Железная дверь… и она на свободе. Но тягостное чувство подвоха сдавило виски девочки. Это не выход! С двух сторон от Кати возвышались решетки, на самом верху которых поблёскивала колючая проволока, а впереди, вдоль некоей аллеи, темнели странные мешки. Они будто были подвешены к двум параллельным перекладинам. Длинная улица уплывала в темнеющую бездну, которой не было видно конца. Что это? Катя осторожно зашагала вдоль коридора из висящих мешков. Фонарик светил не слишком ярко - наверное, зарядка уже садилась. Поэтому нельзя было хорошенько рассмотреть, что же это за мешки такие. Катя подошла к одному такому висящему тюку, и тут её как током ударило, на лбу выступила холодная испарина. Это же не мешок, это -человек! Повешенный!!!
- Господи, Боже мой! Да тут целая аллея повешенных! – воскликнула Катя и попятилась назад. «Что тут произошло?! Это… это казнь?! Нет!» Девочка в приступе нахлынувшего ужаса закрутилась на месте. Ей вдруг стало нестерпимо жутко находиться в этом кошмарном месте. Одиноко и смертельно страшно. Катя бросилась со всех ног, не разбирая дороги, в ближайшую открытую калитку. Только бы не оставаться там, с этими трупами. Она ведь искала людей, а здесь десятки трупов. И эта надежда, на то, что есть люди… Чепуха! Тут все уже умерли. Как же страшно!
Голые пятки звонко шлёпали по гладкому асфальту прогулочного дворика. Катя бежала, не оглядываясь. Ей на секунду показалось, что некто бежит за ней чуть поодаль, слева. Но только на секунду. В следующее мгновение девочка со всего маху влетела в открытую дверь КПП. «Прочь! Прочь отсюда! Ни минуты здесь больше не проведу!» - билось в голове отчаянное желание вырваться. Но насколько наивным оно было, Катя почувствовала уже за дверью... Ведь как только она попала сюда и осознала, где находится, девочка была твердо убеждена в том, что выход из этой тюрьмы отыскать весьма непросто. Почему же сейчас она решила, что вот так просто сможет выйти через пункт проверки? По истине, у страха глаза велики! И он сыграл с ней злую шутку.
Вбежав в невзрачную комнатку охраны, Катя запуталась в какой-то мелкой сетке. Она просто повисла в воздухе, затянутая со всех сторон новой ловушкой, словно сетью паука. «Да чтоб тебя, растяпа! Попалась!» Девочка в панике заметалась в нитях, но те только сильнее облепили ее руки и ноги. Двигаться стало намного тяжелее, и Катя замерла. «Нет, так я только быстрее сама себя заверну… Как муха, честное слово - паука только не хватает! И чем так пахнет?» В ноздри ударил приятный запах свежего сена. От одного единственного вдоха Катя почувствовала небывалую легкость в теле. Она будто увидела себя со стороны, запутанную в кокон. К ней подбирался огромный паук с широкой пастью и зелеными глазами. Девочка пыталась вырываться, но все было бесполезно. Паук уже подхватил кокон передними лапами и потащил к себе в пасть. Катя закричала смотря как ее, беспомощную, пожирают… Хотя, стоп - если ее съели, то она, выходит дело, на том свете? Тогда почему тут так воняет прелой травой?! Девочка затрясла головой и обнаружила себя все так же висящей в сетях. «Привиделось… Наверное, эти сети испускают какой-то дурман-газ! Не могу же я вечно висеть и нюхать его, а то так точно свихнусь…. Как же выбраться?.. У меня ничего нет… Секундочку!» Правая рука оказалась практически свободной от паутины, поэтому девочка осторожно опустила ее и нащупала рукоятку армейского ножа, висящего на поясе. Более не раздумывая, Катя вытащила оружие и принялась выпутываться из сетей. Лезвие с легкостью рассекало нити. Через несколько минут она освободила вторую руку. «Только бы опять газом не накрыло, а то, чего доброго, еще и сама себя зарежу…» Она уже распутала левую ногу, когда снова почувствовала едва уловимый запах сена. Катя задержала дыхание, двумя рывками вытащила правую ногу и, наконец, вырвалась из ловушки. В сумраке дверного проёма послышалось ворчание, и мелькнула пара зеленых глаз. Видимо, заяц уцелел и теперь, настигнув ее, поджидал, пока Катя запутается окончательно, чтобы спокойно добраться до своей жертвы. «Хитер… Но я тебе так просто не дамся!» - кивнула головой девочка и, проскочив в небольшую дверь у дальней стены, оказалась на прямоугольной площадке. Справа серой лентой тянулся забор, а слева темнело длинное одноэтажное здание. Почему-то оно казалось Кате знакомым...
Вдруг позади нее что-то бухнуло, и над головой просвистела увесистая деревянная болванка, которая с шумом угодила в вереницу стоящих возле забора низеньких тележек. Девочка от неожиданности споткнулась, но не шмякнулась плашмя, а кувырнулась через себя и рванула вперед. Сзади, совсем близко, раздавалось рявканье и глухие удары о землю тяжёлых лап. Катя обернулась и увидела зеленоглазого. Похоже, ему надоело играть - он был настроен серьезно. Зверь клацнул зубами и припал к земле. Девочка крутанула ножом и сосредоточилась, внимательно следя за монстром. Заяц внезапно прыгнул вправо, оказавшись на крыше соседнего здания. Катя едва уследила за ним. «Слишком быстрый - подумала она. – Резво бегает… Надо быть внимательнее...» В два прыжка ушастый переместился на стену и, отскочив от нее, попытался в прыжке достать девочку. Катя едва успела среагировать, кувыркнувшись в бок и махнув ножом. Лезвие прошлось по задней лапе монстра. Тот яростно зарычал, увернулся от очередного удара и сиганул на крышу. Теперь-то прыти у него поубавилось! Катя сплюнула и побежала дальше по площадке. Благо, другого пути не было. Вскоре впереди стало заметно ограждение. Слева девочка увидела дверь и рванула к ней. Та была распахнута и Катя оказалась…
- Прачечная?! – воскликнула она. – Да чтоб ее! Круг сделала!
Вверху что-то зашуршало, и на Катю обрушился ворох тряпок вперемешку с железной сеткой.
Девочка побежала вперед, но волна хлама настигала ее. Размытая тень мелькнула впереди, и под ноги девочки выкатилась дюжина алюминиевых тазов. Катя еле успела перепрыгнуть через один, а второй уже успел больно садануть ее по коленке. Девочка с криком споткнулась о третий и растянулась на полу. Нож выскочил из ладони и исчез за решёткой в глубине сливного отверстия. Искать его не было времени, потому что мусорное цунами практически накрыло Катю. Она поднялась и понеслась вперед, видя перед собой только белёсую дверь. Девочка вывалилась из помещения и оказалась в банном корпусе. Кафель на этот раз оказался скользким, словно бы его смазали шампунем, и Катя, хотя и не упала, проехала на пятках дальше. Дверной проем сзади замуровало тряпками.
«Вот незадача - как тормозить-то?»
Что там такое под ногами разлито, Катя так и не успела понять. То, что она поскользнулась и упала, девочка осознала, уже летя на животе по полу прямиком в стену. Катя только и успела закрыть голову руками и перевернуться на бок. Она с разгону впечаталась в бетон. Удар вышел довольно сильным, и несмотря на то, что девочка ничего себе не сломала, руки и ноги ей поотшибало порядочно. «Вот скотина ушастая!» - подумала Катя, осторожно поднимаясь. Вдруг сзади внезапно обрушилась решётка вентиляционного люка. И тут, как бы по мановению волшебной палочки, перед девочкой возник зеленоглазый во всей своей красе. Заяц вцепился когтями в пол и потому не скользил - он приготовился к прыжку, но тут же был вынужден отступить. Катя использовала последнее, что у нее осталось – пистолет Макарова. Пуля раздробила кафель под ногами монстра в мелкую крошку. Новый выстрел заставил зайца отпрыгнуть еще дальше. Он недовольно фыркнул и запрыгал влево, проломив дверь в подсобку. Девочка, тяжело дыша, опустила ПМ и проскользнула к выходу, прижавшись к стене. Руки и ноги противно саднили. Да это не важно! Главное сейчас - избавится от зеленоглазого. Ни нож, ни пули его не берут, подобно тем двум монстрам в яме. Тут нужно что-то похитрее. И Катя вспомнила…
«Комната пыток на втором этаже казармы! Точно! Там столько жутких костедробильных станков… Нужно заманить туда зверюгу. Думаю, раз я обнаружила эту комнату раньше, то и теперь найду ее и разберусь, что там и как действует. Вперёд!».
Придерживая сумку одной рукой, а во второй зажав ПМ, Катя помчалась к парадному входу в тюремный корпус. Она больше не сомневалась: заяц всё время преследует её, несмотря на преграды. Хотя он и ранен, но по скорости превосходит своих собратьев, с которыми Кате уже доводилось встречаться.
Девочка метнулась на лестницу и, перепрыгивая через несколько ступенек подряд, побежала в сторону пыточной. Но поднявшись на второй этаж, она почти сразу услышала гулкий удар и лязг петель входной двери. Заяц не отставал. Это и хорошо!
Катя опрометью кинулась бежать по длинному коридору, камеры замелькали по бокам. Сзади доносилось знакомое рычание. Видимо, зеленоглазый тоже вышел на финишную прямую. Девочка развернулась и вскинула ПМ. Заяц бежал с противоположного конца, ничуть не снижая скорости. За несколько секунд он преодолел половину расстояния до Кати. «У него что - реактивный двигатель в одном месте что ли?» - тоскливо подумала девочка, начиная пальбу. Пули снова ушли в молоко, раздолбив кафель под ногами монстра. Тот, не долго думая, юркнул в ближайшую камеру. Катя быстрым шагом помчалась к концу коридора, держа камеру с монстром на прицеле. До пыточной оставалось всего лишь несколько шагов, как вдруг стена сбоку треснула и обвалилась, а оттуда, словно танк, вырулил зеленоглазый «приятель», припудренный известковой пылью.
- Да как ты успеваешь?! – яростно воскликнула девочка. – Как же ты мне надоел!
Кате просто осточертела эта игра в кошки мышки. До комнаты пыток осталось всего ничего, но заяц мешал преодолеть это расстояние. Он с гадкой ухмылкой смотрел, как поведет себя девочка, но вряд ли предполагал такой сценарий развития событий.
- Отвали от меня!!! – истошно заорала Катя и понеслась прямиком на зайца.
ПМ выплюнул пару пуль и заглох, но девочка не прекратила яростного напора. Такой стремительной атаки заяц не ожидал и не успел ничего предпринять. Подобно разогнавшемуся грузовому составу, Катя просто смела противника и вместе с воющим монстром вкатилась в пыточную. Дверь за ними тут же захлопнулась.
В помещении вспыхнул красноватый свет. Комната словно пришла в движение - стол начал мелко дрожать, кресло у дальней стены зашевелило ремнями, странный станок возле стола закрутил двумя массивными валиками. Заяц перекувырнулся, вскочил и прыгнул на Катю. Та, в свою очередь, откатилась в бок и пихнула его ногой. Удар заставил зайца попятиться назад. Девочка, перекатом, ушла за стол. Зеленоглазый, стараясь выиграть время, запрыгнул на него. Это стало его последней роковой ошибкой! Снизу взметнулись два ремня, которые сковали лапы монстра. Хотя он и успел сгруппироваться, ему это мало помогло: зверя тут же притянуло к плоскости стола, который начал превращаться в центрифугу. Ножки задвинулись, освободив одну массивную плоскую колонну. Центрифуга принялась потихоньку вращаться, постепенно набирая обороты. Через несколько мгновений она превратилась в один сплошной вихрь. Катя, тяжело дыша, принялась осматривать комнату в надежде найти выход, но без толку. Единственная дверь словно слилась со стеной. Хотя в дальней нише, за большим и самым жутким железным станком, казалось, есть какой-то проход… Девочка, не раздумывая, метнулась туда. В центре станка имелась широкая овальная дверь, удерживаемая с обоих концов цепями, а рядом - узкий проем, ведущий в нишу. «Уж больно просто все… - подумала Катя. – Нет, лучше обойду». Девочка медленно протиснулась в узкий лаз и оказалась в нише, но долгожданного выхода там не обнаружилось. Катя разочарованно застонала, развернулась и замерла. Заяц умудрился сорваться с центрифуги… прямиком в кресло. Теперь его нещадно колбасило током, а по комнате разлетались мириады искр. Сам же монстр потешно прыгал на стуле и нелепо дергал лапами. Несмотря на серьезность ситуации, девочка прыснула заливистым смехом. Не то чтобы ей доставляло удовольствие наблюдать за мучениями зайца, но выглядел он донельзя комично. Впрочем, ему удалось довольно быстро выбраться. Выглядел он ничуть не уставшим, хотя и помятым. Его взгляд сфокусировался на Кате. Он облизнулся и прыгнул на девочку. Та отпрянула назад и вжалась в стену. Однако боялась она зря. Как только голова монстра оказалась между деревянными балками, сверху и снизу из проема тут же выплыли еще две деревяшки, которые зафиксировали зеленоглазого. Его уши обмотало колючей проволокой, а сверху с визжащим звуком на шею опустилось широкое косое лезвие. Девочка вскрикнула от неожиданности и тут же закрыла рот руками. Ее обдало несколькими каплями мутной жидкости. Голова зайца, подвешенная за уши, с выпученными глазами стремительно понеслась наверх, а тело со всей массивной конструкцией станка ухнуло в образовавшийся внизу провал, разбрызгивая мутную жижу во все стороны. Катя едва успела прижаться к стене, чтобы не упасть следом за несчастным. У нее под ногами оставалась только узкая полоска бетона. Из подполья послышался жуткий звук дробящихся костей и рвущегося мяса. Девочка, не смотря вниз, балансировала на носочках, стараясь не сорваться. До противоположного уступа было чуть больше метра. Катя сгруппировалась и прыгнула, едва сумев зацепиться. Она чуть не соскользнула, но смогла удержаться и принялась выкарабкиваться. Подтянувшись на руках, Катя закинула одну ногу на край провала, подтянулась ещё и из последних сил смогла, наконец-таки, выбраться на ровное место. Обессилев после таких приключений, она растянулась на полу. Голова кружилась. Вдобавок её тошнило он смрадного запаха, исходившего из провала. В самом низу краем глаза она заметила желтоватый свет и огромные остроконечные шестерни, вращающиеся в разные стороны. Адский механизм звенел и клокотал, девочке слышались стоны и крики, временами сменяемые зловещим рычанием. От этого становилось не по себе - всё холодело внутри. Катя закрыла глаза. Настоящая тюрьма была там, внизу…
***
Когда она вышла из дома, совершенно не представляя, как и куда идти, в голове вертелся только один вопрос: «Где сейчас может находиться ее отец?» Его забрали в милицию - это точно, но соваться туда нельзя. Иначе, ее тут же сцапают и отправят обратно в приют. Нет, этого нельзя допустить! Но с другой стороны, только в милиции и могли знать куда... Стоп, но ведь они же должны его где-то содержать? Насколько знала Катя, в самом отделении никого никогда не держали, а отправляли сразу в тюрьму, но раньше она не задавалась вопросом, где эта тюрьма находится. Хотя ее городок как раз из-за этого заведения имел не самую хорошую репутацию. Получается, тюрьма должна быть совсем неподалеку! Но в какую сторону идти? С этим вопросом она и обратилась к первому встречному мужчине, который неторопливо шел по тротуару.
- Дяденька, вы не знаете где здесь тюрьма?
- Нет, - буркнул мужчина, обходя девочку по дуге и прибавляя ходу.
Катя поняла, что он врал, но ничего не могла с этим поделать. Впрочем, чего еще можно ожидать - она вся в грязи, плохо пахнет и одета в рваные тряпки. Неудивительно, что на нее никто не обращал внимания. Девочка бегала по тротуару с одним и тем же вопросом: «Где тюрьма?» Но реакция прохожих оставалась неизменной: они все шарахались от нее, как от прокаженной, даже не удостаивая ответом, а некоторые еще и крутили пальцем у виска. Катя уже совсем отчаялась. Она перестала бегать, а только, сидя на корточках, изредка задавала прохожим вопрос о тюрьме. Её тупо игнорировали. В конце концов терпение у Кати лопнуло. Когда на тротуаре появился высокий старик в сером пальто, девочка вскочила с земли и вцепилась ему в руку:
- Пожалуйста - это очень важно - где тут находится тюрьма? - срывающимся голосом спросила Катя.
Старик мягко отстранился, но шарахаться от девочки не стал. Он внимательно посмотрел на нее, и указал рукой направление вдоль дороги.
- Там, - сипло сказал мужчина. – Иди прямо по улице, потом, у поваленной березы, свернешь направо. Мимо точно не пройдешь - она там одна.
- Спасибо, - выдохнула Катя с неимоверным облегчением.
Старик добродушно посмотрел на Катю, перевел взгляд на правую кисть руки, и, поиграв костяшками, ухмыльнулся. Фаланги пальцев покрывали татуировки в виде четырёх перстней. Скрипичный ключ, игла и точки в квадратике, жук с крестиком на спине в квадратике и в подобном же квадратике крест, почти точь-в-точь такой же, который вчера висел на цепочке, сорванной Мерил... Катя невольно стиснула зубы - как она её ненавидит!..
Девочка, что было сил, бежала в указанном направлении. Поначалу, дорога была гладкой, но затем Катя поняла, что дышать становится тяжелее. Она остановилась и принялась ходить из стороны в сторону, выравнивая дыхание. Заодно девочка оценивала местность, где оказалась. Высотные дома сменились маленькими домиками, каждый из которых был огорожен забором. «Это тот самый частный сектор, - вспомнила Катя рассказы родителей. - Мне говорили, что это край города. Похоже, тюрьма еще дальше...». Быстрым шагом, девочка направилась вперед. Вскоре дорога вывела ее из города. По бокам шли полосы лесопосадок - молодые тополя еще не запорошило снегом. Не обращая внимания на проезжавшие время от времени машины и стараясь не пропустить поваленную березу, Катя быстро шла в указанном стариком направлении. Она преодолела немаленький путь и даже подумала, что уже проглядела ориентир, но вот на глаза попалась сухая поваленная береза - огромная, словно баобаб с картинки из учебника по природоведению. Проселочная дорога рядом с ней шла через лесопосадки, а вдалеке виднелись очертания зданий. «Тюрьма...» - подумала девочка и пошла вперед. Эта дорога оказалась намного труднее - Катя совсем выбилась из сил, ей казалось, что она вот-вот упадет. Шаг, еще один... Девочка, наконец, обнаружила себя возле высокого бетонного забора с колючей проволокой наверху. «Наконец-то дошла!» - выдохнула Катя и медленно поплелась вдоль ограждения, с трудом переставляя ноги.
Девочка повернула за угол и обнаружила широкую площадку с глухими металлическими воротами и небольшим строением. Собрав последние силы, Катя кинулась к воротам, но единственным входом оказалась массивная темная дверь с облупившейся краской в том самом маленьком строении. Девочка, не найдя звонка, сразу же забарабанила в нее. Через несколько минут дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда высунулся хмурый мужчина в тёмно-зелёном камуфлированном бушлате.
- Кто такая? Тебе чего? - хрипло спросил он.
- Пропустите, дяденька! У меня тут папа - мне нужно к нему.
- Не положено, - буркнул мужчина и захлопнул дверь.
Катя на мгновение остолбенела, а затем принялась стучаться, что было мочи и вопить на всю округу, чтобы ее пропустили внутрь, но все оказалось бесполезно. Ей не открывали. Девочка нанесла еще пару ударов и отошла назад. На глаза наворачивались слезы, из груди вырвался отчаянный крик:
-Да впустите вы меня - там мой папа!
Она подхватила немного снега, слепила из него комок и запустила в окно пропускного пункта. Тот впечатался в стекло со смачным шлепком и медленно начал сползать вниз. Катя с воплями обрушила шквал снежков на несчастное окно, которое надрывно зазвенело. Однако, и эта отчаянная атака не дала результата. Девочка, тяжело дыша, осмотрела пространство вокруг и ощерилась в зверском оскале. Из снега торчал кусок кирпича. Катя подняла этот обломок, пару раз подбросила в руке и, переведя взгляд с яростным воплем отправила его по известному адресу. В этот раз попытка обратить на себя внимание увенчалась успехом - кирпич с мерзким звоном расколотил стекло. Изнутри донеслась нецензурная брань. В следующий миг на пороге снова показался уже знакомый мужчина в форме.
- Ты что творишь? А ну быстро прекрати!
Вместо ответа ему в глаз прилетел очередной снежный комок.
- Пустите меня к папе! Пустите...
- Ладно-ладно, успокойся! - поднял часовой руки. – Давай, проходи.
Наконец, Катя оказалась в небольшой комнатке с низким столом и двумя стульями. Справа также располагалась одна комната, из которой за происходящим заинтересованно наблюдали еще двое солдат. Часовой, впустивший Катю, подошел к чёрному телефону и набрал номер.
- Алло! Дежурный смены... А, вы сегодня?! Тут девчонка какая-то отца требует... Да мы уж пытались, она... настаивает. Да, ёлки - что я могу сделать! Ладно...
Он повесил трубку и обратился к Кате:
- Сейчас придут, только больше не буянь.
Девочка кивнула. Часовой ушел в соседнюю комнату. Через несколько минут дверь с улицы открылась, и в проходе возник грузный мужчина в форменной куртке. Он отряхнул ноги от налипшего снега и уселся напротив Кати.
- Так, это ты тут отца требуешь? - мягко спросил он.
- Да, пожалуйста! У меня ведь больше никого, кроме него, не осталось. Умоляю, дайте хоть поговорить с ним.
В голосе слышались слезные нотки. В глазах мужчины что-то промелькнуло. Он вытянул из кармана платок и протянул Кате. Она тут же высморкалась в него.
- Раз такое дело, то, пожалуй, можно немного времени выделить. А кто твой отец будет?
Катя зачем-то стала сбивчиво рассказывать, что папа работал в администрации и его посадили за маму, потому как он много пил и потом произошло что-то страшное....
- Так ты копия твоей мамы, как же я сразу не понял?! - пробурчал комендант.
- А откуда вы знаете? - тихо спросила девочка.
Мужчина при этих словах помрачнел и уставился в пол. Кате не понравилась такая реакция - неужели ей могут не позволить встретиться с папой?
- Вещи... Нашли при обыске, фотография там была... Тут, понимаешь, не приятное дело... В общем... (цензура)…
- Что?! - чуть ли не выкрикнула Катя.
- Нет больше у тебя отца, - глухо произнес мужчина. - Три дня назад его в камере нашли... Повешенным... Сам он или помог кто, не знаю. Прости, но помочь я ничем не могу.
Земля словно уплыла из-под ног Кати. Она что-то пробормотала и на ватных ногах вышла из КПП. Оказавшись на улице, девочка все же не выдержала и упала на колени. Весь путь проделан зря! У нее больше никого не осталось... Ни подруги, ни матери, ни отца. Катя подняла полные слез глаза вверх, словно силясь разглядеть в небе ответ на свои простые вопросы. Но оттуда падал лишь мокрый липкий снег.
VI
Отец тоже умер. Она ведь могла догадаться, ведь все, кто был ей хоть сколько-то дорог, уже мертвы. Но зачем тогда она здесь? Почему ещё жива? Это же мир мёртвых, страшное место... Зачем вообще она сюда попала? Может, только для того, чтобы уничтожить всех здешних монстров?
Вопросы… вопросы… Бесконечные вопросы…
Девочка медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к выходу из комнаты. Дверь была открыта. Катя вышла и побрела вперед, к лестнице. Теперь она знала, куда нужно идти. Девочка спустилась вниз по ступенькам, минуя несколько поворотов, вышла на улицу и хмыкнула. Запертой наглухо калитки слева теперь не было и в помине. Вместо неё чернел неровный контур дверного проёма. Катя, повернув туда, двинулась направо. Глухой участок колючей проволоки с двух сторон венчала металлическая арка, а за ней…
Аллея повешенных...
Но сейчас уже не было того необъяснимого страха, вспыхнувшего при первом посещении этого места. Девочка побрела по узкому ходу между замерших тел. Трупы зловеще покачивались и выглядели обугленными или, точнее сказать, мумифицированными, с абсолютно неузнаваемыми лицами... Однако, Катя не сомневалась, что найдет того, кого ищет. Она дошла до середины аллеи, когда ее внимание приковал труп с нетронутой тлением левой рукой. Девочка с волнением подошла ближе и обнаружила, что кисть была сжата в кулак, а на запястье висели золотые часы, стрелки которых показывали без пяти пять.
- Папа!.. Прости…. Я ненавидела тебя... Я была никудышней дочерью... Я... я... Прости...- прошептала Катя и обняла повешенное тело. Зажатый кулак дёрнулся и пальцы, разжавшись, уронили в руки девочке пачку лезвий.
Глазами, полными слёз, Катя молча смотрела на подарок отцу в своей ладони…
***
- Значит так, к завтрему по-любому надо доделать эти списки к пленуму. Надеюсь, ты понимаешь, что это очень важно?
- Да понял я, Михаил Викторович.
- Смотри у меня. На этом съезде будет всё наше областное начальство. Так что будь добр...Это ответственное задание и, если списков не будет вовремя, я... я шкуру с тебя спущу.
- Вы не волнуйтесь - у меня все по плану идет.
Плотный бородач, наш старый партийный корифей, погрозил мне пальцем и вышел из кабинета. Я откинулся на спинку стула и выдохнул. Как же меня забодали его вечные «важные съезды». Каждый из них должен был, по идее, как минимум, круто поменять судьбу всего города, а мы все сделаться нереально счастливыми и довольными, начать новую светлую жизнь, и благоухать ромашками... Но съезды упорно превращались в попойки, в ходе которых почему-то менялся только уровень наполненности чьего-нибудь кошелька. И эти списки... Кому они, в конце концов, надобны? Но нет, нужно, видите ли, сделать! Надо успеть... Тьфу!!!
- Все идет по плану, все идет по плану, - пробурчал я, начиная снова переписывать документацию. – Сдался вам этот несчастный план. Сами для начала начните его соблюдать, а не прятать в ящик вместе со старыми газетами.
Я медленно и планомерно переписал три бланка и собирался уже начать четвёртый, когда вдруг в дверь негромко постучали.
«Кого там еще принесло?» - устало подумал я, вслух же сказал:
- Открыто.
- Это я, - раздался веселый и родной голос с той стороны.
Я оторвался от бумаг и посмотрел, как моя рыжая дочурка пинком открыла дверь.
«Надеюсь, этого никто не видел, а то потом придется объяснять, откуда на двери темные разводы…»
- Вот, с посылкой из дома, - воскликнула она, в одно мгновение оказавшись рядом со столом, и сгрузила передо мной объемный пакет.
- Мне бы твою скорость, - усмехнулся я, заглядывая внутрь. – Так, что тут у нас… Ну-у-у-у! Опять бутерброды с докторской на черном. Я ж не раз говорил, что лучше на белом.
- Мама сказала, что будешь есть черный - в нем витаминок больше.
- Снова она со своим похуданием, - пробурчал я, выкладывая свертки. – Надеюсь, цепь на холодильнике еще не висит?
- Не успели повесить, - засмеялась доча.
- Пирожков, я так понимаю, ждать не придется. Что у нас тут еще? О... Горячий термос. Отлично, а то так пить хочется.
Я мигом открутил крышку и осторожно сделал несколько глотков. Какое облегчение, что хотя бы чай самый обычный. Да и бутерброды с черным хлебом тоже не самые плохие, если так подумать. Может, дома еще удастся выклянчить пару-тройку пирожков...
- Благодарю, - выдохнул я, оторвавшись от термоса и принимаясь за один из бутербродов. – А то вечно поесть нормально некогда с этой работой - чтоб она провалилась!
- Вот мама то же самое сказала. Слово в слово.
- Дураки одинаково думают, - произнес я, запивая бутерброд чаем под смех дочери.
- А я все расскажу маме - как ты о ней говоришь.
- Ябеда, - парировал я.
Дочка захихикала. Я зажевал второй бутерброд и снова полез в пакет.
- Так, а это у нас чего? Лезвия?!
- Она сказала, что у тебя важное заседание и тебе надо себя в порядок привести.
- Это в точку.
Я дожевал бутер и мой взгляд снова уперся в бумаги. «Треклятые списки - гореть бы им синим пламенем» - подумал я.
- Паап, - протянула дочь. – Слушай, а может, в кино сходить. Мне мама говорила, что про индейцев будет.
«Опять она за свое!»
- Посмотрим, дел много. Если только после работы...
Она сникла. Я вспомнил обещание начальника, снова посмотрел на списки... И решил, что пусть подотрется ими!
- Слушай, Катюш, мне отойти нужно ненадолго. Подожди здесь - вот, порисуй пока.
Я положил перед дочерью чистый лист бумаги, подхватил списки и вышел из кабинета. Протопав до третьего этажа, я зашел к своему старому другу, бывшему однокласснику. Он, видимо, был не в самом лучшем расположении духа.
- И ты с этой шелухой? – простонал он.
- Да Викторович этим съездом все мозги прополоскал. Надоело уже.
- Не говори. Все равно их никто не читает.
- Слушай, Дрюх, тут дело такое. Дочь пришла...
- Все ясно, не дурак, - улыбнулся друг, забирая у меня бумажки. – Отмажу, даже не переживай.
- Спасибо, - выдохнул я, поворачиваясь к двери.
- Что за фильм в этот раз? Снова какая-нибудь фантастика?
- Нет. Про индейцев.
Друг захохотал и махнул рукой. Все-таки, несмотря на внешнее раздолбайство, он отлично вел дела. На Андрюху всегда можно было положиться. Я спустился в свой кабинет. Дочка лавировала ручкой по листку и старательно выводила лук...
«Хорошо ведь рисует! Интересно, откуда у нее этот талант? Может, мое солнышко тоже умеет рисовать... Надо спросить будет».
- Глянь, пап! - крик дочери вывел меня из моих размышлений. – Как тебе?
- Здорово, - сказал я, глядя на рисунок и вытягивая большой палец. – Прям хоть сейчас на выставку!
- Купишь мне такой?
- Может все-таки...
- Нет, никаких больше кукол. Я индеец, и у меня должен быть свой лук. Сегодня в магазине такой видела. Ну, пожалуйста!
- Хорошо. Денег поднакопим и обязательно купим.
- Да ты всегда так говоришь. Между прочим, в тир мы так и не сходили, а ты обещал, что я постреляю.
- Прости, с этой работой совсем никакого времени. А ты сама понимаешь, что деньги просто так, из ниоткуда, не возьмешь?
- Понимаю, но все же...
- Как только будут, сразу пойдем тебе за луком.
- А тир?
- Ты уж определись кино или тир.
- Тогда в кино, но, честно говоря, и в тир тоже хочется.
- Вот тебе неймется... Ладно, раз ты так пострелять хочешь, покажу один трюк.
Я подошел к столу и распечатал лезвия. Дочка удивленно смотрела, как я распечатываю одно и кладу себе на палец.
- Конечно не винтовка, прицела нет... Но тем интереснее.
Я зафиксировал лезвие указательным пальцем, затем развернулся и выбросил руку. Большой палец щелбаном отправил снаряд в полет.
«Надо же... еще не забыл, как это делается»
Лезвие с тихим свистом, пронеслось через половину кабинета и вонзилось в...
- Ой, в вождя попал, - тихо сказал я. – Никто не видел?
Я состряпал испуганную мину и затих, озираясь по сторонам.
Дочь с открытым ртом посмотрела на меня, а затем выдохнула.
- Вот это да! Классно, пап! А меня научишь?
- Научу, но только позже. Сейчас не время и не место.
Доча кивнула, затем перевела взгляд на портрет вождя и подбежала к нему.
- Ты в глаз ему попал, пап, - засмеялась она. – И я это видела!
- Нууу... Значит, я победил вождя.
- Ааа... Раз у нас есть, вернее, был вождь, значит, мы индейцы?
«Главное не смеяться...»
- Да. Учись - вот как надо убивать вождей: лезвием в глаз! - Пафосное выражение лица, видимо, не скрывало желание подавить смех. – И раз предыдущий вождь повержен...
Я извлек лезвие из глаза и спрятал его во внутренний карман.
- То теперь я вождь! И моим первым приказом будет пойти в кино с моей верной... э-э-э... Яркой Искоркой!
Дочка едва удержала равновесие. А я, сам едва сдерживаясь от хохота, собрал со стола лезвия, свернул пакет и одел пиджак.
«На фиг работу, на фиг Викторовича! Сегодня день «Чингачгука – Большого Змея!»
VII
- Интересно, почему я вернулась сюда? - подумала девочка, крутя головой по сторонам.
Всё случилось так быстро, что Катя не успела толком осмыслить произошедшего. Лезвие отца, потом те давние события на его работе, поход на фильм про индейцев... Ах, сколько времени с тех пор прошло! И вот перед глазами длинная аллея и в конце неё распахнутые ржавые ворота тюрьмы. Она просто бежала, куда глаза глядят. И... Теперь она остановилась посреди узкого тротуара.
Катя неторопливо побрела по серой улице, чем-то напоминавшей ей ту самую, откуда началось путешествие. Всё было знакомо: мусорные баки, изуродованная песочница, трехколесный велосипед... Вот вроде бы и дом тот же - полуразваленная высотка. Но вместе с тем, чем дальше шагала девочка, тем более улица становилась иной. С одной стороны занималась заря, и под утренним светом всё больше и больше становились видны подробности местности - предметы и детали антуража наливались красками; с другой - высотки сменились обычными пятиэтажками, дворики запестрили кустами и увядшими деревцами. Улица заканчивалась серой пятиэтажкой, сильно побитой, без крыши, без балконов, но с каким-то интересным сооружением на фасаде между первым и вторым этажом. Присмотревшись внимательнее, Катя узнала среди груды арматуры и бетона подобие шалаша. «Вот так дела! Кто-то укрытие умудрился сварганить уже! Прямо, как я в детстве под столом. Хи-хи…» Девочке стало ясно, что вот как раз этот шалаш она и должна была тут отыскать, и, возможно, даже нечто внутри него. Поэтому она, не колеблясь, поднялась по уцелевшей лестнице ближайшего подъезда наверх.
Очутившись на небольшой площадке, Катя невольно растянула губы в довольной улыбке. Девочка теперь четко поняла, зачем она пришла сюда, и кто выстроил тут этот милый шалашик. Это её дом! Да, сомнений не было. И это её шалаш под столом. Он ни сколько не изменился с тех далёких пор, только увеличился в размерах. Но это и не удивительно – Катя сама выросла.
Внутри шалаша, под серой простынёй лежало что-то завёрнутое в обёрточную бумагу. Катя откинула простыню, сняла обертку и издала короткий восторженный вскрик. Лук! Настоящий, как у индейцев - с выпуклыми дугами! Такой же обещал подарить ей отец. Но… не успел, а теперь… вот он. Это подарок отца! Ведь не зря тот сон, не зря лезвия! У неё должно быть оружие, чтобы победить своего главного врага. И вот это оружие появилось!
- Спасибо, папа! – Катя даже прослезилась от счастья. Рядом с луком в таком же свёртке лежал кожаный колчан со стрелами. Маленькая воительница осторожно взяла лук в руки и дернула за тетиву. Та коротко тренькнула. «Такой же мы с отцом смотрели в универмаге, - пронеслось в голове у девочки. - Только этот потуже и стрелы...» Но ведь… Да! Катя внезапно осознала, что перед ней лежит настоящее оружие, а не игрушка. Она отложила лук в сторону и взялась за стрелы. Всего их было двенадцать штук. У каждой стрелы свой цвет оперения. Наконечники оказались из самой настоящей стали, и только у одной он был сломан. Катя улыбнулась, припомнив, что имел в виду отец, говоря про стрелу. Вот зачем он дал ей лезвия! Девочка сунула руку в карман и достала упаковку. На удивление внутри было всего одно лезвие. В утреннем свете на нём ясно проступали тёмные разводы. Это кровь?! Но откуда? Отец порезался, когда брился? Так или иначе, но лезвие нужно было приладить к стреле в виде наконечника.
«Доделать стрелу... Не зря я брала изоленту.»
Катя подтянула сумку, вытащила черный моток и принялась мастерить наконечник из лезвия. Девочка аккуратно, ножиком, прорезала по середине паз, затем слегка вдавила лезвие в дерево, чтобы оно не болталось, и принялась обматывать косыми и круговыми движениями. Наконец, стрела была собрана.
«Надо ее приберечь, - решила Катя. - Она дана мне не просто так... Да и потренироваться не помешало бы...»
Девочка вспоминала, как в детстве играла в индейца. Она носилась и прыгала по квартире с самодельным подобием лука и представляла, как сражает врагов точно выпущенными стрелами, коих было бесчисленное количество в воображении. Сейчас в руках оказалось настоящее оружие, а запас стрел строго ограничен. Так что каждая практически на вес золота. Катя взяла две стрелы, подхватила лук и встала на краю площадки.
«Куда бы пальнуть?.. Может, в ту песочницу?»
Катя вскинула лук, наложила стрелу и прицелилась. Это оружие не шло ни в какое сравнение с той игрушкой из детства - пришлось приложить немало усилий, чтобы натянуть тетиву. Когда она растягивалась, левая рука начала гудеть и ныть. Долго так стоять было невозможно, и девочка разжала пальцы.
Стрела с огромной скоростью устремилась вниз и вонзилась в дальний край разрушенного сруба песочницы.
- Ого, - только и выдавила девочка. - Вот это мощь... Тяжело конечно, но это того стоит.
Катя сбегала за стрелой и пришла к выводу, что лучше тренироваться где-нибудь наверху. Так бегать туда сюда - только время терять, а его не так много. Благо, пространства для маневра хватало - в здании сохранились несущие стены, а перегородки зияли огромными провалами, и девочка тут же принялась обстреливать дальнюю стену соседской квартиры. Лук, несмотря на малые размеры, обладал хорошей пробивной силой. Стрелы с легкостью прошибали бетонную кладку, но уходили только на половину длины. Поэтому девочке не приходилось спускаться за ними на улицу. С каждым новым выстрелом руки болели меньше, а точность увеличивалась. После нескольких десятков выстрелов Катя начала осознавать, что стреляет практически, не целясь, а стрелы летят точно в яблочко. Лук, поначалу казавшийся тугим и неудобным, стал будто бы частью ее самой. Напоследок она закрыла глаза и выстрелила, понимая, что поразит цель наверняка. Сухой хруст означал то, что Катя в очередной раз попала. Девочка открыла глаза, улыбнулась и, пройдя в конец зала, где расставила мишени, забрала стрелу и ловко вложила в колчан.
- Теперь я готова, - тихо сказала она. - Я справлюсь. Берегись, красноглазый!
Катя повесила колчан за спину, спустилась вниз и, наложив стрелу на тетиву, замерла в ожидании. Впереди простиралась пустынная улица, а сама она стояла в мертвой тишине посреди небольшого дворика с луком на изготовке. Хотя выглядела девочка спокойной, сердце гулко стучало в груди. Катя ждала своего последнего врага. Она была уверена, что он уже где-то рядом.
И зверь не заставил себя долго ждать.
Появился он достаточно эффектно, размолотив стоящий сзади дом напополам. Обломки бетонных блоков, щебня и арматуры разрушенного дома Кати разлетелись с огромной скоростью, по счастливой случайности не задев девочку. Она едва успела отскочить в сторону от массивной входной двери, которая просвистела в паре сантиметров от макушки. Заяц приземлился позади Кати и клацнул зубами. Девочка смогла увернуться, но рука дрогнула, и стрела, тенькнув, слетела с тетивы и упала на землю. «Вернусь за ней позже...» - пронеслось в голове Кати. Девочка прыгнула вперёд и успела разминуться с лапой монстра, но это не слишком ей помогло. Когти с глухим скрежетом вонзились в асфальт и выдрали кусок грунта. Он отлетел и сбил девочку с ног. Она же, перевернувшись в воздухе, упала лицом вниз, разбив нос в кровь. «Ах, вот ты как?! Ну, сейчас я тебе устрою!» - с яростью подумала Катя. Поворот на спину, и вот уже новая стрела звенит в тетиве. Зверь повернулся к ней лицом, когда девочка выстрелила ему в голову. Рука заныла от напряжения, но это того стоило! Ослепительный снаряд оставил в воздухе яркий росчерк и вонзился зайцу в нос. Вспышка белого света озарила пространство. Тёплые лучи в один момент согрели девочку и придали сил, а вот на зайца оказали прямо-таки противоположное действие. Красноглазый монстр мучительно ревел и прыгал на месте, ударяясь головой о землю. Неожиданно он высоко подпрыгнул и впечатался в соседнее здание. Видимо, его ослепило. Зайца привалило бетонными блоками, арматура оставила бурые полосы, распоров монстру бок.
Не оглядываясь, Катя со всех ног неслась к той площадке, рядом с её домом, где потеряла стрелу. «Не такой уж он неуязвимый... - думала девочка. - Только вот откуда эта вспышка? Неужели ж такое от моих стрел творится? Надо проверить….» Быстрее! Взгляд заметался по неровной поверхности. Вот оно! Катя увидела то, что искала: торчащее среди блоков оперение цвета хаки. Она тут же извлекла стрелу, припорошенную бетонной крошкой, и наложила на тетиву. Заяц пришёл в себя. Его единственный глаз блестел, из ноздрей шёл пар. Он гневно посмотрел на порушенный угол дома, повернул голову в сторону девочки и пригнулся. Стрела, оставив за собой зеленоватый след, попала монстру в загривок. Тот только фыркнул, и больше ничего не произошло. «Неужели ошиблась? - холодея, подумала девочка. – Ну не мог же он сам от себя ослепнуть…» Монстр зарычал и прыгнул прямиком на Катю. Та с расширенными от ужаса зрачками наблюдала, как приближается огромная туша. Деваться некуда - он был настолько огромен, что с легкостью мог раздавить ее. Между Катей и зверем оставались считанный метры в то время как здоровенный кусок здания на огромной скорости влетел зайцу в бок. Красноглазого унесло в сторону и протащило по земле добрый десяток метров. Он с размаху вломился в соседний дом и тот полностью обрушился на него. Только сейчас девочка услышала клокочущий гул. Ближайшие дома на улице дрожали, с крыш сыпался шифер. Заяц с ворчанием высунул нос из-под завала и попытался освободить задние лапы, но ближайший дом с правой стороны тут же обрушился на него. Целиком. Девочка, разинув рот, наблюдала, как монстр, рыча, пытался освободиться из-под завалов. Но стоило ему хотя бы наполовину высунуться, как на него обрушивалось очередное строение. Когда крушение прекратилось, половина улицы была очищена от домов. «Эти стрелы… - подумала Катя. – Они особенные. Ну все, конец тебе!»
Румянец заиграл на лице девочки от ощущения торжества. Она так увлеклась этим чувством, что чуть не проглядела огромный лист металла, летевший прямо в нее. К счастью, девочка успела среагировать. Она быстро пригнулась и перекатилась к ближайшей стене. С изрядно помятым видом, красноглазый монстр, наконец, смог выползти из-под обломков и уже швырнул вторую железяку. «Догадливый. Понял, что меня так просто не взять...» - девочка сплюнула. Бетонная пыль носилась повсюду. Заяц же в это время хватал зубами куски бетона, арматур, листы железа и бросал их в Катю. Любой такой обломок мог запросто смести девочку и превратить её в отбивную. Но Катя ловко, кувырками и прыжками, уходила от «снарядов», восторгаясь собственной гутаперчивости.
Долго так продолжаться не могло. «Рано или поздно я попадусь… Нельзя играть по его правилам...», - подумала Катя и со всех ног кинулась за уцелевшую стену недавнего убежища. Девочка кувырком ушла от очередной серой глыбы и спряталась за обломком. Новый бетонный блок чуть-чуть не разнес укрытие, но оно выдержало. Этого времени вполне хватило, чтобы Катя извлекла новую стрелу с черным оперением. Катя выскочила из-за стены, которая в тот же момент обрушилась и рассыпалась в мелкий щебень, и спустила тетиву. Стрела устремилась к зайцу, оставляя за собой шлейф из антрацитового дыма. У монстра не было шанса избежать выстрела. Он только повернулся боком. Стрела увязла в коже, но и этого оказалось вполне достаточно. Дымный шлейф расширился, преобразовался в некое подобие кнута и резко прижал зайца к земле. Вся пыль, что висела в воздухе, поднялась вверх и устремилась к монстру. Через секунду заяц был заключен в темном облаке. Катя не видела, что там происходило, но, судя по звукам, красноглазому было не до девочки. Слабое рычание вперемешку с кашляющими звуками говорило о том, что зверюга задыхается и никак не может выбраться из ловушки. Катя побежала прочь вдоль по разрушенной улице. «Если он выберется, то наверняка атакует. Его так просто не убьешь, а на открытом месте я слишком уязвима. Нужно найти укрытие.… И надо бы не так бездумно тратить стрелы... Похоже, чем темнее цвет, тем сильнее эффект...» - думала девочка. Она пробежала примерно половину улицы, когда позади неё раздался утробный рев. Катя обернулась. На середину вышел помятый, харкающий розовой пеной красноглазый. Как он выбрался из ловушки, для девочки было уже не важно, ясно было другое: монстру хватит трех прыжков, чтобы добраться до нее, а спрятаться негде. На всякий случай, Катя вытащила разом две стрелы. Оперение одной оказалось серебристым, а второй - небесно-голубым. Монстр кинулся на девочку, одним могучим прыжком преодолев едва ли не половину пути. Катя зажала стрелу с голубым опереньем зубами, а второй выстрелила и бросилась бежать. Серебряный шлейф расчертил стремительно тающее расстояние между беглянкой и преследователем. Монстр в очередной раз прыгнул, и сильнейший удар потряс землю. Девочка споткнулась и, перевернувшись через себя, приземлилась на спину. От удара у нее перехватило дыхание, стрела звякнула слева. «Теперь он точно меня прикончит! - подумала Катя, пытаясь отдышаться. – Ему не много надо, чтобы… Стоп, это что? Вода?!» Девочка ощутила холодную каплю у себя на щеке. Затем ещё одну и ещё... Небо над головой стремительно темнело, дождь лил всё сильнее, и вот уже целые потоки обрушились на землю непроглядной стеной. Девочка с трудом перевернулась на живот и обнаружила, что зверь замер в облаке брызг и шумно втягивал носом воздух. Он вдруг резко фыркнул, сфокусировал взгляд на Кате, припал к земле, чтобы прыгнуть на девочку и разорвать ее на клочки. Но опоздал... С неба ударила искрящаяся фиолетовая молния и угодила точно в монстра. Жуткий вой наполнил пространство. Заяц отпрыгнул в сторону, и там его настиг новый разряд. Дождь становился сильнее, молнии били чаще. Красноглазый только и прыгал из стороны в сторону, но везде его находил очередной удар. Чудище ревело, дёргалось, будучи не в силах что-то изменить. Катя же, подхватив стрелу, понеслась к ближайшему дому, два этажа которого чудом уцелели. Дождь, словно добавлял сил, поэтому ей удалось довольно быстро добраться до убежища. А сзади, на перекрёстке дух разрушенных улиц зайца продолжало жарить молниями. Он прыгал, шипел, ревел, однако новые разряды устремлялись вниз и нещадно долбили ополоумевшего монстра. Катя залетела в подъезд и пулей понеслась наверх, перескакивая через две ступени. Наконец, она оказалась на верхней площадке, с которой увидела, как зверь с почерневшей шерстью мотает головой. Дождь заметно ослабел. Красноглазому требовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя - он уже повернулся в сторону девочки, которая замерла на возвышенности. Но она не собиралась давать зайцу оклематься. С тетивы сорвалась голубая вспышка, и стрела снова вонзилась в загривок красноглазого. Тот недовольно фыркнул и понесся прямо к дому, где на трёхметровой площадке из упавшей плиты стояла Катя. Девочка с ухмылкой наблюдала за противником, чувствуя, что тот ничего не успеет сделать. И оказалась права. Воздух наполнился низким шумом плещущейся воды. Дождь зашумел с удвоенной силой, и перед зайцем выросла огромная волна, отгородившая его от Кати. Зверь не успел сбросить скорость и вломился прямо в воду. Выскочить обратно у него не хватило сил. Бешеный поток с ускорением понесся вперед, а заяц беспомощно крутился в нем. Как бы он ни пытался выбраться, все было бесполезно. Волна стремительно повернула в направлении уцелевшей части города и обрушила свою сокрушительную мощь на неё. Ближайшие полуразрушенные здания моментально размыло. Вода успокоилась и растеклась обширным озером, в середине которого барахтался захлёбывающийся заяц. Несмотря на сильные раны, ожоги и ссадины он пытался выбраться на сушу. Ему это удалось не сразу. «Вот же живучий.… Ну, ничего - вечно ты сопротивляться не сможешь...» - подумала Катя, доставая новые стрелы. В руках у нее оказались сине-зеленая и темно-коричневая. Девочка, не долго думая, вернула темную в колчан. Другая стрела, оставив синий след, угодила красноглазому в ухо. Пространство дрогнуло, повеяло холодом. Непрекращающийся дождь превращался в мокрые снежные хлопья. Они сыпались все чаще, кружась в причудливом танце. Позёмка скрыла монстра от глаз Кати, и вот уже злобный вопль донёсся до девочки. В центре пустыря, откуда летел рёв, с огромной скоростью разыгрался настоящий буран. Катя видела едва различимую тушу, которую мотало по кругу, словно тряпичную куклу. «Странно, мне же совсем не холодно, - внезапно дошло до Кати. – Там же наверняка жуткий холод, а у меня тут только легкий сквозняк. К тому же я промокла насквозь… Хотя какой?..» Девочка изумленно оглядела совершенно сухую одежду. Мысли прервал нарастающий шум. Огромная глыба льда неслась прямёхонько в укрытие девочки. Катя даже не поняла, что именно произошло. Здание содрогнулось, и она с криком устремилась вниз в потоке обломков. Лишь чудом девочка не получила по голове решётчатой арматурой. Впрочем, полностью спастись от нее тоже не удалось. Удар пришелся по касательной. Катя зашипела, чувствуя, как правый висок охватывает жгучая боль. Девочка выбралась из-под завала и схватилась за голову. Прядь волос слиплась от крови, но этим всё и ограничилось. Боль чудесным образом прошла - осталась лишь длинная царапина. Девочка осторожно поднялась на ноги и осмотрелась. Снега и лед несколько скрасили царившую в городе разруху. Руины домов превратились в сугробы. Даже на дальних зданиях красовались снежные шапки. «Вот это я неплохо побуянила! Хе-хе!» - ликовала Катя.
Из недр разрушенного здания раздался рев и, разметав кучу обломков со снегом, перед девочкой приземлился огромный монстр - избитый, но ничуть не утративший своей агрессии. Катя шлепнулась на землю и кувыркнулась назад. Заяц попытался припечатать ее громадной лапой, но девочка, сделав сальто, ушла от столкновения. Как же ловко! Она раньше такого и не умела. Из колчана выпала стрела с зеленым оперением. Катя подхватила ее и изящно перекатилась в сторону, избежав удара атакующей лапы зверя. Натянуть тетиву не хватало времени, поэтому девочка просто швырнула стрелу. Та взвилась вверх и, оставив в воздухе тоненький хвост из изумрудно-зеленых искр, вонзилась в нижнюю челюсть красноглазого. Земля затряслась, из-подо льда выросла огромная каменная скала, которая шарахнула красноглазого в живот. Его отбросило на десяток метров, а скала взлетела высоко в небо. Новый удар в бок унёс зайца метров на пятьдесят от девочки. Заяц верещал в отчаянной злобе, но его как котенка швыряло и било каменными глыбами. Наконец он снова рухнул в кучу из бетонных обломков. Он даже не успел поднять голову, когда его настигла новая стрела в этот раз коричневого оперения. Темный её след скользнул по позвоночнику. Около секунды ничего не происходило, а затем страшный гул резанул по ушам девочки. Землю затрясло со страшной силой, так что ни она, ни монстр не удержались на ногах. Катя увидела, как пласты земли раздвигаются в стороны, образуя глубокую трещину. Девочка едва не слетела в неё, но вовремя ухватилась за уступ, перекатилась и бросилась бежать. Расщелина в земле становилась больше и глубже. Туда уже попали останки дома, в которых находился красноглазый. Но, судя по копошению и злобному ворчанию, тот еще был жив, и изо всех сил стремился выбраться. «Да что же это такое? Я уже кучу стрел на него потратила, а ему хоть бы что…» - думала девочка, задыхаясь на бегу. Плиты разлома замерли, держа на краю свесившуюся основу дома. Надежды Кати на то, что монстра задержит земляная атака, оказались напрасны. Ему, хотя и с огромным трудом, удалось выбраться, и теперь он побежал следом.
- Да когда же ты помрёшь-то?! – закричала девочка, пуская очередную стрелу.
Пурпурный шлейф устремился к зайцу, и стрела вонзилась в шею. Монстр закашлялся, но скорости не сбавил. Видимо, его уже порядком достал этот обстрел, и он предпринял очередную попытку прикончить девочку. Заяц подхватил с земли кусок бетона и швырнул его в Катю, но уже как-то слабо, так что тот даже не долетел до девочки. Больше зверь ничего не успел предпринять. Небо полное дождевых облаков, запылало ярко красным заревом. На землю устремились огненные глыбы, которые падали точно в зайца. Он отпрыгнул назад, но его тут же накрыло кучей горящих камней. Девочка не стала ждать продолжения светопреставления и пустила вдогонку стрелу с серым оперением. Шлейф дыма угодил в центр пылающей кучи камней. Те разлетелись в стороны, открыв зайца, который в беззвучном рыке разинул пасть. На его морде отразилась гримаса страдания и боли. Воздух вокруг него дрогнул, несколько глыб остановились подле, а самого зайца словно раздуло… Жуткий хлопок, и пространство будто бы сжалось, воздух устремился в образовавшийся вакуум. Катя услышала отчаянное верещание и хруст ломаемых костей. Камни перекорежило, а красноглазому вывернуло задние лапы и оторвало правое ухо. Он с тяжелым хрипом обессилено упал на груду «угольков». Огонь опалил шерсть. Монстр был весь в крови – сил у него хватало только на то, чтобы тихо рычать и копошиться. Никакой жалости Катя к нему не испытывала. Причиной тому был единственный красный глаз, в котором плескалась прежняя неудержимая ярость. Девочка невольно поежилась. «Откуда столько злобы?» - подумала Катя. Стрела с вишневым оперением легла на тетиву. В колчане оставалась еще и алая, но наконечником у нее было лезвие, и Катя решила приберечь её на финальный выстрел.
Девочка вскинула лук и отправила снаряд в полет. Темно-бордовый след нарисовал в дрожащем воздухе правильную дугу. Тишина сменилась грохотом, гулом и полным хаосом. Место, куда попала стрела, взорвалось с невероятной мощью. Над головой красноглазого выросло громадное огненное облако. А затем Катю унесло прочь…
Вокруг все горело и взрывалось, в воздух поднялась огненная пыль, буквально выжигая все дотла. Девочку с силой влепило в одинокую стену на окраине города, которая разлетелась в клочья, но сама Катя ни капельки не пострадала. Она, как ни в чём не бывало, поднялась с земли и побрела по разрушенному городу.
«Это конец сражения? Где же выход? И жив ли ещё монстр?... Надо бы убедиться…» - подумала девочка. Взрыв последней стрелы полностью смел город - не осталось ни одного целого здания. Горели деревья, горели обломки строений, сама земля, казалось, горела, устремляя ввысь едкий черный дым.
Катя держала в руках последнюю стрелу, бредя средь руин в поисках своего противника. Девочка осторожно шла вперед, прищуриваясь и водя луком по сторонам.
«Ну, где же? Я уверена, что он не мог просто испариться…»
Неожиданно для себя Катя набрела на огромную дымящуюся воронку на чёрном пустыре. В центре неё, под ворохом пепла, полыхала знакомая алая точка неудержимой злобы. Это заяц! Он ещё жив! С уступа до центра воронки было метров полтораста. Катя прищурилась, презрительно улыбнувшись, и натянула тетиву. Вот и враг - у нее остался последний выстрел, права на промах нет. Девочка плавно вдохнула.
- Просто умри, - выдохнула она и отпустила тетиву.
ТАНГ!
Последняя стрела не оставила за собой никакого следа, но устремилась точно в цель. Алая точка погасла, и воздух наполнился звуками серенады предсмертного воя, в которой слышались только ярость и злость. А затем огонь вокруг внезапно потух. Дым исчез. Пыль осела. Катя обнаружила себя на чистой площадке, а в нескольких метрах от нее лежал изломанный и оплавленный труп красноглазого монстра. Из этой груды торчало левое ухо с цепочкой и крестиком. Девочка без опаски подошла к трупу. Подарок мамы... Он совсем не пострадал, но искрился и блестел в лучах восходящего солнца. Катя сжала цепочку и вырвала её из уха поверженного монстра.
- Ну что, Мерил, теперь мы квиты!
Утренняя прохлада сменилась нестерпимой жарой за пару секунд. Воздух вокруг задрожал, как при высокой температуре. Труп зайца медленно наливался красным свечением, а небо залило бордовым цветом... Катя, прижав к груди крестик, что есть мочи, понеслась прочь, но.… Сзади неё ухнул взрыв, и ударной волной девочку швырнуло вперед.
- Что это?!..
VIII
- …Это трындец!!! Тупицы!!! Болваны!!! Идиоты!!!
«Ну, как?! Как можно быть такими клушами и не найти одну девчонку, которая даже на второй этаж не поднялась?»
Окула стояла передо мной, и что-то мямлила. Только зря! За провинность нужно платить. Я, не слушая оправданий, схватила ее за волосы и вытолкнула за дверь.
«Даже не вырывается... Слабачка».
Окула выкатилась, а я вышла из умывальной за ней следом и вцепилась той в ухо.
- Как вы упустили Катьку?! - заорала я, выкручивая ухо. - Сказала же, что хочу ее видеть! Здесь и сейчас - перед собой! Вместо этого вы говорите, что не нашли ее?! Она же не иголка в стоге сена, чтобы исчезнуть бесследно?!
- Мы все осмотрели, - проскулила Окула. - Мы доже гордероб проверили, кухню, все вонные, вместе с туолетоми. Но ее нигде не было.
"Смылась! - пронеслась мысль. - Я так и знала! Эх... Лопухнулась ты..."
Я отпустила ухо и отвесила новую звонкую оплеуху.
- Значит, плохо смотрели! Мне нужна «художница»! Немедленно!
- И что же теперь делоть, в приюте ее точно нет.
- С чего ты так уверена? С вашим подходом к делу вы могли ее тупо не заметить.
«Нет же. Я сама уже себе не верю... Драпанула, как Зинка перекинулась. Не дура. Поняла, что моя она теперь!»
- Я же уже скозол-л-ла. Окно клодовой в вонных комнатах было открыто, - подтвердила мои опасения Окула. - Он-на точно сбежол-ла оттудо!
- Ах да, - остывая, процедила я. - Значит, ее надо найти в городе! Идем!
- Кудо?!
«Кудо, кудо... Деревня! Как можно быть такой идиоткой?! Она меня бесит! За тупость положено наказывать...»
- В город, тупица! За Катькой!
Я с размаху приложила девчонку о колено и, наконец, отпустила ее.
«Зря это, конечно... по ходу, зуб выбила. Ну да ладно, у этой Окулы и так в зубах переулки с закоулками - одним больше одним меньше... Какая ж она жалкая! Ну ничего, остальные послушнее будут. Не перевариваю, когда нет порядка».
Окула схватилась за щёку, затем осторожно выплюнула на ладонь окровавленный зуб. Новый вырастет! С наслаждением шлепая любимыми тапками, я направилась к лестнице, бросив через плечо:
- Поднимайся! Собираемся внизу и решаем, как быть дальше.
- До пошл-л-л-ла ты, - послышалось за спиной.
«Опа! Не поняла! - изумилась я и остановилась, как вкопанная. – Мне, должно быть, послышалось...»
- Что ты сказала?!
Впервые кто-то еще, кроме Зинки, в этом приюте смог сказать мне слово поперек. И уж совсем было неожиданно слышать такое от этой бестолочи.
- Я скозол-л-л-ла, отволи от меня! - со слезами в голосе выкрикнула белобрысая, поднимаясь с пола. - Достоло уже!
- Ты забываешься, Окула, - холодно отчеканила я.
- Меня зовут Оля.
«Логично, блин. А меня зовут Мария, а не Мерил…. Дурацкое имя... Как мне всё это не нравится!»
Белобрысая, все еще держась за щеку, быстро заскочила в свободную комнату, оставив меня в одиночестве. Я гневно выдохнула, многозначительно погрозила пальцем и, присвистнув, отправилась вниз. Внутри у меня все кипело.
«Однозначно, надо что-то делать! Совсем распустились, скотины! Да как она вообще посмела сказать что-то против?!».
- Значит так, недоноски! - обратилась я прямо с лестницы к девочкам на первом этаже. - Если рискнете сомневаться в моих решениях - пришибу. Теперь слушайте. Катька, надеюсь, вы поняли, сбежала. И нам надо поймать ее.
- Интересно, как? - хмыкнула Мимоза. - Если она сбежала, значит, направляется в город. А нас отсюда никто не выпустит.
- Значит, надо сделать так, чтоб выпустили! Придумайте что-нибудь! Устройте потоп, разгромите столовую, сломайте стены, но я хочу, чтобы мы смогли отсюда уйти! Немедленно!
Девчонки с тяжелым вздохом переглянулись и не пошевелились.
«Наверняка, думают, что идея безумная... Да как они не понимают, что Катька меня не уважала. И за это ей надо преподать урок... Сама напросилась. Да меня даже воспитатели побаиваются. А тут всего лишь какая-то ржавая мелочь! Ничего, больше тебя никто не защитит... От меня еще никому не удавалось уйти безнаказанным».
- Ну что, так и будете стоять? - нервно спросила я.
- Как бы это сказать... - протянула Хлопушка. - В общем... ну...
- Нас могут поймать... - подхватила Орясон.
- И наказать, - закончила Лупоглазка.
- Чтоооо?! - взревела я, чувствуя, как меня наполняет самая настоящая ярость. - Да я вам сейчас всем жопу порву. Ноги повыдергиваю! Охренели?! Драные сволочи, ненавижу!
Я в бешенстве рванула к стойке с цветами, схватила горшок с алоэ и швырнула в толпу прихлебателей. Те с воплями разбежались, поэтому пострадал только горшок, не выдержав сокрушительного знакомства с полом.
- Мне нужна Катька! Найти эту треклятую художницу!
«Как же мне хреново! - пронеслось в голове. - Как же я их ненавижу! Как же меня достали! Вдобавок отняли то, что мне принадлежит!!!»
Разумеется, шум не прошел незамеченным. Тут же прибежали эти двое воспитаталок - Тамара и Козя. У неё глупое имя, поэтому я называю её так.
- Снова ты, - пробубнила Тамара. - Совсем оборзела...
- Да пошла ты, старая кошелка, - завопила я, подскакивая к женщине и хватая ту за грудки. - Мне плевать - делайте что хотите, но я тут больше не задержусь!
Воспитательница опешила. Я отпихнула её так, что та отлетела на добрых пяток метров и упала.
«Ого... Да я крута!»
- Тамара Павловна, вы не ушиблись? – тощая Козя кинулась к упавшей.
- Не так чтобы очень, - прокряхтела Тамара. - Найдем управу…
Я презрительно присвистнула и понеслась наверх, только краем глаза заметив, как эти двое куда-то побежали. Остальные, пораскрывав рты, столпились внизу, видимо, пребывая в ступоре. Ничего, пусть врубаются, им полезно.
Приют, казалось, вымер. В коридорах почти ни души. Иногда из дверей кто-то высовывался и тут же исчезал. Мне было не до того. Я зашла в комнату и принялась натягивать свитер.
«Как же, найдут они управу... Не остановите... Я доберусь до Катьки!.. Как же болит голова!»
Дверь скрипнула, и ко мне забежали Орясон с Лупоглазкой.
- Отвалите все!
Звук собственного голоса кувалдой прошелся по ушам. До чего же противное ощущение!
- Мерил, воспитатели вызвали милицию. Мы их закрыли у заведующей на швабру, - скороговоркой выпалила носатая и тут же выскочила в коридор.
- Вашу мать!!! Чёрт меня побери!!!
Голова внезапно перестала болеть. Перед глазами поплыла сиреневая пелена. Руки сами собой подхватили матрас и рванули на себя. Не прошло и секунды, как тяжелая металлическая кровать, описала дугу и приземлилась на соседнюю плашмя. В воздух полетели подушки, одеяла, шмотки. Непонятная тишина вокруг... Неужели та «кувалда» меня так оглушила? Нет, это всего лишь кажется. Мои руки продолжали кидать кровати одна на одну, потом в ход пошли тумбочки.… Всё закончилось тем, что я шлёпнулась на пол возле окна. Пелена исчезла, и ясное восприятие вернулось ко мне. Оглядевшись вокруг, я невольно пришла в неописуемый восторг. Комната была полностью разгромлена! Откуда во мне столько силы?! Погнуты дужки кроватей, в углу одна на другую навалены железные сетки, разбиты тумбочки, сорвана люстра... Я поняла, что мне это нравится. Нравится, эта сила... А всё от ненависти! Точно! Чем чаще я ненавижу, тем больше силы. Тогда пускай ненависть не отпускает меня никогда - с её помощью так легко удерживать первенство! А того, кто попробует мне перечить, я уничтожу! Я, с наслаждением матерясь, хотела было продолжить крушить комнату. Но за моей спиной девочки боязливо наблюдали за происходящим, и кто-то из них, в конце концов, не выдержал и заканючил:
- Надеюсь, она успокоится до приезда милиции.
Эта фраза вернула меня в реальность. Довольно усмехаясь над этой серой толпой, я вышла из комнаты и грозно выдала:
- За Катькой. На милицию мне плевать. Отстреляемся!
Девочки пребывали в ужасе и старались молча подчиняться. В это время я с ноги открыла дверь соседней спальни.
- Окула, на выход!
- Отволи!!!
- Да ты вообще уже.... Если не пойдешь, я тебя вырублю прямо здесь на фиг.
Издав нервный всхлип, кривозубка несколько секунд раздумывала, но всё же вышла. Уже вшестером мы кинулись к гардеробу, но когда до выхода оставалось несколько шагов, Окула воскликнула:
- Приехоли!
Я тоже разобрала глухой рокот мотора.
- Чтоб вас всех! Закрыть дверь! Вытащить пальто! Я же вскрою подвал, Зинка говорила что-то про оружие!
Девчонки переглянулись, но перечить не смели. Ещё бы! Орясон и Лупоглазка бросились закрывать дверь, остальные побежали в гардероб. Я же рванула на кухню: «Там полно инструментов. Нужно что-то железное, чтобы вскрыть люк!» Я вбежала в помещение и начала переворачивать все вверх дном, не обращая внимания на готовившую завтрак сонную повариху.
- Эй, ты! – вдруг встрепенулась та, глупо глядя на меня. - Ты что себе позволяешь! Совсем ошалела?
Меня взбесил сам её голос, я даже зарычала, потом схватила нож, лежавший на краю стола и подскочила к той бабенке. «Хе-хе, не ожидала, дура?!»
- Заткнись или прирежу, - прошипела я, прижимая нож к шее этой тупой курицы. - В подсобку! Быстро!
Повариха, открыв рот и выпучив глаза, выполнила указания. «Умница! А не то пришлось бы тебя порезать». Я схватила еще пару ножей и понеслась к двери. В коридоре раздавались громкие стуки и требования открыть дверь, а в центре стояли одетые девочки. Хлопушка держала моё пальто.
- Помогите открыть дверь в подвал, - гаркнула я, одеваясь.
- Но...
- Как...
- Этим?
- Быстро!!!
Долбаная железяка! Как я не пыталась вскрыть замок или оттянуть петли, у меня ничего не получалось. «Только ножи зря сломала!!! Ё!!!…» Мат так и лился у меня из горла. Я кричала, пинала дверь, таранила стену, но все попытки были тщетны. Стуки снаружи усилились - менты явно шли на штурм.
- Ё-о-о! - ещё сильнее заорала я. - (Цензура) вас всех конём!!! Как нам теперь выбраться?
- Окно! - воскликнула Хлопушка. - Окно в ванной, оно до сих пор не заперто.
- Бегом!!!
Перед поворотом к ванным белобрысая опять меня взбесила, внезапно застыв как столб. От бешенства у меня свело скулы. Я зыркнула на неё злобным взглядом: «Предательница!» - только и мелькнуло у меня в голове.
- Окула! Твою мать! Я твою (цензура) в мясорубку засуну, если мы попадемся.
Голос звучал как будто со стороны, будто это был и не мой голос. Как это странно! Я перестаю себя контролировать. Как странно!.. Внутри только ненависть... Только одна она!..
Бросив взгляд на дверь, светловолосая подчинилась, и все шестеро скрылись в утренней дымке зимней улицы как раз в тот самый момент, когда милиционеры выломали дверь.
Интерлюдия третья
Бум-бум... Бум-бум...
Среди прохладного воздуха и мирно текущих ручьёв, на всём протяжении равнины каменных плит, слышались удары тамтама.
Бух-бум, Бух-бум! - грохотало в долине.
Бум... бум... бум... - отвечало ему на взгорье.
Бу… бу… бу... - неслось дальше, за башенное здание и в серую дымку сонного неба.
Бум-бум! Бум!
А может, это вовсе и не там-там? Да, конечно же, это не он. Откуда ему тут взяться, в этой-то глуши? Это всего лишь долбит басами кассетный магнитофон, что ещё невероятнее, учитывая специфику самой равнины. Удары баса медленно плыли среди рядов серых надгробий, пока наконец-таки не оформились во вполне себе различимый образ. То была маленькая, плотно сложенная девочка с бумбоксом на плече. На голове её красовался приплюснутый цветастый цилиндр. Одета она была в клетчатый пиджак, поверх которого краснел небрежно намотанный на шею старый шарф, пёструю юбку, гольфы разной длинны и красные кеды. Однако, если приглядеться получше, можно было заметить, что вместо кеда на одной ноге хитро скалился жутковатой улыбкой тапок-зайчик. Во всём вышеописанном образе, образуя ядерную смесь, сливались несуразные детали, отчего и образ получался достаточно нелепым.
Девочка ритмичной походкой шла к тому самому месту некрополя, где спокойно сидел уже знакомый нам пилигрим. Рядом с ним, в пяти шагах от красной гранитной плиты, росло маленькое деревце: на раздвоенном его стволе набухали почки, а из верхушки прорезались тонкие веточки вербы. И лишь посмотрев на растение внимательным взглядом, можно было догадаться, что когда-то оно было тростью с массивным набалдашником.
Одинокая странница вразвалочку приблизилась к Белоснежному Зайцу, покосилась на цветущую трость и снова, дергаясь то вправо, то влево, побрела в обход плиты. Бумбокс выдал очередную порцию бита, а затем, вместе с колоритными ударами баса, из него зазвучал неспешный речитатив. Сам голос, совершенно не детский, в тоже время звучал мягко и до простоты наивно:
- Yo! А ты всё сидишь и смотришь в никуда -
что тебе нужно от этих камней?
Унылый, смурной, взгляд не весёлый!
Как белая простынь, как столб соляной. Сидишь, как чучело.
Сколько же дней?
Тебя нахлобучило!
Поднимайся скорей.
Ведь лучше развлекаться и наслаждаться.
От жизни брать всё и ни в чем не нуждаться.
Не думать о прошлом и отрываться.
Остаться?!
Скажи, где в этом счастье - подумай сам.
И смысл в чём сторожить весь этот хлам?!
Лежать средь трупов, завывая болезно.
Скажи, в чём смысл? Всё это бесполезно!
Белоснежный, казалось, не обратил на рэпчинку ровным счетом никакого внимания. Лишь уголки губ немного поднялись. Он по-прежнему сидел у плиты с изображением красноволосой.
Девочка с бумбоксом недовольно поморщилась, подкинула магнитофон на плече, прижала его и слегка забарабанила по корпусу пальцами. Изо всей внешности маленькой гостьи больше всего поражали кисти рук – они, словно на шарнирах, непрерывно двигались. Пальцы правой руки пластично перебегали по корпусу и кнопкам бумбокса, а левой - ловко перебирали что-то в ладони.
Скользящим движением девочка пробежалась по кнопкам, и увесистый бит сбавил темп.
- Хэ-ээй! Слышишь ли ты голос, слышишь ли стон?!
Руку протяни, прикоснись к граниту - холод со льдом!
Бесперспективняк!
Встряхни это болото,
Коли ты не дурак,Коли есть остатки разума,
И есть в мозгах работа,
Сиднем не сиди! Будет здесь что-то?
Ментальные танцы! Праздник и феерия!
Краски с огнями заоблачной серии.
Будет работа, будет с неба огонь,
И с ним придёт сила –
Подставь лишь ладонь.
Забудь про серость, про унылые дни.
Будет с неба огонь, лишь руку протяни...
Девочка взмахнула рукой и что-то выбросила на плиту. Это была игральная кость. Она запрыгала по надгробию в такт музыке. Выпала шестёрка. В тот же миг все вокруг преобразилось. Небо украсило подобие северного сияния, которое, отразившись в воде, наполнило пространство необычайными красками. Яркие блики перемещались по плитам, будто светомузыка, а где-то на горизонте засияло огнями, точно гирляндами, высокое здание. Еще через пару секунд множество огоньков зависло над землей, освещая окрестности голубоватым светом. Вверху загремели залпы салюта, осеняя округу разноцветными вспышками.
- Красиво! - Белый Заяц улыбнулся, приподнялся с колен и снял капюшон. Ослепительная шерсть переливалась в свете мерцающих огоньков. Девочка довольно ухмыльнулась, остановилась и переключила кнопки волнообразным перебором проворных пальцев. Бит сменился на два тона выше.
- Доброе слово и кошке лестно.
Пожалуй, продолжу, коль тебе интересно.
Праздник хорош, но как-то кисло.
Звука не хватает по ходу и смысла.
Песней разбавим камней тишину.
Весны мы добавим сюда и гламура.
А видел ли ты поющим амура?!
Все эти камни, чтоб без толку валяться,
Пускай воздыхают, пускай веселятся.
Сопрано и альт, тенор и бас.
Пожалуйте к нам, попросим мы вас!
И с этими словами девочка выбросила на плиту второй кубик. Вновь вверху оказалась шестёрка. Пространство дёрнулось, и от самого горизонта, издалека, понеслось по равнине мелодичное пение - некое дополнение к речитативу. Так странно - нельзя было разобрать, откуда доносятся столь чудные переливистые голоса… Однако через секунду стало ясно: статуи на могилах запели!!! Это было по истине ангельское пение, что не удивительно - в большинстве своем исполняли его изображения и изваяния ангелов. Заяц осмотрелся. Рядом с плитой красноволосой девочки стояла почти похожая плита, на которой восседал ангел в виде прекрасной девы с крестом. И вот сейчас дева покачивалась из стороны в сторону, плавно, в такт музыке водя рукой по воздуху, и пела несказанно красивым сопрано.
- Чудеса...
Заяц многозначительно покивал головой. Со стороны было не понять, говорит ли он серьёзно или же с долей иронии. Девочка в ответ противно осклабилась, подпрыгнула на месте и врубила второй подкассетник. Басы усилились - они уже с явной агрессией шарахали по воздуху. Огни перемещались с неба на землю и обратно, бескрайний хор статуй тянул вокализ – одним словом, вечеринка разгоралась. Но было ясно, что пёстрая плутовка придумала что-то ещё - нечто грандиозное, так сказать, контрольный выстрел…
Бас на секунду затих, сделав перерыв перед новым куплетом. Девчонка картинным жестом вскинула лицо вверх, отчего её полушутовской цилиндр слетел с головы и плюхнулся в лужу. Пацанка пинком отправила его к ближайшей статуе, и тот, описав дугу, повис на каменном кресте. Причёска проказницы совершенно не отличалась от всего остального наряда: куцые чёрные кудри по-дурацки мешались с ярко рыжими прядями.
- Я скажу слово, я скажу речь.
Слушай меня и мне не перечь!
Этой вечеринке не хватает драйва.
Nothing life. Вокруг один тлен.
Где же взять силу, чтоб разрушить этот плен?
У тебя её нет - это очевидно.
Непонятно, сколько сидишь, а толку нет.
Смотришь и ждешь, а результатов не видно.
В чём заковырка? Дай мне ответ.
Бумбокс выждал паузу. Девочка, как бы задумавшись, остановилась. Но через секунду рэп продолжился:
- А впрочем, не стоит.
Ты не многословен.
Я это заметил. Можешь дальше молчать.
У тебя есть выбор и талант твой огромен.
Но смотрю, ты как-то не хочешь его развивать.
Ведь тут нужна сноровка и опыт –
Умение массами управлять.
Сумеешь сделать такое,
Чтобы все эти спящие вокруг сумели встать?
Ты, видимо, даже и не пытался.
Так позволь тебе преподать урок.
Одно движение пальцами. Everybody .Д...
Да будет танец! Yo! Let’s rock! Let’s ROCK!
Бумбокс заревел убойным хардкором. Третья костяшка выскользнула из цепких пальцев девчонки и проскакала по граниту. Едва не скатившись в грязь, она остановилась на самом краю плиты. Шестёрка.
Земля задрожала, могильные плиты заходили ходуном. Из луж и грязи полезли ветвистые черенки растений. Но нет! Это вовсе не растения. Это пальцы рук! Сотни, тысячи рук раскапывали сырую землю, полуистлевшие тела выбирались наружу, и, выбравшись, начинали дергаться и приплясывать в такт музыки, гремевшей из динамиков бумбокса. Сонные трупы с обезображенными тлением лицами, а порой даже с полностью голым черепом, практически синхронно трясли головой и крутили ногами кренделя на всём протяжении долины. Это было то еще зрелище! Где такое увидишь?!
Заяц же спокойно смотрел, медленно поворачивая голову то влево, то вправо. Он простодушно улыбнулся:
- Браво!
Белоснежный захлопал в ладоши, и с каждым его хлопком одна игральная кость на плите рассыпалась в пыль.
Хлоп! И безмолвные танцующие жители равнины разлетелись в мелкую труху.
Хлоп! И статуи на постаментах застыли. Пение прекратилось. Гремел только бумбокс.
Хлоп! И северное сияние погасло, огни исчезли. Равнина погрузилась в серый полумрак. Налетевший порыв ветра в один миг разметал мусор, оставшийся после «вечеринки».
Девочка, скривившись, смотрела на Белоснежного. Тот отвечал ей спокойствием. Несколько секунд они глядели друг на друга. Внезапно воздух дрогнул, и новый звук разразил пространство – вдобавок к магнитофонным битам добавились дребезжащие басы. Музыка полностью диссонировала. К двум фигурам подъезжал кричащий пёстрым тюнингом lowrider. Машина, гремя и высоко подпрыгивая в такт, ехала по непроходимой грязи. Как он вообще тут пропер и что здесь делает, было непонятно. Водитель скрывался за тонированными стёклами. Девочка подошла к задней двери, с шумом открыла её, забросила бумбокс внутрь и повернулась к Белоснежному. Заяц, слегка склонив голову набок, наблюдал за ней. Девочка хмыкнула. Последняя порция речитатива обрушилась на Белоснежного. Теперь уже из динамиков машины:
- Да известно, конечно - я так и знал,
Что ты праздник испортишь... Такой провал!
Все мои старания пропали даром -
Как же ты низок, все одним ударом...
Такое шоу испортить ума много не нужно.
Разочарование! Мне стало скучно!
Можешь дальше торчать здесь,
Я убираюсь, но не прощаюсь.
Я не прощаюсь!
Видимо, то, что говорилось, вряд ли понять ты смог.
Вот этим жестом в песне этой я ставлю последний слог.
Девочка выбросила вперед руку, оттопырив средний палец, а затем, манерно качая головой в такт музыки, села в машину. Lowrider взревел и покатил прочь, гремя басами и подпрыгивая. Белоснежный пожал плечами.
- Ничего нового... – тихо промолвил он и, набросив капюшон на голову, сел напротив гранитной плиты. Через секунду с неба заморосил мелкий дождь.
Часть VI
I
Красная звезда... Одинокая звезда в пустом небе... Размеренный полёт среди пустоты, ветер развивает рыжие волосы, гладит по лицу. Глаза закрыты, но она видит алую точку посреди мироздания. Неужели это центр вселенной, пуп земли? Начало начал и, в конце концов, финал? «Finita la comedia», - как говорил герой одного старого фильма.
Долгий полёт среди облаков сквозь серую мглу… И вот теперь эта яркая точка впереди. Красная звезда. Она вдруг взрывается. Ослепительно и ярко. Теперь только ветер, холод и осколки, больно режущие кожу. А впрочем, совсем и не больно. Даже так: вовсе не больно. Скорее неприятно, немного щекотно. Странные осколки - похожие на веточки, на колосья. Такое ощущение, будто со всего разбегу нагишом прыгаешь на скошенную траву. А может, так оно и есть? Это всего лишь скошенная трава…. Так и есть.
Катя привстала на локтях - она лежала на стоге сена. В одной руке зажат ПМ. В другой… а что же во второй руке? Девочка разжала пальцы. Патрон к Макарову?! Один-одинёшенек, он блестел посреди ладони. Аккуратный, посеребрённый, он лежал в той самой руке, которой она сорвала крестик с Мерил. Так куда же он делся? Почему в руке теперь этот патрон? Что с ним делать?
- Ну, как что, голова ты садовая?! Такие глупые вопросы задаёшь! Конечно, в пистолет зарядить. – Катя нисколько не удивилась принятому решению, лишь приподняла брови, а потом нахмурилась от мысли, что разговаривает, как всегда, сама с собой. Она вынула пустую обойму и вложила в неё единственный патрон, непонятно как у нее оказавшийся. Пистолет отправился запазуху - на своё «нагретое» место.
И всё же, что она тут делает - на этом стогу? И ни где-нибудь в чистом поле, а в сарае каком-то?.. Или даже в шатре? Это что - цирк?
Сумка! Где она?!
Катя резко подскочила на месте, отчего стог, медленно качнувшись, стал переваливаться на одну сторону. Девочка съехала по нему на землю. Кувырнувшись пару раз, она села и огляделась. Вокруг стога царил полумрак - кроме него, в шатре ничего не было видно. Синеватый свет падал из-за двух, неплотно задвинутых тяжёлых занавесок.
Появление странного живого существа в сумрачном помещении Катя заметила только после десяти минут безрезультатного копания в сене. Потеряв всякую надежду отыскать сумку с Зиной, инструментами и одеялом, девочка собралась выйти за занавес, и тут...
Нечто, ярким оперением похожее на попугая, а размером - на молодого страуса, сидело в тени одной из штор на деревянном ящике.
- Кто ты такая!? – резко прозвучало в голове Кати, отчего она вздрогнула. Но только ли в самой голове звучал голос? Может, она снова спит и это лишь очередной сон?
- Кто ты, отвечай же?! Здесь нельзя так просто!
Теперь сомнений не было: пёстрое существо разговаривало человеческим голосом!
- Здрасте... Я Катя. Я тут у вас сумку потеряла, – тихим голосом промямлила девочка. А про себя подумала: «Вот ведь как! Искала людей. Любых. А нашла говорящую птицу. Может, от нехватки общения у меня уже мозги помутнели?».
- Приветствую тебя в нашем городе, – сухо протараторила страусиная морда.
- Сумку твою мы обязательно найдём. Но! Сразу скажу про правила. Вести себя нужно тихо, ничего без спросу не трогать. Вопросы задавать здесь не принято. Всё что нужно делать тебе расскажет Мудрейший. Я тебя к нему сейчас отведу. Иначе, нам всем не поздоровится.
Пёстрое существо встало с ящика и запрыгало по земляному полу туда-сюда. От комичной походки сего расписного пернатого Катя едва не рассмеялась, но вовремя опомнилась и, дабы разрядить ситуацию, спросила:
- А когда мы уже пойдём? А там есть люди? Или только... простите, а как вас зовут?
- Мудрейший называет меня Цыпа. Это правильно. Я цыпа.
«Я схожу с ума. Чесслово!» - Катя почесала в затылке и, переминаясь с ноги на ногу, продолжила:
- Скажите, а ...э-э.. Мудрейший знает, как мне выбраться отсюда?
- Мудрейший всё знает. Не зря же он Мудрейший. К тому же, тебе не нужно никуда выбираться. Ты попала как раз туда, куда шла.
- А разве я уже сказала, куда я шла?
- Все, в конце концов, приходят сюда. И это правильно. Я же уже сказала: поменьше задавай вопросов... эээ Кото.
- Я Катя.
- Катя, не болтай лишнего. Пора. Идём!
И Цыпа пулей выпрыгнула из шатра. Катя бросилась за ней следом.
Они бежали по узкой аллее из шлифованных камней и цветных огоньков. Было такое ощущение, что это место располагалось где-то высоко в горах, потому как по обеим сторонам аллеи чувствовался обширный и бескрайний провал. А над головой, в тёмном небе, будто бы нависал огромный купол. Возможно, это чувство сложилось от духозахватывающего петляния среди обточенных временем валунов и лысых кустарников, посаженных вдоль каменистой дорожки. Катя едва успевала за проворной птицей. «Это гибрид, определённо – страуса скрестили с попугаем. Но разве такое возможно? Да не беги же так быстро, я уже выдохлась!!!» - думала она в местах, где нужно было заворачивать, а, соответственно, притормаживать.
Прежде чем Катя успела опомниться от нового поворота, они с Цыпой достигли финиша. Впереди разноцветными переливами огня светился полосатый шатёр. Играла весёлая музыка, в воздух ежеминутно взлетали букеты цветастого фейерверка. Атмосфера праздника пронизывала насквозь. Но в этом ощущении витала примесь притворства, какого-то ненастоящего веселья. А может быть, это лишь только так сложилось....
- Вытри ноги о коврик. Не смейся. Не ковыряй пальцем в носу. Не размахивай руками, когда говоришь. И вообще, поменьше болтай.
Цыпа приосанилась и медленно, чинно вошла в шатёр. Кате ничего не оставалось, как последовать её примеру.
Но каково же было её удивление, когда внутри шатра она обнаружила уже знакомую копну сена! Что за шутки?! Они минут десять бегали неизвестно где и, сделав круг, вернулись на исходную? Не может быть! Или у них тут в каждом шатре стог?! От напряжённых мыслей у Кати даже чёрные мушки замелькали перед глазами.
- Это как так?! - только и смогла вымолвить девочка. В следующее мгновение стог сена взорвался сотнями огней фейерверка, и остатки соломы понеслись вверх, сгорая по пути. На месте стога стоял теперь шикарнейший красный Cadillac производства середины …того века. Вот это да! Такого точно нельзя было ожидать.
Передняя дверь открылась, из машины выбежал странного вида водитель с целью отворить заднюю дверцу. Кого же он с такой почестью и раболепством готов был представить? Катя от любопытства приподнялась на цыпочки. «Не может быть!»
Под бурные овации и торжественную музыку из автомобиля неторопливо вылез… заяц! Но этот не выглядел угрожающе, не клацал ужасной пастью с желанием рвать и кусать. Нет. Напротив, он широко улыбался, был одет в белый сияющий блестками пиджак поверх оранжевой жилетки, полосатые брюки клёш и желтые ботинки с длинными острыми носами. Его лапы, всё же больше похожие на человеческие руки в белых перчатках, сжимали серебряную трость с круглым набалдашником в виде черепа. Не снимая огромных, на полморды, чёрных очков, ушастый манерно обвёл взглядом окружающих, извлёк из кармана жилета часы на длинной цепочке и открыл крышку. Продинькала писклявая мелодия.
- Как-то темно здесь. Эй, вы там! - заяц щёлкнул пальцами и сзади автомобиля вспыхнул желтоватый свет.
- Ну, как знал, снова встали! Ха-ха, значит у нас ещё уйма времени! Не правда ли? А, девочка?
Катя опешила. Обращались явно к ней. Вот так напрямую, без представлений и всякого рода условностей и официоза.
- Видимо… да, - выдавила она сконфуженно. Мысли совершенно перестали слушаться и летали в голове шальными пулями.
- Видимо-невидимо! – ушастый вдруг ни с того ни с сего подскочил к Кате, широко улыбаясь и совсем по-приятельски похлопал девочку по плечу. Катя в замешательстве невольно коснулась пальцами кончика носа.
- О, Мудрейший! – выдохнула Цыпа, закатив глаза, но тут же осеклась.
- Суп с гренками! – выпалил заяц и расхохотался, закидывая часы снова в жилет. Невесть откуда выбежали двое в клетчатых куртках, неся с собой большой алюминиевый чан. Катя опасливо отступила на шаг. Те двое с чаном напоминали головастиков-переростков.
- Шоколадный соус! – чуть ли не прокричал ушастый и ещё один подбежавший «головастик» подал ему широкую чашку с половником внутри.
Заяц схватил половник одной рукой, зачерпнул из чашки и зачем-то вылил содержимое Цыпе на голову. Катя уже была готова возмутиться, но, видя, как пёстрая птица старательно и непринуждённо растирает по себе жидкий шоколад, промолчала и впала в ступор. «Может, у них тут ритуал такой?». Тем временем Цыпа, размазав очередную порцию сиропа, запрыгнула в принесённый чан, один из головастиков накрыл его крышкой, и резво подхватив, посудину унесли. Катя открыла рот от удивления. У неё просто не было слов. Заяц лёгким движением коснулся подбородка девочки, отчего та опомнилась. Она хмыкнула и спросила, запинаясь на полуслове:
- А-а заче-ем вы её сиропом? А че-го-о это она туда залезла?
- Так ведь это наш фирменный суп с гренками, что тут непонятного. Цыпа у нас всегда в шоколаде в виде гренка. Это большая честь. Ну, хорошо, не забивай пока себе голову, потом поймёшь. Сейчас главное тебя подготовить. Ты ведь Катя?
-Да.
- А я - Ерик. Можешь называть меня Зая. Хи-хи. Пока идет подготовка, Зая должен тебе всё показать и рассказать. И со всеми перезнакомить. Особенно с важными персонами - такова миссия Заи. Это так весело и увлекательно!
- А к чему все готовятся? Вы меня познакомите с Мудрейшим?
- Не торопись. Ты всё увидишь в своё время. Пойдём.
И заяц, подхватив Катю под руку, повёл её на выход из шатра.
II
Девочка и моргнуть не успела, как они оказались в ... Это можно было бы назвать ещё одним шатром, если бы не ярко зеленый газон во всю площадь. Вокруг неё росли невысокие кустики с кривыми стволами и широченными листьями. Стены украшали гобелены, а на них - березы, стволы которых исчертили полосы, словно оставленные от кнутов. Самым странным в окружающем интерьере было, пожалуй, то, что на ветках деревьев висели крысиные хвосты. Мастерски обработанный резным узором поваленный ясень лежал попрек комнаты, а вверху, испещренный складками купол шатра светился лазурью голубого неба.
- Та-дам!!! – воскликнул заяц, потрясая руками. – Как тебе тут, Катя? Не правда ли сказочно?
- Вполне, - неуверенно ответила девочка, крутя головой.
- Зелень, зелень голубая, - тоненько запищал ушастый, порхая по поляне. – Как легко и рас-достно тут быть!
Он перекувырнулся через себя и вдруг обсыпал Катю неизвестно откуда появившимися незабудками. Девочка невольно отпрыгнула, но цветы, вроде как не представляли угрозы - некоторые из них даже запутались в волосах. Легкий аромат повис в воздухе, а заяц продолжал нарезать вокруг нее круги, напевая незатейливый мотивчик и обсыпая ее незабудками. Кате и самой передалась часть веселья, и она рассмеялась, наблюдая за кульбитами очкастого.
- Девочка, мечтала ли ты когда-нибудь попасть в сказку? – Ерик застыл вдруг на месте, обращаясь к Кате.
- Ну, не знаю. Наверное, мечтала - сейчас уже и не помню.
- А не кажется ли тебе, что ты сейчас в сказке? Посмотри как всё вокруг волшебно!
- У меня пока что не было времени думать об этом. До вашего... города все больше напоминало страшный сон.
- А ведь это всё от тебя зависит: во что ты веришь, то и происходит. Мысли позитивно, и у тебя всё будет получаться.
Заяц и девочка, не спеша, брели по зелёной аллее, которая медленно переходила в широкий коридор, обитый деревом. Он в свою очередь вывел обоих путников в просторный зал казино. Ерик, как бы невзначай, выудил фишку из кармана и сделал ставку за одним из столов. Усатый, одетый в сплошной зелёный пиджак, банкир сдал карты. Заяц открыл свои. Выпало 21 очко. Ушастый взял призовую фишку и отправился далее. По стене тянулся ряд «одноруких бандитов». Ерик, проходя, кинул фишку в один из них и нажал на рычаг. Аппарат дзынькнул и выдал три шестёрки подряд. Видимо, это был джек-пот, потому как зайца завалило выигранными фишками. Он ловко сгрёб их в кучу и, проходя мимо стола с рулеткой, поставил все на 13 черные и крутанул барабан. Мохнатый дилер бросил шарик. Выпало 13 черных.
Изящно порхая на носочках своих жёлтых ботинок, ушастый подлетел к Кате.
- Вот видишь, как просто - Зая выиграл, даже не задумываясь. Просто поверил. Неважно, во что играть, главное верить в успех. И тогда всё получится. Вуаля!
Сверху, в руки Ерика опустилась коробка, перевязанная яркими алыми лентами.
- Вот и мой приз! – вскричал он и в миг разорвал обёртку. Призом оказался тёмно-фиолетовый цилиндр с красной тесьмой вдоль полей. Запустив внутрь шляпы руку, заяц, как заправский фокусник, извлёк из недр своего подарка ещё один – ярко-красный шарф.
- А это тебе! - с улыбкой пропищал заяц и накинул шарф Кате на плечи.
- Красивый, - Катя потрогала обновку. - А мягкий какой! Спасибо. Прям как в сказке.
- Ну а я про что! Я же как раз тебе про это и говорю. Хи-хи. Это же сказка. Мудрейший так старался, так помогал тебе, чтобы ты добралась сюда целая и невредимая.
- Да?
- Ну конечно - кто же вёл тебя всю дорогу? Мудрейший верил в тебя и не зря. Ты справилась!
Катя открыла рот от удивления, вытаращив глаза, а Ерик, довольно расхохотавшись, подошел к девочке ближе.
- Но я не понимаю: как же ангел? Он же говорил, что помогает? А…
- Да дался тебе этот самозванец, - сморщил нос заяц. – Мудрейший дал тебе подсказку. Ты же должна была догадаться - предыдущие как орешки щелкала.
- Так это тот плеер?!
- Ну а что же? Он это заметил и попытался помешать.… Ведь там наверняка начались неприятности?
Девочка внимательно посмотрела на зайца и помрачнела. Целый ворох мыслей обрушился на голову Кати. В словах Ерика определенно был здравый смысл: песня на плеере, сдвигающиеся стены, ее чуть не убили ловушки. Но что-то не давало девочке покоя.
- Не мог он так со мной поступить… Он обещал помогать и помогал.
- Да мало ли, что он обещал? Тебе важно другое понять: помощь реальная и обещания - это не одно и то же. Главное, вера в свои силы и успех. Остальное не имеет значения. Зая знает и может тебе это доказать. Ты хочешь посмотреть?
Катя качнула головой.
- Но мне что-то слабо верится, - сказала она.
- Вот из-за этого-то все твои проблемы! – закричал Ерик, вскинув руки перед самым лицом девочки. – Ты не веришь и поэтому не можешь их решить. Зая докажет, идем.
Он схватил Катю за руку и подтащил к столу с рулеткой настолько стремительно, что та чуть не упала.
- Давай - давай. Твоя ставка?
- Какая разница-то, - пожала плечами девочка. – Ну, пусть будет…пять чёрных и пять красных.
- Принято!
Заяц сдвинул все фишки на указанную цифру, крутанул рулетку и бросил шарик. Через полминуты вращение прекратилось. Шарик оказался на цифре «0».
- Продула, - захихикал Ерик. – Продула все! Потому что не верила в выигрыш. Зая тебе говорил, а ты не слушала. Вот результат. Зеро!
- Да ерунда все это.
- Вот. А ты поверь! Поверь и выиграешь! Зая знает - проверено! Попробуй еще раз, только поверь!
Катя вздохнула и решила сделать, как говорил Ерик. Она закрыла глаза, настраивая себя на успех и представляя, что сейчас все получится.
- Тринадцать черное, - уверенно сказала девочка.
- Принято!
Новый круг барабана и…
***
Катя даже расплакалась. Сколько можно!? Как бы она ни старалась, отец всё время выигрывает. Её это жутко бесило. Ведь она всех подруг обыгрывает, играет лучше всех, смотрит внимательно, а тут…Недовольно шмыгая носом, Катя упрямо расставляла шашки.
- Давай ещё раз сыграем. Я должна выиграть.
- Ну, раз должна, значит, выиграешь! - отец подмигнул дочери и уселся поудобнее в кресле.
- Чур, я первая начну.
- Начинай.
Катя сдвинула шашку. Отец сделал ответный ход. Игра стремительно развивалась. Катя во все глаза смотрела, как бы ей не ошибиться. Она до того хотела выиграть, что даже забыла доесть мороженое, оставленное на тумбочке. Оно растаяло и растеклось по гладкой поверхности столешницы. Отец сделал вид, что не заметил этого.
Раз, два три - и в дамки! Катя весело подпрыгнула на месте. Ещё немного, вот-вот, и уже у неё появилась вторая дамка. Фигуры противника редеют и....
- Тадам! - закричала Катя. – Я выиграла! Я этого очень хотела, и у меня получилось!
Отец широко улыбнулся. Он встал, поднял дочь на руки и закружил в воздухе.
- Победа!..
***
- Победа! – закричал Ерик во все горло. – Победила! Зая же сразу сказал, что тебе надо верить в лучшее, а ты заладила: «Не могу, ерунда это...». Вздор! Сама же видишь, что Зая прав. И вот результат твоей веры – победа и успех!
У Кати в руках очутился огромный букет роз. Цветы поражали своей яркостью и свежестью аромата. Да, это был успех! Она же всю жизнь так хотела добиться чего-то ощутимого: выиграть в игре, победить в конкурсе,… Похоже, мечты начинают сбываться…
- Пойдем дальше, пойдем - у Заи для тебя еще много сюрпрайзов!
Ерик схватил девочку под локоть и потащил к выходу. От резкого движения рука скользнула по стеблю цветка…
- Ай, - зашипела Катя, когда длинный шип розы вонзился в большой палец.
«А ведь я теперь вспоминаю тот вечер... Тогда я тоже порезала палец, пошла за бинтом на кухню и слышала разговор родителей… Воспоминания всплывали кусками, но то были яркие картинки из прошлого - даже ярче, чем те, что представлялись по пути сюда. –Мама тогда упрекнула отца, что он замучил меня своими шашками и до слёз довёл. Мол, хоть раз поддался бы,… а он и признался, что поддался тогда…да, когда я выиграла…. Почему же я этого сразу не вспомнила?»
Катя хмыкнула, искоса глянув на улыбку ушастого.
«Поддался… - думала она. – Может, я и тут выиграла, потому что мне поддались?»
Червячок сомнения вкрался в мысли, терзая Катю. Она перехватила букет и…
- Да что за гадость?! - воскликнула вдруг девочка. В руке копошился маленький белёсый опарыш.
Девочка брезгливо смахнула его на пол.
- Ты чего, деточка? – изумился Ерик.
- Ничего, - буркнула Катя. – Просто вырвалось.
III
Новый шатер оказался намного красочней предыдущего. Тут царило богатство цветов и форм. Картины, фрески, древние статуи, барельефы, национальная одежда разных народов, утварь ручной работы – всё это заполняло пространство шатра с избытком. «Музей!» - догадалась Катя.
- Вот здесь у нас собрана полная коллекция шедевров мирового искусства. Здесь есть всё, что когда-либо поражало воображение - все виды вдохновенного творчества. Всё здесь! – заяц поднял руки вверх и торжественно размахивал ими в воздухе, как будто бы пытаясь обнять всю несметную коллекцию. Пританцовывая, он подтолкнул девочку к одному из полотен.
- Посмотри, какая красота! Это же гениально - каким надо быть талантом?! Смотри!
На картине действительно реалистично и в подробностях было изображено… мясо. Его было так много, что оно, казалось, сейчас посыплется из холста – настолько детально художник изобразил предмет своего вдохновения.
Присмотревшись внимательнее, Катя стала замечать среди мяса внутренности, осколки костей, волосы и вдруг к своему ужасу осознала – на картине человеческое мясо. Она отшатнулась.
- Не правда ли прекрасно?! – Ерик с восторгом скакал возле картины.
- Ужас какой-то! Как такое вообще рисуют? - Катя нахмурилась, но тут её внимание привлекло некое представление в центре галереи.
Там, на ровном белом столе двое, по-видимому, мальчик и девочка выстраивали акробатическую пирамиду. Он – если это был действительно мальчик, стоял на голове в центре стола, а она, сидя на его горизонтально поставленных подошвах, пыталась закинуть свои ноги себе за голову. Когда у неё вышло задуманное, она весело рассмеялась, расставила руки в стороны и пустила ярко жёлтую струю из… интересного места. Катя в очередной раз впала в ступор.
- Вольная инсталляция по мотивам картины «Девочка на шаре». Называется «Девочка на шару».
- Как это… мерзко, - Катя запиналась, у неё в голове тасовались противоречия. С одной стороны, где-то в глубине подсознания, подобные перфомансы будили пугающие образы. А с другой - увлекали смелыми проявлениями творчества.
- Отнюдь, - Ерик состряпал невинную мину, сложил губы трубочкой и послал паре на столе воздушный поцелуй. – Это так мило.
Мальчик и девочка, весело улыбаясь, поклонились и скрылись среди пёстрых декораций. На их место выехал рыжий клоун на одноколёсном велосипеде. Он так искусно балансировал и жонглировал какими-то маленькими комочками, что Катя невольно увлеклась представлением. Клоун же, завершая номер, побросал комочки в шляпу и громко смеясь, надел её на голову. По его лицу потекли тёмно-коричневые разводы. Клоун засмеялся громче. Ерик посмотрел на девочку, затем на клоуна и зааплодировал.
- Браво-браво, милейший!
- Ну и что же в этом хорошего? - удивилась Катя.
- Как что? Чистейший помёт дальневосточной дрофы. Он занесён в красную книгу и встречается крайне редко. И этот номер с тщательно отобранным помётом данного вида пернатых уникален. Это искусство в развитии! Это новая эра творческого сознания! Тебе ли не понять этого?! Ты же человек тонкой душевной формации. Ты художник. Художник творит. Не важно как, не важно чем. Он самовыражается. И это самое главное. Он прописывает свою неизгладимую черту в мировом творческом эфире. Каково величие!
- А в чём величие?! – недоумевала Катя.
- Прославление! Тебя все любят, почитают и лелеют. Твои картины и инсталляции приводят в пример остальной серой массе обывателей. Неужели тебя никогда это не трогало? Только не говори, что никогда. Мы же прекрасно знаем правду. Ну, вспомни…
Катя потупила взгляд. Её одновременно распирала гордость и душил стыд. Она смотрела на эту лужу - ту самую, что оставила девочка, на ту черту в мировом искусстве…
***
- Мария Павловна, я в туалет хотю-ю-ю! – Катя неловко мялась возле деревянного стола.
- Потерпи, - воспитательница поправила соскочившие очки. – Осталось еще несколько минут. Медсёстрам надо ещё не один садик обойти, им некогда.
Десять девочек средней группы детского сада № …дцать проходили ежегодный медосмотр в кабинете заведующей.
«Ах, вот так да?! – подумала Катя. - Но ведь я давно хочу по-маленькому. Мне уже больно! И никто не воспринимает меня всерьёз! Ну а раз так, сейчас я вам всем устрою представление… Я же художник и не важно, чем творить… Главное показать, что я могу».
Трусики можно не снимать, немного завернуть и… другие девочки с открытыми ртами во все глаза смотрели, как Катя фигурно выписывает на ковре ручной работы эффектные загогулины мощной струёй. Она почему-то вовсе не стеснялась - она была уверена, что это художественный акт, что это творчество в чистом виде. В довершение шоу девочка громко рассмеялась и плюхнулась в собственную лужу.
***
- Ну что, вспомнила?! Ты же видела, как рисуют на Арбате? И как потом художники принимают благодарности и восхищения? Ты сама хотела того же еще с детства. И вот это случилось. Не нужно стесняться - ты тогда совершила творческий прорыв, который, к сожалению, ни всем пришелся по вкусу. А Зая тебе говорит, что за подобным исполнением будущее!
- Возможно… - неуверенно протянула Катя. – Правда, тогда в музеях должны будут раздавать противогазы.
Ерик сморщился, будто бы съел килограмм лимонов.
- Да как можно?.. В таком произведении мало оценить саму визуальную композицию, надо ощутить его дух - так сказать, то, что художник вкладывал в картину.
- О да, я уже ощущаю дух и вложения, - произнесла девочка, только сейчас обратив внимание на затхлый запах.
- Ты еще не все поняла! Пойдем, Зая покажет кое-что – тогда ты точно поймешь, что за таким стилем будущее современной живописи.
Ерик схватил девочку и потащил в следующий шатер. «Наконец-то! - с облегчением подумала Катя. – Так и задохнуться недолго…» Она даже зажала себе нос - запах стал совсем невыносимым.
IV
- Вуаля! – закричал Ерик, распахивая занавес. – Как тебе это?!
- Ого?! – воскликнула Катя, открыв рот от изумления.
На резных деревянных стеллажах теснились тысячи красок: масляные в тюбиках, акварель в тубах, гуашь в баночках. Карандаши, пастель и уголь аккуратно разложены по полочкам в искусно сделанных шкафах, стоящих рядами. Мольберты, пустые и с подрамниками, электронные экраны для визуализации, рулоны бумаги, бесчисленные футляры с ластиками и кистями... По всему периметру шатра, на покрытых дорогим сукном тумбах возвышались гипсовые бюсты, части тел и целые скульптуры. От обилия художественных атрибутов захватывало дух.
У одного из мольбертов был поставлен свет и приготовлена натура, разведены краски. Казалось, что художник приготовился рисовать, но куда-то отошел.
- Мастерская Заи! – картинно тряхнул головой Ерик и подбросил цилиндр в воздух. Тот приземлился на голову бюста, изображавшего мрачного бородатого мужчину.
- А... Да, а вы, получается, тоже что ли?.. - ошарашено забормотала девочка.
- Что?
- Художник?
- А как же!!! Зая - придворный художник и скульптор, и дизайнер, и декоратор. Да, Зая все умеет!
- Здорово… Я впечатлена, мне бы такую…
- А что тебе мешает поработать здесь? Сейчас принесут холст, который надо доработать. Зная твои способности, Зая вполне может доверить тебе эту задачу.
- Правда?!!!
- Разумеется! Вот, сейчас… Секундочку.… Вот она!
Два толстеньких усатых помощника, чем-то похожих на кабачки, медленно внесли в шатёр массивный короб. С почтением на важных минах они извлекли из него небольшую картину, на которой была изображена девочка-подросток с ребёнком. Холст, в свою очередь, плавно опустился на мольберт, где его и закрепили.
- Мадонна Бенуа или, как ещё её называют, Мадонна с младенцем! – торжественно произнёс Ерик и крутанул трость в гибких пальцах.
- Ух, ты! Настоящая! – Катя вплотную приблизилась к шедевру.
- Несомненно! Оригинал! – Заяц растянул губы в слащавой улыбочке. – Но как ты, наверное, уже заметила, картина не доделана. Это ранняя работа автора, поэтому вся сплошь пестрит недоработками. Вот видишь, кривоватый нос, пальцы с волосами неестественны, шея толстая, лоб лысый и у младенца кое-чего нет.
- Чего?! – переспросила Катя, недоумевая.
По ее мнению, картина была идеальна. Однако Ерик с притворно манерным вздохом снова крутанул трость.
- Ну, присмотрись внимательнее, неужели не видишь?!
Катя еще раз внимательнейшим образом посмотрела на младенца. Обычный ребенок, разве что пухленький слегка, но в целом…
- Не понимаю. По-моему у него все на месте.
- Как же на месте? - возопил заяц. – А где же писюн?!
От возмущения он высоко вскинул трость. Набалдашник со всего маху ударил о вышеупомянутый орган стоящего неподалеку гипсового атлета. Не выдержав столь грубого обращения, «писюн» отвалился и звучно шлепнулся на пол.
- Злыдни, - пропищал орган и, подобно червяку, уполз под ящик с красками.
На месте отбитого органа, у скульптуры тут же вырос новый.
Катя моргнула, потом еще раз и уставилась на безмятежно улыбающуюся физиономию Ерика.
- Э-э-э-э, - она разинула рот, но так и не смогла задать вопрос.
Заяц хмыкнул и, двумя пальцами взявшись за подбородок, аккуратно прикрыл девочке рот.
- Ворона залетит – хихикнул он. – Нынче у них миграционные перелеты.
Как бы в подтверждение его слов над шатром послышалось раскатистое карканье, и пара звучных шлепков по куполу шатра. Катя невольно поежилась, вспомнив, как убегала от ворон в разрушенном городе.
- Чего напрягаешься? Зая же сказал, что тут тебе ничего не грозит. Ты не веришь?
- Верю, просто воспоминания не очень приятные.
- Наплюй. Ты картину-то дорисовывай.
- Что-то я не хочу сегодня рисовать! – Катя прищурилась и сунула руки в карманы куртки.
- Да как же так? – затараторил Ерик. – Это же твое любимое занятие, и ты не хочешь?! Особенно такие вещи! Быть того не может - ты несешь чепуху. Ты и дня не могла вытерпеть, чтобы не порисовать, а теперь не хочешь? Да грядет же век нового творчества, новой технической мысли. Ты должна быть готова. Ты должна стать лучшей в этом деле, так, чтобы все восхищались твоими работами и…
Катя не слушала болтовню зайца. Ее взгляд был прикован к ящику с красками, под которым скрылся… интересный предмет.
***
«Так сюда еще и крови добавить, чтоб лучше смотрелось, а то непохоже совсем…»
Девочка во всю орудовала ручкой над небольшой картиной в альбоме. Там была изображена фотография скульптуры Давида.
Катя уже почти заканчивала раскрашивание, как внезапно в комнату вошла мама.
- Катя, ты не видела слу-чай-но… Это… Ты что вообще творишь-то?!
Мама подскочила к дочери и выхватила альбом.
- Это же подарок отцу от парткома на нашу годовщину! Как тебе вообще пришло в голову, тут… О, Боже! Что ты сделала?!
Женщина только сейчас увидела, что именно нарисовала Катя. У статуи Давида был старательно замалеван половой орган. Зато во всех подробностях он был изображен на полу в луже крови.
- Мама, но это же правильно, - сказала Катя. - Мне в садике рассказывали, что голая пися это неприлично.
Женщина едва не выронила альбом от таких слов. Она округлившимися до невозможности глазами смотрела на улыбающуюся дочь. Вид шокированной матери еще больше развеселил Катю, и она рассмеялась.
- Откуда? Кто тебе рассказал? – тихо спросила мама.
Но от девочки не укрылась сталь в голосе матери. Катя перестала смеяться, однако выглядела по-прежнему довольной.
- Подружка – просто ответила она. – У нее брат, и она видела…
- Молчи! – воскликнула мама, захлопывая альбом. – Мало того, что альбом испоганила, так еще и такие вещи говоришь! А ну иди сюда - сейчас я тебя накажу.
Девочка, весело улепётывая, не успела прошмыгнуть в открытую дверь на улицу. Рука матери схватила её за рукав и…
***
Катя невольно потерла правое полупопие. Ей тогда всыпали по-полной. Правда стыдно-то и не было. А сейчас…
- Все равно не буду рисовать, – буркнула девочка и отошла от картины.
Ерик тут же заткнулся, прервав свою длинную тираду на полуслове.
- Точно не хочешь? – спросил он.
- Нет, - отрицательно качнула головой девочка.
- Ну, как хочешь, - заяц снова заулыбался. – Твое дело. При желании ты сможешь это сделать позже, в любое время. Пойдем дальше.
И ушастый, подхватив Катю под руку, потащил её к выходу из шатра. «Что-то тут не в порядке, - пронеслось в голове девочки. – Не знаю что, но что-то не так. Нужно быть осторожнее».
V
- Я надеюсь, ты когда-нибудь слышала о такой вещи, как реинкарнация, – промолвил заяц, когда они под руку вошли в очередной шатёр. – По-простому, это называется переселение душ.
- Вроде как слышала, - Катя внимательно посмотрела на Ерика: «Что он задумал?» Вслух же добавила:
- Это где-то в Индии учат.
- И не только! Это общеизвестный мировой факт. Это также есть во всех религиях мира. Души после смерти не пропадают, а продолжают путешествовать и вселяются в других людей. Я приготовил тебе замечательный сюрприз. Все, что было до этого, служило лишь подготовкой к главной теме дня. И хорошо, что ты вспомнила по ходу нашей экскурсии о родителях. Ты же ведь до сих пор их любишь, несмотря на то, что их нет рядом?
- Ну конечно! – Катя вся подалась вперёд в ожидании того, что Ерик скажет что-то важное. Этот его сюрприз…. В чём он?
- Молодец, деточка! Ты достойное чадо своих предков! Открою тебе один секрет: твои родители после смерти перевоплотились в мальчика и девочку, теперь они подросли и стали артистами нашего шоу. И ты уже должна была видеть их. Помнишь ту пару на столе в галерее?
У Кати аж дух перехватило!
- Так это они?! – воскликнула она. – Так что же ты мне сразу-то не сказал?
- Зая боялся испортить сюрприз, - развел руками Ерик.
- Тогда чего мы ждем? Скорее бежим к ним!
Катя рванула за рукав зайца, так что ткань треснула.
- Э-э-э, - возопил Ерик. – Ты осторожнее - это дорогой костюм! Причем, лучший в коллекции Заи! Да и не все так просто.
- Чего?! – тут же замерла Катя. – Мы что, не можем их увидеть?
- Ну почему же нет-то? Мы как раз идем туда. Просто у них сейчас выступление. Ответственное. Приглашены важные VIP-ы! Сама понимаешь, что их нельзя отвлекать. После представления, конечно же, ты сможешь с ними увидеться.
- Ладно, - помрачнела Катя. – Надеюсь, представление не слишком затянется…
- Конечно же, нет. Пойдем, сама все увидишь.
Ерик и Катя прошли по небольшому коридорчику и оказались на просторной лоджии. В самом низу расположилась огромная арена, залитая ярким светом, а сам шатёр напоминал помесь цирка и театрального здания классической Греции, только несколько модернизированное. По кругу тянулись сотни рядов кресел, уже практически заполненных разношёрстной публикой. Наконец-то Катя нашла то, что искала: тут были и люди, и какие-то непонятные сказочные существа, и животные. Как в обычных театрах и цирках перед началом шоу вся эта масса шевелилась и гудела на своих местах. Девочка заметила и тощих официантов, торопливо разносящих прохладительные напитки, и лакеев, неустанно прислуживающих высокопоставленным гостям в лоджиях, и, наконец, самих важных персон, приглашённых на представление. Они выглядели напыщенно и держались высокомерно. Да и такого огромного цирка Катя ни разу не видела. Она была под впечатлением. Но всё же желание поскорее увидеть маму и папу брало верх.
- Какой огромный театр! Ну, когда же уже всё начнётся?! – девочка без перерыва крутила головой по сторонам.
- Зая рад, что тебе нравится. Мы хорошо подготовились к твоему приходу. Смотри, уже начинается.
Прозвенел звонок, и освещение медленно стало гаснуть. Как только амфитеатр полностью погрузился во тьму, оркестр заиграл туш, арена осветилась, и на нее выбежали три огромные жабы. Они принялись бегать по кругу под музыку и приплясывать. За ними следом выскочил не менее внушительных размеров пятнистый жираф. Он в отличие от жаб совсем не стал танцевать, а тупо остановился посреди арены и плашмя шлёпнулся на пол. По рядам пробежал лёгкий смешок. Музыка ускорилась, жираф вскочил, и тут только у него на шее стала заметна дюжина обручей. Он приосанился и медленно стал раскручивать обручи на своей мускулистой шее. Обручи ровно крутились, и каждый из них было своего цвета. Всего их было семь штук. В самый разгар номера на сцену медленно вышел человек в рогатой маске с массивной канистрой в руках. Он, так же не спеша, открыл крышку и принялся поливать жирафа содержимым канистры. Тот, в свою очередь, нелепо завертел шеей, отчего обручи послетали. Человек невозмутимо вылил остатки содержимого емкости на жирафа, вынул из-за пазухи зажигалку и чиркнул кремнем. Жираф наклонил голову к пламени и вдруг неожиданно вспыхнул словно факел. Катя подскочила на месте.
- Пожарные! Скорее! Где здесь у вас огнетушитель?!
-Тише. Ти-ше, не шуми, ты испортишь представление, - Ерик легким, но в то же время настойчивым жестом усадил девочку обратно на кресло. – Это же номер такой. Просто наблюдай и наслаждайся видом.
- Но он же... горит! Жираф... он весь в огне! – Катя беспокойно ёрзала на кожаном сиденье.
- Зая же тебе уже сказал – это часть номера! Сиди и не капризничай. Или ты хочешь, чтобы из-за тебя у твоих родителей были проблемы?
- Нет, не хочу, – буркнула Катя, но беспокойство не оставляло её.
Тем временем жираф на арене сгорел дотла. Это было поразительно, ведь не прошло и минуты с момента его поджога. От животного осталась только горка пепла, которая от внезапного порыва ветра разлетелась по воздуху.
Представление продолжалось. Вслед за жирафом и жабами на арене появились четыре всадницы. Они скакали по кругу и ловко перепрыгивали с лошади на лошадь. В конце номера их эффектно перестреляли из-за кулис. Затем появился огромный чёрный силач, который ломал кирпичи и плиты себе о голову и, в конце концов, его придавило огромной бетонной плитой. Публика рукоплескала.
После силача дали антракт, в шатре зажёгся свет, и новая волна гула наполнила пространство. Все, видимо, делились впечатлениями от увиденного и остались весьма довольны.
- Пользуясь случаем, Зая представит тебе наших уважаемых гостей, - Ерик передал Кате стакан с красноватым морсом, принесённый шустрым официантом.
- А когда мама и папа будут выступать? – не унималась девочка.
- В финале, конечно же. Они же гвозди программы. А затем их, как впрочем, и тебя, после некоторых формальностей нужно будет представить нашим глубокоуважаемым VIP-персонам. Так принято, всё должно быть честь по чести. И теперь Зая хотел бы тебя заранее кратенько с ними познакомить.
Ерик указал на ближайшую ложу.
- Видишь этого зеленоватого господина в широком цилиндре? Он его не снимает ни при каком случае. Можно сказать, такова его особенность. Это мистер Эс. Важная персона. Вице-премьер. С ним лучше дружить. Своим недругам он весьма отравляет жизнь.
Ерик осклабился и перевёл взгляд в противоположную сторону.
- Вон ту госпожу видишь - ту, что вся в чёрном? Это мисс Эл. Одна из глубоко почитаемых дам нашего общества. Строгая, независимая женщина, любит порядок и уважение. Заведует этикой и эстетикой. Её называют госпожой ночи, хи-хи! Зая от неё в полнейшем восторге!
Заяц тронул Катю за плечи и мягко направил её взгляд в дальний бельэтаж, расположенный рядом с ареной.
- Обаятельный господин с пышной рыжей шевелюрой. Видишь? Граф Бэ! Милая человек. Я лично знаком с ним. Можно сказать, он хороший друг Заи - мы с ним часто общаемся. Надеюсь, он тебе понравится.
- А Мудрейший?
- А что Мудрейший? Он видел эту программу сто пятьдесят раз. Он же и автор. Ему сейчас это не интересно.
Свет погас. В синеватом круге, брошенном прожектором на арену, появился конферансье и объявил о начале второй половины представления.
На сцену выбежал длиннорукий жонглер, мастерски тасующий в воздухе зажжёнными факелами, огненными шарами и раскалёнными железяками. Он прыгал с постамента на постамент, пока в конце номера его не поймали в огромный железный капкан. Тот с шумом захлопнулся, и его благополучно унесли за кулисы. Следом выступал фокусник, распиливающий желающих. Он распилил их с дюжину, но собрать обратно так и не удосужился. В конце концов, его самого распилили собственные ассистенты. Затем был упавший с высоты канатоходец. Аплодисменты не прекращались
Кате стало совсем неспокойно. Это что же получается - родители будут выступать и с ними тоже что-то нехорошее сотворят?! А может, они ещё не знают всю специфику выступления? Надо их предупредить. Причём, это надо сделать как можно скорее. Решено!
Катя дождалась момента, когда Ерик отвлёкся на вошедшего официанта, и скользнула за занавеску. Она очень торопилась, ловко перескакивая через три-четыре ступеньки, лавируя между лакеями и служителями театра. Скорее, нужно успеть предупредить маму и папу о грозящей им опасности! Катя вбежала за кулисы. Цветные ленты, смеющиеся гимнастки, рыжий клоун, дрессировщик с маленькими собачками – ей не было никакого дела до них. Растолкав пару десятков разноцветных персонажей, девочка вбежала в узкий коридорчик. Вот и одинокая гримёрка, дверь открыта - неужели она их нашла?! Мальчик в костюме грустного мима стоял посреди маленькой каморки напротив девочки-акробатки. Это они! Это ведь они?!..
***
Объявили антракт. Она уже не в первый раз была в цирке. Но сейчас они собрались здесь всей семьёй. Отец наконец-таки освободился со своей важной и всепоглощающей работы и смог уделить семье целый день.
Катя доедала вторую шоколадку за вечер и была на седьмом небе от счастья. Мама и папа шутили и тут же смеялись над собственными шутками.
- Ха, а ты бы неплохо смотрелась на канате под куполом в вызывающе коротеньком платье с постной физиономией, - выдал отец после короткой паузы, продемонстрировав, насколько физиономия будет постной.
-Дурак! – засмеялась мать. – Катя закрой уши, твой отец болтает непристойности. Я ведь описаюсь от страха.
- Ой, уж такие непристойности иногда в цирке показывают! А сюда, между прочим, с детьми приходят. Вот, например, клоуны. До чего неприличный народ. Как они вечно непристойно шутят. А кривляются? Просто ужас! - и отец вновь спародировал классические жесты клоуна.
- Да ты сам, как клоун! - прыснула мать и потрепала отца за волосы. – Успокойся уже. А впрочем, мы тебя сейчас сдадим в цирк. Ха-ха! Будешь клоуном! Как заводной будешь прыгать!..
***
«Заводной?!» – подумалось Кате. Мальчик, словно робот, машинально водил руками по спине девочки. Он на мгновение отвлёкся и холодно посмотрел на вошедшую рыжеволосую. «Что он такое там делает? Он что, ключом заводит девочку?! Да у него в спине у самого ключ! Это не мои родители, нет. Это куклы! Всё обман! Ерик меня решил разыграть!!»
Катя отступила. Её взгляд помрачнел. Что же получается - её снова надули, подсунули пустышку? Как всё это объяснить?
Катя, уже не спеша, побрела вдоль заполненного хламом коридора. Когда она проходила мимо буфета, её под руку подхватил запыхавшийся Ерик.
- Так вот ты где!? Зая уже всё обегал - тебя нигде нет! Зая очень волновался, скоро предстоит важная церемония, а мы ещё и не на месте. Пойдём.
- Не пойду я никуда, - Катя грубо отстранилась от руки зайца. – Ты меня обманул! Это вовсе не папа и мама, а куклы какие-то!
- Ну, конечно же, куклы, а как же иначе! Пока только так. Ведь ещё не было самой основной инициации для обретения обновлённого существования. Всей твоей семье важна ты и твоё посвящение. Потом всех вас нужно вывести в свет. Ты важный элемент! Просто Зая не хотел тебя сразу смущать, а показывал здешний мир для твоей же пользы. Чтобы ты привыкла. Зая очень заботливый…
- Да уж, - буркнула девочка, а про себя подумала: «Возможно, всё так и есть. Не зря же я попала сюда. Если есть хоть маленькая возможность, чтобы мы все стали снова одной семьёй, чтобы родители стали полноценными людьми… надо попробовать. Только ведь они умерли. А если такая возможность появилась, тогда значит… что же это значит….?» Мысли прервал Ерик. Он весело запрыгал вокруг Кати, потрепал её за волосы, и, схватив за руку, потащил к выходу.
- Скоро уже всё начнётся! Тебя ждёт ещё не один сюрприз! – лепетал он. – Скоро начнётся, бежим, бе-жи-и-им!
VI
- Пришли, - произнес Ерик, вводя запыхавшуюся Катю в огромнейший шатер. – Теперь тише, уже начинается.
- Что начинается? – не поняла девочка, оглядывая залу.
Внутри по периметру стояли канделябры, утыканные добрым десятком кривых свечей каждый. На противоположной стороне находилась сцена, завешенная черными шторами. На одной половине была изображена голова зайца, на другой улыбающаяся мужская голова в полосатом цилиндре. В зале с правой и левой стороны находились ряды длинных скамей, на которых не было свободных мест. Как будто здесь собрались все обитатели, которых она когда-либо тут видела.
- Оп-пера-а-а! - протянул заяц.
- Серьезно? - скривилась Катя. – Это же так скучно...
- Э-э-э нет, - Ерик вскинул руку вверх. – То, что ты видела раньше, всего лишь жалкое подобие настоящего. Сейчас ты увидишь, как творится подобная опера! По настоящему, без искажений!
Черные шторы раздвинулись. На сцене, на фоне огромной картины изображавшей трон, увитый змеями, в котором сидел маленький толстяк, стоял мальчик шести лет. Он был одет в яркие широкие одежды разных цветов. Небольшая красная шапочка с рогами и бубенчиками едва скрывала кудри рыжеватого цвета. Рядом с пацаном стоял объемный бак, закрытый крышкой. Зал притих.
- Во имя свободы, равенства и БРАТЦА!!! – внезапно заорал мальчик, вскинув руки вверх.
- ВЫНИМАЙТЕ! – хором провозгласил зал.
Мальчик бочком пододвинулся к чану и с силой пнул его. Оттуда кубарем выкатилась Цыпа, перемазанная шоколадом с капустой.
- Великий Маниту с вами! – нараспев произнес рыжий.
- И да пребудет с нами его левая пятка!!! – нестройно подхватил зал.
Мальчик повернулся лицом, и Катя невольно ахнула - он был очень похож на нее саму.
***
Ма-а-а! – Катя уже минут десять тёрлась возле матери на кухне якобы без причины, но её явно волновал какой-то важный вопрос. Однако она никак не решалась его задать. И вот девочка не выдержала.
- Мам.
- Ну что уже? – мать хитро прищурилась, помешивая ложкой кашу в кастрюле. Я же вижу, что ты тут не просто так ошиваешься... Давай уже, выкладывай.
- Мам, а почему у меня нет сестрёнки. Или братика. У Ольки в соседнем подъезде и братик есть и сестра. А у меня никого. Мне же скучно одной.
- Доча, ну не всё же так просто. Ведь дети это не игрушки - они в магазинах не продаются.
- А откуда они появляются.
- Я думаю, когда ты подрастёшь, то всё сама поймёшь. Но это очень непростое и ответственное решение для родителей – завести детей. Это ты должна знать.
- Это значит, вы с папой должны решить?
- Конечно.
- Ну, так решите уже, и у меня будет братик! - Катя весело захлопала в ладоши. – Это же так просто, просто решить....
***
- Это же... начала она. – Мой брат! Так почему?
- Тихо - шикнул заяц и повел Катю в центр зала. – Он занимает очень высокое положение и ему оказана честь проводить оперу. Так что мешать ему нельзя ни в коем случае.
Катя приуныла, но чер10ез минуту снова улыбнулась. Ерик усадил ее на шикарное кресло, которое стояло на постаменте, подозрительно похожем на стол.
- Это для почетных гостей, - сказал Ерик и встал рядом.
В это время мальчуган снова тоненько запел:
- Браты и Сестры, да осознаем мы величие наше, которое даровал нам Мудрейший. Ибо велико превосходство наше, и пребудет оно с нами во все дни!
- Да возблагодарим мудрейшего за величие его, - запел зал, вскинув руки к небу и покачиваясь. – Что даровал он нам часть себя, и мы можем быть такими как он. Он велик, он силен, он превознесен! И просим во имя ушей его дать нам еще больше величия и власти, дабы превосходство наше было непревзойден-н-о-о.
Во время пения в зал выдвинулся подиум, на который вышли двое. В них Катя узнала тех VIP гостей из цирка. Они синхронно отплясывали какой-то странный танец и раскручивали длинные чёрные цепи на концах которых находился большой шипастый шар. Маленький тощий зритель возле самого подиума с горящими от воодушевления глазами пришел в неописуемый восторг от происходящего действа и подошел ближе, за что тут же получил по макушке. Катя вскрикнула, но вместо того чтобы замертво упасть, человечек надрывно запел.
- На меня снизошла благодать Мудрейшег-о-о! Он выбрал тощ-щ-его-о-о!
Он со всех ног заметался по залу, отдавив половине собравшихся ноги и животы. Пока не добрался до стен, но и это его не остановило. Человечек, продолжая петь про благодать мудрейшего, с огромной скоростью забегал по потолку, перекрывая пение остальных.
- Да-а заткн-и-иите уже его-о-о, – дискантом проорал рыжий.
Один из крутивших палицу остановился, достал из-за пазухи банан и метко швырнул в потолок. Тот со звучным шлепком размазался о ткань. Человечек поскользнулся на шкурке и с протяжным воем устремился вниз, приземлившись многострадальной головой в чан. Тут же выскочили две полуобнаженные девицы, накрыли емкость крышкой и куда-то потащили. Рыжий пацан преспокойно продолжал петь:
- Мудрейший, снизойди!
- Мудрейший, снизойди, - подхватил зал.
- Мудрейший, даруй нам часть величия от ушей твоих.
- И ушами твоими!
- И носом твоим!
- И носом твоим!!
- И пятками!
- И пятками!!!
- Буга-га-га-га-гашечка-а-а-а-а-а-а!!!
Зал просто взорвался от истерического хохота, который в то же время не потерял музыкальности. А пацан, внезапно нацепив рэперскую кепку, задергал рукой и выдал скоростным речитативом:
- Мудрейший, Превосходнейший,
Великий, Грандиознейший!
Пребудут с нами пятки, уши и носы, пиджачки и очечки!
Он дал нам величие, превосходство, выпендрежничество.
Он наш герой!
- Даааа!
- Он великолепнейший!
- Дааааа!
- Во имя равенства, свободы и братца!!!
- ДАААА!!!
Рыжий снял кепку и принял серьезный вид. Зал поутих, но мелодичное мычание продолжилось. Нарочито басом парень пропел.
- Мозгоооборотство провозгласиииии! Мудрейший с вами!
- И да пребудет с нами его левая пятка-а-а!
- Да сподобимся к слышанию! Итаааааак...
Однажды Мудрейший, в дебильную пору,
из Арктики прибыл, где сильный мороз.
Пришел он к водярам, замерзший и кислый,
С ушами в ледышках и парой котов.
Напились все трое в дрова и в соленья,
собрались, разбились, зарвались и вот.
«С водярой не шутят, -сказал он однажды.
– Бухаем, товарищи, пьянство спасет!»
- Велик наш мудрейший и да пребудут с нами его уши!
- Во имя свободы, равенства и братца.
- ДАААА!!!
Зал зааплодировал, и парень, поклонившись, поднял руки. Мычание тут же прекратилось и все поднялись.
- Провозгласим нашу Книгу Закона, дабы утвердились мы в величии своем.
- ДАААА!!!
- Искренне чтим и соблюдаем законы сии, а, кто не будет им подчиняться, того в суп.
Первый закон Мудрейшего: Вытирать ноги о коврик, если коврик не для ног.
Второй закон Мудрейшего: Не ковырять в носу пальцем, если ковыряешь пальцем.
Третий закон Мудрейшего: Не размахивай руками, размашисто говоря.
Четвертый закон Мудрейшего: Не смеяться без причины, с причиной смейся от души.
Пятый закон Мудрейшего: Не бей ближайшего без смеха, но, хохоча, не трогай никого.
Шестой закон Мудрейшего: Не дрейфь - прорвёмся, а то испортишь.
Седьмой закон Мудрейшего: Несносные носки носили носороги.
Восьмой закон Мудрейшего: Не взыграй играючи, а, проиграв, плюнь.
Девятый закон Мудрейшего: Если спички не игрушка, сплетней подпали костёр.
Десятый закон Мудрейшего: Хоть в первый день, хоть во второй всегда пребудь самим собой.
Одиннадцатый закон Мудрейшего: Читать, учить, писать – переболеть; смотреть и мастерить предпочитать.
Двенадцатый закон Мудрейшего: Жуй, глотай, направо слева, направо слева жуй, глотай.
Тринадцатый закон Мудрейшего: Мудрейший прав. Жертва мудрости благодатна! Во имя свободы, равенства и братца!
- ДАААААААА!!!!
В зале воцарился нереальный шум. Все кричали и аплодировали, сам парень поднял руки вверх и громко расхохотался. Катя невольно сама заулыбалась - такой оперы она точно раньше не видела. Она всегда представляла оперы строгими, очень серьезными и не считала их интересными.… До этого момента. Все-таки было весело, и девочка даже захлопала вместе со всеми.
- И правда интересно, - прокричала она сквозь гвалт голосов, обращаясь к Ерику.
Но ей никто не ответил. Катя моргнула и осмотрелась. Точно! Заяц, который стоял рядом с троном, исчез. Она в гордом одиночестве сидела на кресле, а вокруг нее рукоплескало море незнакомцев.
VII
- А теперь воззовем к Мудрейшему, дабы посетил он нас и явил себя. Снизойди, Мудрейший!
- Мудрейший, снизойди…
- Явись к нам!
- Мудрейший, снизойди…
- Покажи величие свое, дабы и мы стали примером всеобщего пафоса!
- Мудрейший, снизойди…
- А ВОТ И Я!!! – раздался громогласный вопль.
В клубах дыма на сцену откуда-то с потолка спрыгнул Ерик в развевающихся пышных одеждах. На носу красовались огромные очки, в разы больше предыдущих. У Кати отпала челюсть. «Не может быть! - подумала она. – Да как такое возможно? Он все это время был рядом и ничего не сказал…»
- О, Великий! – закричал пацан, падая на колени. – Благодарим, что ты, Мудрейший, сподобился снизойти к нам, великим твоим последователям, верным тебе и во всем повинующимся. С твоего позволения приступим к главному действу, дабы все собраны.
- Ну право-право, не стоит так торопиться. Я еще не все выслушал, а следует, чтобы все было сделано чин по чину. Ты продолжай, а мы сейчас подготовим все остальное.
Парень кивнул, поднялся с колен и продолжил распевать:
- Воистину велика мудрость Мудрейшего и возблагодарим его за то, что он в величии своем так же и нам отдает его часть, чтобы и нам быть как он, в величии пафоса и выпендрежа. Да восхвалим Мудрейшего!
- Мудрейший! Мудрейший! Мудрейший! Бум чи-чи!!! Мудрейший! Мудрейший! Мудрейший! Бум чи-чи!!!
- Поэтому мы собраны сегодня в его присутствии, чтобы приобщить к величию его еще одного сидящего среди нас. Возвеличь нас Мудрейший, дабы мы были достойны произвести инициацию, как того требуешь ты!
Заяц только благосклонно кивнул.
Пока парень пел, а зал вторил ему, на сцене появились те самые заводные мальчик с девочкой. К Кате подбежали двое VIPов и стянули ее с кресла.
- Эй, вы чего делаете? – возмутилась девочка. – Куда вы меня тащите?
- Не волнуйся, все идет, как задумано, - ответил мистер Эс, надевая на Катю обширный расписной халат и поправляя шарф. – Ты удостоилась великой чести приобщиться к Мудрейшему.
- Но как?!
- Сейчас все узнаешь, - подхватила мисс Эл, нахлобучивая девочке на голову венок из лавровых листьев. – Пойдем, не следует заставлять Мудрейшего ждать.
Они повели девочку вперед. Катя только изредка спотыкалась, путаясь в подоле халата. Ее сопроводили на сцену и поставили рядом с Ериком. В это время парень заканчивал петь:
-Да примет она величие Мудрейшего, ради большего пафоса и нашего возвышения. Во имя свободы, равенства и братца!
- БУРЮМ БУМ БУМ!!! БУГАГА! – ответил зал.
- Пристуууупим!
Воцарилась тишина. Катя невольно поежилась, ей было очень неуютно чувствовать себя в центре всеобщего внимания.
- Итак, Катенька, как ты уже поняла, все, что ты сегодня видела, все что происходило, все это Зая подготовил в твою честь.
- Это приятно и неожиданно... но я до сих пор не понимаю, чем заслужила столь радушный прием?
- О, всего лишь ради одной малюсенькой деталюшечки. Ты заслужила большего и лучшего, а именно - жизни в нашем великом обществе. Мы готовы принять тебя, если сама того захочешь.
Катя разинула рот.
- Вы... И меня... К вам?
- Да! Да-да именно так, – закивал головой Ерик. – Подумай, ты можешь жить в огромном шатре, где верные слуги будут готовы выполнить любой твой запрос, ты сможешь общаться с родителями и братом, ты сможешь творить сколько угодно, на чем угодно и как угодно. Ты ни в чем не будешь иметь нужды! Просто стань частью нашего общества.
- Это, конечно, заманчиво, но...
- Да какое там «но», деточка? Такое предложение абы кому не делается. Все, что тебе нужно, это принять его.
Сердце девочки было готово выпрыгнуть из груди. Неужели, все, что нужно это просто принять приглашение этого чудаковатого Зайца?! Заветные слова уже были готовы вырваться изо рта, но... Что-то изнутри остановило девочку - она вдруг всеми своими фибрами почувствовала скользкий подвох.
- Я не понимаю, как мне стать одной из вас, – наконец выдавила Катя, пытаясь протянуть время.
- То есть ты согласна? Отлично! Тогда просто внимай, сейчас мы все тебе объясним.
Ерик поднял руки вверх и, обращаясь ко всем присутствующим, нараспев стал вещать:
- Мы достойны воплощения наших желаний и помышлений. Мы можем приблизиться к Великому источнику Жизни и Правды. И дабы доказать нам перед величественным духом всемирного мироздания нашу способность и лояльность, нашу мощь и силу, мы сегодня совершаем эту великую оперу, а с ней и великую жертву на крови. Невозможно приблизится к духу жизни, не затихнув на время, не замолчав, не закрыв глаза, не уснув на Равнине каменных плит. Но это достойная жертва духу великого мироздания, посланником которого я поставляем перед вами. Воспоем песнь Мудрейшего. Воспоем!
- И да присоединится эта девочка к нам, - хором закончил зал. – Ради исполнения амбиций и желаний.
- Теперь осталось последняя вещь – великая жертва на крови, - произнес Ерик и повернулся к Кате.
- А причем тут я? - снова поежилась девочка.
Пристальный взгляд Зайца из-под темных очков, казалось, пробирал до костей. Ей даже почудилось, что шею сдавливают невидимые ладони.
- Эх, хе-хе – протянул Ерик. – Зая все намекал тебе, все силы бросил на то, чтобы ты поняла самое главное, но, видимо, ты совсем не хочешь думать. Эта жертва – ты!
- Я?! – завопила ошарашено Катя. – Я?!
- Да-да, - покивал головой Ерик. – Тут уж ничего не попишешь. Но бояться не стоит. Ты ведь и так уже... хи-хи... мертва. Но ты не перешла решающий рубеж, осталось лишь твоё добровольное согласие и сущая формальность – закончить оперу. А для этого необходимо принести жертву.
У девочки подкосились ноги, и она шлепнулась на сцену. «Нет, невозможно! - лихорадочно соображала она. – Как я могу быть мертвой? Я же не могла... нет, не могла! Или же, или... могла... Но когда?! Ведь всё складывается, я поняла... Но... после приюта я же убежала, я добралась до тюрьмы... а потом... потом...» Катя пыталась вспомнить, что произошло с ней после тюрьмы, но все попытки были тщетны. Мысли хаотично роились в голове, мелькая как пули... пули... выстрелы... «Пистолет!» - внезапно вспыхнуло в мозгу девочки, словно кто-то впихнул эти мысли ей в голову. Рука машинально дёрнулась проверить на месте ли он.
- Вот именно! – воскликнул Ерик. – Ты правильно думаешь! Он же у тебя во внутреннем кармане? Молодец! Теперь ты можешь присоединиться к нам. Все что тебе нужно, это закончить начатое. Перечеркни свою прежнюю жизнь и начни новую! Стреляй...
Пальцы девочки, словно сами собой вползли запазуху и нащупали ребристую рукоять пистолета. «Неужели все так просто?.. Да, для этого и была дана пуля... Я всё сделаю, как надо... У меня начнется новая жизнь с родителями, братом, в огромном шатре... Без боли, страданий, слез...»
- Стреляй! – прогремело с дальних рядов зала.
Катя вытащила ПМ из кармана.
- Стреляй! – к залу присоединились все стоявшие на сцене, даже заводные мальчик с девочкой и рыжий братец.
Девочка сняла ПМ с предохранителя и поднесла ствол к виску.
- Стреляй! – снова громыхнуло окружение в зале. Картины на шторах и стенах вторили им.
Всего лишь одно движение пальцем... Всего лишь одно движение...
- Стреляй! Стреляй!! Стреляй!!! СТРЕ-ЛЯЙ!!! СТРЕ-ЛЯЙ!!! СТРЕ-ЛЯЙ!!!
Это короткое слово эхом перекатывалось по шатру и гулко звенело в ушах, подобно волне или сокрушительному громовому удару.
- СТРЕ-ЛЯЙ!!! СТРЕ-ЛЯЙ!!! СТРЕ-ЛЯЙ!!!
Девочка вздохнула глубже и закрыла глаза...
***
Она и мама рядом в темном помещении. Всего несколько свечей и отблески зари сквозь маленькое окошко. Девочка жалась к матери. Ей было холодновато. Но мама ведь не просто так привела её сюда?! Перед ними стоял объемный чан, вокруг которого суетился бородатый человек в позолоченном одеянии. Он что-то непрерывно нараспев говорил, подливая в чан воду и трогая ее рукой. Наконец он закончил петь, отставил в сторону чайник и приблизился к женщине.
- Нехорошо конечно, что крёстной не нашлось. Но, учитывая трудное время,… Господь простит нас грешных. Вы согласны доверить мне стать крёстным? – спросил он.
- Да? - коротко ответила мама.
Мужчина улыбнулся и приступил к ритуалу…
После долгих непонятных речей мужчина повернулся лицом к выходу. И зачем-то дунул и плюнул. Катя теснее прижалась к женщине. Она до конца не понимала, что происходит, но чувствовала, что это важно. Причем, в первую очередь для нее самой. Мужчина снова повернулся, теперь смотря в глубь комнаты. Он опять о чем-то долго говорил – кажется, о вере. Катя ничего не понимала, но нутром соглашалась со сказанным. Она смотрела на мать - мама не может ошибаться. И вот её раздели. Стало немного неуютно, как будто на приёме врача.
Мужчина помазал лоб девочки маслом. Было немного щекотно. Девочка засмеялась. Мужчина тоже улыбнулся, подхватил ее на руки и перенес в чан с водой.
- Крещается раба Божья Екатерина...
Стало страшновато. Катя оказалась полностью под водой. Хотелось закричать, но она сдержалась. Ведь мама не пожелает ей плохого.
А вот наконец и тёплые руки матери вытирают её широким полотенцем, одевают белую одежду и вручают крестик на серебряной цепочке. Затем мужчина снова помазал девочку маслом. Мама подняла дочь на руки, а дядя с большой золотой чашей в руках угостил её ложкой чего-то сладкого и одновременно терпкого на вкус.
- Сама запьешь? – спросила мама у Кати.
Девочка качнула головой. Мама спустила ее на пол, и Катя подошла к высокой тумбе, на которой стояла приготовленная чашка с особой водой. Её нужно было выпить.
Девочка взяла чашку двумя руками, сделала всего один глоток, но то ли руки были слишком скользкими, то ли она волновалась... Чашка выскользнула и звонко упала на пол, расплескав остатки содержимого.
- Катя! – воскликнула мать. – Да что же… Вот растяпа, я же говорила, что…
Женщина уже вознамерилась подойти к дочери, но мужчина преградил ей дорогу.
- Ну что же вы кричите? – мягко пробасил он, мигом успокоив женщину. – Ничего же страшного не произошло. Всякое может случиться.
- Извините, - смутилась мать.
- Все в порядке, - улыбнулся мужчина.
Он повернулся к замершей девочке, перекрестил ее правой рукой и промолвил…
***
- Господи помилуй, - одними губами шепнула Катя.
Ей было так стыдно в тот момент. Память накрыла её раскалённой волной. Всего лишь два слова, услышанные когда-то давно разбили в пух и прах гремевшее вокруг: «Стреляй!»
Удушье отступило. Катя открыла глаза и увидела вокруг себя огромный тёмный склеп, полный копошащейся червивой массы. Перед ней же стоял огромный, в два метра, зверь, отдалённо похожий на зайца, одетый в окровавленный черный кожаный халат. Очков на нем уже не было, вместо глаз зияли два уродливых провала, которые были грубо сшиты толстой нитью. Заяц омерзительно оскалился, обнажив зубы, запачканные кровью. Катя, ни секунды не задумываясь, направила пистолет в пасть отвратительной твари и нажала курок.
Выстрел!..
VIII
Чашка раскололась.
Скажу больше: чашка с кофе разбилась вдребезги. Вот ведь нелепость!..
- А ну-ка вон! Вон, я сказал! Пришёл, понимаешь ли, ко мне с никчемной, долбонутенькой кандидатуришкой!
Одной рукой я смахнул осколки со стола и кинул сверху салфетку, а второй выхватил пачку бумаг из рук помощника и с размаху приложил его увесистой кипой по макушке.
«Какое наслаждение, однако! Эти тупицы меня раздражают, но колотить их, почему-то, одно удовольствие!»
- Сказал же, мне нужны молоднявочки маленькие! - заорал я, что было сил. - Вот таку-у-eсенькие сладенькие деточки для нашего шоу. А ты тут что подсовываешь мне? Ты видел рожицу этой... этой... козявочки?! Да ей один мейк-ап заколупаешься лепить, я уж молчу про платье по фигурке. Пошел вон! И пока не подберешь кого-то более стоящего, даже не высовывайся!
Помощник пытался что-то лопотать, но я его не слушал. Ну что такого он скажет? Я все это уже по сто раз слышал: «Простите! Я все сделаю, только не выгоняйте!» Да он туп, как серная пробка! И чего я держу его?! Схватив помощника за шкирку, я пинком вышвырнул его из кабинета и бросил вслед бумаги. Затем закрыл дверь на ключ, вернулся к столу и со вздохом опустился в кресло.
«Почему же я еще держу этого чудика в помощниках? Ах да... Вспомнил, задница у него крепенькая - он же еще так ей вилял, когда собеседование проходил. Меня это завело тогда и чего-то до сих пор не отпускает... Мускулистая, подтянутая, наверняка, загорелая... Интересно, а ему кто-нибудь ее уже распечатывал? А то мог бы помочь с этим делом...»
Руки сами поползли к ширинке на брюках.
«А еще у него тако-о-ой взгляд. Он прям поедает меня глазами. Может, стоит ему предложить как-нибудь на досуге порцию-другую от моего маленького ...»
Поток мыслей прервал телефонный звонок. Я выругался. Да какого же (цензура) мне смеют мешать? Я застегнул ширинку и схватил трубку.
- Чего надо? - грубо рявкнул я.
- Мэлс, ты чего такой взвинченный? - раздался приятный баритон на том конце провода.
От этого голоса все недовольство сразу исчезло - его рукой сняло.
- А, Ки-исленький! - томно выдохнул я так, что по спине пробежали мурашки. - Я тут совсем на части рвусь, а толку нет. Меня окружают одни пустоголовые идиотики.
- Это кто же тебе успел так настроение испортить?
- Да ходют тут всякие проходимцы, - пробурчал я, снова расстегивая ширинку. Мне однозначно надо было расслабиться, а времени сейчас в обрез, так что экспресс-вариант... Поток мыслей побежал с новой силой...
«Кисленький намно-о-го лучше этого прощелыги помощника. Один голос чего стоит, а какая у него задница - точно лучше, чем та, что я только что видел...»
- Снова твой помощник?! Да забудь про него. Ты мне вот что скажи, что с заказом моим?
- Пока стоит работа, - я тяжело вздохнул, набирая темп.
«Только не молчи, Кисленький... только не молчи...»
- Мэлси, - пропела трубка. - Ты меня разочаровываешь. Я тебе уже дал ориентировки... Дед Мороз с мешком в красных стрингах и маленькая Снегурочка в полупрозрачном платьице... можно даже в пеньюаре, главное, чтобы без белья. У тебя совсем ничего нет?
- Не совсем... Деда Мороза... Нашли... Девчонку... Найти не можем...
«Давай же, Кисленький... Давай... Еще чуть-чуть...»
- Так ищи резвее. Я за что тебе деньги плачу?!
- Стараемся-а-а!
«Даааа... Наконец-то... Какой же кайф!»
- Значит, плохо стараешься. Новый год на носу, а вы там даже ещё к съемкам не приступили.
- Ну, Ки-и-исленький, - мурлыкнул я, выбрасывая использованную салфетку в урну, заправляя рубашку и застегивая штаны. - У меня же еще два проекта. Я не успеваю все сразу делать... Слушай, мне еще по делу надо выйти, перезвони на другую линию.
- Сейчас.
Из трубки донеслись короткие гудки. Я положил ее на рычажки и потянулся.
«Какой же классный голос у него... Вот бы еще раз с ним увидеться, а то он, как крот, в своих кабинетах министров оккупировался…. Уж я бы показал, чему успел научиться и как я по нему соскучался... Два раза показал бы точно... Или вообще три...»
Прогудел мобильный. Я подхватил его, посмотрел на себя - такого замечательного - в зеркало и направился к выходу. Надо бы проверить, как там мои раздолбайчики с задачками справляются. Настроение у меня заметно улучшилось.
- Да-а, - пропел я в трубку, покидая кабинет.
- Так что делать-то будешь, Мэлсик? Ты не забывай, сколько это по деньгам выходит.
- Что-нибудь придумаю - можно подумать, первый раз с подобным сталкиваюсь. Что мы все о делах? Как ты-то, Кисленький? Все в делах, в разъездах?
- Блин, вовремя ты про эти дела вспомнил! Но раз уж заговорили о них, то скажу так... ТЫ (цензура)! Я/ не далее как вчера, тебя от последнего, особо дотошного, следака отмазал. До сих пор копаются по борделю с подростками, котоорый ты там у себя развел!
- Ну, Ки-и-исленький! Снова ты об этом...
- Да, я уже (цензура) тебя прикрывать, а ты мне все работы подбрасываешь. В конце концов, мое влияние не безгранично! Так что, блин, поосторожнее. Особо не светись, а то шумки идут, что ты детей на квартиру водишь...
- Да никого я не вожу!
- Ага... Так я тебе и поверил. Ты потише себя веди, а то рано или поздно попадешься. Тем более, за тобой следить могут... Да елки, что за гул?! Тебя там что, убивают?
- Вроде того, - уныло выдохнул я. - Военные полигоны отдыхают по сравнению с нашими съемочными площадками.
Я спустился на первый этаж и зашел в один из павильонов. Там царила невообразимая суета. Софиты, камеры, декорации, люди – всё смешалось в один сплошной бурлящий поток. Вокруг меня, как ошпаренные, бегали из угла в угол костюмеры и гримёры, постоянно крича и ругаясь. Три проекта одновременно!!! Соответственно, гримёрок по-любому не хватает - работают там, где свободнее. Вот передо мной пронесся молодой человек с ворохом цветастых тряпок в руках, за ним бежала худосочная девица, на ходу расстегивая блузку. Неплохие у нее, кстати, яблочки... Я бросил ей вслед заинтересованный взгляд, но она уже скрылась за каким-то толстяком, который тряс стопкой бумаг перед носом низенькой бабенки. Та в свою очередь, не стесняясь выражений, посоветовала, как ему эти бумаги использовать. Никакой оригинальности... Если скрутить в трубочку, смазать детским кремом... Ах, маменька! Ведь сколько остреньких ощущений можно добавить....
Слева временно стоят декорации храмов для нового фильма. Я толком ещё не читал сценарий, но, по-моему, опять что-то про жадных попов. Сейчас модно снимать о церкви...
Где-то справа смачно шмякнулся стенд, и оттуда донесся визг, а потом отборный мат. Видимо, новенькие цыпочки... Еще не привыкли к переодеванию без ширмы, но ничего, все еще впереди. Я пошел наискось, через павильон, наблюдая за работой. Несмотря на жуткую суету, работа спорилась. Вот молодой человек, которого я видел с цветастыми тряпками, уже бегает между тремя девушками, стоящими в одних только трусах, и раздает им полупрозрачные наряды. В них, думаю, они будут смотреться эффектнее. Я обменялся с этими крошками воздушными поцелуями и отправился дальше...
- Кисленький, - прокричал я в трубку, лавируя в людском потоке. - Я понял, что ты имеешь в виду, так что постараюсь поаккуратнее! Меня вот что больше волнует.… Когда ты на студию приедешь, а то мы по тебе о-о-оочень соскучились!
- Приехать, говоришь? Даже не знаю, у меня все дни забиты...
- Ну позязя! Ну я тебя умоля... Потом подпишу!!! Молчи вообще, тихо!
- Что там?
- Да блин, хмырь один мне очередную бумаженцию сует. Подписать, видите ли, нужно. Успе-ется!
- Может мне попозже звякнуть? А то у тебя работа...
- Нет-нет, ты не обращай внимания на мои воплясики. Это так, для пущего пафоса! Меня должны уважать, а это все равно, что боятся. Приходится быть строгим.
- Строишь из себя плохого продюсера?
- Да, мерзко плохого! Продюсер - это серьезная профессия… Накажешь меня, Кисленький? Накажи меня прямо здесь. Когда же ты приедешь?
- Э-э-э... Ты там совсем ошизел что ли? Я же предупредил тебя, чтобы вёл себя хорошо! Нет, видно тебе говорить всё без толку – как об стенку горох.
- Ну, Кисленький! Я исправлюсь, я обещаю тебе. Только приезжай, пожалуйста, поскорее... Ты знаешь, я совсем забыл – мы тут таких прикольных актёров на реалити-шоу нашли! Пусечки и болванчики! Они такие миленькие, такие...
Тут вдруг что-то произошло. Да-да – нечто, совсем не вяжущееся с реальностью... неестественное. Мне привиделось.... да какой там привиделось!.. я ясно увидел то, что заставило меня остановиться, будто вкопанного, среди бегающих и снующих вокруг. Я даже забыл о Кисленьком на какое-то время, сказал, что перезвоню и, кажется, вновь возбудился: «Ха-ха, ну это нормально, это же биология!» - почему-то радостно подумал я.
В дверях южного выхода стояла девочка! Да я просто не мог ни возбудиться - до чего же она хорошенькая, рыжеволосая, совсем как... Чёрт... Кажется... Мне показалось, что... Вокруг неё как полоумная бегала эта безмозглая курица - новая секретарша... Всё время забываю, как её зовут... Да шут с ней! Я отпихнул в сторону налетевшего на меня исполнительного режиссёра... Боже мой! Мысли совсем поглотила новенькая гостья. Подойдя поближе, я, наконец, понял причину, по которой секретутка не решалась приблизиться к девочке и вышвырнуть её, как я и приказывал поступать со всеми посторонними. Взъерошенные волосы, грязное пальто, стоптанные кеды. А запах! Где её носило?! О, великий Маниту! Она так похожа... неужели?! Её взгляд! Непроницаемая цитадель! Чтобы развеять сомнения я сглотнул слюну и мягко спросил:
- Кто ты, девочка? Что тебе здесь нужно?
«А ведь это идеальная снегурочка, разрази меня звезда!» - с наслаждением грезил я.
Секретарша ещё пыталась что-то кричать и возмущаться, что, типа, не положено и не велено. Но я не обращал на неё никакого внимания. Всего меня поглотила эта девочка!
- Я хочу сняться в вашем кино, - чётко, по слогам, проговорило маленькое создание и медленно подняло на меня взгляд. О! В тот момент я готов был взорваться миллионами мыльных пузырей! Этот голос! Неужели?! Не может быть! Это Её дочь!!! Сомнений не было! На каждой премьере она была с Ней!
- Деточка, а ты знаешь, что тут нельзя находиться посторонним, - тупо пробубнил я.
«Зачем я говорю это, ведь она идеальная снегурочка?! Дурак!»
- Я знаю. Мне больше некуда идти. Ты же помнишь меня, дядя? Зачем притворяешься, что не узнал? Я хочу сняться в твоём фильме... или как там это сейчас называется...
Девочка смотрела на меня пронзительным, прожигающим взглядом. Я был просто сражён наповал. Что мне ей ответить?
- Я... подумаю.... Мы подумаем..., - я лихорадочно кинул взгляд на щебечущий блондинистый планктон. - Мы посовещаемся и решим. Нам как раз нужна для съёмок маленькая девочка...
Я неловко ходил кругами вокруг рыженькой прелести.
- Милочка! - обратился я уже к секретарше. - Отведите-ка её в приёмную. Да, в приёмную - вы не ослышались. Накормите и напоите горячим чаем. Пускай подождёт, когда я освобожусь. Я приду, и мы всё решим.
Я осторожно коснулся рыжих кудрей маленькой визитёрши и резко развернувшись, пошёл назад, вглубь павильона. Но ни о какой работе уже и думать было нельзя! Всё моё сознание только и делало, что бредило красноволосым ангелочком. Это идеальная кандидатура на роль снегурочки! Притом, она так возбуждающе на меня действует! Вдобавок ко всему, это дочь той,… той... Перевозбудившись до предела, я шёл напролом, расталкивая суетящийся персонал.
Как назло в этот день нагрянула налоговая, а следом за ней и СанЭпидем комиссия... Будь они неладны! Всё проплывало, словно в тумане. Бумаги, деньги, пиджаки, платья, банкет по случаю, тупые разговоры ни о чём. Времени было уже, видимо, за полночь. Как быстро оно летит! Наконец я вырвался из этого никчёмного людского потока и стремительно полетел в приёмную. Только бы она не убежала! Не убежала! Нет... Она прилежно сидела за столом и ждала. Милая девочка! Моя милая девочка!!!
- Деточка...
- Меня зовут Катя.
- Катенька! Ты моя прелесть! Тут у нас для тебя есть как раз заманчивое предложение. Нам нужна девочка на роль снегурочки. Мы снимаем новое грандиозное новогоднее шоу, и вот ты как раз нас устраиваешь по всем пунктам.
- Что я должна делать? – девочка, хмуро насупившись, допивала чай из белой чашки. Из точно такой же чашки, которая разбилась утром в моем кабинете. Зачем я это вспомнил?..
- Совсем ничего сверхтрудного. Просто позировать на камеру. Мы всё тебе скажем. Это не трудно. Плюс тебе за это положен гонорар!
- Я согласна! - девочка с шумом поставила чашку на стол.
- Замечательно! Превосходно!
«Почему она так быстро согласилась? Почему же, наконец-таки, меня это так тревожит?!»
- Ты, наверное, сильно устала. Я сейчас не спрашиваю, что там у тебя приключилось, потом расскажешь сама - если захочешь, конечно. Раз ты говоришь, что тебе некуда пойти, и ты не против со мной сотрудничать, я бы мог тебя отвезти отдохнуть и переночевать в хорошее место - просторная квартира. Поживёшь пока там, а потом мы всё решим. На съёмках мы всё решим....
«Неправда, неправда! Я же уже всё решил! Какую нелепицу я несу?! Я её хочу, прямо сейчас! Она меня дико заводит! Что мне делать? Что делать? Кисленький ведь предупреждал... Нет... Это сильнее меня...»
По телефону я вызвал машину с водителем, и вместе с девочкой мы спустились вниз на парковку. Ах, это непередаваемое ощущение. Я всё время хотел коснутся маленькой прелестницы и даже... даже поцеловать её. Ведь она копия... Её! Она отказала мне тогда, глупышка. Я разозлился и порвал все связи. Дуралей! Не стоило мне тогда так поступать, ох не стоило. Эта куколка, эта прелесть... Я же так страдал после всего, потом...
Чёрный кадиллак нёс нас средь заснеженных мокрых улиц, и унылые огни ночных фонарей вяло мелькали за тонированными стёклами. Я был просто на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Во-первых, я наконец-таки нашёл актрису на наше главное шоу, ну, а во-вторых, я просто вибрировал от возбуждения! Немыслимо! То самое ощущение, то чувственное состояние вернулось вновь!
Мы поднимались в лифте, я лепетал какую-то несусветную чушь, пытался казаться суперменом в глазах чудного ребёнка – это происходило, будто во сне. Она же за всю дорогу не проронила ни слова. Казалось, ее грустный и внимательный взгляд был направлен в беспросветную даль. Какие мысли бродили в этой маленькой рыжей головке? Так ли это важно, когда в воздухе носилась манящая и всё поглощающая страсть? О да! Мне нужна эта девочка, плевать мне, что там Кисленький накрутил себе на уме. Этот остаток ночи будет нашим!
Подойдя к двери, я чуть не совершил глобальную ошибку, но вовремя вспомнил, что, скорее всего, сладенькие мальчики из нового шоу всё ещё тусуются у меня дома. Главное, чтобы не в ванной! Девочку я отправлю сразу туда, а потом выпровожу этих оболтусов, дам им денег на такси и пусть проваливают.
Я открыл дверь, зажёг свет, скинул плащ и помог девочке снять пальто.
- Проходи, не бойся, - подтолкнул я её в холл, в конце которого была ванная.
Рыжеволосая скинула кеды и медленно пошла в указанном направлении. О, эти маленькие крепенькие босые ступни! Это просто сказка! Зимой она совсем без чулок! Это обстоятельство чуть было не лишило меня сознания. Но я вовремя спохватился, быстро стер рукавом слюну с губ, закрыл дверь в коридор и побежал в зал. Двое блондинистых раздолбаев дрыхли перед включённым телевизором. Растолкав их и сунув денег, я приказал им как можно тише одеваться и в быстром темпе вышвыриваться. Закрыв за ними дверь, я весь, трясясь от лихорадочного сладкого чувства, полетел в ванную. Моя прелесть стояла в нерешительности в холле возле моего любимого двухметрового зеркала. Я осторожно положил руки на плечи девочки. Интересно, как я сейчас выгляжу? Наверняка, заметны мешки под глазами - надо бы их припудрить. Я глянул на своё отражение и поразился разительному контрасту. Я - такая шикарная звезда: дорогой бежевый костюм, длинный волосы, аккуратно собранные в хвостик, улыбка сияет жемчужно- голубым отливом... Не зря Кисленький посоветовал мне того стоматолога.…И вот, в противовес такому великолепию - маленькая девочка с грязными волосами, в каких-то затёртых джинсах с нелепой юбкой поверх них и в светлой сорочке. Видимо, когда-то эта сорочка была белой. Ну ничего, завтра мы совершим шоппинг и подберём нужный наряд…
- Прими ванну, вот - здесь всё необходимое. Одежду мы потом сожжем - бросай на пол. Тут халатик… Занимайся пока, мне нужно позвонить, - порхая на крыльях восторженности, я плавал по комнатам. Ночь на исходе. Но мне она запомнится навсегда! Определённо…
Я наскоро накрыл на стол, достал бутылку шампанского из холодильника, скинул надоевший костюм и набрал на телефоне мой любимый номер.
- Аллё-аллё, Кисленький! Я тебя не разбудил?
-Да!
- Прости, конечно, но это не требует отлагательств. Ты знаешь, тут такое! Я её на-а-шёл!
- Кого нашёл? Приключение на свою хилую задницу?
- Нет…, да послушай, что я тебе скажу.… Это она, дочь той… ну помнишь, ту рыжую, что снималась в нашем самом нашумевшем блокбастере… Ну?
- Да помню.… Да говори же толком, не мямли!
- Так вот я нашёл девочку для нашего новогоднего шоу!!! Она супер! И это дочь вот той, рыжей! Ты представляешь?!..
От перевозбуждения у меня окончательно снесло башню. Я лепетал полнейший бред, уговаривал Кисленького приехать, потом отговаривал его вызывать врачей, чтоб везти меня в дурку. В конце концов, я опомнился и спешно прервал разговор:
- Да-да, Кисленький... В общем, ты там составь програмку, после снегурки местечково покрутим ее, и пойдет-поедет само собой. А я в душ... да звезду из нее делать.
Я бросил трубку и кинулся прихорашиваться. Замазал-таки мешки под глазами тональным кремом, смазал волосы маслом, побрызгал во все места туалетной водой и, в завершение, надев свой боевой халат, отправился в ванную...
...Первой моей мыслью, когда я туда вошёл, было бежать отсюда, сломя голову. В следующую секунду я чуть не грохнулся в обморок. После этого у меня, наверное, появилось несколько седых прядей. Точно ведь появилось! Не могло не появится после увиденного…
Моя рыжеволосая прелесть неподвижно лежала в доверху наполненной ванной… Почему-то она в одежде... Почему вода такая ржавая? АХ! Да это ведь не ржавчина – это кровь! Не может быть! Нет, только не сейчас! Нет! Мне конец, конец! Я влип… Что делать?.. что же делать? Она мертва.… Что делать?!
Я бегал кругами по ванной и не находил ответа на кучу свалившихся на меня вопросов. В нерешительности я всё же приблизился к телу девочки и потрогал её руку. Пульса нет! Я пропал! Почему я не послушал Кисленького?! Почему? Мне на глаза попалась распечатанная пачка бритвенных лезвий, лежащая на полочке возле раковины. О Боже! Она покончила с собой! За что мне такое наказание?! Что же мне делать? Кисленький!!! Конечно, нужно звонить ему.
В состоянии крайнего мандража, обливаясь слезами, я побежал к телефону и дрожащими пальцами набрал номер.
- Кисленький!!! Спаси меня!!! Умоляю! Она мертва... Она…
- Что там у тебя опять? Кто мёртв? Ты всё-таки словил приключение?!
- Девочка! Та самая… Я тебе, про которую говорил... Она лежит в ванной и не дышит.. она покончила… там лезвия… Кисленький, спаси меня!!!
- То есть ты хочешь сказать, что у тебя в ванной труп ребёнка?! Ну ты (цензура)!!! Я же тебе говорил - не связывайся с детьми, урод!
- Но я не виноват! Она сама…. Я не знаю, как всё вышло! Кисленький, что мне делать?! Помоги мне!
- По-моему, ты перешёл все границы дозволенного… Тут я тебе уже не помощник - связываться с трупом несовершеннолетней у меня нет ни малейшего желания! Избавляйся от него сам. Я умываю руки. Не звони мне, по крайней мере, пока не решишь проблему. Всё!
Заунывные гудки на том конце провода ввергли меня в новую волну паники. Что же делать?! Кисленький отказался мне помогать, а кроме него, у меня нет нормальных связей. О, чёрт! Как круто я вляпался!
Минут пятнадцать я бегал по комнате и собирал свои вещи, потом сел на диван, открыл шампанское, залпом выпил, сколько смог за один присест, и попытался собрать мысли в кучу…. Так… у меня в ванной труп, от него надо избавится до рассвета, иначе мне кранты! Вызывать водителя нет смысла. В гараже неподалёку стоит моя Волга. На всякий пожарный… По-моему, это как раз сейчас… Я закрою квартиру, добегу до гаража, припаркуюсь возле чёрного хода с той стороны арки и осторожно вынесу труп. Положу в багажник и увезу на свалку. Там можно будет её куда-нибудь зарыть, закопать… выбросить… чёрт, в общем избавиться. Так, решено! Я накинул плащ, закрыл дверь на все замки и пулей вылетел на улицу. Всё мелькало перед глазами, словно в дурном сне. Запомнилось только, как я зажигалкой отогревал замок гаража… Сколько прошло времени, никто не знает. Вот я уже возле арки на дребезжащей Волге. Продам её к чертям собачьим! Я забежал на свой этаж, отпёр квартиру и снова закрыл на все замки. В зале из шкафа я выхватил две свежие простыни и с ними бросился в ванную. Девочка неподвижно лежала в кровавой воде. На её лице застыла улыбка. Дьявол! Она словно издевается надо мной! Кое-как, вынув тело девочки, я завернул её в простыни и поспешил смыться из квартиры. На мое счастье по пути к машине мне никто не встретился, и я, положив труп в багажник, помчал по ночной трассе в сторону городской свалки.
Одинокое шоссе, редкие фонари по сторонам, запотевшее стекло. Я гнал под сто двадцать, не меньше. Но… только не это! Сзади заревела сигналка милицейского УАЗика.
- Водитель ГАЗ-3102! Прижмитесь к обочине и заглушите двигатель.… Повторяю, водитель ГАЗ-3102….
Ну, всё - это финиш! Я в полной…. Я идиот!!! Я резко затормозил, отчего машину развернуло и протащило по сырой дороге ещё метров двадцать. Всё! Я решил, что не стану мямлить, не покажу вида…
- В чём дело?! Я известный продюсер - на каком основании меня задерживают?! – чуть ли не кричал я, когда ко мне подошли двое в милицейской форме. – Я буду жаловаться!
- Спокойно! Конечно, будешь! Знаем мы вас... Предоставьте документы, гражданин. Не надо кричать, мы разберёмся и всё решим.
Стараясь не выдавать нервный тремор, я достал из внутреннего кармана пиджака водительские и паспорт. Высокий милиционер, кажется, капитан, небрежно взял документы и усмехнулся.
- Неужели ты думал, Мэлс, что мы тебя не узнали. Да тебя каждая собака в этом городе знает. Мне вот только одно интересно: зачем ты в пять утра, один, даже не на служебной машине, гонишь на предельной скорости из города?
У меня все внутри похолодело! Они, наверняка, догадались. Они за мной следили! Кисленький же говорил.… А что же делать, что мне делать?!
- А ну-ка открой багажник, сейчас проверим, что там у тебя…
«Они однозначно догадались! Мне нужно что-то предпринять!» - мысли не слушались и летали, словно пули в фильмах про войну. Высокий вразвалочку обошёл вокруг капота. Второй одной рукой похлопывал по кобуре пистолета, а другой - держал мои документы. «Они меня арестуют и тогда всё! Если я их попробую подкупить, у меня есть шанс. А если бежать…»
- Ну что ты возишься, открывай! Мы долго будем ждать?!
Я медленно открыл багажник и отвернулся.
- Ёханый бабай! Мэ-э-лс! Да это залёт! Пахомыч, разверни-ка простынь.… Так и есть. Несовершеннолетняя, да ещё и труп. Мэлс, по тебе давно тюрьма плакала, а теперь все (цензура) района захотят твой (цензура) оторвать. Тебе крышка! Ты сядешь далеко и надолго. И вряд ли дотянешь до весны. А ну-ка руки на капот, на капот я сказал!
Я подчинился. Пахомыч обыскал меня и надел наручники. Капитан всё так же вразвалочку медленно подошёл ко мне.
- Мэлс, Мэ-э-элс. Как не аккуратно вышло, правда. Мы же давно под тебя копали, а ты нам вот так помог замечательно. Знаешь, за такую помощь я даже могу дать тебе один бонус. Мы же не дети пятилетние и все хорошо знаем, какими бабками ты там у себя ворочаешь. Я могу сделать так, что труп этой девочки будет не на тебе, а, скажем, на твоём помощнике. Или ты ее вообще случайно нашёл и вёз в больницу – думал, что спасёшь. А может, и вовсе трупа не будет. Но это уже зависит от того, сколько ты нам сможешь предложить…
- Сколько вы хотите? – обрадовался я.
«Неужели же первый вариант сработает?!»
Капитан еле слышно назвал мне сумму, и вся моя радость провалилась под землю со страшным воплем.
- У меня нет столько денег! Как вы могли подумать, что я располагаю такой суммой?!
- Мэ-э-лс! Не надо придуриваться, ты сейчас не в лучшем положении. Если не хочешь отгрести по полной, нужно платить. Если платить отказываешься… ты догадываешься, надеюсь, что с тобой будет.
«Что со мной будет? Что будет!!! Мне кранты, надо бежать... бежать!!!»
Я улучил момент, когда высокий отвернулся от меня и, сорвавшись, со всей дури бросился в посадку.
- Стой!!!
Сухой хлопок, словно удар кнута, наполнил предутреннюю тишину. У меня вдруг закружилась голова, и я упал лицом в мокрую кашу из грязи и снега.
«Что случилось! Почему у меня онемела левая рука?! Почему... Я… Я что, умираю???... Я умираю!!! Мамочки!!! Я не хочу!!!» Я ощутил, как тёмная липкая тьма заволакивает меня. Боли не было, был лишь всепоглощающий страх. Я никогда в жизни так не боялся! Последнее, что я слышал - крики капитана:
- Лейтенант! Идиот! Ты что наделал?.. Я же...
У меня перехватило дыхание, и только удары сердца стали слышны в оглушительной тишине мокрого утра. И липкая тьма...
«Мамочки! Я умираю! Нет! Неужели! Я умираю,… нет. Я же… Я… я…..!»
Интерлюдия заключительная
Огромное мёртвое здание возвышается над полем из плит. Фронтальная стена на половину разрушена, крыша местами обвалена, тёмный провал двери... Ветер завывает в переулках комнат и залов. Резкие порывы треплют оборванные занавески на ветхих окнах.
Обшарпанные стены внутри, фрагменты выцветших фресок. Серые ступени ведут на бетонную площадку. На возвышении расколотый надвое, заплесневелый стол. В проёме окна останки мозаики...
Когда-то здесь ходили люди в черных одеждах. А где-то ходят в бежевых. Ха, а где-то вообще в пиджаках. Делают красивые, но совершенно ненужные для жизни, предметы из дерева, бумаги, камня или глины. Зажигают свечи. Поют песни. Смотрят в небо. Ждут чуда... Но небо всё равно не отвечает. Время подходит к концу, и всё это великолепие в итоге изнашивается, стареет и умирает. Это же очевидно! Дойдет ли это когда-нибудь до них? Что бы они ни делали, как бы ни выкручивались – смерть неизбежна! И она всегда одержит верх над этой жалкой жизнью, сколько бы они за нее ни цеплялись...
Ветер подхватывает рваную ветошь и по широкой дуге несёт её за пределы здания. Ткань парит над огромным полем, покрытым плитами - ...темными, светлыми, старыми, новыми, большими, малыми... Одни только плиты? Нет, конечно же, не одни. Среди этих недвижных каменных изваяний есть некто, тоже внешне похожий на изваяние. Но он совсем не так прост, как кажется. «Где же он?» - спросите вы меня… А вот он - всё так же сидит возле своей любимой гранитной плиты, похожей на массивную дверь бомбоубежища... Не пойму, зачем он сюда явился!?
Ткань плавно приземляется на ещё сырую от мороси плиту, рядом с неподвижным пилигримом. Он будто бы не обратил внимания! Порыв ветра всколыхнул белоснежную шерсть. Если бы у меня были глаза, я бы, наверное, ослеп, глядя на неё! Как можно быть таким ослепительным?! Как можно быть таким наивным и спокойным, сидя тут, среди всего этого гнилья, в одиночестве?! Неужели же он пришёл только для того, чтобы превратиться, как и они, в тлен и навеки уснуть? Но это же глупость! Я же намекал на сотрудничество, но без толку... Жалкое зрелище... Но этот свет! Он меня бесит!
Ветер закружил над плитами новыми порывами. Разорванный тёмный цилиндр слетел с головы статуи ангела и покатился между плитами. Ну, наконец-то я привлёк твоё внимание снова. Не думай, я уже больше ничего не буду тебе предлагать. Я просто хочу задать несколько вопросов, перед тем как... впрочем, что это я? Наверняка я не смогу этого сделать - у меня же нет голоса... Ха-ха, забавно - дыхание есть, но нет голоса. Это парадокс! Впрочем, и ты тоже уникален. Все спят, а ты нет. Зачем ты здесь? Ты хочешь так же лежать, как все эти жалкие создания, отыгравшие свою роль?! Ты хочешь навеки застыть в нелепой позе среди этих серых плит? Ты... ты хочешь умереть! Как же я сразу не понял! Ведь ты же уже это говорил. Я правильно тебя понял, ведь так, я не ошибся? Ты пришёл умереть?!
Ветер метается вверх, а затем вновь стремительно летит над равниной. Кусок ткани с плиты уносится вдаль. Капюшон слетает с головы Белоснежного. Он поднимает голову и тяжело вздыхает, словно решается ответить на сложный вопрос.
Ого! Так ты всё понимаешь! Я всё-таки знал, знал. Я всегда знал, что ты можешь меня слышать и без слов. Я гениален, не правда ли?.. Но, можешь не признавать этого, не хочу тебя затруднять. Ответь лишь - ты пришел, чтобы умереть? Ведь так, да?
- Да.
Белоснежный опустил голову. Ветер с размаху разбился о каменную плиту, разлетевшись ворохом плесени. Голос ещё какое-то время побродил эхом среди плит и затих вдалеке. Так странно. Ведь эхо бывает, в основном, в горах, но здесь ведь равнина и лишь одно возвышение на горизонте, там, где огромное мёртвое здание.
Вот ведь глупец! Он пришёл сюда только для того чтоб умереть и сгнить! Зачем?! Стоило проделать бесконечно далёкий путь, чтобы, добравшись сюда сдохнуть возле абсолютно чуждой могилы неизвестного человека. Его цель мне совершенно не понятна! Экая бессмыслица! А может, есть какой-то тайный умысел, может, я что-то упустил? Я вроде бы задавал наводящие вопросы, показывал возможности, но только он всё это так хладнокровно отверг. Все мои придумки разрушил! Я так старался, из кожи вон лез... Ха-ха, так ведь вылез даже. Что за язык у этих людишек - уже настолько к нему привык, что аж тошно... Вот, то ещё выражение! Так, ну всё, я никуда отсюда не денусь теперь, пока не узнаю цель, ...смысл всего действа. Ну и вид у него! Неужели же нельзя было выбрать образ более пафосный и героический, раз уж собрался совершать тут свою великую миссию? Какую?! Ка-ку-ю! Я так понимаю, нечто сногсшибательное и безвозмездное, как всегда. Ну, хорошо, я всё равно это выясню, к тому же у меня уже есть варианты. Правда, они все один другого нелепее. Вот, к примеру, один из них: он тут для забавы. Пощекотать нервы, познать боль на собственной шкуре. Похвальное желание, что и говорить. Я сам такой. Люблю, когда жарковато. Ха-ха... А вот ещё вариант: чувство превосходства. Мол, я, не такой как вы, я выше всего этого, я пришёл и принёс истину. Смотрите и трепещите! Но, кому смотреть? Никто не видит... Это логично если он сам станет таким, как они... Он сказал да. Он для этого и пришёл. Стать, как они. Хм… Или тут тонкий подвох? Умереть и стать, как они. Но ради чего? Неужто, ради них самих? Этих грязных, испорченных, никчёмных. Способных только играть друг другом и жрать! Немыслимое желание! Неужели же он способен это сделать? Да и может ли он хоть что-то сделать для них?
Ветер неистовствует. Он носит по земле пыль. Обрывки бумаги, щепки и тряпьё. Он сбивал бы с ног, если бы было, кого сбивать. Но одинокий пилигрим упорно сидит возле плиты на самой земле. Он не двигается. Его глаза закрыты. Он словно бы, ...словно умер. Но это - лишь иллюзия.
Он притворяется, что не слышит. Но нет, на мой вопрос ты ответишь! Скажи, ведь ты пришёл только лишь для того, чтобы умереть за всех этих ничтожеств? Не разочаровывай меня, скажи: «Нет»... Или всё же да? Это правда?
- Да.
Воздух затих, дёрнулся и разразился над равниной сильнейшим ветром. Белоснежный, едва шевельнувшись, продолжил невозмутимо сидеть на своём месте. Ветер, казалось, взбесился, он будто бы пытается вырвать ослепительную шерсть с корнем. Но тщетно. Пилигрим остаётся неподвижен.
Пустой героизм! Это же конец всему! Всем надеждам, всем радостям и наслаждениям. Неужели ж ты настолько себя не уважаешь? Не почитаешь собственных интересов? Ты себя …не любишь? Разве такое возможно? Ты же себя представляешь, как всеобъемлющая любвеобильная субстанция, а себя совершенно не уважаешь, не любишь и готов помереть здесь вместе с прогнившими гробами. Если так, то я вообще тогда ничего не понимаю! Вот, кстати, эта девочка под плитой. Эта рыжеволосая бестия… Ты хотя бы знаешь, как она закончила свои дни? Ведь это же ужасно! Ребёнок ещё, а столько злобы, ярости и боли! Да что там, - ты всмотрись в эту плиту повнимательнее. Посмотри с другой стороны. Посмотри - там одна сплошная ненависть!
Белоснежный внимательно вгляделся в красную шероховатую поверхность гранита. Там, по ту сторону плиты, действительно стоит девочка. Она держит перед собой пистолет. Зубы стиснуты. Дыхание.… Среди тишины мёртвой равнины слышно её дыхание! Или же это всего лишь ветер?!
Это дыхание. Дыхание смерти. У неё ничего нет, только пустота. И ты готов умереть, готов принять всю эту пустоту в себя?! Безумец! Трижды безумец! Да ты хоть понимаешь, что эта рыжая стреляет в тебя? Она тебя ненавидит и призирает, посмотри же! Как такое можно принять и простить?! Она заслужила быть здесь! Заслужила испить всю эту пустоту сполна! Её мысли и тело разрушены. Она не достойна жизни. Она недостойна высшего. Ты всё ещё хочешь опуститься в пустоту ради неё? Ты хочешь лишиться… не-ба?
Ветер взревел. Он принялся вырывать с корнем покореженные сухие деревца. Он валит полуразрушенные памятники. Он превращается в ураган…
Белоснежный медленно поднимается на ноги. Он не отводит взгляда с потрескавшейся плиты. Он видит девочку. Она снимает пистолет с предохранителя, медленно целится. Брови нахмурены, рот перекошен. Она тяжело дышит. Бах! Пуля летит точно в Белого Зайца! Вот и всё! Финал….
Ещё есть время одуматься. Оно же существует, как бы ты не утверждал, что его нет, а вместо него - лишь вечность…. Видишь, пуля застыла в пространстве, видишь? Девочка неподвижна. Ещё есть шанс.… Откажись от этой глупой затеи и всё сразу же исчезнет, и ты останешься жив. Ведь, иначе, она тебя убьёт. Она выстрелила в тебя!
- Это не правда… Она не виновата…. Она стреляет в собственное отчаяние…
Голос задрожал. Малодушие… Он сдался, я так и знал! Ха-ха, ха-ха. Ты играл тут комедию и не смог отыграть до конца. Ты плачешь?! О небо! Ты плачешь! Спектакль окончен! Занавес! Но я так и не услышал ответа: ты готов умереть за мерзкую девчонку?
- Да.
Ветер затих. Лишь короткий свист в оглушительной тишине. Пуля прошла насквозь, пробив сердце. Он медленно опускается на колени. Небо молчит.
И вдруг сверху обрушиваются потоки дождя. Стена ливня накрывает равнину. В шуме и всплесках воды совсем не слышно дыхания Белого Зайца. Он тихо лежит на мокрой земле и смотрит немигающими глазами в небо.
Он всё ещё плачет? Улыбается?! Он улыбается!!! Он обманул меня! Он обманул! Так нельзя, нет! Нет! Ведь я не могу больше смотреть на это… Я не могу ни смотреть, ни слушать.… Этот дождь! Он меня убивает! Я не могу… Я! Я не могу больше! Я не хо-чу…
Заключение
Выстрел одинокий в предутреннем тумане,
Рикошет от гранитной дверцы.
Ерь, рассыпая в самообмане,
Меня убивает в сердце.
Я умираю…
Да, это последнее пристанище одиноких странников отражала надпись на облупленной стене возле окна. «Здесь умирают даже живые»... Верно сказано. Безнадёга...
Я докурил сигарету и бросил заспанный взгляд на застывших в ожидании женщин, пришедших из приюта. Они всё-таки пришли... Обычно в таких случаях никто не приходит. Мёртвые бродяжки никому не нужны. Пожалуй, стоит их пустить... Одна пожилая, чуть полная, другая тощая, в очках. У обеих на лицах недоверие и испуг.
- А вы точно уверены, что она из нашего приюта? – спросила полная.
- Нет, конечно. Я вообще уже давно ни в чём не уверен. Ее нашли одну, завернутую в простыню, никаких документов при себе, разумеется, не было. Начальство приказало обзвонить детдома и приюты. Что я и сделал... Тут еще милиция весь мозг проела, с приютом возились, говорили, что пропало семь девчонок. В общем... заходите.
Женщины переглянулись. Они боялись. Что ж, миром правит страх.
- Знаю, для вас это может выглядеть дико, - я пульнул бычок в урну. – Но у нас, таких как она, целый конвейер. Идемте: ...быстрее опознаете - быстрее уйдете.
Я махнул рукой и повел приютских вниз по лестнице. Мы спустились в разделочную. Я врубил свет и провел женщин к столу, на котором лежало тело, прикрытое брезентовой тканью.
- Готовы? – спросил я. – Сразу говорю, зрелище малоприятное.
Пожилая кивнула, а худощавая чуть отодвинулась назад. Я откинул брезент. Воспитательницы одновременно вскрикнули. Молчали секунд десять. Наконец тощая с вытаращенными глазами выдала:
- Наша... Катя.
- Точно она, - простонала пожилая. – Что же ...? Что с ней сделали?
Хотя держалась она твердо, было заметно, что вот-вот расплачется. Тощая уткнулась в плечо пожилой, изредка всхлипывая.
- Точно не знаю, - ответил я, закрывая тело. – Но, вроде как сердце отказало. Нашли в багажнике одного выродка - ...порезал её чем-то. Вся в испражнениях. Если б немного раньше, может, и спасли бы... Но как говорится, если бы да кабы... Дело ясное, что дело тёмное. Пусть доблестная милиция разбирается, у меня своей работы по горло...
- Вот как оно, а! - прошептала полная. – На той неделе подружка от сердечного приступа умерла, теперь вот она сама на столе лежит... Господи!
Она расплакалась.
- Ну, тут уже ничего не поделаешь. Memento mori, как говорится. Как вы сказали, ее зовут?
- Катя...
***
- Зайцева!
Что?! Знакомый голос... Это же ее голос...
- Зайцева!!
Точно! Зина! Она здесь... А я где?! И что за пелена на глазах? Что произошло?! Всё так сумбурно... Огромный зубастый был где-то рядом... Ноги не слушаются... Выстрел... Вспышка... В груди боль... Так что же, я получается, умерла? Это значит всё правда? На самом деле?
- Зайцева!!! Да просыпайся же!
Голос совсем близко...
- Зина?!
- Катя!
- Ты где? Что со мной?!
- Простынь-то убери. Сразу увидишь!
Простынь?! Да точно... Это всего лишь простыня на лице. А!.. Я что, лежу в постели? В поле? Вот это да! Не может быть! Ва-а-а! Какая белая рубашка на мне! Наконец-то можно подняться. Рассвет... Я так долго его ждала! Ноги! Они двигаются! Как же легко! Как хорошо босиком по траве!.. А ступни-то чистые, точно из ванны. А были-то, как у негритенка... Ха-ха! Вот здорово, такое ощущение... Легкость... Наверное, прямо сейчас взлечу...
- Зина, где ты?
А вон же и она. Ведь это она машет мне рукой? Там, на холме?..
- Иди сюда, Катя. Иди сюда.
Как неожиданно, Зина стоит далеко, а голос звучит так, словно она рядом. Бегом!.. Как быстро я бегу?! Трава такая зелёная! Я никогда ещё такой сочной травы не видела. Зина уже почти рядом... Куда это она показывает рукой? На восход? На солнце? Да что ж это я… Всё расплывается... Нет же. Это просто слёзы... Совсем ослепла от счастья! Там же дом... На вершине холма... Огромный дом с расписными ставнями... рядом сад, а в нём - накрытый стол... уже рядом...
- Идем.
Зина машет рукой.
Господи! Да что же это! Да как же это можно?! Да там... там Мама! Она вся светится от радости. Она испекла пирог! И Папа! Он заводит часы. Он ставит самовар. Рядом рыжеволосый мальчик? Братик?.. А кто во главе стола? Кто-то до боли знакомый! Я его точно видела где-то! Он гладит братика по волосам. Он улыбается. Ведь они теперь на самом деле?.. Это же не сон? Нет?.. И чашка с водой цела. Вот, она там, на столе…
Я бегу… Хочу успеть, пока солнце совсем не взошло…. Я успею! Я это знаю.…. Потому что накрыт стол... Потому что меня ждут и любят.