Все предметы, которые тебя окружают, должны быть красивыми, тогда и сама жизнь будет прекрасной; всё: и закладка в книге, и кошелек, и фоторамка, и чашка на работе.
Чашку привезла из Вены, белую, сложной формы, Виллерой и Бох. Каждое утро в офисе всегда начинается с этой чашки и её содержимого, которое я пью, не спеша, независимо от наличия срочных дел, любуясь в окно московской набережной, всегда разной, в зависимости от времени года и погоды.
Это утро было таким же, белая чашка и чай с лотосом, настроение было чудесным, а погода, несмотря на февраль, солнечной. Неожиданно, нарушая утреннюю гармонию, подошел директор с каким-то господином. Второго трудно было назвать просто человеком, потому что был он для утра пятницы излишне элегантен: строгий костюм, который чрезмерно ему шел, и безэмоциональное лицо, высеченное из мрамора.
- Настя, это Константин, инвестор по проекту, которым Вы занимаетесь; по-моему, Вы знакомы.
Мы, действительно, были знакомы. Виделись дважды: первый раз - на встрече по обсуждению возможного сотрудничества и второй раз - при подписании контракта. Также несколько раз я говорила с ним по телефону, с трудом преодолев череду секретарш. В общем, Константин Николаевич в моих глазах выглядел каким-то недосягаемым небожителем. Хотя даже скудное общение позволило мне сделать выводы, что он крайне умный, образованный и интеллигентный человек.
- Угу, - промычала я в ответ, уже начиная подозревать, что ждет меня что-то неожиданное.
- Константин просит помочь ему презентовать наш проект во вторник в Париже, на программном комитете. Вы можете во вторник? – спросил директор, как ни в чем не бывало.
Я, не смотря на свою ответственную натуру и абсолютную увлеченность работой, являюсь страшной трусихой и боюсь любых публичных выступлений. Кроме того, синдром отличницы, которым я страдаю, объективно, порождает во мне необыкновенный страх конструктивной критики.
- А почему я? Я не говорю на французском и не владею в полной мере всеми вопросами! – лепетала я. – И вообще, вдруг я не справлюсь.
Ни один мускул не дрогнул на лице директора и Костюма, как я в глубине души окрестила Константина Николаевича за его строгий деловой вид.
- Там все говорят на английском, Константин говорит на французском, лучше Вас никто не знает проекта. У Вас есть виза? – поинтересовался директор.
Поняв, что участь моя решена, я, вздохнув, ответила: – Виза есть, - и неожиданно добавила, - я никогда не была в Париже.
И тут вдруг Костюм улыбнулся такой необыкновенно открытой светлой улыбкой, несущей доброту. Я подумала, что ни у одного мужчины не видела такой красивой улыбки, и отчего-то смутилась.
Было решено лететь в понедельник вечером, так как презентация была утром во вторник, и вернуться тем же днем.
***
Я влетела в зал аэропорта за пять минут до завершения регистрации на наш рейс, он стоял у стойки, такой высокий, статный, полный достоинства. Водрузив свой чемодан на весы, протянула паспорт и получила посадочный талон. Потом обернулась, и, наконец-то, поздоровалась.
- Добрый вечер, извините, задержали на работе.
- Анастасия, зачем Вам чемодан? Мы летим на один день, – спросил он, как мне показалось, немного удивившись.
- Понимаете, Константин Николаевич, там наглядный материал, эскизы архитекторов, я хочу рассказать, как рождалась архитектура и другие графические документы. Мне кажется, удобнее смотреть не на экране, а когда объект перед тобой, это вызывает эффект интимности какой-то, наводит на мысли, что все делалось только для тебя. Не находите? Ну, и там мой костюм и туфли для презентации.
Он улыбнулся, этой своей фирменной улыбкой, от которой становилось сразу теплее, и от которой я чувствовала себя смешной, наивной девчонкой.
- Думаю, деловой наряд - это самое главное, - он ответил с легкой иронией, окинув взглядом мои рваные джинсы.
Сам он был, как обычно, в костюме и пальто, а сверху был намотан красный шарф. Шарф не укладывался в образ «строгости» моего попутчика. Константин Николаевич словно прочел мои мысли и сказал дружелюбно:
- Шарф мне подарила жена, она думает, что мой внешний вид слишком скучный. Считаете, шарф - это лишнее?
«Просканировав» Костюм глазами с головы до пят, я ответила: - По-моему, неплохо, у Вашей жены отличный вкус, и, явно, не только в одежде, – неожиданно сама для себя сделала ему такой завуалированный комплимент, от чего еще больше смутилась.
Он улыбался. Он улыбался почти все время, пока мы были вместе, мало говорил, в основном по делу, внимательно смотрел и искренне улыбался.
По прилету в Париж, выяснилось обстоятельство, что мой чемодан потеряли…
Моя нервная система, и без того накрученная предстоящим ответственным мероприятием и нервозными сборами в аэропорт, не могла выдержать такого поворота судьбы, слезы потекли как-то непроизвольно и сильно, а за ними - и сопли. Я громко всхлипывала и регулярно сморкалась, пока мы с Константином Николаевичем курсировали в аэропорту между службой розыска багажа, зоной его получения и информационным сервисом. Он заполнял какие-то бумаги, терпеливо объяснял, а я все всхлипывала.
- Думаю, нам стоит поехать в гостиницу, когда багаж найдут, мне позвонят, – сказал он совершенно спокойно.
- Что?!!!!! – воскликнула я. – Да вы что, там же всё, ВСЁЁЁЁ! Там же материалы, там флешка с презентацией, там, в конце концов, костюм от Хьюго Босс! – вопила я, теряя рассудок, в панике.
Но мой спутник был титанически спокоен, он опять улыбнулся и сказал: - Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем. Как-то Париж встретил Вас недружелюбно, но такое, на самом деле, часто случается.
Уже в такси эмоции отпускали, здравый смысл и способность думать возвращались. Я вспомнила, что отсылала Костюму по почте презентацию, значит, раздобыть электронную версию не возникнет труда, сейчас везде есть интернет. В гостинице он, наверняка, есть, также, как и всякие принадлежности, необходимые для комфортного пребывания там. Оставалось решить вопрос внешнего вида.
Относительно этого все надежды рушились, так как в Европе магазины закрываются непростительно рано, а часы показывали 19.30 местного времени.
- Я знаю торговый центр, который работает до 22 часов, - неожиданно сообщил Константин Николаевич, практически спасая мою жизнь от возможности погибнуть от стыда на официальной встрече в рваных штанах, - мы сейчас заедем туда и приобретем Вам одежду, надеюсь, Вы успеете это сделать за два часа.
- Не уверена, но я очень постараюсь, – ответила я абсолютно серьезно.
Он остался сидеть на диване в районе примерочных, я носилась между вешалками, мысленно обращаясь к Богу с вопросом, почему он создал женщин, не умеющими пространственно мыслить. Именно это, по моему мнению, заставляет нас тратить огромное количество времени в магазинах. Женщина не может представить сразу, как она будет выглядеть в той или иной вещи, ей обязательно нужно п р и м е р и т ь.
Помню, однажды мы купили шкаф, мой муж сразу сказал, к какой стене лучше его поставить. Я не согласилась. В итоге шкаф передвигали ровно три раза, пока он не встал именно в то место, в которое с самого начала муж и предложил. Но его жизненный опыт подсказывал, что лучше заплатить дополнительно денег сборщикам мебели за то, чтобы они потаскали шкаф в тот вечер, чем потом долгие годы слушать, что, наверно, у другой стены шкаф смотрелся бы лучше.
Когда я появилась на горизонте, в сопровождении продавца-консультанта с перекатной конструкцией, на которой висели бесчисленные вешалки, с выбранными потенциальными нарядами для презентации, Константин Николаевич деловито взглянул на часы и сказал:
- Анастасия, у Вас остался час.
Это прозвучало словно приговор. Я стремительно примеряла, ничего не нравилось, особенно за те цифры, которые фигурировали на ценниках. Иногда я выходила из примерочной и, уже почти по-свойски, спрашивала Костюм: - Ну, как?
Он отрывал взгляд от ноутбука и молча махал головой - положительно или отрицательно. Только когда я вышла в красном платье, он неожиданно улыбнулся и сказал: - Очень хорошо.
С помощью моего внезапного советника и собственного критичного взгляда, методом исключения, осталось пять вещей: жакет с брюками, блузка, туфли и красное платье. Я мучилась - костюм или платье? Потом, решив, что красный цвет для утренней встречи - это слишком вызывающе, я с болью в сердце отвесила платье и помчалась на кассу. На чеке фигурировало время 21.57. Успела!
Константин Николаевич встретил меня у выхода и, смеясь, произнес: - Последние десять минут я искренне боялся, что Вы не успеете, собственно, так же, как и в аэропорту боялся того же самого. Ну, что же, поразительная пунктуальность. Теперь в гостиницу, завтра Вам предстоит еще более тяжелый день.
***
Презентация шла туго: холодные маски слушателей, пустые взгляды, казалось, что всему этому мероприятию не хватает какой-то человечности. Я вдруг запнулась, забыла, напрочь, все слова, смешалась. Потом, окинув взглядом этих молчаливых зрителей, вдруг сказала: «Я выступаю в первый раз, очень волнуюсь. Вы же понимаете, в первый раз всегда страшно. Надеюсь на вашу доброту».
Константин Николаевич перевел и улыбнулся, за ним, словно следуя цепной реакции, стали улыбаться все. И я тоже стала улыбаться. Все нужные слова сразу вспомнились.
В конце, после длительной череды вопросов, ко мне подошел один из членов комиссии. Он был чернокожим, с ослепительно белыми зубами и такой же белоснежной сорочкой, и черной бабочкой. Он пожал мне руку и сказал на английском языке: - Анастасия, Вы хорошо доложили, а Ваш новый костюм просто потрясающе сидит.
- С чего Вы взяли, что он новый? – поинтересовалась я недоуменно.
Широко демонстрируя все свои зубы, он указал пальцем, и я, проследовав взглядом этому направлению, увидела, что сзади на моем жакете висит ценник с симпатичным пакетиком, в котором находились запасные пуговицы.
И все присутствующие, включая меня, разразились хохотом. Неловко, но смешно.
Из диалога Костюма с другими участниками презентации я поняла, что нас приглашали на обед, но он отказался, хотя до самолета было еще значительно времени.
В такси я поинтересовалась, почему он не захотел продолжить диалог с французами в более неформальной обстановке.
- Во-первых, французы за обедом пьют вино, после чего начинают просить сделать для них что-нибудь из области фантастики и, желательно, бесплатно. Мы отлично провели презентацию, пожеланий по корректировкам немного, нужно вовремя исчезнуть, – ответил Константин Николаевич, смеясь. – Ну, а во-вторых, или, напротив, во-первых, я должен показать Вам Париж, хотя бы чуть-чуть, хотя бы то, что можно увидеть за четыре часа.
Неожиданно такси остановилось ровно у того торгового центра, в котором я вчера успешно совершила покупки. Костюм вышел, открыл мне дверь и решительно извлек меня из автомобиля.
- Мне позвонили, Ваш чемодан нашли, мы заберем его в аэропорту. Пойдемте, я хочу купить Вам то красное платье, которое Вы вчера, на мой взгляд, так опрометчиво отвергли.
Я не на шутку удивилась: - Да, что Вы, не надо!
Он не слушал, держа меня за локоть, категорично двигался на второй этаж в отдел женской одежды, оперативно нашел это платье, выбрал нужный размер и последовал на кассу. Я практически с открытым ртом семенила за ним. Он оплатил его, попросил сразу срезать этикетку и, повернувшись ко мне, немного смущаясь, протянул и сказал: - Настя, извините, а Вы не могли бы его надеть прямо сейчас.
Мне показалось, что в этой просьбе было много какого-то неведомого мне смысла, и, несмотря на нелепость ситуации, я почему-то не смогла возразить ему, молча прошла в примерочную и надела подарок. Красивое…
Мы пошли гулять. По каким-то центральным улицам Парижа. Мне было настолько уютно с этим чужим человеком, что даже февральский Париж казался необыкновенно теплым и знакомым. Никогда не думала, что возможно, столь быстро почувствовать к постороннему такую духовную близость и притяжение, ощутить его лучшим другом. Я не застегивала пальто, чтобы красное платье отражалось во всех витринах магазинов и ресторанчиков - добавляло радостных эмоций пасмурному вечеру.
- Константин Николаевич, зачем Вы это сделали? – спросила я, вдруг набравшись храбрости.
- Настя, Вы знаете, у меня большая женская семья: жена, три дочки и уже две внучки, поэтому я отлично знаю, какой оттенок приобретают глаза женщины, когда ей нравиться платье, - ответил он, с очень теплой улыбкой. – Кроме того, мне кажется, я могу позволить себе подарить это красное чудо молодой женщине, которая мне очень симпатична. Я не простил бы себе, если бы Вы уехали из Парижа без платья, которое Вам ошеломительно идет.
Я взяла его под руку, и мы продолжили шагать по брусчатому камню мостовой.
- Двадцать лет назад я приехал с женой в Париж. Это был ее первый визит в этот город. У нас уже тогда было две дочери, мы их оставили с бабушками, а сами рванули «кутить». В автобусе у нас украли чемодан. И вот она так же, как и вы, плакала в тот вечер. На ней было красное платье. Ирка вообще любит красный цвет, у нас дома и занавески красные, и диван, и вазочки какие-то, и подсвечники - все красное, даже мой шарф. Красный цвет вообще идет не всем, ошибочно думать, что он подходит всем брюнеткам, нужно иметь внутреннюю необыкновенную импульсивность, страстную натуру, чтобы выглядеть в нем органично. Ей невозможно идет, Вам тоже. И вот, Ирка три дня в Париже ходила в одном этом красном платье, так как надеть было больше нечего. Потом мы кое-что купили, но она все равно каждый вечер надевала его, так как оно стало каким-то символом Парижа и нашего путешествия. Вы удивительно похожи на нее в молодости - та же хрупкость, темные короткие волосы, такие же карие глаза, такая же немножко смешная и трогательная. Она с такой же поразительной детскостью шесть дней искренне сокрушалась о какой-то юбке, которая была в чемодане. Благодаря Вам, сегодня у меня чувство, что я, словно в машине времени, переместился на двадцать лет назад. Вы знаете, Настя, я люблю свой возраст, каждому периоду свои достоинства, но молодость – это какой-то миг, стремительно пролетевший, до конца не понятый, но надежно хранимый в памяти. Я искренне завидую Вам - еще столько впереди, цените каждую минуту жизни…
Мне кажется, что именно в этот момент я поняла, почему у Константина Николаевича такая светлая улыбка. Счастье - оно всегда внутри, а не снаружи, и заметно окружающим только в глазах и в улыбке…
Февраль, 2014