Работа двигалась как асфальтоукладчик по разбитой просёлочной дороге. Мы с парнями старались вникать, понимать, оценивать, анализировать и временами отдыхать. Этому налаженному процессу не смогло помешать даже явление пацана с весомым и самодостаточным именем Глеб Львович. Он лениво сотрясал воздух, впустую выдвигая своё мнение о таких, как мы, безрезультатно пыжился покорить наши души своим айфоном номер последний и, в конечном счёте, натолкнувшись на наш инфантилизм, удалился без подпитки. Мы искренне с парнями посожалели минуты три, что вампирчик не напитался нашим страхом и унижением, да и забыли об этом очередном пришествии начальства.
В обед мы сходили в затрапезное кафе, где нас покормили за довольно небольшую сумму денежек не совсем остывшим супом, приличными котлетами с гороховым пюре и даже налили сладкого чаю к булкам с намёком на варенье внутри. Дудкин всё пытался нас развлекать историями о своих ночных похождениях, а я старался выплеснуть всю свою обречённость от скуки в этом городе и желание поскорее закончить этот неравноценный обмен сомнительным опытом. После того как мы, наевшись, вышли на улицу, Рыбкин ненадолго смылся, завидев через дорогу магазин мобильной связи. Оказалось, что у него накрылся аккумулятор, и нужно было купить срочно новый, чтобы не остаться вовсе без связи.
Пока мы стояли на тротуаре, грелись на солнышке и ждали, пока переварится обед и вернётся Федька, нас осчастливил звонком на мой телефон Иван Лукич, начальник наших душ. Поинтересовался нашими успехами, похвалил заочно Василия и молодое дарование в лице Рыбкина, пообещал думать о нас денно и нощно, ждать с караваем и намекнул, что лишит нас детородных органов, если вместо повышения квалификации и впитывания знаний будем заниматься развратом в рабочее время, а оставшееся богатство отдаст в благотворительный фонд местной яйцефабрики. Я взял на себя смелость и от лица всей группы командированных, в смысле - нас троих, дал клятву нашему начальнику, что мы свято будем чтить устав фирмы и не посягнём на бренное веселье в ущерб высокой цели – научиться всем премудростям установки и обслуживания систем водоснабжения, канализации, отопления и вентиляции. Судя по голосу, он остался доволен.
- Игорёк, ты прирожденный лидер, - похвалил меня Дудкин, когда я отключил телефон.
- Да? Ну спасибо, Вася, а то как-то последнее время чувствую себя прирождённым лузером.
В этот момент опять затрезвонил мобильный телефон в моей ладони, и я уж подумал, что Иван Лукич забыл нам ещё кусок проповеди влить в уши, но это оказалась моя недавняя, но очень преданная подруга Нина.
- Как ты там устроился? Работы много? Отдыхать успеваешь или, может, нашел себе развлечение поинтереснее? – тараторила она, не давая мне и слова вставить. – Жаль, я не успела тебя снарядить, небось, с голода пухнешь! Я же знаю, что это такое – вдалеке от дома, мой, вон…
- Да всё у меня в порядке, Нин! – вклинился я, внаглую перебив её монолог. – Не бойся, от голода мне умереть не судьба, так что не пухну. У меня соседи хорошие.
- Мальчики? – тут же встрепенулась подруга. – Хорошенькие? Может, и мне там кого присмотришь, а?
- Не думаю, что тебе что-то из этого подойдет, - я скосил взгляд на Дудкина, который увлечённо разворачивал пальцами карамельку и помогал сам себе языком, высунув его изо рта и дирижируя. А потом и на Фёдора, который в этот момент перебегал дорогу, направляясь к нам, и махал руками словно регулировщик, показывая сигналящим машинам - кому ехать, а кому стоять.
- Всё так печально? – расстроилась Нина.
- Не то слово, - хмыкнул я и подбил руку Дудкина, который как раз целился конфетой себе в рот. – Просто кунсткамера какая-то. Ладно, мне пора, вся шайка в сборе, и нам нужно возвращаться к работе.
Я попрощался с Ниной и спрятал телефон в карман. Направляясь к зданию нашей временной работы, расположенного практически в самом центре расчудесного города-героя Южно-Чуйска, я слушал вялое возмущение Василия в мою сторону, совершенно неинтересный трёп Рыбкина о здешних магазинах и заодно – смешное дзиньканье местных стареньких трамваев. Погода была почти чудесная, и, несмотря на обязательные четыре часа усиленной работы на сегодня после обеда в замысловатом «АкваПроффитТермоГрупп», настроение нагло пёрло вверх. Если бы я был в кепке, оно бы подняло её и вылезло через темечко.
Вспомнился вчерашний неудавшийся «секс-марафон» по телефону, и тут же захотелось узнать – как там мистер Рокоссовский? Я моментально скользнул рукой в карман и извлёк телефон. Выбрав входящие, я уже было нацелился пальцем нажать вызов, как сообразил, что не знаю, что сказать, да и при свидетелях это делать не совсем удобно. Вот же поржут эти два остолопа, когда я начну мычать в трубку: «А где ты пропал? А почему трубку кинул? А я ждал, так и стоял с расстегнутой ширинкой…» В общем - Херсонский ТЮЗ, бля.
Всё послеобеденное время, аж до самого конца рабочего дня, мы с парнями яростно трудились на благо нашей фирмы, чтобы жители нашего родного города могли спать спокойно, ведь теперь системы водоснабжения, канализации, отопления и вентиляции у них будут работать не просто хорошо, а заебись, как охренительно! Ведь теперь их дерьмо будет стекать не просто по канализации, а по наисовременнейшим, экологически чистым системам! А кондишн, я так понимаю, будет дуть не просто уличным воздухом через фильтр, а тонизирующим, укрепляющим составом кислорода в правильной пропорции азота, углекислого газа, аргона и водорода с ионизированными микрочастицами гена бессмертия. И это только в базовом варианте! Короче, это вам не это…
После праведного труда заходить мы никуда не стали, поскольку вчерашней попойки было предостаточно, и нам вовсе не хотелось пополнять стройные ряды алко-подсаженных на горлышко бутылки. Уже в номере, заглянув в холодильник, мы поняли, что трапеза у нас будет довольно скромной. Мы разделили на троих мои сосиски, догрызли подсохший хлеб с горчицей, выпили юшку из-под вчерашних голубцов, соскоблили остатки плавленого сырка с пластиковой упаковки и зажевали всё это солёными крекерами.
В моём животе урчало. Громко, раскатисто. Я бы даже сказал – грациозно. Создавалось впечатление, что внутри живут крохотные эльфы, которые играют на тромбонах. И главное, что с музыкальным слухом у них – беда. Звуки были вразнобой.
- Прекрати, - Вася поддал своим локтем и попал мне в ребра.
- Ты хочешь добить меня? – измученно пробормотал я Дудкину, стоящему рядом со мной у холодильника и заглядывающему внутрь, и ответил таким же тычком.
- Белов, будь скромнее, не ты один жрать хочешь, - мы оба продолжали пялиться на пустые полки холодильника, ожидая какого-то чуда, по-видимому.
- Так, может, гонца пошлём? Как думаешь? – довольно громко спросил я, чтобы это услышал Рыбкин и понял, кто именно сейчас будет гоним.
- Я никуда не пойду, мне и так нормуль, - тут же поставил нас в известность Федя. – Так что, Игорь Сергеич, не надейтесь. Дедовщина тут не пройдет.
- О как заговорил, - восхитился Дудкин, выпрямившись и развернувшись от холодильника в сторону Рыбкина. – А как же уважение к старшим?
- Вася, тебя через дорогу перевести? Или сопроводить в поликлинику за анализами? – хохотнул парень и растянулся на своей кровати, закинув ноги на перила, а руки подложив под голову.
- Вот смотри, Игорёк, до чего молодёжь дошла – ни капли сочувствия, ни крошки понимания. Прям как в нашем холодильнике.
- Мда, Василий, это вам не шубу в трусы засовывать, - философски заметил я, улыбнулся, отмахнулся от них обоих и пошёл к вешалке за курткой.
Спорить или заставлять кого-то переться в магазин было глупо, я хотел жрать, мне и флаг Гондураса в руки. Да и Рыбкин всего-то на пару лет меня младше, так что мы почти ровесники. А Васю пошли – голодным останешься, либо снова к каким-то девицам с голодухи зарулит, либо притащит пачку пельменей, которые и варить-то негде. Короче, положиться ни на кого нельзя. Уж лучше самому сходить, тем более что уже по дороге можно будет начать перекус. Так я и сделал - собрался и попёрся в ближайший гастроном.
В магазине я не особо спешил: гулял, прохаживался между рядами, косился на симпатичных парней, с интересом разглядывал металлические прилавки с колотым льдом и свежими тушками кальмаров, оранжевыми срезами семги и прочими океаническими деликатесами. Потом прошёлся по винно-водочному отделу, поинтересовался ценой на хороший виски и ром, а в тележку кинул три бутылки светлого пива. В мясном отделе полюбовался шикарным окороком–хамоном на специальной деревянной подставке, а попросил взвесить всего лишь палку Салями. Так, растягивая вечер и греясь после холодной улицы, я шатался, закидывая в тележку небольшие пакетики и баночки со всякой всячиной: от маринованных грибочков и скумбрии в консервной банке до орешков в меду и даже шоколадного батончика. Мне почему-то вспомнилась Нинка и наше знакомство, когда она жеманно улыбалась, прося дать ей то «сантиметры», то «наслаждение».
Пакет получился почти полным, и я зашагал в сторону гостиницы. Погода становилась всё паршивее, явно ощущался приближающийся ночной заморозок, но пока что в воздухе висел только дождь. Людей вокруг было довольно много, все куда-то спешили - кто с работы в магазин, а кто, ведя за руку закутанных деток, из сада домой. Я вытащил из кармана куртки батончик Пикника и, повесив ручки пакета себе на запястье, начал разворачивать эти «двадцать три сантиметра» вкусноты. Откусив вафельную начинку с обилием орехов, изюма и шоколада, я блаженно простонал. Он, и правда, был сейчас как нельзя кстати. Прожевав, я опять потянулся ртом к батончику, и тут у меня в кармане запиликала музыка. Я, продолжая идти и держа увесистый пакет в одной руке, второй потянулся за мобильником. Во рту у меня оставался шоколадный батончик. Нажав кнопку вызова, я с занятым ртом ответил «Га?!» и только потом, зажав телефон между плечом и ухом, откусил.
- У тебя занят рот? – поинтересовались в трубке, и я улыбнулся, это был мой незнакомец. – Может, я не вовремя?
- Не-не! – по-быстрому прожевав, я глотнул. – Уже свободен. Это я тут… Ну, кусал как раз.
- Даже боюсь спросить - что, - засмеялся парень.
- Не поверишь, - мне было приятно, что он снова перезвонил, и я как-то свободнее себя сегодня с ним чувствовал, чем в предыдущие разы. Будто мы знакомы уже давно. - Двадцать три сантиметра вкуснотищи. Хотя уже осталось сантиметров пятнадцать, - посмотрев на остаток батончика, хохотнул я, понимая, что эта словесная игра явно дает возможность ему немного пофантазировать.
- Ты опасный человек! – смех парня дал понять, что моя шутка принята. – Я бы не хотел оказаться на месте этих сантиметров.
- Вооот как, - протянул я. - А в прошлый раз ты вроде бы сам был не против поучаствовать…
Меня почему-то понесло. Причём довольно нагло и бесцеремонно. Наверное, я был похож на изголодавшегося подростка со спермотоксикозом. Мы с ним шутили, и порою этот юмор был явно ниже пояса. Болтали о всякой ерунде, а иногда и просто о нейтральных, но серьёзных вещах. Я на автомате присел на высокий гранитный бордюр у какого-то офисного здания, поставил пакет между ног и продолжал разговаривать со своим незнакомцем.
- Как ты закончил свой вечер? – вопрос от него прозвучал как-то внезапно. Мы обсуждали что-то из кино-новинок, и тут вдруг вопрос о прошлом вечере. – Чем ты занимался после того, как я пропал?
- Ну… - что ответить, я не знал. Вроде бы по игре я был в тот вечер в постели и по всем правилам должен был закончить то, что мы с ним начали. Но с другой стороны – он исчез, и я вправе был разозлиться. Но я сейчас так обрадовался его звонку, что даже не соизволил поинтересоваться, что тогда произошло. – А собственно, куда ты вчера делся?
- Ты даже не представляешь, насколько мне жаль, - я чётко слышал искреннее сожаление в его голосе. - У меня просто телефон упал и разлетелся, я не смог больше тебя набрать, - пояснил парень. – Но если бы я был где-то рядом, будь уверен - я не позволил бы вечеру прекратиться вот так внезапно.
- Пришёл бы ко мне?
- Примчался, - заверил он. – И исполнил бы всё сказанное мной по телефону на словах - уже на теле. На твоём теле. А потом…
Мне стало жарко. Моя голова совсем не хотела дружить с рассудком и правилами приличия, поэтому она моментально начала выстраивать фривольные сценки гипотетического вечера с этим парнем, и от этого кровь прихлынула к моим щекам. Я расстегнул куртку и потянул шарф на шее, ослабляя его.
- Не спи, замёрзнешь, - прозвучало в трубке, и я вдруг понял, что реально замёрз. Жопа была ледяная от гранита, на котором я сидел, а взмокшая под шарфом шея стала холодной от осеннего пронизывающего ветра. – Ты там есть?
- Ааа? – скорее простонал, чем спросил я.
- Ты уже с минуту молчишь, - ответил парень.
- Извини, как-то задумался, да и замёрз я.
- Я всё же отвлекаю?
- Не так чтобы очень, просто я как раз по улице иду, а в руках пакет. Может, мы вечером созвонимся, а? – я поднялся, подхватил пакет и пошел по тротуару.
- А ты хочешь?
- Ну да, почему бы нет? – чтобы согреться, я шел довольно быстрым шагом по направлению к гостинице, на ходу закутываясь обратно в шарф и поднимая воротник куртки. – Ты мне позвонишь? Или, может, я тебе?
- Нет! – как-то очень резко отрезал он. – Я сам. Ты мне не звони.
- Ну… хорошо, - было немного странно, что он так отреагировал. А впрочем, какая разница? Мы ведь не встречаемся, а просто поболтать и с занятым можно. Даже если у него там есть бойфренд или жена и пятеро детей. – Тогда я буду ждать звонка. Не буду нарушать твоё инкогнито.
Мы попрощались, и я уже практически бегом помчался к зданию гостиницы. Замёрз я жутко, и, как оказалось, без последствий всё это не прошло. Уже в комнате я почувствовал, что першит горло, а к ночи и голова разболелась. Поначалу парни меня хотели обругать, что я так долго бродил хрен знает где, а потом, увидев, что я весь продрог и вот-вот расклеюсь совершенно, наперебой стали вычитывать, что мне нельзя болеть, иначе полетит к чёрту командировка, и наши органы таки попадут на яйцезавод, куда грозился их определить Иван Лукич.
Остаток вечера прошел почти спокойно, меня напоили чаем и накормили бутербродами с колбасой. Дудкин всё норовил впихнуть в меня варенье из облепихи, тыча мне в губы шедевр его мамочки. Пришлось сдаться и заглотить эту кислятину во имя своего здоровья, да и для того чтобы Вася отстал от меня. После этого он велел мне залезть в постель, закутаться с головой в одеяло, сам накинул на меня все три цветастых покрывала с наших кроватей и умчался в номер к девочкам, якобы за советами по скорому выздоровлению для меня, но даже через полчаса он так и не вернулся, видимо, советов очень много было, и он всё сидел там и писал, писал… Всё это время Фёдор меня развлекал какими-то байками, а я благодарно посмеивался над его историями. Затем позвонила моя мама, и я постарался изобразить радость и веселье в голосе, чтобы, не дай бог, не показать ей, что я слегка простыл, иначе лекцию о правилах поведения и скопище народных рецептов мне пришлось бы слушать до утра. Потом меня удивил Рыбкин, он выудил из своей сумки вязаные носки и был очень настойчив, желая, чтобы я непременно их надел на ноги.
- Небось пупсик твой вязал, - съехидничал я, поскольку бледно-голубые в белую полосочку носки выглядели довольно комично.
- Она, - хмыкнул Федя. – Ты же не думал, что я вечерами со спицами сижу? Ладно, не выёживайся, натягивай, они шерстяные и действительно очень тёплые. Проверено на собственных пятках.
Я лежал под одеялом, закутавшись под самый подбородок, как велел наш вождь Василий. Высунув одну ногу, я помахал ею в воздухе и улыбнулся.
- Натягивай, прынц, - мне было немного смешно оттого, что я тут как личинка в коконе лежу, а парни стараются меня хоть как-то лечить.
- Слыш, золушка! А в тыкву не хочешь? – заржал Рыбкин и хлопнул меня носком поверх одеяла.
- Их бин больной! Ферштейн? Сами же с Васей хотите меня залечить до смерти. Небось заразиться боитесь, вот и бегаете, так что дерзай! – я, конечно же, издевался над парнем, но в то же время от души веселился вместе с ним, несмотря на явные симптомы простуды.
- Вот ты ж хитрожопый ананасик, - заржал Федька и уселся на мою кровать в ногах. – Давай граблю! – он поднял мою ногу и стал натягивать на неё свой полосатый носок. - И вообще, мы по доброте душевной к тебе, а ты – заразиться, заразиться. Мы же не собираемся с Васей целовать тебя.
- А вдруг? Кто вас, докторов, знает, и ваши методы лечения, - хмыкнул я, и руки Рыбкина тут же замерли. Он поднял глаза на меня, продолжая держать мою ногу в своих ладонях. Я всё ещё продолжал глуповато лыбиться, а он машинально водил большими пальцами по моей стопе. В носке моментально стало жарко, и улыбка моя быстро исчезла с лица. Мы молчали какое-то время, и я видел, как внимательно смотрит он на меня. Рыбкин был очень сосредоточенным и растерянным в одно и то же время. Я же чувствовал себя инвалидом. Моя нога в его вязаном носке всё ещё была в его руках, а мои пальцы моментально занемели, будто я долгое время сидел, поджав ногу под себя. Чуть севшим голосом я проговорил: - Хороший.
- Да? – через пару секунд паузы переспросил Федя. – Правда?
- Ну да, красивый, мне нравится, - подтвердил я.
Рыбкин как-то странно вздрогнул и отпустил мою ногу, одновременно опустив и глаза. Немного странно было видеть его таким, обычно он был более резвым, а тут стушевался на ровном месте.
- Думаешь? – опять спросил он и поднял взгляд на меня.
- Ну да, классный носок. Второй будешь надевать?
Рыбкин как-то смешно хрюкнул и хлопнул себя по лбу.
- Ну да, носок! Конечно же, носок… буду. Минутку, - и встал с моей кровати, чтобы взять второй носок.
Может, мне и показалось, но Федька вмиг стал каким-то рассеянным, он сначала покружил по комнате, потом зачем-то присел и достал свою сумку из-под кровати. Раскрыв молнию и заглянув внутрь, он затолкал сумку обратно. Потом он начал усиленно чесать свою голову пальцами обеих рук, что-то бормоча. Через пару секунд он снова развернулся ко мне.
- Эй, малой, ты чего? – я решил поинтересоваться, поскольку мне не совсем была понятна его метушня. – Может, заразился уже от меня? Я же вроде не чихал, да и ты близко не подходил.
- Не-не, всё нормуль, я сейчас, вот только носок найду.
- Так вот же он, у тебя на подушке лежит, - улыбнулся я, махнув одетой в носок ногой в сторону его кровати.
- Блин, ума как у ракушки, - сам себя обозвал парень и, подцепив носок на своей подушке, снова подошел ко мне. - Сам или помочь?
- Помоги. Если не влом, - попросил я и, как только Рыбкин склонился над кроватью, чтобы натянуть мне своё вязаное чудо на ногу, рывком поднялся и схватил его за руку. Потянув, я усадил его снова в своих ногах, но продолжал держать за запястье, не выпуская. – Федь, что происходит? Ты чего как чумной? Что-то не так?
Я потянул носок за один конец, пока тот не выскользнул из рук парня. Потом я его отбросил в сторону и взялся теперь за обе руки Фёдора. Он шумно вздохнул и поднял на меня взгляд, я же немного прищурил глаза и склонил голову набок, рассматривая его. Так мы молчали какое-то время, он шумно дышал, я разглядывал и незаметно стал поглаживать большими пальцами его запястья в точности, как он несколько минут назад гладил мою ногу. Когда я это осознал, то мои пальцы невольно замерли, и я сам себе улыбнулся. Как-то встало всё вдруг по своим местам – Федька менжуется рядом со мной, потому что я ему нравлюсь! Сацибели мне в перепелиные яйца!!! Я сам себе не верил, но факты – упрямая вещь. Не думаю, что Васенька наш спокойно сидел бы возле меня, если бы я держал его руки в своих. Да и молчать бы ни один парень не стал, подними я ногу для того, чтобы меня нарядили в носки. Ну, разве что по приколу и то со шквалом децибел ржака и отборными матами в шуточной форме. А тут…
- Я тебе нравлюсь, Федь?
Пауза была красноречивой. Он мог бы и не отвечать, я словно увидел неоновое свечение вокруг его головы, настолько громко он подумал. Вот уж странное дело, вроде встречается с девушкой, а тут запал на парня. Хотя всё может быть, я хоть и не Аполлон, но могу нравиться многим, да и вспомнилось, как Рыбкин себя вполне вольготно вёл при знакомстве и при устройстве на работу. Вот чудак-человек.
- Игорь, я… - начал Федя, и тут в комнату ввалился Васенька.
- Ну что, лепрозорий, всё болеем? – радостно поинтересовался Дудкин, и я тут же выпустил руки паренька из своих, а тот моментально поднялся с моей кровати. – А я там с такими девочками познакомился!
- Вася, а ты часом не гонишь? – спросил я и снова упал на подушку, мельком глянув на Рыбкина. – Чё-то ты уж больно популярен в этом городе.
- Игорёк! Ты мне не веришь? А хочешь, историю расскажу? Ты умрёшь!
- О, нет, я лучше поболею пока, ты вон лучше молодому дарованию расскажи, а то, смотри, какой кислый, - посоветовал я.
- Ну слушай, Рыбкин, - Вася прошелся по комнате и бухнулся всем весом на кровать рядом с Фёдором. – Иду я, значит, в номер своих знакомых. Ну, чтобы узнать, как нам Игорька лечить, и тут из лифта выходит…
- Вася, попробуй быстро проговорить: геолог Георгий, геолог Георгий, - внезапно предложил Рыбкин Василию.
- Чего? Ну, допустим - геолог Георгий, - повёлся Дудкин. - Геолог Георгий, геолог Георгий, гейорги... блять... Геолог Георгий герой гей оргий… сука! – заржал Вася на полную катушку. Видимо, он всё же успел поддать у кого-то в гостях. - Герой гей оргий! Вот это я сказанул! – он радовался, как ребёнок, и совершенно забыл о том, что хотел рассказать сам.
- Всё, Вася, молодец, а теперь я спать, - осёк его Рыбкин и потянул своё одеяло, давая понять ему, что аудиенция закончена. Дудкин, естественно, поднялся.
Мы оба смотрели, как резво Федька разделся и забрался в постель. Такой сноровке, наверное, в армии учат, уж очень лихо у него это получилось. Я только успел заметить, как спланировала его футболка на стул, а момент снятия брюк я пропустил, видимо, когда моргал. Рыбкин улёгся на спину и подтянул одеяло до середины груди. Мы с Васей переглянулись.
- Скучные вы и больные, причем не факт, что у вас только простуда, - поставил диагноз доктор Вася. - Ладно, парни, тогда ложимся. Я сбегаю за пирожками, там девочки угощали, я же думал, что развеселю вас и вернусь к ним, - Дудкин поправил на себе странного вида кофту на пуговицах поверх рубашки и пошел к дверям. – Не закрывайтесь, я через минуту буду, - хлопнув по выключателю, он погасил свет в номере и вышел в коридор.
Как только в комнате стало тихо и темно, я попытался наладить контакт с Фёдором.
- Слушай, а что ты там хотел мне рассказать? – почему-то шепотом поинтересовался я. Ответа не было, и я продолжил: – Нас Вася как раз перебил. Ты ведь собирался что-то говорить. Да, Федь? – Тишина начала меня раздражать, и я позвал Рыбкина громким шепотом: – Федька! Рыбкин! Только не притворяйся, что вырубился в момент. Это куры ложатся спать, как только солнце садится. Ну? Федь?
- Игорь, давай спать, - послышался голос, а следом и скрип кровати под тяжестью тела. Очевидно было, что он поворачивался, стараясь улечься поудобнее.
- Вместе? – решил пошутить я.
- Два раза! – было слышно по голосу, что он ухмыляется.
- Замётано, - радостно заверил я.
Было прикольно подначивать паренька, даже если его слова ничего не значат, и я просто от нехватки мало-мальского траха выдаю желаемое за действительное, мне просто было хорошо. Рыбкин был, и правда, славным парнем, хоть и имел какого-то там пупсика. Ну да, никто мне и не запрещает прощупывать его на возможность контакта. Тем более что от него поводов - хоть жопой жуй! Вон, одни поглаживания моих ног чего стоят! Не считая всех «брачных игр» в период знакомства.
- Обломись! – снова хмыкнул он.
- Поздняк метаться, - расслабленно отмахнулся я и смачно зевнул, потянувшись всем телом. - Ибо нехуй!
- Ахуенское, блять, спасибо, - уже откровенно заржал парень, и я поддержал его смех.
- Чего ржем, кони? – в комнату опять без предупреждения ввалился Вася. – Кто закомандовал спать, упыри? Только я за двери, сами веселиться? – Дудкин шумно раздевался, топал, гремел чем-то и наконец-то свалился на кровать. – Всё, спать! Кашпировский так сказал.
- Ладно, спать так спать, - согласился я и зачем-то обратился к Феде: - Нескучной тебе ночи, Рыбкин, - и в ответ получил лишь смешок.